***
— Эй, ребята! За нами бегут двое. Парень машет руками и громко хохочет. Этот мини-ураган чуть не сносит меня с ног, мчась к Джошу. Джош едва не взлетает вместе с ним, подхваченный крепкими руками. И от созерцания братских нежностей отрывает знакомый голос: — Грейс, ты здесь! Сэм мчится следом и стискивает в объятьях с не меньшей пылкостью. Неожиданно и приятно, что невозможно не сжать в ответ ее плечи, едва не сбив шапку. Сэм сверкает все тем же неуёмным жизнелюбием и счастьем, когда бросается навстречу Джошу. Джош едва вырывается из одних лап, как ловко попадается в другие, крепкие, но более нежные. — Дружище, помнишь, я рассказывал тебе о… — Дай, угадаю, — парень подлетает, тяня руку, — Та самая Грейси? — А это тот самый Крис? — Серьезно?! Значит, мы поняли друг друга! — Криса забавляет ответ, он со смехом жмет ладонь и тянет обниматься. Конечно, я знаю Криса. Не было ни дня, чтобы не услышать заветное: «Мы с Крисом…», «когда Крис…», «Крис считает…», «а вот Крис…». Но неужели Джош рассказывал кому-то обо мне? — Чувак, я не верю! Неужели этот день настал, это свершилось! — потому Крис, кажется, и не думает выпускать меня из лапищ, — Ты привел Грейс! — Как бы я не стал об этом жалеть… Это вызывает лишь смех. Крис смеется и шутливо отскакивает от меня в сторону, задрав руки. Джош смеется и притягивает ближе к себе, ближе к Сэм. Сэм смеется и кладет руку на плечо. — Как ты добралась? — ее улыбка тепла всегда, сколько ее знаю. — На автобусе. — Автобусе? Я думала, ты будешь на машине, — Сэм удивлена и слегка хмурится, журя, — Нужно было написать. Мы могли бы встретиться, добраться вместе. Могли. Но я не написала. Мы начинаем двигаться по дороге. Парни прорываются немного вперед, Сэм идет рядом. Дом совсем близко. — Дорога здесь просто чумовая, — ее румянец и блестящие глаза, чистый детский восторг, — Как тебе? Обошлось без проблем? — Никаких проблем, — жму плечом и улыбаюсь в ответ, — Я встретила Эшли у станции. — О, вы уже познакомились, — Сэм радуется, и ее искренне интересует, как все прошло, — А где она? — Свернула на смотровую площадку. Мы почти у дома, но движемся так медленно. В основном из-за парней, что норовят остановиться в пылу шуточной перепалки. Нам с Сэм приходиться невзначай толкать их дальше, рискуя иначе увязнуть до утра. К тому же гости уже ждут хозяина на крыльце. Джош машет им рукой: — Ребят, нормально добрались? На крыльце сидит Эшли — ей посчастливилось добраться раньше, чем нам. Рядом с перилами стоит парень, словно заскочил сюда проездом. Джош косится на него, когда выводит меня вперед: — Знакомьтесь, кто еще не в курсе — это Грейс. — Мы уже знакомы, — отвечает Эшли. Что-то успевает произойти, с тех пор как мы расстались — иначе с чего ей сидеть такой тихой? Парень, которого Джош представляет, как Мэтта что-то невнятно бурчит, как можно вежливее кивая в мою сторону, и, извинившись, отходит в сторону. — Что с ним? — обеспокоившись кивает Сэм вслед Мэтту. — Лучше не сейчас, — шепчет Эшли. Сэм хмурится и идет за Мэттом. Джош поднимается с Крисом на крыльцо. Я поднимаюсь на пару ступеней, где Эшли ежится и зябко жмется к перилам: — Ну и холод, — Эшли неохотно улыбается стылыми губами, — Мне показалось, что не стоило тебя оставлять вот так…но вижу, ты нашла себе компанию. — Или она нашла меня. Эшли тихо смеется на это, но не успевает спросить еще о чем-то. Джош спускается обратно и виновато жмет плечами. — Замок примерз. — Как в прошлый раз? Джош кивает, понимая без лишних слов. У нас такое было, и даже не раз. Всегда спасала дверь, с той стороны дома… — Вот только я закрыл все выходы. — Зачем? — Надеялся, что не понадобятся. Да, точно, так он и думал. Джош молчит, но причина явно есть, которую он прячет за улыбкой, когда слегка толкает плечом: — Сильно замерзла. — Терпимо. Я, конечно, не в рубашке, как некоторые, но пальцев на ногах, кажется, уже не чувствую. — Постараемся быстрее. Поищем лазейку, проберемся внутрь и откроем изнутри. Думаю, проблем не будет… — Джош оборачивается к крыльцу и расцветает в широкой ухмылке, — Осталось дождаться гения, что ее найдет. Крис застревает на ступеньках и так мило мнется около Эшли. Ухмылочка Джоша даже лишняя — здесь все понятно без слов. — И давно это у них? — Эпически давно, — шепчет Джош, — И поверь, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Крисе и Эшли… Крис оборачивается и, замечая наше пристальное любопытство, несется вниз, утягивая Джоша за собой. Тот корчит рожу и смеется почти в голос, но Эшли кажется не понимает, почему. Или ловко притворяется? Или вполне искренне жмет озябшими плечами, стряхивая пробирающий до дрожи мороз, на мое затаенное любопытство… — А ты неплохо подготовилась, правда? — Эшли хлопает по ступени, приглашая сесть рядом, — Клевая парка. И наверняка теплая… — Я знала, куда еду, — ступень нереально ледяная, зря решила присоединиться. И как только Эшли здесь сидит? — После заката здесь становится жутко холодно. А если придется куда-то идти, есть шанс не умереть от переохлаждения… Эшли это смешит. — Думаешь, мы можем еще куда-то собраться на ночь глядя? Не волнуйся, никто не разбредётся дальше гостиной. Лично я планирую не отходить от камина до завтрашнего утра. Эшли мечтательно вздыхает и крепче обнимает колени. А я чувствую — еще немного, и у нее появится неслабая конкуренция за место — пока дом не протоплен, от камина далеко не уйдешь. А без огня и кружки крепкого чая, завтра можно будет слечь с температурой. Но, думаю, Джош уже обо всем позаботился как надо, попасть бы только внутрь… Возвращается Сэм. Все так же одна. Эшли заинтересованно поднимает голову, пытаясь разглядеть Мэтта в тени дорожки. — Ну, как он? — Думаю, это просто недоразумение, — Сэм уклончиво жмет плечами и натянуто улыбается. — Сложно назвать это недоразумением, — Эшли хмурится, фыркая, — О чем они вообще только думали… Сэм качает головой, и Эшли, запинаясь, не решается закончить мысль. Только слегка улыбнуться, пока Сэм заминает тему. Кивает на дорожку, куда ушли Джош и Крис: — Куда они? — Ищут, как попасть в дом. Замок примерз. — Да ну? — Сэм трет кончик носа, вздыхая, — Надеюсь, они скоро… — Как думаете, им понадобится помощь? И как не воспользоваться такой возможностью? — Схожу, проверю. Лишь бы не сидеть на ледяном крыльце.***
Иду по свежим рыхлым следам до угла, где, кажется, окна кухни. Слышу их голоса. Джош стоит на ящике у распахнутой рамы. Крис уже внутри, и кажется, их посетила очередная сногсшибательная идея. Дергаю Джоша за штанину, чтобы он оглянулся. Он не пугается, и даже не дергается, лишь оборачивается и улыбается уголком губ, спеша предупредить Криса: — Ладно, ты понял…мне нужно тут кое-что сделать…- машет, сбивая рукой капюшон и едва не попадая по голове, за что слегка ерошит волосы в качестве извинений, — Готов немного поохотится в темноте? Крис, кажется, не готов, но выбора все равно у него нет. — Бог в помощь, пилигрим! Джош спрыгивает и тихо смеется. — Это жестоко — оставить друга одного, в темноте… — Если выбирать, то спасти даму дело большей чести, — выразительно играет бровями и смеяться не перестает, — Чем они тебя так напугали? — Меня? — Или ты прибежала сюда только потому, что соскучилась? Нависает, облокотившись о стену рукой, продолжая игриво дурачиться. Не помню, чтобы он хоть раз так раззадоривался, переступая собственно-очерченные границы. — Если бы я боялась, ни за что бы не поехала за столько километров в дом, в глуши, где будет куча незнакомого народа… — Ну, ты всегда была храброй девочкой. Это уже не его улыбка. Чисто голливудский оскал, что хорош для публики, папарацци и семейных ужинов. Он ему не идет — создает впечатление стопроцентного придурка. Но взгляд куда искреннее. Уставший и немного затравленный. Так что совсем не стыдно признаться: — Я правда соскучилась. Ты пропал со всех радаров на месяц, и я боялась, что досматривать «Сшивателей» придется все же в одиночестве. — Скажи, что ты этого не сделала. Его притворный испуг в лучших традициях «крика» достоин Оскара. Он скрадывает последний намек на серьезность, вынуждая подыграть. — Тебе повезло, нашлись занятия куда увлекательнее, — мечтательно закатываю глаза, сладко вздохнув, — Раздел мифологии мировых культур, как курсовой проект… Джош заливисто смеется. Эту шутку можно было бы растягивать хоть целый вечер. Но отчего-то шутить не хочется совсем. Предвкушение жжется едкой кислотой под кожей вовсе не от восторга. И потому хочется услышать правду именно сейчас. Джош, всегда чуткий на такие вещи, останавливается, больше не пряча взгляд. И по глазам угадывает вопрос, что звучит только сейчас: — Ты был здесь, верно? Готовился? Джош отрывается от стены, пряча ладони в карман. Воздух между нами стынет, я запоздало ловлю остатки тепла. Он и вправду был так близко. — И что меня выдало, детектив Диммак? — шутит, но кисло. А на лице такая обреченность, будто случилось то, чего он так боялся. Раскрыться? Признаться? Показать слабину? Да ладно, это может быть чем угодно, только не слабостью. Я бы многое отдала, чтобы и у меня было это время. Не два дня на сборы и сутки на раздумья. Возможно, тогда бы я точно поняла, что подготовиться к такому просто невозможно… Джош ждет ответ, как приговора, а я не хочу продолжать. Не хочу причинить боль, растревожить раны. Они неизбежны, но хочется отсрочить их, как можно дольше. Я льну на шаг ближе. — Скажем, что это интуиция, — строю из себя роковую обольстительницу, и для убедительности поправляю его воротник жилетки, едва касаясь открытой шеи, — И твое интернет-молчание целый месяц… — Я сражен, — Джош оценивает маневр, нарочно пуская в улыбку легкой хищности, но вопрос выходит неподдельно серьезным, — И к каким выводам мы приходим теперь? Ладно, если он нуждается в правде точно так же… — Что вся эта затея действительно стоящая, — почти шепотом, — Что они действительного того стоят. Джош глухо сглатывает и начинает вглядываться, вновь читая как открытую книгу. А мне нет смысла отпираться. Ведь я знаю, ради кого это затевается. Ты устраиваешь это не для себя, Джош, не для нас. Ты делаешь это для них. И, может, еще для Бэт и Ханны, пусть они уже никогда этого не оценят. Но проблема здесь только одна, правда? Я не вижу картины целиком. Не знаю правил этой игры. Их знаешь только ты, Джош, у тебя на руках весь сценарий. И остается лишь один вопрос — поделишься ли ты? Намекни, скажи хоть слово. Ты знаешь, что этого будет достаточно. Всегда было… — Знаешь, стоит дать им шанс. Может, они еще смогут тебя удивить, — Джош отводит взгляд и отодвигается, отлично понимая, что интересовало меня совсем не это, возвращает себе беззаботный вид и кивает на дорожку, — Вернемся. Крис уже должен что-нибудь сделать с дверью. Он первым поворачивает к дому. Молчит, и за хрустом снега под ногами отчетливо слышен гомон на крыльце. Кажется, Крис открыл дверь, но заходить никто не торопится, шума и галдежа только больше. Никто не замечает, как у самых ступеней Джош оборачивается, и наклонившись к уху серьезно обещает: — Я не оставлю тебя сегодня, что бы не случилось. И не глядя в глаза, оборачивается, взлетая по ступеням. Гости настойчиво проталкиваются в дом.***
Я не знала, что будет ждать меня здесь. Не строила планов, боялась загадывать наперед… Все казалось слишком непредсказуемым, и было так страшно. Страшно доломать что-то внутри себя, что и так едва держалось. Я была уверена, что любая несостыковка, любое неоправдавшиеся ожидание, просто добьют. Ничего не было в порядке. Дом словно застыл. Словно не было этого невыносимого долгого года. Словно дом с тех пор не увидел ничего, кроме снега и метелей. И вот сейчас он снова встретил нас — неприветливый, мрачный, чужой. Ни тепла, ни света. А откуда-то сверху прорывается настойчивый сквозняк. И впервые в жизни, я чувствую, как замирает время и начинает обращаться вспять. Под ладонями холодная обивка жесткого дивана, и кажется, вот-вот заноет натруженная нога. Мы прошли слишком много сегодня, и снова вернулись в сумерках. Нет сил подняться выше, нас устроит этот камин. Джош закроет дверь и, когда вернется, скажет, возможно, первое слово за эти сутки: — …я разведу огонь. Джош проходит мимо и, к счастью, не видит, как я дергаюсь, спешно открывая глаза. Все совсем иначе. Гостиная полна народу, что не уверенно разбредается по углам, занимая места на лестнице или креслах прямо поверх чехлов. Они строят планы, переговариваясь вполголоса. Нам это было не к чему. Не к чему строить планы, когда каждый день похож один на другой. Не к чему говорить, потому что в этом обреченном цикле роли усваиваются сами собой и не нуждаются в обсуждении. В череде этих дней все теряло смысл, ведь то, что мы искали, так и не находилось… Полено ложится не так и скатывается с гулким грохотом. И это как сигнал для тела, что самовольно вскакивает с дивана, и только потом мозг соображает, что если ты уже опускаешься рядом на корточки, то неплохо и предложить: — Помочь? Джош как будто тоже вздрагивает. Нас накрывает дежавю. Мы вдвоем, перед нами камин. Джош крутит в руках зажигалку. Вот только сейчас его руки не дрожат. Никто из нас не валится от усталости. Сегодня мы разведем огонь и, согревшись, разденемся, прежде чем лечь в постель. И сегодня, мы сделаем это в разных спальнях… — Как дела, тусовщики? Ту самую Джессику приводит парень, слишком шумный для этого места. Его голос разлетается легким эхом. Ему откликаются со всех углов гостиной. Он машет Джошу, персонально, и заинтересованно задерживается взглядом на моей макушке. Нас отпускает. Джош возвращается к роли радушного хозяина, я вежливо улыбаюсь. Джош представляет меня, слегка прижимая под боком, за что мне достается шутливый поклон. А весельчаку пожелания чувствовать себя, как дома. — Это Майк, — Джош возвращается к камину и так буднично интересуется, — Не помнишь, где жидкость для розжига? Это Майк. Тот самый Майк. Майк, по которому сходила с ума малышка Ханна. Бет же считала его придурком… И, может быть, не зря. — Да, заходи. Располагайся, — казавшийся таким тихоней Мэтт медленно поднимается с дивана, — Бери, что хочешь…ты ведь всегда берешь, что хочешь? — Хей, полегче, ковбой! Градус в гостиной растет. А Джош просто смотрит. Отрешенно, словно не в его доме собираются набить друг другу рожи. Но все это наносное… Стоит Мэтту шевельнуться в сторону Майка, как Джош бросается, вклиниваясь между придурками. — Эй, хватит! — он легко расталкивает их, — Мы вернулись сюда не для того, чтобы оторвать друг другу головы… Крис и Эшли не вмешиваются, предпочитая наблюдать за этим со ступеней. Все ложится на плечи Джоша. — Майк, вы с Джесс не хотите заглянуть в хижину? Помнишь, я тебе говорил… Майк покорно отступает. Берет под ручку Джесс и пятится на выход, а значит, все не так плохо. Значит, у парня все-таки есть мозги. Мэтт кисло провожает парочку и отворачивается, когда Джесс дарит Майку горячий поцелуй. И, возможно, открывает рот, чтобы извиниться, но… — Боже, это так пошло. Ты пытаешься всосать его лицо? Не нужно напрягаться, чтобы понять, что последней незнакомкой может оказаться только Эмили. Эмили, которая показушно кривится, не догадываясь, что уже побывала главной причиной одной стычки. Джесс думает, что купиться на такую дешевую провокацию — отличная идея. Мэтт пытается вмешаться, но получает от обеих, и только подливает масла в огонь. Майк не делает ничего. Нравится, когда так усердно делят? Воздух гудит от напряжения. Еще немного, и камин нам не понадобится. Джош молчит. И бездумно щелкает колесиком зажигалки, шипя газом, а костяшки белеют все сильнее. Я накрываю его кулак, заставляя оторваться и посмотреть на себя. И что-то в моем лице заставляет его внезапно рявкнуть: — ХВАТИТ! Градусы в момент слетают в минус. — Мы не за этим сюда приехали. Это очень плохо. Не то, чего я хотел. Перед Джошем стыдно всем. Мне хочется верить, что всем, ведь даже у меня горят щеки. — Если мы десять минут не можем провести без ссор, может устроим перерыв? — Джош поворачивается к Майку и убедительно предлагает, — Майк, вы, кажется, начали двигаться в верном направлении? Майк тянет Джессику к выходу на ту сторону тропы. Джош неуловимо опускает плечи, провожая их. Все возвращаются к более насущным мелочам. — Мэтт, где моя сумка?! Эмили снова разводит неуемную суету вокруг себя, и Мэтта становится жаль. Еще минута и его выталкивают из дома в поисках какой-то сумочки. Зато, дышать становится заметно легче. — Прости. Джош садится обратно и не глядя в глаза…правда просит прощение? — За что ты извиняешься? Он жмет плечами, и подобрав полено, примеривается к нему зажигалкой. Но тотчас бросает, залезая в карман. — Я сейчас. Он бросается вслед за Майком и Джессикой. Сидящие на лестнице начинают шевелиться. Эшли перебирается на диван. Ах, да. Джош спрашивал о розжиге. Часто мы оставляли жидкость там, в углах затухшего камина. Порой это неслабо выручало, когда искать ее было выше наших сил…но может, уезжая, мы убрали бутылку в тумбочку, где и было ей место? Я не помню. Совсем не помню, как мы уезжали. В такой спешке. Мы не успели прийти в себя, как оказались на въезде в город, а она настойчиво диктовала адрес Джоша… — Ну что, Грейси? Готовы, девочки, оторваться не по-детски? Подкравшийся со спины Крис машинально заглядывает в отодвинутый верхний ящик вместе со мной. Розжига там нет. Я закрываю тумбочку, и понимаю, что Крис настойчиво ждет ответа. Улыбаюсь, но выходит не очень. — А что так кисло? Где твое улетное настроение? Знаете, а мне даже и в голову не приходило, что сюда можно будет вернуться с «улетным настроением». И неловко так… За спиной Криса показывается Джош. Он снова весел и хитро улыбается, когда притягивает к себе за плечи. — Это мы сейчас исправим, — он ведет до дивана и усаживает рядом с Эшли, — Ты здесь впервые, но мы научим тебя, как нужно отрываться, правда? Крис улюлюкает, и Эшли, поддерживая, вопит вместе с ним, не забывая тактично намекнуть: — Не мешало бы для начала согреться.***
Мы сидим неподвижно, молча наблюдая, как Джош копошится, щелкая зажигалкой. Эшли двигается ближе, ведь так реально теплее. Крис дышит на руки и снова прячет их в карманы: — Может, поищем розжиг? — В тумбочке его нет. Джош оглядывается, озабоченно хмурясь. Вряд ли мы могли унести жидкость куда-то далеко, значит нужно подумать, где еще мы могли ее оставить. — Ладно, справлюсь так, сейчас… Джош, словно издеваясь, только тянет время, все снова подпаливая края поленьев. А зажигалка лишь слегка облизывает дерево, почти не оставляя следов. Так можно не управиться и до утра. Ребята не теряют надежду. — Ты сможешь, друг. Мы в тебя верим. — Да! Конечно! У-у! Да-вай, Джо-ош! Вперед! Но ничего не выходит. Джош отбрасывает зажигалку, вставая с колен. — Ладно, вы, там, на галерке! Есть для вас одно предложение. — Какое? — Эшли обнадеживающе придвигается ближе. Ее идея сходить за одеялами была очень даже неплохой, и, если Джош не предложит что-то получше, я пойду за ними сама. — Я почти уверен, что где-то в этом безумном доме завалялась гадальная доска. Чего? — Воу! Гадальная доска?! — Крис счастливо подскакивает с дивана, забывая про холод. Эшли предложение как-то не вдохновляет, но она молчит. Меня предложение выбивает настолько, что я бы высказалась, но подходящих слов не находится. Чувствуется какой-то подвох. — Эй, Джош. Отсутствие горячей воды — это очень большой прокол, — сообщает Сэм, спускаясь по лестнице. — Да, да, — Джош жмет плечами, извиняясь, — Нужно просто бойлер включить. Внизу, в подвале. Он оборачивается к Эшли и Крису, тыкая в них пальцем: — Ладно, вы пока поищите гадальную доску. Эшли оживляется, понимая, что есть верный способ согреться и сама тянет Криса в глубь дома. Джош благословляет их в след и похоже знает, чем заняться нам. Тянет руки и стягивает меня с дивана, зная, что сама я не встану. К черту этот подвал. — Составить вам компанию? — мило улыбается Сэм. Возразить нам нечем.***
— Здорово, что ты приехала. Сэм идет совсем близко, изредка касаясь рукой. Она хочет сказать еще о чем-то, но пока не решается. Кажется, это что-то не для ушей Джоша, лезущего в тумбочку за фонарем. Поэтому Сэм, усмехнувшись, спрашивает его: — Скажи, ты это специально? Джош загадочно улыбается, так запросто понимая, о чем она: — Пусть побудут немного вдвоем. Ах, да, эпический Крэшли, и прочие прелести. Столько неравнодушных — по крайней мере, Сэм полностью поддерживает эту идею: — Скорей бы Крис набрался смелости. Он так боится, что Эшли ему откажет. — Да не будет этого, — обрывает Джош ее мечтательный настрой. — Чего именно? Он оборачивается, вполне серьезный в своих словах. — Ни того, ни другого. Потому что смелости к ней подкатить он наберется разве что под дулом пистолета. — Не нам его судить, правда? — смеется Сэм. Джош держит нам дверь и подозрительно щурится ей в след. Я не люблю эти темные коридоры. И в подвале была всего раз, впечатлений хватило на всю жизнь. Джош идет рядом, и это успокаивает. — Он так переживал, что у тебя не получится приехать. — Правда? — О, да… — А вот ничего подобного, — Джош делает вид, что его трогают эти беззлобные подначки. Сэм нисколько не меняется. Порой она кажется удивительно…беззаботной что ли. Подвал Вашингтонов глух и бездушен. Трубы, бетонный пол, и собирающиеся временами лужи. Когда Джош сказал, что из него можно попасть в любое место на горе, я подумала — снова шутит. Словно Джошу было тогда до шуток. И он отвел меня до двери, за которой находился ход то ли до старого пансионата, то ли бывшей психушки. И таких проходов было несколько, Джош не знал, куда ведут остальные. Я не смогла заснуть в следующую ночь. Пыталась постичь — как можно жить в доме, где в любой час что-то может вломиться к тебе из собственного подвала? Этим ли знанием вдохновлялся мистер Вашингтон для очередной шедевральной картины? А Сэм было все равно. Она не уставала улыбаться, провожая Джоша блестящими глазами, и при этом увлеченно расспрашивать о моем проекте. — И так что…значит, ты уже закончила? — Почти. Есть еще некоторые разделы, которые нужно доработать, чтобы профессор Дженкинс остался доволен, но это подождет. По крайней мере, эти выходные. — Я бываю очень убедительным, правда? — Джош шутливо приосанивается и невозмутимо делится с Сэм, — Мы нашли потрясающий материал, его хватило на три вечера глубоких исследований… — Он заставил меня смотреть «Властелин колец». Сэм прыскает от смеха: — Джош, боюсь, Толкин был далек от оригинальной кельтской мифологии. — Его было уже не остановить. Джош неожиданно прихватывает меня за плечи и наигранно возмущается: — Эй, тебе разве не понравилось?! Сэм ловит каждый наш взгляд, жест и слово. Прячет любопытство за очередной улыбкой, и подступается очень осторожно: — Ммм…вечерние марафоны, Толкин. Кажется, ребята, у вас все серьезно? Джош отшатывается, и я принимаю это даже равнодушно. Мы слишком одинаково хмуримся в ответ, что Сэм кажется таким милым. Но нам — нет. Это одна из тех вещей, что мы предпочитаем не поднимать в разговоре даже друг с другом. Шутить больше не хочется… Тем более мы на месте. — Пришлось затащить вас в самые недра, — извиняется Джош, ныряя в железный шкаф. — Лишь бы в итоге была горячая вода, — напоминает Сэм. Мне это не нравится. Джош темнит. Я могла бы простить ему камин, но выключенный бойлер — быть здесь месяц и выключить его к приезду гостей…если вдруг он все же не жил здесь этот месяц, то где, черт возьми, пропадал? Неизящным жестом плюхаюсь на коробку и надеюсь, что та не подломится подо мной. Дурные предчувствия всегда отдают тупой болью где-то у сердца. Врачи говорят — это реакция на стресс. Я здорова. Даже очень для своих девятнадцати, ха-ха. А стресс не красит никого. Но для стресса нет причин. И подозревать Джоша у меня нет никаких оснований. Я слишком никто ему, для таких подозрений. — Ну, я к тому, что одним вам сюда ходить не стоит, ясно? — Успел завести кого-то? Джош замирает, настороженно прищурившись из-за дверцы. — Ну, чупакабру, упыря…триффида, наконец? — жму плечами, как бы невзначай. Джош вылезает из щитка. — Ручного маньяка, — слегка подпихивает ногой, проходя к щитку с тумблером. Из угла хихикает подзабытая Сэм, что сует свой милый носик в щитовую и достает бейсбольную биту: — Для него хранишь это? — Ого, я и забыл, что она здесь… Что-то неуловимо меняется в его голосе. Фонарика недостаточно, чтобы разглядеть лицо, но Джош явно далек от шуток. Он забирает биту из рук Сэм и заученным движением слегка замахивается на пробу. Не может сдержать тоскливый смешок. — Так это твоя? — Сэм настойчива, я бы не позволила себе такого. Но я ведь и не Сэм. Бэт любила вспоминать это время. Лето, здешний лес, большую лужайку перед домом. Вишневые пироги Мелинды и матчи с отцом. Время, когда Боб Вашингтон еще мог позволить себе проводить столько времени с семьей. — Это все не вернешь… Джош не оглядывается, он и так знает, как я скучаю по ним. Джош смотрит на Сэм. И я ясно вижу — если кто и мог расшевелить его сегодня, то только она. У нее всегда выходило это куда лучше…. Она знала, как сказать, чтобы он ее услышал. Знала, когда нужно быть мягкой, а когда — надавить, чтобы привести его в чувство, вытряхнуть из трясины, в которую он сам себя загонял. Возможно потому, Джош припас для нее особое местечко в своем сердце.***