***
Автобус пуст. Желающих отправится в такую глушь совсем не оказалось. Слышала, Сэм тоже собиралась на автобусе. Села на ранний рейс? Нужно было обговорить такое подробнее. Одной в салоне неуютно. Холодно. Парка греет, но ноги понемногу застывают в ботинках, пальцы поджимаются все неохотнее. Взяла бы машину, но бросать малышку у леса? Не заведусь же потом… Когда я выезжала было еще светло. А теперь солнце заходит за лес, мелькает меж еловых лап все реже, да так лениво. А потом сядет совсем. Навстречу наплывают тяжелые тучи — может повалит снег, или вообще нагрянет метель. Только бы добраться, успеть. Песня на повторе. Уже не замечаю, где ее конец переходит в новое начало. Я проснулась с ней, весь день крутила в голове, а теперь — в наушниках, вторя эхом: «And we keep driving into the night. It's a late goodbye, such a late goodbye…»*. Год. Год, как не стало Бэт. И малышки Ханны. Только об этом и пишут. Сыплются твитты — дешевые соболезнования, толки, пересуды. Безумные теории — ведь тел так и не нашли. В прошлый раз они успокоились лишь спустя несколько месяцев, стоило новости выплыть в массы. Прямо на следующие же утро, экстренным выпуском горячих новостей. И вот опять — все по новой. Каково им, мистеру и миссис Вашингтон, кто-нибудь подумал? Каково Джошу? Он сказал, родители уехали из страны на это время. А сам остался. Не лучшая идея, смена обстановки Джошу бы не помешала. Хотя, вернуться туда — достаточно смелый шаг. Может, это и вправду поможет, как ему верится…. …Мы не говорим об этом. Очень давно. Джош молчит о лечении и вердиктах врачей. Он говорит, что все прекрасно. Был таким счастливым, когда звонил узнать ответ. «Да» — а как иначе? Отказать было так кощунственно. Ни ему. Ни в такое время… Но ехать туда снова я не хотела. Автобус остановился. Ну, что ж. Я все же здесь. Метель будет. Ветер уже поднимает снег в воздух, стелется поземкой, раскачивает верхушки сосен. Они отбрасывают тени на выбитый «Блэквуд Пайнс». Бэт никогда не говорила, что зимой здесь так…тихо, но это действительно так. Тихо. И холодно. Благо, до фуникулера не так далеко. Дороги заметены, остаются глубокие следы. Надень я ботинки, что ношу в колледж — набрала бы в них знатно. А в этих в самый раз, приятно что и они неплохо сослужат. Не помню, какая блажь заставила купить эти грубо скроенные чудовища — смотрелись они брутально, но не грели… Но плохо было не это — больше следов как будто и не было. Неужели приехала самая первая? Мы не обговаривали время, Джош лишь условился, что собраться необходимо до темноты. Солнце почти село и…. …И ворота у Вашингтонов…своеобразные. Нет, серьезно, они жуткие! Как на кладбище, для старой добротной психушки они слишком…! Пусть меня простят, но это уж чересчур оригинально, даже для них. Хоть бы они не скрипели. Столько живности можно встретить на горе…не хотелось бы знакомиться с ней с порога. Джош забыл их отпереть? Да уж, скрепят отвратительно, но и поддаваться не хотят. Ха-ха, очень смешно…а вдруг все уже там?! Мобильник Джоша недоступен. Да и здесь уже довольно слабый сигнал…ладно. Камней и снега у ограды навалило прилично, до середины. Ноги по насыпи скользят, как бы не скатиться и не сломать себе еще что-нибудь. Дотянуться до края стены ерунда, но подтянуться. Давай, дорогая, покажи, зачем тебе все еще нужен абонемент в этот дранный фитнес центр! Мы тратим на него половину от заказов, забыла? Черт! Больно стукнулась коленом, пока подтягивалась. Но я оказалась на верхушке, супер. Отдышусь. Вниз прыгать еще круче. Так высоко! Черт, и куда? Может, в тот сугроб… Давай. Внизу полно веток, а снег рыхлый. Фух, не самое мягкое приземление. Зато я здесь. Здесь тихо. Если бы не скрип старых великанов-елей, ее можно было бы назвать абсолютной. Хлопот крыльев и хриплое карканье. Ворона исчезла в тьму чащи за спиной. Так, детка, спокойно. Это лес. Еще не ночь. Вздохни и получай удовольствие. Вороны? Их словно стало еще больше… Вид с станционной площадки действительно потрясающий, что не говори. В прошлый раз я ничего не заметила. Мело, и не до того совсем было. Джош попросил дать горе второй шанс, и оно того стоило. Вершина ослепительно блестит. Последние лучи, пока алеющие небо не затянулось серой хмуростью. Невероятно сочетание, а какие цвета… Фотоаппарат тут же оказался в руках. Потрясающе! Ночью здесь все не так. Черно. Снег едва-едва отблескивает в свете луны. C троп нельзя сойти, иначе можно потерять свет тусклых фонарей за лесной стеной. Здесь так легко потеряться. — Эм, привет…? Это было жесть, как неожиданно. Фотоаппарат едва не летит за перила, вместе с рюкзаком и отключившейся мной. У двери будки, в тени фонаря, стоит девушка. — Прости, напугала? — Ты неплохо слилась с этой дверью. Она отрывисто смеется в ответ. Неловкая встреча для обоих — я ее не знаю, а она, похоже, даже не подозревала о моем существовании. Кажется, Джош и не подумал предупредить друзей о моей скромной компании. Чертов любитель эффектных сюрпризов. Первый шаг выпадает не мне. Девушка выходит на свет, протянув руку. — Мы раньше не встречались? Я Эшли. — Грейс, — пожала такие же продрогшие пальцы, уточнив, — Я подруга Бэт. Эшли ожидаемо прониклась. Ее губы распахнулись в сбивчивом «О», а глаза округлились еще сильнее. Это, конечно, слишком. Понимаю, сегодня все так остро будут принимать нашу дружбу. Но, не знаю…язык не поворачивается назвать себя другом Джоша. А иного оправдания быть здесь, у меня нет. И Эшли это тоже поняла. — Кажется, фуникулер скоро будет здесь. — Скоро, — Эшли оттаивает, улыбнувшись, но тут же спохватывается, — Только я не могу открыть эту дверь. — Может, примерзала? Эшли охотно пускает к двери. Дает подергать ручку, и только потом решается добавить. — Думаю, она заперта. Очевидно. Я тянусь к дверной перекладине. Вашингтоны хранят ключи там. И один находится с трудом — забился в рассохшуюся щель. Нужно будет сказать Джошу, что пора бы уже прибить гвоздик, туда, за косяк, раз уж на то пошло. — Мне даже в голову не пришло посмотреть там, — признается Эшли, которую пропускаю в открытую дверь. И прячу ключ в кармашек джинс, в тот, что на молнии. — Напомни мне потом отдать его Джошу. Кабинка фуникулера натужно скрежещет по тросам, распахнувшись еще надсаднее, чем притормозившись. Страх рухнуть где-то на середине подъема тут же дает о себе знать. Отчалив, медленно поднимаемся. Скрежета не убавляется, но движемся мы плавно, без рывков. Так высоко. Ели такие крохотные, а ведь их ствол не обхватишь рукой… Если отсюда грохнуться, есть шансы выжить? Черт, очень смешно. Самое время думать о таком. Бэт утверждала, что шансов нет. Джош думает так же. Эшли кажется невежливо сидеть в тишине, а я не могу представить, с чего бы начать. Эшли начинает с самого, как ей кажется, простого. — Бывала здесь уже раньше? — Да. В прошлом году, — Эшли правильно понимает и потому не знает, как бы уточнить тактичнее, я помогаю, — После. Когда спасатели…закончили. Больше не вернулись. Не нашли. Оставили. Последние солнечные лучи особенно красиво ложатся на ее печальное лицо. В сочувствующих глазах мелькают их искринки. А губы почти не движутся с этим горьким: «До сих пор не могу в это поверить». Удачный вышел бы кадр, если бы было уместно лезть за камерой сейчас. А Эшли лишь сильнее ерзает на холодном сидении и заводит вновь: — Ты давно знакома с Вашингтонами? — Познакомилась с Бэт в старшей школе. У нас была общая литература. Эшли кидает неопределенное: «Вот как». Но продолжения нет. И не будет. Я репетировала только эту часть рассказа. Думала будет достаточно. Но Эшли ждет, значит нужно переходить к следующей заготовленной части: — Бэт хотела познакомить нас еще в прошлом году. Но я неудачно сломала ногу. — Припоминаю, она говорила что-то такое. Да уж, действительно не повезло, — звучит излишне иронично, о чем Эшли понимает сама, но поздно на этот раз спохватывается, добавляя пустое, — Наверное, пришлось столько дома сидеть? Да, столько пропустить. Столько потерять. Эшли дергается к окну, достает из кармана телефон, и разговор окончательно исчерпывается. Забавно, она ведь первая из тех, с кем мне придется встретиться. А я уже облажалась. Блеск. Я думала и об этом — попади я год назад, было бы все проще? Определенно. Не пришлось бы сейчас чувствовать себя так по-дурацки брошенной. Нервничать и истерить от обыденного знакомства с друзьями друзей. Следить, что обо мне подумают и как поймут. Да я со средней школы так не заморачивалась! Замирая от того, что вокруг лес и жалкая кучка людей, которых не знаю! Так, стоп. Даже думать об этом не смей. Все будет прекрасно. — Приехали. Эшли чуть привстает, но откидывается обратно. Кабинка зависает только как следует качнувшись и распахивает двери. Теперь до дома рукой подать. Выйдя, слышу, как остановившаяся Эшли здоровается еще с кем-то. Еще одна незнакомка смотрит так, словно ну очень нас не ждала. — А это еще кто? Твоя новая подружка? — Джессика, это Грейс, — Эшли отступает, слегка оборачиваясь, — Она подруга Бэт. Джессика делает вид, что ей все еще интересно: — Что ж, добро пожаловать, — и выразительно поджимает губы. Не устроил мой броский цвет волос? Не впервой, он никогда не нравится таким, как она. — Не обращай внимание, у нее это бывает, — шепчет Эшли, едва мы отходим от станции. Улыбаюсь в благодарность, но она меня не задело, нисколько. Становится темнее. Дорога пестрит тенями, чаще пролетают одинокие снежинки. Ветер загоняет их под капюшон. Еще чуть-чуть и начнется. — Слушай, тут есть смотровая площадка. Не хочешь взглянуть? Эшли улыбается слегка ярче, чем вежливо. Пробует наладить контакт? Это мило. — Звучит заманчиво, — стараюсь улыбнуться под стать, — Но я начинаю замерзать, хотелось бы слегка согреться. — И вправду, холодает. Не сказать, что ее расстроил отказ. Она охотно сворачивает с тропы в одиночестве, махнув на прощание. Она правда милая. Но если честно — не до смотровых сейчас. Ноги и вправду околели. На смотровую можно сходить позже. С Джошем. Хорошо, что отсюда до дома ведет всего одна дорога. Иначе плутать здесь до рассвета…никогда не знаешь, куда заведут эти тропы, сколько не ходи. Опять. Похоже не туда свернула, не помню этого места. О чем и говорю — только сверни… — Бу! Это будет самый сложный уикенд в моей жизни.***
Пока я приходила в норму, стряхивала накатившее оцепенение, и по-новому дышала, Джош молчал. Не мог и слова сказать, трясясь от смеха. Его шатало и упасть не давало то, что он крепко висел на моих плечах. И это у него прекрасное чувство юмора? Да, мне так казалось. До сих пор. — Хэй, Хьюстон вызывает Диммак, как слышно? — Ты дурак? — Оу, извини. Так сильно напугалась? Джош понимает, получилось не смешно. Собирается и со всей серьезностью виновато смотрит глаза в глаза. — Обещай, что больше никогда не будешь так делать. — Что угодно! Мне нет оправдания, я готов искупить свой грех, — Джош плюхается на колени в сугроб и с мольбой задирает руки к небу. А во взгляде столько дьявольских смешинок, хватит спалить лес дотла, — Только пощадите, миледи. — Если так, то я рада тебя видеть. Вот вы бы устояли? Я — нет. А потому со всем великодушием, насколько позволяет высота моего величия, похлопываю его по шапке, делая всего шаг. Опрометчивый шаг. Потому что кое-кто тут же пользуется этим — дергает за колени и роняет рядом. Такое вопиющие неуважение к моей персоне я простить уже не в силах, и честно высказываю об этом, пытаясь не подавиться прорвавшемся весельем. — Думаешь, я проделала весь этот огромный путь, чтобы ты, Джошуа, просто так вывалял меня в снегу? Вспоминаю о рюкзаке и лежащей в ней камере, что сейчас нехорошо прижимается моими килограммами к земле. Громко высказываю об этом вслух. Не действует. Джош продолжает смеяться, пока не выдыхается. Переворачивается следом, и деловито уточняет: — Мне показалось, ты не прониклась моим предложением приехать и составить нам компанию. Так что это приятный бонус. — Сомнительное удовольствие… Джош улыбается и смахивает снег с волос. — Я рад тебя видеть. Мы выкарабкиваемся из сугроба, помогаем отряхнуться от снега. Джош притягивает к себе, и прижимает на мгновение. Чисто по-дружески, но крепко, до перехватившегося дыхания. — Ты обещал самый незабываемый уикенд, но я приехала бы сюда в любом случае, ты же понимаешь? Джош держит за плечо и кивает. Правда понимает? Или не догадывается о…глубине моего желания? Догадывается, но молчит? Джош стряхивает остатки снега и забирает рюкзак. Возвращается на тропу, меж деревьями мелькает дом. Я была близко. Ветер сносит снег с деревьев, почти как настоящий снегопад. Ели здесь почти черные. Ветер стынет и заносит дорогу. Приходится осторожно переставлять ноги, чтобы, запнувшись, не уткнуться в широкую спину Джоша, в одном жилете. Это же так холодно. — Знаешь, — Джош оборачивается, едва не сшибив плечом. Не ожидает, что я в прямом смысле дышу ему в спину, улыбается, по-настоящему улыбается, — Ты ведь не обязана была этого делать. Его настоящая улыбка совсем другая. Не такая яркая, без намека на задор. Она горчит и слегка кривится. Джош редко улыбается правдиво, и я не знаю, хорошо это или же… — Ты просил дать шанс. Шанс этой горе. И вот, я здесь. — Спасибо, — Джош начинает идти в ногу, плечом к плечу, — Я знаю места, в которых нам с тобой обязательно нужно побывать. Там будет просто потрясающе этой зимой… Он выглядит так решительно, словно скажи, что хочу сейчас, мы развернемся и пойдем туда немедля. — Камера со мной, можем начать в любой момент. — У меня есть пара идей, — Джош улыбается незнакомо, с каким-то особенным чувством, тепло, — Можно ведь попросить тебя об услуге? Одна небольшая фотосессия. — Не вопрос. Джош останавливается. — Ты сделаешь это для нас? — его лицо смягчается до робкого, мечтательного восторга, — Я хочу увезти отсюда новые воспоминания. Совсем другие. Ты сделаешь это? — Конечно. Джош протягивает ладонь и обхватывает пальцы. Такой теплый. — Можем начать уже завтра. Уже ничто не помешает, — кивает самому себе, словно убеждая себя в собственной решительности, — Начнем все сначала, как с чистого листа, — слегка рассмеялся, крепче сжав ладонь, — Не верится даже… Ком в горле застрял намертво. Осталось молиться, чтобы с ресниц не сорвалась ни одна навернувшееся слеза. Он сделал это. Джош решил двигаться дальше. Начать жить. Поэтому он собрал нас здесь. Пальцы осторожно сплелись с его и сжали сильней. Джош на это улыбнулся, но уже хитро и ярко. — Идем, встретим остальных. Иначе мне придется собирать вас по всей горе.***