Близнецы

      Теперь мы вместе.       По-настоящему вместе.       Мы помним и никогда не забудем, что произошло. Как мы расстались не по своей воле. И как мы исполнили желание вернуться друг к другу.       Я никогда не забуду, как она пришла спасти меня. Как они все пришли вытащить меня. Все, все вместе. До этого я никогда и не думал, что у нас настолько сплочённая, дружная и единая команда. Да, до этого мы тоже сражались все вместе – но только сейчас я увидел, что мы можем сотворить, когда собираемся вместе.       Или же, было так уже подобное? Было. Когда мы с сестрой вдвоём стояли против Смерти.       Неужели всё закончилось? Неужели мы всё-таки победили?       Не верю, уже сколько раз мы были уверены в победе – а в итоге всё оборачивалось обманом. Могу ли я поверить снова? ..       Могу.       Потому что теперь мы вместе.       Весь город говорит обо мне. О мальчике, что был мёртв – но ожил. В Иватодай редко случаются происшествия, а слухи тут любят. И меня смущает, что они говорят. Я бы вообще не выходил из дома – но Минако ежедневно таскает меня куда-то. И, честно говоря, мне нравится видеть, что город остался прежним.       Город остался прежним – но все помнят обоих нас. Бункичи ставит две чашки чая, когда мы заходим в книжный. Майко – мы ездили к ней в гости – встречает нас как «мои милые старшие братишка и сестричка». Бебе в письмах не различает нас – но пишет, что в Японии самые удивительные близнецы, которых он когда-либо встречал. И так – со всеми, кого мы знаем.       Это немного странно и непривычно для меня. Мой мир не исчез, как мы полагали – а объединился, приняв нас обоих. И, как мы желали – не пропало ничего, что было для нас дорого. Оно смешалось и порой путается друг с другом. Но зато, мы теперь все вместе, в одном мире. Не могу сказать, что всё идёт так, как и должно было быть – потому что кое в чём мы нарушили привычный порядок вещей, поселив в этом мире того, кому не было здесь места. Но он здесь за счёт нас. Как и в тот раз, когда мы случайно оказались рядом.       Не знаю, что ждёт нас в будущем. Произойдёт ли ещё что-то масштабное, или же мы теперь будем жить в тишине и покое, как страшный сон, вспоминая произошедшее в этом году. Город остался прежним, будто ничего и не произошло – но мы изменились. Мы теперь вместе.       Мы теперь вместе.       Так приятно снова видеть общежитие весёлым и шумным. Снова по вечерам собираться в гостиной, днём разбредаться кто куда – чтобы вечером снова собраться вместе. Мицуру говорила, будто ходит предложение расформировать наш маленький клуб с шифрованным названием и непонятной деятельностью, а потом закрыть общежитие – но… Но она вскоре вступит в права владельца компании Кириджо, и тогда пусть кто-нибудь попробует нас расформировать! До конца следующего учебного года, до тех пор, пока мы, младшие, учимся в Геккогане – наш клуб по спасению мира продолжает существовать. А тем временем она что-нибудь придумает, чтобы после выпуска здание осталось за нами.       Я не хочу расставаться больше никогда. Я ещё не знаю, чем заняться в будущем. Может, пойти работать к Мицуру в компанию. Я познакомила её с антикварщицей – Мицуру была удивлена, что остались ещё исследователи из старой, десятилетней группы. И вместе они теперь разбирают документы, что остались от работы её отца. А может, я пойду куда-нибудь ещё. Мне нравится работать с людьми и видеть их счастливыми. Юкари, например, уже решила, что хочет пойти работать в детский сад. А Джумпей – что заниматься бейсболом. Уверена, каждый из нас себе что-нибудь найдёт по душе. Ведь мы, в конце концов, победили.       Это был долгий и грустный путь. Но мы ни разу не сдались. Сколько раз нас пытались и обмануть, и уговорить, и насильно заставить не делать того, что мы делали… А мы всё равно победили.       Сейчас всё входит в привычное течение дней. Шинджи временами сбегает из больницы, и мы вместе где-нибудь сидим и болтаем, пока Акихико нас не отыщет. Джумпей нашел Чидори и у них всё хорошо. Айгис с каждым днём становится всё более и более человечной и привыкает к новым чувствам, новым ощущениям. А я, Фуука и Юкари всегда с ней и всегда ей помогаем. Кен смотрит на нас и, кажется, начинает понимать, что не такая уж и большая разница между нами и им – не такие уж мы и «взрослые». Коромару смотрит на всех умными глазами. И, как мне кажется, он в последнее время очень и очень сдружился с Минато. Брат говорит, раньше недооценивал его. А ещё у нас с Минато новое развлечение: мы соревнуемся, кто больше всего покажет и расскажет Рёджи интересного. Мы уже познакомили его со всеми нашими друзьями, показали любимые тайные уголки города и теперь ищем, чем ещё его удивить. И, за этим занятием узнаём больше и друг о друге. Наша связь крепчает – будто мы никогда на десять лет не расставались.       Он сидит в пустом почти общежитии. Все разбежались по делам, и остался только один-единственный слушатель, которому он теперь и жалуется:       — Ну почему? Ну как так, я же всё рассчитал… У меня было – если переводить в реальное время – где-то около месяца. И всё это время я думал, как всё правильно сделать и всё-всё рассчитал: и что делать, если никто так и не придёт, и что говорить, если только она одна придёт, и как поступить, если они все вместе придут, — он смотрит на собеседника. — Вернее, если вы все вместе придёте. Да, это было маловероятно, что вы хоть что-то вспомните, но у меня было достаточно времени, чтобы просчитать и этот вариант. Или нет. Или я так тщательно рассчитывал именно эту ветку, потому что мне хотелось чтобы так и было? Но почему я этого так хотел? Это же как-то… эгоистично, да? Вы не должны были в это ввязываться. Поэтому, после того как всё кончилось, никто не должен был помнить о том, что произошло. Так было бы правильно… Почему же мне было – как же это сказать-то… обидно – вот то слово – что никто на этом свете не вспомнит обо мне? .. Вообще, тебе интересно меня слушать? Правда? Спасибо. И вот, я долго придумывал, исходя из ваших реакций и характеров, как мне выполнить то, что я так хотел выполнить. Я учел, какие вы аргументы приводили, когда решали, пойдёте за ним или нет, я смотрел, как менялись ваши аргументы – и составил такую схему разговора, чтобы вы все, отвечая, зачем пришли – поняли бы что ничего не можете сделать, думали бы только о том, как спасти лидера, и, когда представилась бы такая возможность – считали бы что верно поступили, оставляя там меня, — он вздыхает. — Странные вы, люди, существа. Почему так не любите отпускать то, что вам дорого? Я же видел: не только потому, что он сказал «нет» вы его поддержали. Вы сами так же думали. И, скажи, сколько ещё неизведанной силы в вас есть? И как вы так быстро пришли к такому, я бы сказал, изящному решению? Я и подумать не мог, что её можно разделить так же, как и меня… А то, что каждый из вас возьмёт на себя запечатывание её части, и при этом останется существовать в реальном мире… Своими глазами бы не видел – не поверил бы. Но, что было – то было. Понимаешь, что теперь вам всем всю жизнь придется быть добрыми и хорошими – чтобы злые мысли и поступки не разрушили Печать каждого из вас? Всю жизнь теперь вам придется помнить о том, что вы сделали для всего мира и для меня. Знаешь, я чувствую себя виноватым. Ещё больше виноватым, чем раньше. Но всё равно, я, наверное… счастлив? Это очень странное чувство. Но, я вижу: вы все теперь действительно счастливы. И это главное. И всё-таки, кажется, я никогда вас не пойму. Сколько я на вас, людей, снова ни смотрю – уже не как в прошлый раз, а теперь понимая, кто я – всё никак не могу привыкнуть, какие же вы все странные. И хорошие, — он пытается встать, но спотыкается и чуть не падает. — Ай, Коромару, ты не мог бы чуть подвинуться? Ты мне прямо на шарф лёг.