Близнецы

      Я часто вижу его во сне. Не Бархатная Комната, не Фарос, а кто-то бесконечно мне близкий и родной. Про себя я называю его «близнец». В такой же комнате общежития, только этажом ниже, в мужской форме школы Геккокан, с ярко-синими глазами, Арисато Минато.       Я часто вижу её во сне. Она приходит просто, не в глубоком, тяжелом сне как сперва звал меня Игорь и не будит, как Фарос. Просто приходит в обычном сне. Она мне как сестра-близнец. Живёт в комнате общежития надо мной, одета в женскую форму нашей школы. Тугой хвостик её волос и тёмно-красные глаза — Арисато Минако.       Впервые я увидела его после пробуждения моей Персоны. Как бывает во сне, не помню уже зачем, но помню, что так было нужно, сказала: «смотри, Мицуру дала мне собственный Эвокер».       Удивился, когда девочка назвала имя Мицуру и показала пистолет с надписью "S.E.E.S.". Показал ей свой, и тогда мы представились. Удивились совпадению фамилий и похожестью имён. Хотя, что необычного: если у меня есть около двухсот личных демонов, почему бы не быть и сестре?       Я думала, не является ли он одной из Персон, о которых говорил мне Игорь? Но, Персон я вижу только в Тёмный Час — даже в обычных снах они не приходят. Персоны негласны, не общаются со мной, только выполняют мои приказы. А Минато живой, обладает собственной волей и имеет достаточно своеобразный характер, чтобы не быть моим отражением.       Чем больше мы знаем друг друга, тем больше реальности в наших снах. Сегодня она предложила выйти в торговый центр. «Люблю заходить к игровым автоматам по вечерам, — говорит она, — но ни разу не играла в парные файтинги. Не составишь компанию?» — и лицо её светится радостным возбуждением. В Тёмный Час техника не работает. Но мы не в Тёмном Часу, мы во сне. Одно желание — и мы уже в ярко освещённом безлюдном молле, без денег, соревнуемся, кто быстрее тыкает по кнопкам.       Много с кем я сдружилась за первый месяц пребывания в Иватодай, но с ним всё по-особенному. Мы понимаем друг друга с одного взгляда, он только напомнит — и я вспоминаю как оно было у меня:       — Мицуру такая серьёзная и ответственная, — говорит он, сидя на качелях. — Я удивился, когда она назначила меня лидером команды. Всегда был уверен, и даже сейчас считаю лидером её, а не себя.       — Она должна осуществлять поддержку с первого этажа, поэтому назначает главного среди тех, кто пойдёт в бой, — время суток случайное в наших снах. Сегодня — ночь. В прошлый раз был рассвет. — Но да, я тоже немного смутилась, и думала сперва даже отказаться.       — Я доверяю её выбору, раз она поставила меня — значит так надо.       — И я доверяю.       А бывает, случаются разные события, и тогда мы делимся друг с другом:       — Странно, Джумпей и Кенджи такие разные, а аркана у них одна и та же.       Сегодня мы подъедаем в магазине сладостей. И не беспокоимся: утром проснёмся, и в магазине снова всё станет как до нашего прихода.       — Кенджи немного пугает, — признаюсь ему. — Джумпей на него злится, что он пытался меня фоткать. А я не против. И Джумпею хочу сказать что всё в порядке, чтобы не беспокоился.       — Джумпей беспокоится о тебе? Не думал, что он способен о ком-то заботится. Так, по мне, тот ещё балбес…       — Он хороший, не надо так. Может, на первый взгляд действительно, ветер в голове — но за то с ним и весело, что он не такой серьезный как некоторые.       — Хорошо тебе, — чуть завистливо говорит он, — ты ко всем из команды аркану нашла…       — А ты?       — Мне как-то… с девочками легче общаться, — непонятно почему погрустнел.       — Ничего. Ты мне будешь рассказывать о своих арканах, я — о своих.       Где-то мы одинаковы, где-то абсолютно отличаемся. Как два изображения по разные стороны зеркала. Но что точно нас объединяет: у нас одна и та же миссия в этом городе.       — А на крыше общежития считается?       — Да. У неё была цифра римская «один» на маске.       — Правда? Я и не заметил. Теперь буду смотреть.       — Итак, первая на крыше, вторая в поезде…       — Когда Фууку нашли — третья, четвертая…       — Когда в борделе…       — В отеле!       — Хорошо, в отеле — пятая, шестая.       — Шесть.       — И ещё шесть осталось.       Сидим на крыше спиной к спине друг к другу и смотрим на растущую луну. Во сне луна такая же, как и в реальности. Я люблю сны, когда она приходит. В команде я мало кому могу и рассказать о своих переживаниях: все в одной лодке, что ещё раз всё перетирать? В школе, в городе, те кто никогда и не видел Тёмный Час — не поймут. А ей можно всё высказать. Хоть происходит с нами одно и тоже, с ней можно обсудить, сравнить. Она смотрит на всё с другого угла, и ей интересна и моя точка зрения. Хорошо вот так иметь человека, с которым делаешь одно и то же. Пусть даже она всего лишь сон.       Встречи наши проходят не каждый день. И сегодня, наконец, он мне приснился — хоть вернулись в общежитие дня три назад.       — Ну как, видел Айгис?       — Угу, — и почему-то краснеет.       — Что такое?       — Да так, ничего… Мы с ребятами хотели, раз на пляже, с девушками познакомиться, и в конце концов встретили её, и… В общем, немного стыдно теперь перед ней за такое первое впечатление о нас.       — Так вот, чем они занимались, пока мы по лесу гуляли! — я возмущена, но быстро успокаиваюсь. Эх, парни, парни…       Задумываюсь. Интересно, что же всё-таки мы представляем друг для друга? Не похоже, что он — существо, сочинённое моим подсознанием. Не похоже, что он плод моего воображения. Я бы не смогла сочинить всё в таких подробностях, как он мне рассказывает. И сны с ним отличаются от обычных моих снов реалистичностью, полнотой ощущений, отсутствием непонятных скачков и забытой при пробуждении мотивацией.       — Как думаешь, возможно, что мы — параллельные миры? Иватодай имеет две части, отраженные как в зеркале. Эти две части составляют единое неразделимое целое. И все люди, населяющие Иватодай, отраженные. Только мы с тобой разные для каждой части: ты защищаешь свою половинку, я защищаю свою.       — А почему мы? Разве мы с тобой какие-то особенные?       — Ну, не у каждого Персона-юзера имеется сто семьдесят четыре Персоны.       — И то верно.       Он смотрит на воду под нами. Сегодня мы сидим на мосту монорельса через пролив. Когда-то мы тут бились насмерть, имея в запасе неумолимо сокращающиеся семь минут…       — Минако, а если что пойдёт слишком по-разному у нас? Случится у одного в его половине нечто непоправимое — что тогда? Я смотрю на огни города на острове. Сегодня снова ночь. Тёмная полночь — обычная человеческая полночь.       — Думаю, мы выступаем не только защитниками, но и хранителями наших частей. Может быть, когда мы победим всех Теней, и исчезнет Тёмный Час — кто знает, может, половинки соединятся и мы выберем лучшее, что оставить в полученном мире.       — Но тогда, одному из нас придется исчезнуть, нет? Не можем же мы сосуществовать в одном теле?       — Я не знаю. Я даже не знаю, правду ли говорю о том, что мы параллельные миры. Может, на самом деле всё и по-другому.       — А знаешь, мне твоя теория нравится, — улыбается он. И это радует: он редко улыбается. — Мне нравится думать, что мы вместе работаем каждый над своим — но при этом над одним и тем же. Мне нравится защищать этот мир вместе с тобой.       — Как думаешь, может в реальности мы были бы близнецами?       — Думаю да. Надо спросить у Игоря.       — Точно, вдруг он что знает! Я спрошу у него про тебя — ты спросишь у него про меня.       — Тогда, — он поднимает руку для прощания, — до встречи в следующем сне?       — До встречи, — я пожимаю ему руку, и мы просыпаемся, каждый в своём мире. Каждый — спасать свой и одновременно общий мир.