Пятнадцать

Откровения лучше держать при себе. Стоит их выпустить, и они сразу превращаются в слезы. Потому что это твое, личное. Поэтому я и завела дневник. Решила записывать свои мысли я не сразу, так что придется писать по мере приходящих воспоминаний. Итак, я семнадцатилетняя девушка. Довольно-таки симпатичная: шатенка с карими глазами и длинными ресницами, на которые все и всегда открыто пялятся, что, в общем-то, забавляет. Однажды кто-то сказал мне, что искусство рождается только от горя и никогда от радости. Я готова оспорить это. Я смело могу назвать себя начинающим писателем-неудачником. Почему неудачником? Да потому, что прошло три года с тех пор, как я забросила свою первую книгу, так и не дописав ее. Надежда, что я закончу ту историю, еще есть, но настолько призрачная, что чувствую себя пустым местом. Неприятно осознавать, что ты обычный, после того, как обрел в себе некий талант, пускай и неразвитый. А теперь ты не можешь ничего. Грустно. Так как я всегда ухожу от первоначальной темы разговора в далекие дебри других мыслей, я и в этот раз забыла, что хотела сказать. Так вот об искусстве. Ту историю я писала, живя в гармонии с собой и окружающим миром — я заканчиваю обучение в школе, превращаюсь из гадкого утенка в, относительно говоря, красавицу, поступаю в колледж, живу в идеальной семье. Но стоит ли объяснять, почему у меня не получается написать больше ни строчки? Мой маленький мир рухнул, как карточный домик. Прекрасное, но затасканное выражение. Отгремел выпускной, и я осознала, что девять лет учебы с людьми, которым я не нравилась, и которые не нравились мне, наконец-то закончились. Если быть конкретнее в вопросе симпатий и весьма натянутых отношений с классом, я была ботаном. Сейчас меня и саму немного раздражают такие люди. Но осознание того, что я заучка, пришло позже. Я подала документы в колледж, в который не хотела поступать. Все решили родители, точнее отец. Три года споров ни к чему не привели, и я, будучи слабохарактерным человеком, вынуждена была смириться со своей уже решенной судьбой. В конце лета две тысячи одиннадцатого года отец, прежде не участвующий в покупке моего гардероба, от чего он был бедный и лишенный стиля, скупил почти все дорогие бутики самых популярных торгово-развлекательных центров города. Я поняла, что девочка пятнадцати лет может выглядеть иначе, быть модной и одновременно не выглядеть вульгарно и пошло. Я первый раз по-настоящему целиком и полностью почувствовала себя красивой. Это был неимоверный плюс для моей самооценки, которая много лет подряд была такой же жалкой, как и мой внешний вид. И, кстати говоря, в этом был виноват мой родитель. Я знаю, что он скупой человек, но никогда бы не подумала, что на своем чаде тоже можно сэкономить. Причина этой скупости оказалась довольно простой и неимоверно болящей — как оказалось, у нас была семья не в привычном понимании европейского человека, а семья и третий лишний. Для подростка, у которого еще не полностью сформировались жизненные устои, еще совсем наивная душа, период самых романтических лет его существования, такая новость рушит абсолютно все. Отец мгновенно стал предателем, самым большим врагом на Земле после той путаны, которая вытерла ноги об мою мать, любимую мной всем сердцем. Думаю, и так понятно для тех, кто переживал подобное, что все мужчины тут же становились двуличными подонками. Может быть, есть другие, нормальные, но я уже не верю в это. Идеальных людей не бывает, знаю. Но разве мы с мамой заслужили это? Разве заслужили предательство? За что? Странно, что я узнала о похождениях налево не от кого-то постороннего или совершенно случайно, а от мамы. Это было так давно… и в то же время совсем недавно. Будто тот самый момент и по сей день никак не закончится. Подумать только, как кардинально можно поменяться в одну секунду. Я имею в виду внутренний мир. Раньше могло показаться, что это довольно длительный процесс, но переворачивать все с ног на голову оказалось намного быстрее. Мы с мамой возвращались из колледжа после объявления результатов экзамена, когда уже на остановке около дома она, замявшись, сказала мне, почему так странно и отстраненно вела себя на летнем отдыхе со мной. Мама попросила меня не злиться на отца – мол, все бывает, надо уметь прощать, и тогда можно сохранить семью. Я попыталась, но уже тогда поняла, что мне будет очень сложно принять ситуацию. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу: именно этот момент истины стал переломным в моей подростковой жизни. И, наверное, единственный раз с того самого лета, когда я услышала действительно правду.

***

Считаю воспитание моей мамы отличным и мечтаю воспитать своего ребенка так же. Ее наставления, учения, понимание что хорошо, а что нет — все это напоминает мне комочек света. Ребенок дошкольного возраста и чуть постарше с четким пониманием морали, совести и чести сейчас редко встретится. Все больше невоспитанных и до невозможности наглых детей. Скромности мне не занимать, но я была очень хорошей девочкой. Иногда, конечно, случались капризы, но довольно редко. Родственники называли такое поведение шелковым. Это довольно лестно и вызывает гордость, как за себя, так и за маму. Все позитивные черты характера и приобретенные качества вызывают ассоциацию с чем-то небесно чистым. И я усердно старалась всеми силами не просто держаться за эти качества, но и защищать их. Это повлекло за собой скрытность от большинства сверстников и поведение заучки, но я ничуть не сожалею. Потому что смогла выстоять против всей гадости, которая не должна быть в детях, довольно долго. Мои одноклассники, как ни печально, даже не пытались себя оберегать и хранить устои, если таковые вообще когда-либо имелись. Было приятно чувствовать внутри, где-то в сердце, что ты маленький, хороший и светлый человечек. Если кто-то до сих пор сохранил детскую доброту, я за вас порадуюсь от души, честно! Однако могу уверить вас, что не только позитивное вызывает приятные ощущения. С класса так шестого я начала слушать рок. К концу школы могла спокойно слушать металл, а рок воспринимаю теперь как попсу или колыбельную. Сейчас от песен со скримами и гроулингом (если кто не знает, это такой стиль, когда песня состоит из утробного рычания и хрипящих криков) не отказываюсь, иногда слушаю в удовольствие. Может быть, такая музыка и очень серьезная неприязнь к одноклассникам, которые пьют, курят, не учатся и ведут себя подло, стали зародышем черноты внутри меня, от которой я так усердно отгораживалась. А может, это лишь подтолкнуло меня после новости об измене еще сильнее. Но суть в том, что на данный момент грустная и агрессивная музыка, печальные фильмы, книги и стихи вызывают ощущение эйфории. Я люблю, когда эта воображаемая густая и темная дымка распространяется по всему телу от каждого удара сердца. Тьма, которую я периодически подкармливала, довольно мощная. Чувство, что она есть внутри меня, неописуемо. Малая часть того, что я могу сказать — это настоящий кайф. Знаете, как доза легкого наркотика, что вызывает зависимость. К счастью, немного света во мне все-таки осталось, и наркотики принимать не имею ни малейшего желания. Тяжело меняться и стараться быть менее злой. Те, кто говорят, что люди просто ленятся менять себя, по моему мнению, не правы. Я думаю, что человек не способен возвращаться в свое прежнее и хорошее «я». Человек может либо сохранить доброту, законсервироваться от всех неприемлемых, или же стать хуже. Как дальше сохранять свет внутри, но и не терять связь с тьмой — не знаю.