***
Нашла на запыленной флешке кучу заметок в странной папке под названием «Пятнадцать». Сейчас смотрю на них и понимаю, в какой же чертовой атмосфере я их писала. Да и почему пятнадцать? Только через четверть часа удалось припомнить, что в начале всего этого хардкора мне только исполнилось пятнадцать лет. Я, оказывается, пыталась записывать какие-то вещи из того периода времени, да и диалоги некоторые сохранились, даже с датами… Что же, почему бы не включить их в общие записи?***
« [15.07.2012] Сбежать хочется, но некуда. Была на даче недавно. Родственники тоже, как и мама, заметили, что я чересчур вспыльчивая и со всеми паясничаю или фыркаю. И доставляю им неудобство. Они сказали маме, что я странно себя веду. Я думала, она поймет. А нет. Сказала так, будто это приказ – "успокоиться и вести себя нормально". А как?». «Мне сказали, что я мало улыбаюсь. Скажи, а ты бы улыбался, если бы ты сидел в своей комнате, а за стеной родители ругались день и ночь так, что ты даже в туалет боялся выйти?» «Бесят подростки, кричащие "жизнь прекрасна!". А ничего она не прекрасна, это же говно самое настоящее! Только в колледже все хорошо, с одногруппниками. А дома опять дерьмо, хотя уже ничего такого страшного не происходит. Вроде, порядок уже. Но осадок все еще есть. И постоянно кажется, что вот сейчас они поругаются за моей спиной или на моих глазах. Я просто боюсь, что опять что-то не так. А подозрения закрадываются большие, ведь когда от тебя что-то скрывают, голова невольно придумывает разные варианты. Или хуже: один почти верный вариант. Я хочу знать, что на самом деле происходит. Но и знать не хочу, я могу только еще больше разочароваться. И это будет одной из последних капель. Я снова реву». «Все было иллюзией. Я думала, что обман только с одной стороны и две жертвы – я и мама. А теперь думаю, что обман с двух сторон. И жертва я. Папа давно перестал быть человеком. Да с ним жить страшно. Я искренне надеялась, что мы с мамой вместе, мы горой, мы сможем, а оказывается, она меня бросила. Он снова забухал. С чего? Да ни с чего. Наверняка опять стерве своей звонил. Родители снова ругаются в пух и прах. Я бы, может, и успокоилась, если бы не услышала маминых слов папе: "Я люблю тебя больше, чем ее". Как считаешь, приятно знать, что мама любит конченого алкоголика, который ее метелит, больше, чем собственного ребенка, а?» «Ощущение такое, как будто тебя оставили, черт знает где. Людей вокруг полно, но ты один. Как психопат какой-то. Помнишь, я говорила, из-за чего я разочаровалась в папе? Я не понимаю, что скрывает мама... А ведь мысли идут в том же направлении. Не хочу верить, что и мама такая же. Она единственный человек в семье, в чистоту помыслов которого я верила. И я очень не хочу терять это». «Я не хочу дома быть. Никогда столько времени не проводила вне дома. А сейчас лишь бы не здесь. Мне, блин, дом моей сестры стал Домом больше, чем собственный. Это ненормально. А все потому, что там все как раньше... Пускай и ругаются. Бытовые ссоры у всех случаются. Но там ничего не изменилось для меня. Никто никого не предавал. Все прежнее». «Как же больно. Каждый мамин смешок приносит боль. Потому что смешит ее он. Другой мужчина. Чужой. А боль, как заноза – въедается все глубже и глубже с каждой улыбкой от другого, и как кинжал – будто его заносят высоко-высоко над грудью, а потом протыкают насквозь. Хочется закричать». «Вот ты сказал, противоположности тянутся друг к другу. Да, еще как. Ну а в то, что плохой мальчик по-настоящему любит пай-девочку, не гнобит ее и так далее, я категорически не верю. И точка. Бабушкины сказки - это реалии исключительно детства. Я сказку вокруг ну вот нигде не вижу, хоть с биноклем крутись вокруг своей оси, как вентилятор – фиг! Я верю, знаешь, в какую сказку? Верю в дружбу, веселье с теми, кто тебя поймет. Любовь вообще не из этой темы, она левая, такая безответная и калечная, которая пытается паровать так, чтобы одному из них обязательно было похуй. Я в счастье и искренний смех верю. Но только если рядом друзья есть. Именно дружественное веселье, и потраченное с ними время. В это я верю!» «Сегодня разревелась в два захода. Правда, беззвучно. Хоть слезы потекли, а то вообще никак не получалось. Я бы хотела, чтоб меня отправили к психологу, и он что-то сделал со мной. Ну так же нельзя! Не могу больше!» «Хочется почувствовать себя нужным, хоть кому-то». «Смотрела фильм. И когда девушка начала петь в конце, я прослезилась. Хотела взять и зареветь, выпустить все. Я больше не могу держать их в себе. Просто. Не. Могу. Но ничего не вышло. Я так привыкла держать себя в руках, что по пустякам не получается и слезинки проронить. Эта жидкость с эмоциями остается во мне, и начинает разъедать душу изнутри». «С каждым годом жизни теряешь свою защиту, но продолжаешь верить. И в один прекрасный миг берут и рушат все, во что ты верил. Все усугубляется правдой, которую ты просто не знал. И когда с каждым разом ты видишь ее все больше и больше, разочарование растет, как маленький внутренний монстр. Чем старше ты и чем больше во всем этом варишься, тем больше твой монстр. Сначала ты его не любишь. А потом уживаешься, и в итоге он съедает и тебя. Теперь монстр – это ты. И тебя ненавидят. Тебя не любят за твой гадкий характер и поступки». «Ненавижу мужиков. От одного вида только трясет. Аж тошнит. Ты не знаешь, насколько я ПРЕЗИРАЮ этих тварей! И только когда мне кто-то нравится, я могу поверить, что бывают и нормальные мальчики. Но из-за этой их тяги к вечному сексу я чувствую себя каким-то маньяком. Я даже этого боюсь. Потому что я очень хочу их изнасиловать. Только так, чтоб они себя на месте женщины ощутили. И потом убить. Медленно и мучительно». «В данном положении все-таки есть один плюс. Я набралась наглости, дерзости, эгоизма, цинизма. Это хорошо, потому что мир состоит из говна, в котором плавать не очень-то приятно. Сесть в лодку куда удобнее. Только для этого нужно самому на всех насрать и вытолкать за борт к едрене фене». «Не могу принять, что предательство – это норма теперешней жизни. Поклялся любить? Так люби до гроба! Не любишь – разводись! Поговори с человеком, не надо дальше жизнь портить, чтоб потом все выплыло и убило душу. Вроде бы, все уже хорошо. Но как прежде никогда не будет. Все упорно твердят и тюкают, как кошку носом в миску, что все отлично, поверь же! Но я ложь вижу. Или не принимаю реальность. Первое предательство всегда переживаешь хуже всех, и человека не можешь видеть, даже если простил. Потому что оно причинило больше всего боли. Запомнилось навсегда. Потом, уже с другими, проще принимать ножи в спину. Однако первое... Вот мое первое. Больно маме, а попала под раздачу и я». «То, что ты говоришь – это бред. Это неправильно. Я не хочу себе никого искать, никаких парней. Как будто я в него срочно влюблюсь, а он в меня, и мы будем вместе всегда. Так не бывает. Намеренно ищут только потерявшийся носок. Остальное происходит, в большей степени, случайно». « [14.06.2013] Я сидела в очередной вечер в ноутбуке и лазила по группам в соцсети. Мама разговаривала с кем-то по телефону. По началу разговора и прозвучавшему имени я поняла, что это подруга. Нехорошо подслушивать, но я ведь оставалась и дальше сидеть на стуле, а не прокралась через комнату. Значит, фактически я не поступала подло. Этот вывод успокоил мою совесть, и я слушала дальше, слегка поверхностно, но все же улавливая кое-какие слова, чтоб не пропустить что-то важное. Мама делилась своими переживаниями по поводу того, что отец снова запил. И тут я услышала то, чего даже себе представить не могла. Я мало что поняла из отрывков фраз и набора приглушенных слов, но стало ясно одно: сегодня он связал чем-то или замотал скотчем маму. Не знаю, что взбрело в эту пустую голову. Наверное, мама заперла дом, чтобы он не пошел в магазин за новой порцией алкоголя, и за это отец связал ее. Странно, что я узнаю об этом именно так. Не знаю, хорошо ли, что я этого не видела. Но даже от услышанного все похолодело внутри, а глаза защипало от так и не выступивших слез».