План по захвату Тунца

- Ты! Да он же подумал… Чёрт! – воскликнул Реборн, срываясь с места. - Да… Кажется, эти идиоты действительно друг друга стоят, - задумчиво протянул Череп, когда за мужчиной захлопнулась дверь. Реборн же, ничего не замечая, нёсся по дому, молясь лишь о том, чтобы Тсуна не успел далеко убежать. Что собирался ему сказать, он и сам не знал. Просто чувствовал, что ему дан последний шанс, и если он его упустит, то так и будет мучиться, от безысходности кусая локти и в сотый, нет, тысячный раз, прокручивая в голове: «А если бы я тогда…». Как Реборн спустился с лестницы и не свернул себе шею, не знает никто, в том числе и мужчина, кажется, вообще её не заметивший. Когда Реборн миновал порог дома и вылетел за забор, Колоннело всё ещё был неподалёку и о чём-то говорил по телефону. Нет, он не ждал Тсуну, прекрасно понимая, что даже если бы он и захотел вернуться, то просто не смог бы. Для человека, бывшего здесь впервые, эти улицы хуже лабиринта минотавра. В своё время мужчина долго петлял. Оказывается, тогда он прошёл просто огромное расстояние и умудрился выбраться из центра города на его окраину. Хоть сейчас он более-менее знал этот район, но всё ещё не мог точно показать дорогу, поэтому для того, что бы вернуться, ему приходилось вызывать такси. Вот и сейчас он стоял и разговаривал с приятной девушкой у телефона, поэтому не сразу заметил мужчину. - Колоннело, ты видел Тсуну? – заорал Реборн, молниеносно подбегая к нему. - Да, да… - непонятно кому ответил тот, всё ещё не поворачиваясь в сторону киллера. - Так ты видел или нет? - Да видел я, видел. Подожди немного, - ответил Колоннело, всё ещё не оборачиваясь. Реборн же, итак уже потерявший драгоценные минуты, больше не собирался ждать, он одним ловким движением выхватил телефон и бросил его в кусты неподалёку. Колоннело удивлённо обернулся и, увидев несвойственно злого Реборна, понял, что случилось что-то не плохое даже, а просто ужасное. Наподобие конца света, хотя он был уверен, что даже если бы жить ему оставался какой-нибудь час, Реборн не был бы таким. - Я тебя спрашиваю, где Савада Тсунаёши? – заорал мужчина, давая пищу для раздумий. - Да, видел, он меня попросил привести его к тебе. Я и привёл его к Черепу, а ведь угадал! - Ты ему что-нибудь говорил о нас? – недобро спросил Реборн. - Да, надо же мне было как-то объяснить, почему я веду его сюда. Да и мало ли, чем бы вы занимались, так что я решил его предупредить. Он, кстати, не стал истерить на тот счёт, что его учитель пидорас, - засмеялся Колоннело, с интересом наблюдая за лицом Реборна, сменяющим различные виды эмоций. - Куда он побежал? – с большим трудом смог успокоить тот свой гнев, преобладающий над всеми остальными чувствами сейчас. В конце концов, он ещё успеет разобраться с Колоннело позже, сейчас же у него главная цель - найти Тсуну. - В сторону тех многоэтажек, - махнул в сторону мужчина, и Реборн сорвался с места, следуя заданному направлению и не замечая удивлённого взгляда, провожающего его, а потом переместившегося на куст, в который был выброшен телефон. Охранники же, стоявшие всё это время неподалёку, удивлённо переглянулись и с интересом стали наблюдать за тем, как блондин полез в колючие кусты. Реборн в это время бегал по улицам вокруг многоэтажек и пытался хоть краем глаза зацепить знакомый силуэт. Тот же, как на зло, не хотел появляться на горизонте. В конце концов, мужчина остановился, он больше не знал, где можно искать Тсуну, но сдаваться просто так не хотелось и он уставшим взглядом посмотрел на семиэтажку, которую оббежал уже парочку раз. Взгляд скользнул дальше по небольшой детской площадке возле этого дома. Детей не было, да и не удивительно: на улице было пасмурно, и, кажется, собирался дождь. Реборн заметил фигуру на самых дальних качелях, человек сидел с опущенной головой и не пытался раскачаться. Мужчина уловил что-то до боли знакомое, по мере того как он приближался, силуэт, который он так долго искал, о котором грезил, становился всё более чётким. Сомнений не было, это был Тсунаёши. Реборн, которому хотелось подбежать и сжать в объятиях маленькое, но любимое тельце, шёл медленно, смотря сейчас на опущенную голову и плечи мальчика, в груди становилось невыносимо больно от понимания, что это всё из-за него. Что именно он виноват в том, что всегда весёлый мальчик сейчас страдает. Он медленно опустил ладошку в спутанные волосы, немного поглаживая. Тсуна вздрогнул и поднял голову. Увидев лицо мальчика, Реборн был готов взвыть. Бледное лицо с красными глазами, мокрое от пролитых слёз, всё ещё скатывающихся по щекам, чуть приоткрытые губы, с которых срываются глубокие вдохи и всхлипы, прилипшие пряди волос. Но самое ужасное - это глаза, полные тоски и безысходности. Такие глаза должны быть у Пьеро, белого клоуна горя, грусти и печали, но никак не у вечно весёлого Савады. Его Савады. Реборн просто не знал, что ему следует сделать с этим невидящим взглядом, устремлённом в бездну чувств, бушевавших в них. И он поцеловал его, целовал так, как никого и никогда, не требовательно, не жадно, просто даря всю ласку и тепло, все те чувства, которые испытывал к своему маленькому котёнку, пытался выразить всю свою любовь, не требуя ничего взамен. Просто мысленно молясь Богу и Дьяволу о том, чтобы тот вынырнул из океана чувств и вновь стал прежним. Чтобы он не был сломан им или кем-нибудь другим, а там уж они сами разберутся. Реборн обязательно сможет сделать своего мальчика самым-самым счастливым на свете и поможет ему вырасти из неумелого котёнка в прекрасного льва. Савада вздрогнул, а Реборн отстранился, мальчик хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться. Реборн же только заметил, что даже сейчас, отстранившись, продолжает задерживать дыхание и не дышит. Он с трудом сделал первый вдох, затем выдохнул. Ещё один тяжёлый вдох, снова выдох. И дыхание возвращается, он вновь может дышать. Реборн ловит на себе испуганный взгляд Тсуны. Его мальчик его боится. Реборн медленно идёт и садится на соседние качели. Позволяет проследить за каждым движением, дабы не напугать ещё больше. Молчит. Качели скрипят. Только сейчас Реборн задумался о том, что порывался сказать Саваде, пока искал его. Наверно, попросить прощения. Казалось, что это сделать очень легко, лишь бы мальчик был рядом, он бы мог попросить. Но вот сейчас он сидит совсем недалеко от него, но сказать не получается. «Вот сейчас он встанет и убежит. Снова» - проносится в голове, но такое нужное сейчас слово не хочет срываться с губ, кажется, голос пропал совсем. Так получается всегда. Чем хуже поступок ты совершил, чем сильнее обидел человека и жаждешь прощения, тем сложней сказать заветное «Прости», хочется умолять и валяться у ног, делать самые безбашенные поступки, но просто сидишь и молчишь, не в силах выдохнуть просьбу о прощении. Не в силах посмотреть в глаза и сказать, какой глупец, раз посмел обидеть. Реборн собрал всю силу воли в кулак и… - Прости меня, пожалуйста! – да, именно это он и собирался сказать, но никак не ожидал услышать. - Я такой глупый, прости меня! Я… я испугался, поэтому обидел, прости… Я не знал, что ты с Черепом… Я помешал, прости… Я просто хотел сказать, чтобы ты возвращался, но тебе ведь там хорошо… Прости… - под конец Тсуна шептал, его голос предательски дрожал, выдавая все чувства. Реборн же был очень удивлён, он не видел причины, по которой мальчик должен был просить у него прощения. Во всём виновен был только он и никто больше, а уж тем более не Савада. Мальчик вновь сидел с опущенной головой, плечи предательски подрагивали. Мужчина, испугавшись, что Тсуна вновь мог впасть в то состояние, одним движением соскочив с качелей, подбежал к мальчику и за подбородок приподнял его лицо. Мальчик вновь плакал, прижимая руки к груди. Он с болью посмотрел на мужчину, отчего тот вздрогнул, как от сильнейшего удара плетью. Савада же вновь опустил взгляд, продолжая плакать, он больше не смотрел на причину всей этой боли. Реборн обнял мальчика и прижал к себе. Ему хотелось его утешить, но он не умел. За всю свою жизнь, будучи аркобалено и взрослым, ему ни разу не приходилось никого успокаивать. Нет, конечно, и до этого люди не раз плакали перед ним, но он всегда одаривал их пинком и руганью. Сейчас же, так поступить было нельзя, да и не хотелось. Сейчас, держа мальчика в объятиях, он клялся, что никогда больше не посмеет причинить ему боль, и если он откажет ему, то он просто оставит его в покое, уйдёт так далеко, как только сможет, чтобы больше никогда не напоминать ему о своём существовании. Ну а что будет с ним, это не так уж и важно. - Можно… мне вернуться… к тебе? – зашептал он, кажется, переставая дышать в ожидании ответа. Мальчик вздрогнул и, сжав в руках пиджак на спине Реборна, прошептал в ответ: - Да… - одно слово, две буквы, ничего особенного. Но Реборна оно вознесло на самые верхи блаженства, сделало самым счастливым человеком на свете. * * * После того, как они вернулись домой, был уже вечер, и через час все разошлись по своим комнатам. Тсуна боялся, и Реборн это чувствовал. Он не стал ничего спрашивать, просто взял полотенце и пошёл в ванную, оставив Саваду наедине с собой. Реборну не хотелось отходить от него и на мгновение, но он прекрасно понимал, что сейчас тот сам должен решить чего он хочет. В конце концов, то, что он разрешил ему вернуться, ещё не значит, что он хочет чего-то большего, чем отношения учитель-ученик. Савада же, оставшись один, принялся накручивать себя. «Что же будет, когда Реборн вернётся?» - вертелось в голове. Он действительно не знал. «Наверно, он поцелует меня, повалит на кровать, а потом…» - собственные мысли заставили Тсуну покраснеть, а воспоминания о вечере, когда это всё началось, отозвались где-то внизу живота приятным теплом. Что скрывать, мальчику хотелось, чтобы Реборн касался его, но было немного страшно, вдруг всё повторится, и ему станет так же невыносимо. Так он и сидел то краснея, то бледнея, когда репетитор вошёл в комнату. Погруженный в мысли о мальчике, он совсем забыл взять сменную одежду, поэтому на нём было только полотенце на бёдрах. Совсем так же, как тогда, когда он проснулся взрослым и привязал на пояс простынь с кровати Тсуны. Правда, полотенце было короче и открывало мускулистые ноги, которых под простынью было не видно. Взгляд Савады был прикован к Реборну. Посмотреть, действительно, было на что. Обнажённая грудь с кубиками пресса и треугольником редких волос, задевающих основание сосков и указывающих вниз. Взгляд Тсуны прослеживает его до пупка, где тонкая дорожка волос скрывается под полотенцем. Мальчик дышит так, словно долго бежал. Штаны его становятся чересчур малы, а ногти впиваются в собственные ладони, он прикрывает глаза и кусает губы, пока не чувствует на языке кровь. Он все еще видит тело Реборна, его светлую кожу, темные волосы, которые становятся гуще и жестче в паху. Он открывает глаза и видит перед собой Реборна, от взгляда которого ничего не укрывается. Ни румянец у Савады на скулах, ни ставшие слишком тесными штаны. Реборн просто стоит перед ним с тенью улыбки на губах, и в его глазах нет упрека, он и сам такой. Сам наслаждается возбуждением Тсуны и хочет показать ему всего себя, чтобы он не боялся. Открыться перед ним, оставаясь беззащитным. - Реборн… - выдыхает мальчик, когда полотенце отброшено на пол в ненадобности, и взгляд мальчика оказывается прикованным к стоящему органу мужчины. Да он возбудился, только от того, как Тсуна на него смотрел, только от понимания того, что его тело нравится любимому. И Реборн не собирался этого скрывать, пусть мальчик увидит то, что его ожидает, если ему недостаточно быть просто учеником Реборна, пусть увидит его в полной боевой готовности и примет решение. Тсуна больше ничего не говорит, лишь протягивает руку, чтобы дотронуться до темных волос у Реборна на груди, шелковистых и влажных. Глаза у мужчины расширяются, и он с шумом втягивает в себя воздух. Когда Савада касается напрягшегося соска, закусывая нижнюю губу, мужчина уже не в состоянии терпеть сладкой пытки, прижимается к губам мальчика своими. Они долго целовались, истязая и мучая друг друга. Целовались до дрожи в коленях и нехватки воздуха, лишь тогда оторвавшись друг от друга. Савада уже лежит на кровати, на которой всё это время сидел, все мысли вылетают из его головы. А Реборн уже стаскивает с него одежду, вот уже штаны летят вслед за футболкой. Савада остаётся в одних из своих любимых синих, со звёздочками, трусах, но ненадолго, горячие руки мужчины уже стаскивают и их. Освобождая томившийся в тесноте член Савады. Реборн с упоением припал губами к худенькой шейке парня, горячим языком скользя ниже, к ключицам, чуть задевая кончиками зубов напряженные бусины сосков. Тсуна не верил, что это происходит. Он не хотел больше ни о чем думать, полностью отдаваясь ласкам мужчины. Сдавленно постанывал, стараясь не вести себя пошло и развратно, хотя давно уже хотелось, чтобы Реборн… - А-ах... - Савада выгнулся дугой, почувствовав ладонь на своем члене. Желание захлестывало волнами. Реборн нарочито медленно опустился на дрожащего парня, заставляя его дрожать еще больше, сходить с ума от ощущения контакта голых тел. Хотелось большего... Хотелось взять его прямо сейчас... Но рано. - Всё будет хорошо, - шепнул он, мягко целуя мальчика в губы и одновременно раздвигая ноги парня. Тот стыдливо прикрыл глаза, краснея еще больше. Когда пальцы проникли внутрь Тсуны, он до крови кусал свои губы, сдерживая болезненные стоны. Реборн не хотел делать мальчику больно, но сил сдерживаться больше не было. Он нежно целовал плечи и шею Савады, медленно входя в него. Мужчина замер, войдя полностью. Дыхание перехватило, и, казалось, время на мгновение остановилось. Мальчик расслабился, впуская мужчину целиком, но предательские слезы градом катились по щекам... Реборн терпеливо ждал, сдерживая себя от порыва начать врываться в это девственное тело, как безумный. - Ребо-орн… ммм… двигайся… - мальчик слегка двинул бедрами, заставив мужчину поменяться в лице. Мучительно медленные, глубокие толчки заставили тело Тсуны подрагивать от боли и удовольствия. Это было новое необъяснимое чувство ощущения кого-то внутри... Через некоторое время боль отступила, сменившись тягуче-сладким удовольствием. Мальчик начал двигаться бедрами навстречу мужчине, желая получить больше, почувствовать все ярче и острее. Реборн уже давно потерял над собой контроль, сжимая в ладонях бедра мальчика, он яростно, резко входил в податливое, гибкое тело, глухо постанывая. Саваде хотелось плакать от наслаждения, хотелось прижаться к Реборну ближе, почувствовать его каждой своей клеткой. Мужчина и сам прижимал парня к себе, чувствуя, как его талию обвивают ноги мальчика. Предел для обоих настал очень быстро... Тсуна, почувствовав горячую уверенную ладонь на своем члене и не выдержав сладкой пытки, с протяжным стоном излился в руку Реборна. Тот, ощутив, как парень резко сжал его внутри, жестко толкнулся в него последний раз, кончая. Мужчина без сил повалился на Саваду, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, лежащий под ним парень мирно спал, тихо посапывая. * * * - Реборн, а ты всё это спланировал? – спросил через несколько дней Тсуна, когда они в обнимку сидели на теперь уже общей кровати. - Что ты имеешь в виду? – переспросил репетитор, наслаждаясь близостью мальчика. - Ну, всё это… То, что я испугаюсь, что ты уйдёшь, а потом я приду за тобой… Ты всё это спланировал? – спросил Савада, запрокидывая голову назад и встречаясь взглядом с Реборном. - Да, - засмеявшись, ответил тот. - Это навсегда останется самым главным планом в моей жизни, - чмокнул он Тсуну. А в голове пронеслось: «Нет лучшего плана, чем воля судьбы».