Предисловие
"Старые пряхи да люди бывалые эту историю длинными вечерами рассказывали, а что в ней быль, что небыль, теперь и не угадаешь. Начнём рассказ сначала, а если в нём и лишнее что — шутки и небылицы, забудьте их поскорее, коли вам с ними расстаться не жалко".
По мотивам польской легенды «Доктор Бартек и смерть» и сказки Братьев Гримм «Смерть в кумовьях».***
Давным-давно в мире, где живут простые смертные, случилась история, которая изменила ход вещей, отворила врата в мир демонов и послужила началом новой — идеальной расы. Как это случилось и что послужило причиной — никто доселе не знал, а было это две тысячи лет назад, когда люди работали, не разгибая спины, рожали детей, не задумываясь о своём материальном достатке, и жили большими семьями. Так, с такой семьи и начинается наша история. В ту давнюю пору в двух днях езды от столицы простиралась деревенька, где и жила эта семья — мать, отец и двенадцать сыновей. Жили они худо-бедно, но дружно. Отец с сыновьями гнул спины в полях, а мать по хозяйству хлопотала, и всё было бы хорошо, но двенадцатый ребёнок — любимец родителей, вырос парнем смышлёным. Рейнхарт его звали. Не лежала у него душа к тяжёлой работе, а то, чего он желал, простиралось далеко за пределами возможностей его семьи. Тогда, пожалев своего младшего сына, мать заняла юношу работой по дому, а временами, когда выдавались нужные дни, женщина забирала сына и отводила в лес, там шестнадцатилетний юноша получал знания, к которым так тянулся. Мать, будучи женщиной умной, рассказывала о травах, их свойствах и времени, когда их нужно собирать. Так прошло два года, и Рейнхарт вновь потерял интерес. Парень он был видный — высокий, с густыми тёмными волосами и горящими задором карими глазами. И, обдумав, родители решили отправить любимого сына учиться в столицу. — Там он ума-разума наберётся, себя покажет и в будущем обязательно семью прокормит, — думали родители. — Поезжай, сыночек, в город, — давала мать наставления любимому сыну. — Собрали мы тебе деньжат немного, еды на первое время и пожиток. Поезжай, там тебя медицинской науке научат, авось она приглянется твоему сердцу, — поцеловала мать сына в лоб и отправила восвояси. Шёл парень долго ли, коротко ли, но далеко за плечами оставил родимый дом. Той пыльной дорогою встречались ему такие же путники — усталые, в потёртой временем одежде, и думал Рейнхарт, как было бы хорошо жить не в старой покосившейся лачуге, а во дворце, что возвышался над столицей их мира. Как было бы чудно просыпаться каждое утро в мягкой постели и делать только то, чего ему самому хочется. Парень он был умный, хотя всё ему быстро надоедало, но не сподобился он лени поддаваться, а искал пути, что развеют его скуку. Будучи вежливым, с виду добрым и обходительным, Рейнхарт всегда пользовался уважением, и именно этим думал столицу покорить. Но чуял юноша, что так просто дела не пойдут. Не заработать больших денег честным трудом и все его мечты о жизни во дворце не доживут и до своей трети. Так задумался Рейнхарт, что не заметил, как солнце уже начало садиться. — Поздно уже, — сказал юноша, окинув взглядом округу, — надо бы на ночлег остановиться, — подумал было он, но махнув рукой, решил всю ночь до города идти. Летние ночи тёмные, но звёздные, и песчаная широкая дорога освещается хорошо. Манили его остроконечные башни замка, что оттенялись в лучах уходящего солнца, дразня его за десятками километров отселе. Как слышит он, старичок какой-то кряхтит. Телега его покосилась на левый бок и низкорослый конь не может её выволочить из канавы. — Бывает, бывает, — широко улыбнулся Рейнхарт и подошёл к старому мужчине. На старичке болтались длинные безразмерные одежды и, упираясь в свой длинный посох, он всеми силами пытался вытолкнуть застрявшее колесо, но конь не слушался его. Только палка подпирала и выталкивала колесо из канавы, как конь давал назад и сквозь недовольные ржания, телега вновь вязла в песке. — Вы, стар человек, коня своего держите, да на себя тяните, а я уж в остальном подсоблю, — сказал Рейнхарт и, забрав у незнакомца посох, подсунул его под колесо. Раз-два потянули и вытолкали телегу. — Ну, вот и всё, — вытер пыль с лица юноша. — Поезжай, мил человек, нам с тобой по разные стороны. Ты едешь в мои родные края, коль заплутаешь по дороге, и вновь беда случится, заходи в старый домик у самого леса, там матушка моя накормит и раны твои излечит, а я дальше пойду. Ждёт меня город наш славный, на врача учиться иду. — Вот оно что, — улыбнулся старец. — Что ж, спасибо тебе за добро, за заботу, ведь ты приглашаешь в дом свой человека, о котором и не знаешь ничего. Разумно ли это? — Да ты, старый, кажись, умишком уже слаб, — посмеялся над ним Рейнхарт. — Ты колесо из канавы вытащить не можешь, чего ж ты моим одиннадцати братьям сделаешь? Они в поле пашут, крепкие сыны. — А не всё правда, что видят глаза твои. Вот посох мой — это сила великая. С ним ты сможешь всё, ведь я — господь бог, и сила моя сейчас в руках твоих, — сказал старче, указывал на кривую палку, что Рейнхарт до сих пор из своих рук не выпускал. — Э-э-э нет, — покачал головой юноша и нахмурился. — Не нужна мне твоя палка! Забирай! — сунул он в руки старца посох. — Коль всё само в руки пойдёт, то каков интерес? И не стоит тебе в таком случае останавливаться в наших краях. Ты всё богачам отдаёшь, а нас, бедняков, голодать заставляешь. Нет, не нужен нам в доме такой гость, иди своей дорогою, а я пойду свою искать, — отмахнулся юноша и дальше пошёл. Шёл он всё дальше, солнце уже почти скрылось за кривыми верхушками хвойных деревьев, и слышит юноша крики о помощи. — Эй, парень! Слушай, помоги! — кричал мужчина, но не видно было его. Рейнхарт покрутился, осмотрелся, но никого. — Да здесь я, здесь… — разводил руками незнакомец, будучи подвешенным на дереве. — Это как тебя угораздило? — почесал затылок парень. — Да как… Шёл, заплутал, думаю ай да залезу на дерево и дорогу увижу, а получилось вона как… Ты парень не смотри, что я мал и смугл, я за спасение своё тебе золота дам, да столько, что у тебя в карманы не поместится, а коль мало этого, то и всякие удовольствия на свете будут твоими, — лукавил незнакомец, а Рейнхарт уже смекнул. «Не нравится мне это… В прошлый раз я уже обманулся на внешний вид, надо спросить…» — подумав, решил он. — А как звать тебя? Кем трудишься и куда путь держишь? — прокричал ему Рейнхарт, не сходя с дороги. Незнакомец висел на высокой ели, а чтобы подойти к нему требовалось в овражек спуститься и по лесу пройти, а кто знает, что за ловушка там ждёт. — Я — чёрт, путь к дому держу. Вижу не обмануть мне тебя, парень. А коль не веришь мне, то посмотри под елью лежит трезубец мой, в нём-то вся сила моя. — А на что мне он? — усмехнулся парень. — Ты людей в заблуждение вводишь, а это наука не новая, да и мало мне этого, чтобы за тобой на дерево лезть. Ты раскачайся получше, авось одежонка порвётся, тогда ты и сам свалишься, а я дальше пойду. Так и пошёл Рейнхарт дальше, и видит, что уже ничего не видно хоть глаз выколи, но останавливаться некогда, ждут его дела великие, признание и работа интересная. И друг вдали огонёк загорелся, и ветер поник. Блещет огонёк, чуть не тухнет. — Что ещё за напасть? — приготовился Рейнхарт к новым приключениям. — Кого ещё на мою голову принесло? Лешего иль духа, какого? — усмехнулся юноша, как видит, женщина через реку переходит. Мост от старости прогнил и под чьей-то телегой развалился, и путница через овраг решилась перейти. Сама маленькая, худенькая, чем-то на матушку его похожа. У самой в руках свечка и на плече коса в тряпицу замотанная. Видит Рейнхарт, что не справиться слабой женщине с водной стихией и на помощь поспешил. — Постойте, милая барышня, — ласково запел он и подбежал. — Одной в воду соваться опасно, полезайте ко мне на плечи, я вас на тот берег перенесу. — Коль так… — вышла она из водицы. — Но помни, уронишь меня и тут же жизни лишишься. Груз я несу важный, с ним осторожно надо обходиться. — Руки у меня ладные, не уроню, полезайте смело, — сказал он и присел на колени. Женщина залезла к юноше на спину, подала ему свою косу, а сама крепко держит горящую свечку. Огонёк её ровный и светлый, озаряющий тёмную водную гладь. Намок Рейнхарт по самую грудь, вытащил женщину на берег и глядит: — Плохо дело, намокли ноженьки ваши, замёрзнут… Надо костёр разводить. — Подожди, — остановила его та. — А не желаешь узнать кто я? — хитро спросила женщина. — Какое же это имеет значение теперь? Я жив, и могу помочь вам, ведь болеет каждая живая душа, а самых страшных существ я уже сегодня на своём пути повстречал. Нет у них того, что ищу я, поэтому и награда ваша не интересует меня. — Подумай ещё, — улыбнулась женщина и сбросила с головы своей серый капюшон. Русые волосы рассыпались на её плечи, глаза загорелись зелёным огнём и худые руки, на которых едва выделялись маленькие косточки, протянули свечу. — Это свеча — это жизнь твоя. Будешь ты жив или хладен, решать только тебе. Меня боится богач и бедняк, время безмолвно передо мной. Так скажи, Рейнхарт, кто же я? Ты не мог не догадаться, ведь в руках у тебя вся сила моя. — Ты права, барышня ладная, справедливы дары твои. Ты самая справедливая, не смотришь на набитый кошелёк, поэтому перед ликом твоим равны, что богач, что бедняк. В твоём подчинении время и жизни, и мне по нраву сила твоя, но принять я этот дар не могу, ведь коль отберу косу у тебя, то всё равно не смогу управиться с ней, ведь чтобы браться за что-то, надо научиться делу сему. И не боюсь я тебя, ведь коль ты пришла, значит, вот оно время моё, жаль только что матушку больше не увижу, и не похвастаюсь ей, каков я в институте том был, и раз уж на то пошло, то и стен-то института не увижу, — вздохнул он и протянул косу. — Забирай косу и жизнь мою, — упал он на колени и склонил голову свою. — По нраву ты мне, — улыбнулась Смерть. — Коль не побоишься, то отправляйся со мной. Я тебя великому делу врачевания научу. Станешь ты самым знаменитым лекарем в нашей стране. Будет у тебя дом и богатство, но, отправившись со мной, ты никогда не станешь прежним. Я обучу тебя за один год, увидишь ты жизнь, болезни и смерть, и будешь видеть их до самого конца, я буду показываться лишь тебе. Когда увидишь, что я у больного в ногах стою, то ты вылечишь его, а коль в головах, то сразу брось это дело. Ослушаешься — и ты отдашь мне жизнь свою. Смекнул Рейнхарт, что на хитрость идёт. Понял, что вот он шанс его и принял протянутую руку Смерти. Свернули они с дороги той, и пришли к старой горе, там под горой жила Смерть. Спускался Рейнхарт под гору и диву давался. В выступах горы, стояли сотни свечей. Одни из них горели ярко, другие едва дребезжали. И счёта им не было и конца. — Это всё человеческие жизни, — объяснила Смерть и скрыла своё лицо под плащом. На вид ей было лет сорок, нестрашна, не уродлива, как говорили люди, разве что излишне бледна и худа. — Те, что горят ярко — люди с крепким здоровьем, им жить ещё долго; те, что еле треплются — это души, что в скором времени заберу я. — А, что это за свечи? — удивился Рейнхарт и ткнул пальцем в те, что горели красным огнём и стояли в дальнем запылённом углу. — Тебе это знать необязательно, только знай, что я запрещаю тебе прикасаться к этим свечам. Прокляты они. Окроплены кровью родной, и неподвластны даже мне; стоят тут, пылятся, возвышаясь над остальными, — с долей презрения сказала она и уселась за деревянный, некрашеный стол. — Устраивайся вон на той лавке и спи. Утром, на рассвете я буду учить тебя. Учение твоё будет сложным, но лучше учителя ты не найдёшь, а коли обмануть меня захочешь, то запомни, не пощажу я тебя, придёшь ко мне в дом, хочешь, не хочешь, а воротишься и я при тебе же твою свечу погашу, а теперь спать. Подумал Рейнхарт и послушался, не думал он от Смерти бегать, всё же она единственная от кого как бы ни старался не убежишь.***
Учился Рейнхарт день и ночь. Бывал и у бедняка, и у богача, но Смерть забирала всех без раздумий. Больно ему было поначалу, но холодные руки хозяйки судьбы приучили к покорности. Больные и раненные — все были едины. Смерть рассказывала, где чего болит, и как сей недуг необходимо лечить, а Рейнхарт знай себе сидит под её накидкой и запоминает. Понравилось ему за всем со стороны наблюдать. Видел он, как люди любят друг друга, страдают, живут и умирают, но чем больше видел, тем больше приходил к мысли, что не идеально тело человеческое и хоть в природе всё закономерно, но слабо и не вечно. Проходило время, а вестей из замка, что манил его своими белоснежными башнями, не было. Словно в их стенах никто и никогда не болел, и уж тем более не умирал. — Голубушка, — ласково он обращался к Смерти, — а почему мы никогда не навещаем королевскую семью? Может быть, у них лекарь хорошо науке обучен? Почему за весь год там никто не заболел? — Полно тебе, — отмахнулась та в ответ. — Нет у них лекаря, и не будет. Не нужен он им. Они и так словно куклы, нет в них жизни, лишь проблемы одни, — фыркнула она в ответ. — Сколько за этот год свечей мы погасили? — Да их же не счесть, — развёл руками Рейнхарт. — Это тебе их не счесть, а я знаю свой счёт, а из-за них мой список увеличивается на целую треть. — Да кто же они? — мучил он этими вопросами уже не впервой. — Не люди они. Демоны, вампиры… Называй, как тебе будет угодно, да вот только не мне их жизни забирать, они сами себя хозяева, сами на свет появляются и сами себя убивают, а я лишь их свечи храню. Смекнул Рейнхарт, что это те красные свечи и позавидовал. Быть самим себе хозяином, что за прекрасная сказка, но время шло и настало время прощаться. — Вскоре мор начнётся страшный, и ты, мой милый друг, окажешься тут как тут, — давала последние наставления Смерть. — Научила я тебя всему, и не будет тебе отныне отдыха. Заработаешь своё богатство, но не забывай о нашем уговоре — в ногах стою, лечи; в головах — с глаз моих прочь! — Я помню наш уговор, — поклонился вежливо он. — Спасибо тебе, матушка, за наставления, за науку твою великую, свидимся мы вскоре, а пока отправлюсь я домой. Соскучал по родным своим. — Иди, — махнула ему та костлявой рукой. — И, Рейнхарт, запомни последнюю науку мою — нельзя жить одной хитростью, это погубит тебя и близких твоих. Но не воспринял Рейнхарт слова Смерти всерьёз, ухмыльнулся и, раскланявшись, ушёл. — Глуп ты ещё да молод, чтобы со мною тягаться, — посмотрела Смерть с подозрением, но отпустила юношу с миром, приглянулся он ей. Целый год он её своими шутками развлекал, песнями да историями разными закармливал, а уж как любезен был и пригож, что стало ей жалко с ним так скоро прощаться, но уговор есть уговор, да и знала она, что до добра жизнь рядом с ней не доведёт. Был Рейнхарт добрым и отзывчивым малым, когда только на учение к ней поступил, а через год изменился. Стал хитрым и задумчивым, улыбался временами ехидно, словно всё это он знает, и уже давно решил, как ему поступить. Очерствеет сердце, если каждый день рядом со Смертью ходить, но ум страшная сила и если у человека теряется сердце, то его уже не остановить.***
Вернулся Рейнхарт спустя год домой. И ждал его там ещё один сюрприз. Родился у его матери тринадцатый сын. Назвали мальчика Рихтер. Удивлены были родители и рады такому подарку. После ухода любимого сына совсем в их доме стало одиноко. Посмотрел Рейнхарт на младенца несмышлёного, поглумился и спать пошёл. А старшие братья, знай, злорадствуют. — Что? Теперь любимчик не ты… Обскакал тебя карапуз беззубый, — смеялись они. — Некогда мне с вами скалиться, — отмахивался тот сквозь высокомерную улыбку. — Я теперь человек учёный. Дела меня великие ждут, — отвечал он. А те только знай, потешаются. Шарлатанов и без него по свету ходило много, не знали же они, какой учитель их младшему братцу достался. Одна лишь мать призадумалась. Изменился её любимый сын. Стал высокомерным и злым, улыбался он так же красиво, говорил, как хвалебную песнь запевал, но была душа его тёмной. И пришла в деревню беда великая. Распоясался король и требовал девиц и парней к нему во служение, но возвращались они через три дня бледными, хворыми и практически обескровленными. Призадумались люди добрые, но с волей короля справиться не могли. Тогда и настало время лекаря неизвестного. Как и договаривались, он лечил тех, у кого Смерть в ногах стояла, а у кого в головах — велел он родным крепиться. Слухи о великом враче, что с первого взгляда определяет, будет человек жить или нет, разлетелись по округе. Ведь вскоре в деревнях остались лишь старики, да люди семейные, и нравы безумного короля затронули столицу. Перебрался Рейнхарт в город. Сундуки его золотом ломились, дом разрастался и вскоре стал уступать лишь замку, что стоял на холме и так же манил его жемчужной белизной своих башен. Спустя десять лет стал Рейнхарт знаменит на всю страну. Люди съезжались к нему отовсюду, а он знай, ухмыляется. Богатому — лечение подороже, бедному — самое простое, а нищему и вовсе бесплатное. Старшие братья в деревне остались, после смерти отца ссорились да ругались, кто-то жениться хотел, но так и не сумел — денег не хватало, а у братца брать принципиально отказывались. Тогда забрал Рейнхарт мать и младшего брата в свой дом и знай, приговаривает: — Все проблемы, мил мой, от ума. От него болезни и печали, а коль его нет, то и жить незачем. — Жениться тебе, сынок, надо, — приговаривала мать. — Тринадцать сыновей у меня, а внуков так и не дождусь. — Занят я, матушка, занят. Ты же видишь… Что без меня будут люди добрые делать, — улыбался он на причитания старой женщины, а сам думал, что нет женщины в их краях, что способна влюбить его в себя. Смерть больше не разговаривала с ним, он видел её возле пациентов своих, но безмолвна была она, словно не было того года и сказать им друг другу нечего. И в один ненастный день, пригласили его в дом тяжелобольной вдовы. Стар был её дом, тяжела жизнь и скуден паёк. Лежала она уже второй день бледная и безмолвная. Тяжёлая хворь её одолела, а возле кровати той сидели двое детей — мальчишки лет десяти. Посмотрел Рейнхарт на потрескавшиеся стены, сквозь которые щемился ветер, на потёкшую крышу и увидел её. Стояла его старая знакомая в головах женщины и сурово поджимала свои тонкие губы. Защемило сердце у Рейнхарта, жалко ему стало детей. — Прости, — поклонился он низко. — Ты меня всему научила, дала всё то, о чём обещала, но выполни мою просьбу — уйди из головы этой женщины. Пусть ещё поживет и порадует своих детей жизнью, — искренне попросил он, но насупила Смерть свои брови, подняла тонкий палец и отказала. — Тогда поступлю я по совести, — вздохнул Рейнхарт и перевернул кровать изголовьем к себе и ногами к Смерти, стоит и в упор смотрит, как загорелись от злости глаза той. Разозлилась Смерть, дверьми громко хлопнула и покинула сей дом. — Не пугайтесь, — потрепал он по голове двоих ребят. — Будет жить ваша мама. Дадите ей вот этот настой и уже завтра сможете её горячим супом накормить, — сказал он и, оставив на столе мешочек золотых и бутылочку настоя, ушёл. Ждала его на пороге Смерть и прощать не собиралась. — Нарушил ты данное слово… Теперь учесть твоя предопределена. Ступай за мной… — приказала она, и Рейнхарт пошёл.***
Вернулись они в ту самую пещеру. Ничего там не изменилось, а Смерть идёт, и знай, ругается. — Я тебя выучила! На ноги поставила! А ты вон как меня отблагодарить решил! Да знаешь ли ты, что из-за тебя другая жизнь оборвётся? В природе всё закономерно! — А как же они? — указал он на те же красные свечи, что заросли пылью и паутиной. — Неужели их вечная жизнь не противоестественна? Разве не они встали на дороге у Смерти? Они перехитрили тебя, а ты всё терпишь. — Как будто у меня выбор есть? — раскричалась она. Ненавидела их Смерть, ведь они подобились ей, а она всегда была одной такой в природе и никто не смел перед ней выступать. — А если я тебе скажу, что есть? Что если научу, как ослабить их? Ты сохранишь мне жизнь? — взмолился Рейнхарт. — Что ж, — призадумалась Смерть, — если получится, то я прощу тебя на первый раз, а если нет, то заберу твою жизнь взамен жизни той вдовы! — Договорились, — улыбнулся мужчина и подошёл к старым свечам, убрал паутину и достал из своей докторской сумки ложечку серебряную. — В эти чашки скатывается горячий воск, — указал он на металлические блюдечки, в которых стояли красные свечи и плакали кровавыми слезами. — Свечи вбирают в себя растопленный воск и не догорают, поэтому я предлагаю в человеческие свечи, где еле треплется жизнь добавить по ложечке воска из этих, тогда мы восстановим справедливость, ведь многие люди умирают сейчас не по твоей прихоти, а по воле безумного короля. Обозлилась Смерть на безумного вампира и поддалась на уговоры Рейнхарта. Разлили они весь вытопившийся воск по свечам человеческим и стали свечи демонов тускнеть. Огонёк их больше не волочился к потолку, а стал тонким и хилым. Позлорадствовала Смерть, заулыбалась, а Рейнхарт о своём подумывает. — Ещё одна ложечка осталась… Не знаю, похоже, мы уже всем понемногу подлили… — Добавь в свою чашу, ты заслужил, — раздобрилась Смерть, разомлела. — Для меня это честь получить столь великий дар от владычицы всех жизней, — оскалился он, подумывая, что обхитрил старую. И добавил в металлическую чашу со своей белой свечой горячего красного воска и много добавил. Потемнела его свеча, изменилась, и сам он стал меняться. Побелели его длинные волосы, растрепались. — Что, поседел от радости? — посмеялась над ним Смерть. — Нет, всякий поступок свою цену имеет, — улыбнулся он. — Спасибо тебе, спасительница наша, — раскланялся он. — Оставлю я тебя. Пора мне к делам возвращаться. — Иди, иди. Но знай, что второго такого поступка я не прощу, — пригрозила она пальцем и оставила Рейнхарта в покое. Но не прошло и полгода, как вновь предстал перед ней Рейнхарт на коленях. — Ты же мне обещал! — ругалась женщина с косой. — Как посмел ты ослушаться меня? — Прости, о наставница моя! — упал он на землю в низком поклоне. — Не мог я поступить иначе… Спас я полководца важного, ведь ты знаешь, что идёт война. Если бы только этот король заболел смертельной болезнью, тогда все бы мы зажили спокойно. — Не болеют они, не умирают! А вот тебе на этот раз не вымолить моего прощения! — Я не бегу от участи своей, но если есть хоть крохотный шанс, то давай попробуем этих демонов со свету сжить. Я возьму на себя, сей страшный грех, я прошу лишь дать мне шанс, а ты уже потом и решай — достоин я: жить или нет. — И что задумал ты на этот раз? — дала согласие Смерть. — У тебя в доме тысячи и тысячи свечей. Ты знаешь, где страшная болезнь таится, так укажи мне на те, где самые сильные, мы смешаем их и подольём в свечи демонов, ослабленные, они заболеют. И заболеют так, что ни один лекарь не сможет их вылечить, ведь такой болезни просто не будет существовать. — Хорошо, пусть будет по-твоему, — дала добро Смерть, — но помни, провалишься, и твоя свеча погаснет навеки. Не испугался Рейнхарт, а выполнил то, что задумал. Стихли огни красных свечей, стали совсем маленькими и тусклыми. Вновь обрадовалась Смерть. Наконец, проклятым конец настанет, и она величаво явится к ним. Сжалилась она над учеником и с миром отпустила его. А тот ухмыляется, ведь вскоре понадобится королевской семье лекарь знатный, чтобы вернуть силы и здоровье великое.***
И случилось именно так, как планировал хитрый лекарь. Вскоре королевская семья прислала за ним, и отправился он в замок, что спустя тринадцать лет отворил свои врата перед ним. Шёл Рейнхарт по залам великим и диву давался. Не видывал он таких гобеленов и картин. Не слышал столь прелестного пения птиц и никогда не нюхивал запах благовоний, что парили в воздухе жемчужного замка. И предстал он перед королём. Сидевший на троне мужчина был суров, огромен, как дикий необузданный зверь и к тому же рассержен. — Говорят, ты лучший в своём деле, — сумрачно проговорил владыка и поднял на улыбающегося белокурого мужчину золотые глаза. — Моя любимая сестра сильно больна… Никогда болезни не подступали к воротам нашего дома, а сейчас… — прикрыл глаза он. — Спасёшь — получишь награду великую, — перешёл к делу король. — А если окажешься шарлатаном обычным, то отсеку голову лично. Ступай, мои слуги проводят тебя, — отмахнулся безумный король и остался в тронном зале наедине со своим горем. Идёт Рейнхарт ухмыляется. Великий король пал духом, и это его заслуга. Пришли они в комнату сестры короля и замер лекарь. Никогда он не видывал такой красоты. Среди белых пуховых подушек лежала девушка, что младше его на целых десять лет, с алыми губами и огненными, как само солнце волосами. Лежит и молчит, скрывая от него свои золотые глаза. Оторвался Рейнхарт от красавицы и увидел свою давнюю знакомую. Стояла Смерть в головах той красавицы и щурила от радости глаза. Не думала она, что Рейнхарт пойдёт против неё, но он даже не задумался и тут же приказал слугам развернуть тяжёлую кровать. Обхватили разодетые служащие дубовую кровать и кое-как переставили. Стоит Смерть, и слова молвить не может. Глаза её кровью наливаются, и ярость грудь разрывает. Разозлилась она и вновь в голову девушки встала, ногой притопнула и кулаком лекарю погрозила. Но тот покоя не знает, отдаёт слугам новый приказ. И ворочают они кровать обратно, и поражаются, чего это умелый доктор удумал. Надо больную лечить, а он перестановками занимается. И так крутили они кровать сестры короля до самого вечера. Выдохлась Смерть, приутихла, но не смирилась. — Можешь прощаться со своими родными, — прошептала она своему ученику перед уходом. — На сей раз, ты распрощаешься с жизнью. — Я и не смел надеяться на ваше великодушие, — поклонился он, а та в ответ только дверьми хлопнула, да так, что окна потрескались. Обрадовался король непомерно. Сидит на троне и вином заливается. — Вижу! Вижу, мой друг, что не врала молва! Ты действительно спас мою сестру, и за это вознагражу я тебе по-королевски. Будешь ты мне служить, в шёлковых постелях спать, из золотых тарелок за одним столом с нами еду принимать. И распрощаешься ты со своим простым именем, будешь отныне зваться Карлхайнц, другом и помощником короля. — Ваше благородие знает, как угодить, — поклонился Рейнхарт. — Я признателен вам за оказанную честь и доверие, но должен я вас оставить. Ждёт меня моя наставница. Её боится и богач, и бедняк. Разозлил я её, ослушавшись трижды. И теперь заберёт она меня в мир, где нет злата и шёлка, но коль смилостивится, то я с честью буду служить вам и вашей семье. — Раз так, — нахмурился король. Мысль о том, что кого-то боялись больше, чем его, оскорбляла, но настроение его было таким превосходным, что отпустил он лекаря с миром.***
— Явился, — усмехнулась Смерть на дерзость и смелость Рейнхарта. — Что ж, на сей раз тебе нечем прощение вымаливать, позволь я тебе помогу, — искривила свои тонкие губы Смерть и указала на стол. На столе стояли четырнадцать свечей. Его маленькая, уже догорающая стояла посередине круга из тринадцати крепких и ярких свечей. — Смотри, это свечи братьев твоих, в них теплится жизнь, а твоя угасает. Ты можешь добавить огня из их свечей, но тогда их жизнь угаснет, а ты останешься жить, — сказала она и пропустила мужчину к столу. Заходила Смерть по своему дому под горой, загордилась, как хорошо она придумала и перед уходом преподала этому наглому мальчишке урок, но не учла, что ум победит даже смерть. — Ты можешь выбрать одного или двух, но мы ведь оба знаем, что ты не сможешь убить кого-либо из них. — Ты ошибаешься, — чуть слышно сказал он и соединил со своей свечой двенадцать других. Он переставил их на свою железную плошку и примотал своим длинным волосом. Пламя всех тринадцати вспыхнуло, растопило воск, и превратился он в одну крепкую плетёную свечу с красным пламенем. Закричала тогда Смерть в приступе злости, а Рейнхарт повалился на колени. Его тело изменялось, глаза горели сим огнём и душа человека, навеки покидала его. — Что ты наделал?! Как ты посмел? — кричала она в бешенстве. — Ты представляешь, что натворил? — Да, — поднялся он с колен и убрал руку, которой прикрывал своё новое лицо. Увидев, что глаза мужчины изменились — загорелись золотом существ, которых она так ненавидела, заметалась Смерть по своей хате, закричала. Сбросила она свою личину и предстала перед учеником костлявой старухой с острой косой. — Ты обманул меня! Ты специально всё это подстроил. Да как ты посмел?! — кричала она. — Да что ж ты так раскричалась, курносенькая моя, — заулыбался мужчина. — Я всего лишь забрал оплату за поездку на моём горбу. Всё, чему ты научила меня — не было достойной наградой. Ты учила меня ежедневно, а я хлопотал по дому твоему, угождал шуткой и загадкой. Пришло время и мне получить обещанную награду. Жизни моих братьев ничего не стоили, они недостойны, чтобы наслаждаться плодами нового мира. Я же создам расу, которая станет идеальной — позабудут тогда люди о болезнях, позабудут демоны о высокомерии, а я стану во главе их. — Нет в тебе любви и сострадания. Ты наблюдателен и умён, но сам высокомерен и безжалостен. Я ошиблась в тебе… Обманул ты меня… — признала она своё поражение и пригорюнилась. — Пока мы не распрощались навек, ответь, почему ты сохранил жизнь своему младшему брату? — Почему? — удивился Рейнхарт. — Я думал, что ты, моя прелестница, знаешь всё… Мой младший брат не сделал мне ничего плохого, не желал зла мне или родителям моим, а ещё ты не заметила, как я из чаш демонов ему жизни отлил, а потом и все болезни забрал, и теперь поделюсь я с ним силой великой, чтобы служил он мне верно. Когда-нибудь я захочу умереть и должен быть тот, кто поможет мне в этом, а ещё, если бы я и его жизнь забрал, то стал бы сильнее самого короля. Тогда какой во всём смысл? Жизнь должна быть насыщенной, и я планирую стать королём и владыкой нового мира. Прощай, курносенькая, прощай. Теперь мы не свидимся, — оставил он пещеру Смерти позади и больше никогда в это место не возвращался.Конец.