«Поцелуй её был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным» - Ганс Христиан Андерсен «Снежная королева».
Предисловие
Когда-то очень давно жила на свете прекрасная девушка. Слухи о её красоте облетели весь мир, но была она холодна как арктический лёд. Кожа её была словно снег, а душа безжизненной, не знающей радости или даже печали. Муж её славный король, но любовь не коснулась её жизни, изо дня в день, надкалывая ледяное сердце, пока осколки его не ранили сыновей, решая их судьбу на долгие века в одиночестве, где нет места живому…***
Треск рассыпающихся под ногами снежинок всё отчётливее доносился до слуха белокурой девочки, уснувшей посреди утомительной вечерней мессы. Запах воска и тихая колыбель зажжённых свечей убаюкивала, погружая в сладкий мир грёз. — Все уже ушли… — оглянулась по сторонам Юи, замечая лишь пустые деревянные лавки и догорающие возле алтаря свечи. — Снег?! — вскрикнула от удивления девочка, бросаясь к окну. — Ах, первый в этом году, — заблестели детские глазки, при виде крупных снежинок, падающих хлопьями с небес, переливаясь в свете уличных фонарей, застилая оледенелую землю. — Как же красиво… — расслабилась она, сползая на подоконник, как крепкий снежок звонко рассыпался о толстое церковное окно. — Аааа! — закричала Комори, кубарем слетая со стульчика, с которого наблюдала в окно. — Что это было? — испугано спросила она, оглядываясь назад, боясь, что на её крик сбегутся служители. — Кажется не слышали, — выдохнула девочка, зная, что ей влетит, если узнают о её проказах пред ликом святых, как снежки полетели один за другим, позвякивая и рассыпаясь, заставляя содрогаться окно. — Оно же сейчас разобьётся! — испуганно выкрикнула Юи, видя, как дрожит стекло. — Папа расстроится, если это произойдёт, — сжала кулачки она, потряхивая короткими хвостиками на белокурой голове, решаясь отстоять честь их жилища. «На улице уже темно, в окошко ничего не видно», — решила она, бросаясь к выходу, набрасывая розовое пальтишко, с трудом открывая тяжёлые ворота, еле удерживаясь на ногах от метели, сдувающей её хрупкое тело. — Кто здесь? — выкрикнула Юи, сбегая с каменных ступеней, вставая под светом фонаря, боясь подходить к окну, где из-за хвойных, зелёных кустов дребезжала чья-то тень. — Выходи! — приказала она, сотрясаясь всем телом, постукивая маленькими коленями в белых колготках. — Ты слышал меня?! — начала требовать девочка, замечая, что мелькающая тень совсем небольшая, и бояться нечего. — Чего раскричалась? — пробубнил мальчик, нехотя вываливаясь из кустов. — Тебя весь квартал слышит, не то что я, — прищурился он от света фонаря, показываясь Юи. «Мальчик…» — удивилась Комори, оглядывая взъерошенные белокурые волосы и светлую кожу гостя, порванный зелёный сюртук и коричневые штанишки. «Какие голубые глаза…» — застыла она, встречаясь взглядами. — Как две льдинки… — прошептала девочка, не замечая за собой мыслей вслух. — И верно, манерам простолюдины не обучены, — ухмыльнулся он, бодро шагая ей навстречу. — Эй, девчонка, — схватил он за руку, приподнимая её над землёй. «Что за сила?» — напугалась Юи, боясь даже пискнуть, не дотягиваясь до земли и кончиками пальцев. — Мне говорили, что здесь можно найти покой. Это правда? — упрямо спросил мальчик, удерживая маленькую жертву одной рукой, не переставая смотреть ледяными глазами через крупицы холодных снежинок, забившихся в длинных ресницах, смыкая веки под своей тяжестью. — Покой находит тот, кто раскаялся! — выкрикнула она, начиная капризничать от боли. — Кто ты такой? Отпусти меня! — Сколько от тебя шума, — вздохнул он, опуская маленькую блондинку на землю. — А если я ни в чём не виноват, как тогда быть? — отстранённо спрашивал ребёнок, так и не улыбнувшись новой знакомой. — Тогда тебе надо остыть! — выкрикнула Юи, бросая в незнакомца снежком, размазывая его на удивлённом лице аристократа. — Не знаю откуда ты пришёл, но у нас не принято так обращаться с девочками, — обиженно произнесла она, потирая посиневшее запястье, грозно поглядывая на гостя. — Не сказал ни имени, ни цели визита… — возмущалась Комори, как сама же и затихла, замечая грустное выражение лица нового знакомого, ощущая от этого взгляда ноющую боль где-то в душе. — Я не могу назвать фамилии… — отвернулся блондин, скрывая грозные огоньки в глазах. — Можешь звать меня Шу, — разрешил он обращаться к нему по имени, сохраняя свой холодный тон. — Очень приятно познакомиться, меня зовут Юи, — дружелюбно протянула ручку она, расплываясь в своей доброй счастливой улыбке. — Рад знакомству, — поклонился он, почтительно целуя протянутую ему руку. — Ты чего делаешь?! — закричала девочка, впервые испытывая нечто подобное, краснея от захватившего её смущения. — Ты вообще с детьми когда-нибудь общался?! — возмущалась она, вытирая крохотную ладошку о раздуваемый ветром тёплый подол алого платья. — С девочками нет, — смутился он, по инерции поступая так, как его учили. — И если честно, мне не разрешают общаться с простыми детьми, а сегодня даже собаку запретили оставить, — всхлипнул Шу, закрывая лицо руками. — Как я теперь скажу об этом Эдгару? Он велел заботиться о щенке, а ему, наверно, давно шею свернули. Я не хочу возвращаться! — выкрикнул он, сотрясаясь от горьких слёз. «Похоже ему и правда очень плохо…» — решила Комори, тут же обнимая своего нового друга, жалея всем сердцем. — Эй, не плачь, — приговаривала она, гладя его по спине. — Здесь тебя никто не обидит, если хочешь, я стану твоим другом, будем вместе играть, а весной пойдём в школу, мы же с тобой одного возраста, кажется? — спросила Юи, приподнимая его заплаканное лицо. — Я на домашнем обучении, — утёр он нос, делая шаг в сторону, стараясь вырваться из цепких ручонок, но это было бессмысленно, Комори вдруг решила подарить ему столько тепла и заботы, сколько он не получил за всю жизнь. — Звучит совсем невесело… — вздохнула Юи, продолжая трепать его по голове. — Но это не значит, что мы не можем поиграть сейчас, — загорелась от азарта она, толкая блондина на траву, присыпанную холодным снегом. — Ты чего? — смутился он, чувствуя неловкость, оттого, что его новая подруга сидит на нём и заливается звонким смехом. — Я думала, ты порадуешься со мной первому снегу, — улыбнулась Комори, размахивая руками, как будто пытается взлететь. — Повторяй за мной! «Это девочка похожа на тебя, Эдгар. Такая же наивная и безрассудно добрая, если бы она знала, в руках какого существа оказалась, то уже не улыбалась бы столь открыто», — подумал Шу, не спуская с неё глаз. — Ты чего? — остановилась Юи, встречаясь с этим оценивающим взглядом хищника, который лежал на снегу и подробно изучал свою жертву. — Если ты не будешь двигать руками, ничего не получится, — надулась она, тут же решаясь помочь. — Это надо делать вот так, — сказала Комори, опускаясь на тело восьмилетнего мальчика, осторожно размахивая его руками на снегу, оставляя яркий след. «Этот запах… я слышу, как её кровь пульсирует по венам…» — загорелся от жажды маленький вампир, оказываясь рядом с тонкой шейкой девочки. — Остановись! — выкрикнул он, опрокидывая её на лопатки, зажимая собой, начиная тяжело дышать от жара, разъедающего его изнутри. — Полетели! — засмеялась она, сцепляясь с блондином озябшими пальцами, размахивая скреплёнными руками на снегу. — А теперь помоги мне подняться, — попросила Комори через минуту, стараясь не рассмеяться на Шу, который как ошпаренный отпрыгнул от неё. «Ещё чуть-чуть и я мог лишить её жизни…» — ужаснулся он, всматриваясь в дрожащие кисти. — Эй! — позвала его Юи, поднявшись самостоятельно. — Ты замёрз, пошли к нам в гости, на кухне есть горячий шоколад, — позвала она, ни на минуту не сомневаясь в правильности своего решения. — Мой отец будет рад, — подбадривала Комори, таща нового друга по крутым оледенелым ступеням. «Это маловероятно… демону не место в церкви…» — еле шёл он, зная, что поступает неправильно, неосознанно поддаваясь этому добродушному тону. — Шу! — радостно закричала она, вновь оглушая своим звонким голоском. — Смотри! — ткнула пальцем Юи в сугробы, где они валялись, оставляя следы. — Это два ангела, первые в этом году. — Ангела… — отстранённо проговорил блондин, с трудом понимая её жизнерадостный настрой. — Ты и правда похожа на ангела, — улыбнулся он, переводя взгляд со снега на раскрасневшуюся от игры на морозе Комори. «Какая милая улыбка…» — застыла она, не ожидая уже увидеть такого искреннего взгляда. — Я должен возвращаться, спасибо тебе за этот вечер, — сказал он, целуя в щёку онемевшую от неожиданности девочку шести лет. — Но ты весь мокрый, заболеешь! — остановила его Юи, срывая с уст блондина звонкий, раскатистый смех. — Я не болею, — сквозь слёзы сказал он. — А вот тебе стоит пойти и принять горячую ванну, — посоветовал Шу, махая бледной рукой. — Я ещё приду к тебе, ведь ты теперь мой друг, — улыбнулся он. — Я буду ждать, — помахала Комори в ответ, не подозревая, как эта встреча изменит всю её жизнь.***
— Шу! — радостно крикнула Юи, заметив нового и, можно сказать, единственного друга. Мальчик тайком пробирался каждый вечер, ожидая у стен церквушки под тусклым светом фонаря. — Что с тобой? — запыхавшись, спросила Комори. Он стоял неподвижно, прислонившись к железному столбу. Одежда его чернелась от сажи и копоти, расточая горький запах дыма. Голубые глаза судорожно всматривались в поцарапанные, покрытые ожогами ладони. — Шу… — позвала его девочка вновь, осторожно прикасаясь. Маленький аристократ вцепился в крохотную кисть подруги, стоило ей коснуться его плеча. Глаза безумно смотрели в испуганное лицо Юи, пока пальцы сдавливали её руки до синевы, не видя и не слыша ничего. Гул машин или звуки говорливых прохожих, которые восхищались цветением сакуры в этом году — всё затмевал шум треска и криков; он до сих пор долбил по голове. — Шу! — провизжала она, уже не зная как привести друга в чувства. — Отпусти! — дёрнулась Комори в сторону, недоверчиво поглядывая и останавливаясь в двух шагах от него. — Всё… сгорело… — еле слышно сказал он, поднимая обезумевшие, наполненные слезами глаза. — Я… не смог… спасти… его… — как из себя выдохнул блондин, шаркая по чёрному асфальту в сторону Юи, но та лишь отшатнулась назад. — Правильно, лучше беги от меня… — опустил голову он. Заметив страх в алых глазах девочки, в сердце где-то кольнуло, и мысли вернулись в здравое русло. — Я больше не приду, — тихо сказал блондин, опуская глаза, не желая показывать как ему горько и обидно от этих слов. — Не хочу, чтобы и твой дом пострадал, — признался Сакамаки, собираясь испариться. — Не уходи! — обхватила его Юи со спины, вынуждая застыть. — Ты же мой друг! Забыл? — обиженно спросила она, утыкаясь носом в лопатки блондина, будучи ниже его на целую голову. — Ты же испачкаешься… — заботливо проговорил Сакамаки, разжимая трясущиеся ладошки Комори; они сцепились в замок у него на животе, трясясь от силы, с которой она их сомкнула. — Нет! — замотала головой она, вновь обхватывая своего друга, не желая отпускать. — Тогда я не отказался бы от горячего шоколада, — усмехнулся он, напоминая про когда-то обещанный напиток. — Угу! — довольно кивнула Юи, освобождая друга из своего плена. — Пойдём, я тебя познакомлю с отцом, он тебе обязательно понравится, — щебетала Комори, на одном дыхании преодолевая каменные ступени, останавливаясь возле массивных ворот. — Он знает море интересных историй и готовит самый вкусный на свете горячий шоколад, — добавила она, хватаясь за плетёную деревянную ручку, но, не услышав шагов позади, замерла от накатившего на неё волнения. — Шу… — прошептала она, оборачиваясь. Прохожие всё так же плыли вдоль серых улочек, машины гудели и останавливались на светофорах, ветер трепал молодую листву, помогая оставшимся почкам раскрываться, но от фигуры, которую искали заливающиеся слезами глаза, не осталось и тени, словно её здесь и не было никогда.***
С того дня прошло десять лет. Юи повзрослела, но в душе осталась всё той же милой девочкой с хвостиками, доброй улыбкой и открытым сердцем. Её отец, Комори Сейджи, вынужденный по приказу церкви объездить всю Японию, в последнее время редко бывал дома, не замечая, как растёт его дочь. Для девушки, у которой душа чиста и прекрасное видится в любом пробивающемся сквозь толщи почвы стебельке, мир имеет особые, яркие краски. Со временем забылись детские обиды и ночи, проведённые возле окна в ожидании того таинственного друга, который исчез так же неожиданно, как и появился в её жизни. Сны — единственное, что изредка напоминали об этой встрече, и то чаще всего они были похожи на кошмары, где голубоглазый мальчик по локоть в крови смотрит потерянными глазами, ища того жизнерадостного друга. Если бы во снах можно было докричаться, схватить за руку или обнять, но, сколько бы Юи не звала, сколько бы не плакала, этот крохотный силуэт растворялся в раскалённых до красных искр языках пламени. И каждую весну эти сны давали о себе знать. Эта весна не стала исключением. Апрель, воздух прогрет, но в то же время всё ещё свеж. Бутоны сакуры не набирают свой цвет, заставляя преунылых туристов подождать ещё пару недель. Влажные тротуарные дорожки, между зеленеющих молодой сочной зеленью аллей, выделяются на фоне серых зданий, вставляя в эту угрюмую палитру ярких солнечных красок, с непривычки раздражая жёлтыми дорожками для слепых. Возвращаясь с подработки, на которую Комори устроилась на каникулах, город уже освещал тонкий ободок растущей луны, отсчитывая её последние тихие дни. «А на улице всё ещё холодно…» — подумала Юи, закутываясь в своё простенькое коричневое пальтишко, приглушённо топая по мокрым дорожкам, не обращая внимания на пустые скамейки, которые она то и дело миновала по левую сторону от себя, заглядываясь больше в парк по свою правую руку, каждый день видя в нём изменения. Сырость в воздухе и холодный блеск месяца сковывал худенькое тело блондинки, заставляя прижимать шею к мягкому воротнику, прячась от апрельского обманчивого вечера. Такие же серые, ничем не приметные прохожие проскальзывали мимо, возвращаясь с работы домой, но в отличие от них Юи ожидал целый мир — свечи и благовонья, ужин за одним общим огромным столом и тягучие песнопения священнослужителей, лучше колыбели убаюкивали каждый вечер. — Как же быстро летит время, — вздохнула она, выпуская на свободу столбик белого пара. «Ещё две недели и работу придётся бросить. Второй год старшей школы, да и помощник требовался только на дневное время…» — огорчилась Юи. Ей нравилось подрабатывать в магазинчике, где продавали цветы, всё же она с детства училась лишь двум вещам — готовить и ухаживать за растениями в саду, а поскольку работа на кухне была сложна для такой хрупкой девушки, то послушницы не позволили ей отдавать свои жизненные силы на кипящие, бурлящие кастрюли, сковороды с раскалённым маслом и уж тем более груды немытой посуды. Тучи сгущались, дождь неожиданно решил накрыть Токио. Щекочущие лёгкие ноты свежести стали просачиваться сквозь вечерний воздух, наполненный ароматами молодой листвы с лёгкими привкусами бензина, который стекался по лужам в сточные канавы, скатываясь с мимо проезжающих машин. — Дождь… — отвлеклась Юи от своих мыслей, поднимая глаза в небо, где за тёмно-серыми облаками не было видно и месяца, лишь капли холодной воды изредка падали на её раскрытую ладонь, не разрешая усомниться в столь естественном для этого времени года явлении. — Нужно скорее бежать домой! — прибавила шагу она, вспоминая о зонте, который остался в её комнате. Прохожие скрылись из виду, стоило покинуть оживлённый переулок, повернув за угол, где уже были видны стены церкви, и только странный юноша, уснувший на лавке, заставил остановиться. Комори замедлила шаг и оглянулась по сторонам: на узкой дороге ни единой машины, ни одного прохожего в радиусе двухсот метров. «Он здесь явно один», — подумала Юи, оглядываясь на белокурого парня, одетого не по погоде, да ещё заснувшего в таком тёмном, холодном месте. — С вами всё хорошо? — осторожно спросила Юи, решаясь подойти. Молодой человек сидел неподвижно; бледный, в тонком кардигане цвета морской волны, обычных коричневых брюках и явно летних ботинках. — Эй… — помахала она у него перед лицом, замечая, что он никак не реагирует на неё. — Так он меня не слышит! — присмотрелась она, увидев плеер на длинной шее и наушники, плотно воткнутые в уши, из которых доносились приятные звуки классической музыки. Раскинутые в разные стороны руки и опущенное красивое лицо, как ловушка для крохотной рыбки, которая по ошибке опустилась не на свою глубину, оказываясь в царстве вечной ночи, где царит холод и смерть поджидает за каждым углом. — Чего тебе? — вдруг грубо спросил юноша, стоило Юи протянуть руку к наушникам, дабы их вытащить и достучаться до странного нового соседа, который вдруг решил, что может спать на их лавке. Руку Комори сдавили тисками с такой силой, что стало тяжело дышать; дыхание само исчезало, теряясь от холодности голубых глаз, боли от скрученного запястья и непонятной леденящей обстановки, в которую она сама бесцеремонно залезла. — Иди, куда шла! — апатично сказал он, отпуская напуганную блондинку, устало опуская свою голову. — Но вы здесь замёрзнете… заболеете, — набравшись храбрости сказала Юи, растирая посиневшее запястье. — На улице уже очень холодно, за вами должны приехать? Или вы попали в неприятности? Может быть вам вызвать такси или… — Вот же свалилась на мою голову… — недовольно зыркнул он исподлобья, но девушка не собиралась сдаваться, чувствуя, ответственность за непрошенного гостя, который и в церковь не намеревался проходить, и уходить так же не желал. — Я не болею! Поняла?! А теперь иди! — вновь чёрство проговорил он, отправляя блондинку восвояси. — Болеют все! — звонко возразила она, вынуждая парня поморщиться от её тонкого голоска. — Не пищи! — попросил, нет, приказал он, хватаясь за голову. — Только приехал, и уже началось… — сморщился юноша, сгибаясь в пояснице, даже и не думая подниматься с холодной уличной лавки. Ветер играл с ветвями деревьев всё усерднее, подгоняя дождевые тучи. — Послушай, — обратилась к нему Юи вдруг переходя на ты, — сейчас польёт настоящий ливень, — предупредила она, поглядывая на небо. — Я не могу позволить тебе сидеть здесь в такую погоду. — Значит, мне придётся поискать другое место для сна, — совершенно безразлично сказал он, как вибрирующий звук от сотового телефона в кармане отвлёк. — Чёрт! А им-то что надо?! — насупил брови блондин. — Нет меня… — сонливо сказал он, и сотовый телефон выскользнул, падая на мокрый асфальт. — Да что с тобой? — выпалила Комори, приседая на корточки, желая собрать развалившийся на части телефон, но странный звук и какой-то посторонний металлический запах привлёк её внимание. Кровь звучно капала на тротуар, скатываясь с длинных пальцев незнакомца, оставляя на бледной коже тонкие алые дорожки. — Что с тобой приключилось? — распахнув глаза, спросила Юи, застывая от увиденного. — На тебя напали? Ограбили? — предполагала она, как тут же решила не откладывать с первой помощью. — Хватит упрямиться, пошли! — заявила Комори, протягивая свою крохотную ручку. — Ты не отстанешь… — вздохнул блондин от безысходности. — И чего ты мимо пройти не можешь? Все только так и делают, — посматривал он, не желая куда-то спешить; дождь или снег — ему было всё равно, главное чтобы плеер не успел разрядиться. — Я не позволю кому-то умереть от холода или тем более от ран у стен моего дома, — заявила Юи уверенно. — Отец мне этого не простит. — Ты живёшь в этом месте? — спросил он, указывая взглядом на серые стены церкви. — Именно, — махнула она рукой оттого, что она начала затекать, пока блондин продолжал решать идти или нет. — Хорошо, — вздохнул он, приподнимаясь со своего места, представая перед опешившей Комори во всей своей красе. Высокий, подтянутый блондин с голубыми глазами стоял прямо напротив неё — мечта любой девушки, но вот что теперь делать с этой мечтой, Юи плохо представляла, особенно когда он повисший на ней предстанет перед настоятельницей. — Накорми меня и не более, — высказался юноша, обхватывая протянутую кисть Комори, тут же облокачиваясь на её узкие плечи. — Даже не думай скорую вызывать, от шума их сирен можно себе мигрень заработать, — предупредил он, решая головоломную задачу, над которой корпела блондинка уже целых десять секунд. — Так вот значит, как ты наказание отбываешь, — усмехнулся темноволосый юноша, посматривая на позабавившую его картину с крыши одного из магазинов за квартал отсюда. — Что ж, стоит задержаться, — определённо точно решил он, раскрывая чёрный матовый зонт, поблёскивая в темноте металлической оправой очков. — Почему же ты пришёл именно в церковь, Шу? — прищурился юноша, не понимая мотивов старшего брата, но, уловив в этом тонкую нить для собственного удовлетворения беспощадного эго, слился с окружающей мрачно-серой обстановкой, готовясь простоять хоть всю ночь, лишь бы выведать тайны родного брата.***
Запах талого воска тут же ударил в нос, стоило приоткрыть тяжёлую дверь церкви. Танцующий свет свечей, озарял огромный зал, где на лавках через одного сидели люди, пришедшие на вечернюю мессу. Юи незаметно провела несговорчивого гостя на кухню и, усадив его на вполне крепкий старый деревянный стул, облегчённо выдохнула. «Не заметили!» — облокотившись на тёмную дверь, подумала она, не веря в свою удачу; обычно всё было настроено против неё, а сегодня в кой-то веки удалось пробраться незамеченной ещё и парня с собой протащить. — Ты хоть представляешь, как это со стороны выглядит? — безразлично спросил он, не обращая внимания на старые кирпичные стены и высокие кастрюли на ещё пышущих жаром плитах, ощущая лишь тепло и приятный запах сушёных яблок, слыша, что на улице начался настоящий ливень. — Странный ты, — посмотрела внимательно Юи, отчего блондин открыл глаза, встречаясь с её взволнованным и в то же время оценивающим взглядом. — Снимай одежду, надо обработать твои раны, — сказала Комори, отворачиваясь к высокому комоду, где лежала аптечка. — На кухне тепло и сухо, здесь всегда есть предметы для оказания первой медицинской помощи, всё же повара не обходятся без ожогов и порезов. А месса сегодня будет долгой, люди спрятались от дождя, так что, если повезёт, твоё присутствие останется незамеченным, — договорила она, находя среди накрахмаленных фартуков и полотенец белую пластиковую коробку. — Ты чего делаешь? — еле сдерживая панику в глазах, спросила Юи, видя, как её гость, сняв кардиган и футболку, стянул ремень и спокойно расстёгивает брюки. — Ты же сама сказала раздеваться… — как ни в чём не бывало напомнил ей юноша, поднимая на неё свои изумлённые глаза. — Да я имела в виду только верхнюю часть! — выпалила она, скорее отворачиваясь, сгорая от стыда. Она и полуобнажённого-то парня никогда в жизни не видела, а здесь чуть инфаркт не заработала. Только подумать, красивый раненый блондин стоит посреди её кухни и стягивает штаны… — Странная ты женщина, — вздохнул он, застегнув коричневые брюки, — когда не надо - не замолкаешь, а когда есть смысл уточнить — тормозишь, — заявил гость, всё так же падая на стул. — Прости, — опустила она глаза, осторожно подходя к юноше. — Пойми, в этой церкви из мужчин только мой отец и ещё несколько учеников; его сейчас нет в городе и мне бы не очень хотелось попадаться на глаза остальным, ведь ты завтра покинешь это место, а мне будут задавать вопросы ещё не один месяц, — рассказала Юи о своих опасениях, роясь где-то в аптечке, стараясь скрыть волнение. — Получается, — заговорил он, подтаскивая стул, на котором сидела Юи ближе к себе, звучно шаркая деревянными ножками по старой, и без того потрескавшейся плитке, — я должен на тебе жениться? — спросил парень, глядя в глаза так ровно и бесчувственно, что Комори невольно ощутила холод, пробегающий по спине. — Не нужно! — выпалила она со скоростью пули, зажмуриваясь и резко пихая юношу в грудь. — Ммм… — протянул он от боли, грозно поглядывая на задыхающуюся от смущения блондинку сквозь, свисающую на глаза, чёлку. — Прости! Прости! — засуетилась она, скорее подбегая с мокрой антисептической салфеткой в руках. — Я не хотела! — выпалила Юи и тут же запнулась за длинные расставленные ноги парня, врезаясь в окровавленное плечо с разбега. — Ммм! — распахнул глаза от боли тот. — Что за бестолочь?! — выкрикнул он, злобно хватая её за шиворот, усаживая к себе на колено. Леденящий взгляд вампира как кольями пронзил свою маленькую жертву, обездвиживая её. — Прости, но не кричи, пожалуйста, — прошептала Комори, прикрывая его губы ладонью, не зная чего ждать, когда юноша с таким раздражённым лицом оказался столь близко. — Да, я не умею оказывать первой помощи, но, если ты не хочешь вызывать врача, тогда потерпи, — попросила она, осторожно убирая уже трясущиеся пальчики с его сухих холодных губ. — Я только продезинфицирую и заклею пластырем, — предупредила Юи, аккуратно промачивая хлопковую салфетку в крови парня; кровь начала скатываться к нему на грудь. Ноги Комори с трудом доставали пола, и удерживаться на одном колене помогала только рука незнакомца, который сдавил её талию, так же легко, как если бы в его руки попала обычная конфета. Первые секунды ей было сложно собраться, но, сконцентрировавшись на ранении, она позабыла, в каком положении оказалась. — Температуры явно нет, — улыбнулась она, заметив, что юноша холоден, даже слишком. — Но ты замерз, поешь и должно стать лучше. — Да, — сказал он, раздувая дыханием кудрявые волосы девушки, слыша зов её крови, — мне будет лучше, — прошептал вампир, наклоняясь к тонкой шее Комори, забываясь от голода и потери собственной крови. — Что это? — затряслась Юи, спрыгивая с колена странного гостя. — Как ты получил эти ранения? — тут же засыпала вопросами она, не заметив главного — клыки вампира уже нависали над её шеей, готовясь разорвать её тонкую кожу, лишая жизненных сил. Вампир бесстрастно откинулся на деревянную спинку, желая уже просто поспать, поддаваясь теплу и чувству слабости. — Это следы от когтей! — заявила она чуть слышно, всматриваясь в сильное плечо блондина на котором виднелись пять рваных ран. — Ты залез в зоопарк? Я звоню в больницу, это уже не смешно, как ты ещё на ногах стоишь?! — заволновалась Юи, доставая из коричневых шортиков телефон. — Просил же! — злобно огрызнулся Шу, поднимаясь со своего места, заставляя Комори от неожиданности отступать. Пятки девушки упёрлись в плотно закрытую дверь, больше бежать некуда. — Дай пройти! — приказал он, возвышаясь над склонившей голову Юи. Но та в ответ лишь покачала головой, зажмуриваясь от страха. — Ты всегда такая тугая на голову? — строго спросил парень, продолжая сверлить её взглядом. — Пожалуйста, присядь, — чуть слышно попросила Комори. — Я заклею твоё плечо. На улице дождь… холодно… тебе нужен отдых, — проглотив обиду и волнение, сказала она. «Почему я продолжаю слушаться тебя?» — посмотрел укоризненно он и хлопнул от злости ладонью по двери, заставляя пыль вылетать из старых трещин. Комори от этого громкого звука и невиданной ранее силы только ещё больше скукожилась. Тишина заполнила старую кухню, где двое молодых людей столкнулись с собственными противоречиями — жизнь и смерть, как огонь и лёд; они такие разные, что, сталкиваясь, погибают оба, превращаясь в талую воду. — Как тебя зовут? — сухо спросил он, поуспокоившись от звуков классической музыки, которая не переставала наигрывать свои грустные мелодии через силиконовые наушники. — Юи… — покраснев до самых кончиков ушей, сказала она, прижимаясь всем телом к двери. — Комори Юи… — опустив глаза в пол, представилась она как положено, увидев на старых коричневых плитках, как нависшая над ней тень отступила на шаг назад. Шу стоял и не мог поверить глазам. В этой маленькой, неуверенной, а порой нагловатой девушке было что-то знакомое, такое знакомое, что хотелось её прижать к себе и пить, пить её кровь пока вены её не иссохнут… Вначале казалось, что это естественное желание; голод и сковывающий холод вечно заледенелых земель, откуда он прибыл не больше часа назад, мог затуманить разум куда серьёзнее. Вертолёт доставил его в особняк, но настроение было настолько поганым, что видеть все мерзкие рожи братьев, слушать лекции Рейджи и ожидать приезда отца с надменным видом — хуже клинка, загнанного в сердце, вот ноги сами и принесли в это место, но вместо тишины и покоя на его голову обрушилось это. — Это был медведь, — вдруг признался он. — Началась пурга, и я укрылся в пещере, — вспоминал бессмертный вихри колющих снежинок, которые залепляли даже глаза, заметая набитую тропу. — Там было темно, и я быстро уснул, а когда проснулся от зловонного дыхания и рыка, то понял, что эта идея пришла в голову не одному мне. Я вежливо уступил ему большую часть пещеры, но, кажется, этот белый шерстяной комок решил, что ему не нужны сожители, — рассказал Шу, поняв, что лучше сразу сказать, а то вопросов будет больше, чем ответов, а голова и так раскалывалась от её болтовни и беготни по кухне. — Я только вернулся в Токио, хочу тишины и покоя, уже даже аппетит пропал, — сообщил он и без сил плюхнулся на лавку в дальнем углу. — Я до сих пор не понимаю, о чём ты говоришь, и как выжил, — как не в себе сказала Юи, с трудом представляя эту картину. — Но я рада нашей встрече, — вдруг мило улыбнулась она, лишая парня здорового сна, которым он мог смело похвастаться. — А ведь ты мне так и не представился, — добродушно говорила Комори, приклеивая широкую повязку на плечо вампира, даже не подумав, почему кровь остановилась, после того как она обработала рану. Блондин приоткрыл голубые глаза и обхватил тонкое девичье запястье, притягивая к себе. — А ты подумай, — шепнул он, стоило ей наклониться достаточно близко, в этот же момент, позволяя ей отскочить во власти смущения. — Знаешь, лучше я займусь ужином, — вся красная протараторила Юи, скорее разворачиваясь к плите. — Оденься, пожалуйста, а то если сюда войдут и ты в таком виде, мне точно не поздоровится, — попросила она, начиная греметь металлическими крышами, по-прежнему нервничая из-за всей этой ситуации. «Ты не помнишь меня?» — спрашивал Шу сам себя, искоса посматривая, как Комори бегает у плиты в коротких коричневых шортах и розовом топе с засученными рукавами, раздражая его звоном посуды. «Мы были детьми… Даже хорошо, если ты меня забыла, так куда проще», — отвернулся он, не собираясь выполнять её просьбу. — Прости, у нас скромный ужин, — продолжила извиняться Юи, наливая тарелку горячего супа, но, не услышав реакции гостя, обернулась. — Ой, тебе же сложно одеться самому, — наконец поняла она, видя, что юноша и с места не сдвинулся, только отвернул гордую голову. — Я помогу, — мило улыбнулась Комори, поднимая со спинки стула достаточно тяжёлую одежду блондина. — Всё же стоит её постирать, — подумав, сказала она. Кровь, которой пропиталась сине-зелёная футболка, окрасила и её тоненькие пальчики, не успев высохнуть за столь короткое время. — Забудь! — дерзко остановил её Шу, не отпуская от себя. — А если мне не понравится твоя стряпня, — угрожающе сказал он, медленно преподнося её ладонь к своему бледному лицу, — то я съем тебя, — предупредил вампир, сладко шепча, пропуская указательный палец блондинки между клыков, закатывая глаза от захватившего удовольствия. Вкус собственной крови, перемешанный с её таким неповторимым запахом, раскалённым железом перекрыл дыхание. — Не шути так! — вырвалась Комори, прижимая руку к груди, глядя на своего гостя с опаской. — Люди не едят себе подобных, — нервно отвернулась она. — Люди, может, и не едят… — почти неслышно проговорил он, натягивая свою одежду, накрывая ещё влажную футболку тёплым кардиганом, не чувствуя жары или холода как такового. — Ешь суп, он тебя согреет, — заявила Комори, подготавливая маленькое местечко для своего нового друга, за столом с разными овощами. — Сегодня поспишь в моей комнате, пока отца нет, я могу переночевать у него, но завтра тебе придётся вернуться домой. И лучше перезвони родным, уверена, они переживают, — вспомнила она звонок на сотовый телефон, который от нежелания с кем-то разговаривать выкатился из рук на мокрую дорогу. — Не говори того, о чём ты не знаешь, — сухо проговорил он, делая великое одолжение, встав с удобной для сна лавки. — Верно, но чего бы между вами ни произошло, всегда останутся те, кто волнуется и не спит ночами, переживая о тебе, — обиженно сказала Комори, думая об окружающих её людях, растениях и животных. — И ты переживала? — прищуриваясь, спросил он. — Прости? — не понимая вопроса, развернулась к нему Юи. — Неважно! — встрепенулся Шу, на этот раз мягко прикасаясь к девушке, притягивая её за худенькие плечи, целуя её в плотно сжатые губы. Комори распахнула глаза, не зная, что сказать и как реагировать. Отталкивать она более не посмела, поэтому вцепилась в футболку блондина, стараясь унять волнение, которое захватило её сердце, пока губы молодого человека нежно прикасались к ней. «Неужели ты до сих пор не вспомнила меня?» — заглянул Шу в самые глаза, отстраняясь от её губ, ища в них правду и тот глоток чьей-то любви. — Твоя комната — вторая справа, — сказала Юи сама не своя, продолжая смотреть в эти голубые глаза, видя, что от неё чего-то ждут, но вот чего — вопрос за который не жалко и умереть, так разрывалось человеческое сердце не в силах выдерживать глубины этих страждущих глаз, прикосновений длинных пальцев, подбирающий её старенькие одежды, не думая о равенстве статусов. — Я понял, — опустил руки бессмертный, отворачиваясь к столу. Ароматный пар уже не клубился над тарелкой с золотистым супом, переставая отдавать свои запахи жемчужному рису, который с горкой остывал в глубокой пиале, выделяясь на фоне нарезанных овощей, выращенных в теплицах при церкви, горя яркими зелёными и красными красками, напоминая об ещё одном друге. — Юи! — вдруг назвал он её по имени, но когда обернулся, увидел, что на кухне остался один. Этот простой ужин, даже слишком простой для его семьи вернул в прошлое, где рядом с ним были его друзья. Эдгар и Юи — два обычных человека, которыми он дорожил. Но судьба забрала их быстро и жестоко, оставляя взамен холод и одиночество. — Беги от меня пока у тебя есть такой шанс, — покачал головой Шу, хватаясь за грудь, уже не понимая, ноет ли рана или это колет в сердце, которое вдруг решило оттаять. Комори же, как не в себе закрылась в комнате отца и, решая долго не убиваться по первому поцелую, который так бесцеремонно украли, зарылась с головой под одеялом. Но сон долго не приходил, вынуждая поворочаться на жёсткой кровати. Голос, странные прикосновения блондина никак не выходили из головы. Эти ноты жестокости уже были знакомы ей ранее, но были они из сна или это явь — всё смешалось и под тяжестью общей усталости отправили в мир её далеко не сладких грёз. Снова холод пробирает до костей, а из мрака ночного не сбежать, и только свет фонаря вдалеке взывает к себе. — Ты меня ждёшь каждую ночь… — ворочаясь во сне, лепетала Юи, покрываясь холодной испариной, уже видя в грёзах мальчика в чёрной саже. — Как тебе помочь? — говорила она, протягивая руку, не подозревая, что юноша через две комнаты от неё слышит и более того прислушивается к её учащённому дыханию, сгорая от жажды крови. — С кем она говорит? — подумав немного, поднялся Шу с односпальной кровати Комори, выходя из её маленькой, но весьма уютной комнаты. «Я не слышу никого, но от её стонов невозможно спать», — сморщился он, прокручивая старую ручку, проходя в комнату святого отца Комори Сейджи, где в эту ночь спала его дочь. Блондинка, распластавшись на такой же маленькой кровати, ворочалась каждые десять секунд, нервно сжимая ватное одеяло у себя на животе, уже бубня что-то под нос. «Ей снятся кошмары», — понял бессмертный, наклоняясь над побледневшей девушкой. «Должно быть, она тоже кого-то потеряла…» — понимающе прикрыл глаза блондин, поддавшись духу этого места, но инстинкты безжалостного убийцы брали своё, и выделяющаяся на шее синяя вена, как крепкое вино затмевала рассудок. «Только одна ночь и больше она не увидит меня…» — решил вампир, желая насладиться подаренным ему самой судьбой нектаром вечной жизни. Сакамаки сдвинул спутавшиеся пряди волос на подушку и, лелея эту идею, сладостно вдохнул запах плоти, от которой так и пахло страхом, подталкивая древние инстинкты к пробуждению сквозь десятилетнюю лень. Клыки вампира сверкали во тьме, готовясь поразить свою жертву, пока Юи вновь видела спину удаляющегося от неё ребёнка с грустным, потерянным взглядом, не давая ей ответов ни на один волнующий вопрос. — Шу… — хрипло прошептала она, пребывая до сих пор во сне, в один момент, расслабляясь от сковавшего её напряжения, не подозревая, отчего спасла её привычная весенняя лихорадка. Бессмертный, услышав своё имя, пошатнулся, не веря в услышанное. Голубые глаза судорожно смотрели на это тело, которое он чуть не лишил жизни. — Так ты не забыла… — закрыл лицо Шу, не в силах продавить ком, давящий в груди, облокачиваясь на тумбу, где стоял графин с водой. Звон разбитого стекла, как ведро с ледяной водой заставил Юи подскочить с постели. — Кто здесь? — прокричала она, оглядываясь по сторонам, понимая, что от страха не может и пошевелиться. — Юи, это ты? — прибежала настоятельница, включая свет в покоях отца Комори. — Почему ты не в своей комнате? — встревожено спросила полная женщина средних лет, именно под её ответственность оставляли приход и девочку-подростка, которая с каждым днём всё больше становилась милой девушкой. — Юи, я знаю, ты скучаешь по отцу, но надо было меня предупредить, ты всех разбудила, — покачала она головой, запахивая толстый халат, слыша, как многие проснулись от этого шума в два часа ночи. — Простите меня, — извинилась блондинка, глядя на эту всегда добрую, тёмноволосую женщину, в косах которой уже проскальзывала седина, ощущая очередные приступы потери, просачивающиеся к ней из открытого настежь окна. — Всё любопытнее и любопытнее, — задумался парень, ожидающий всё это время под дождём, глядя в озарившееся светом окно, замечая брата, выпорхнувшего из него минуту назад. — Терпение даёт свои плоды, — коварно улыбнулся он. — Сделаем эту игру ещё интереснее, — решил бессмертный, довольно поправляя холодную оправу очков, скатившуюся по переносице, растворяясь в огнях ночного города, затевая что-то разоблачающее, отравляющее жизнь тех, у кого слишком мало сил, чтобы стать победителями.Конец I части.