***
Семейное собрание длилось недолго. Стоило Рихтеру уйти, как все разбрелись по своим комнатам обдумывать план, по итогам которого источник божественной крови падёт к их ногам. «Почему я должна сидеть здесь и ждать, когда они решат мою судьбу?» — просидев на кровати какое-то время, Юи для себя решила — нет на свете такого существа, за исключением высших сил, которое может взять и сказать ей, когда жить, а когда умирать. Толки с самой собой закончились после элементарного осознания её главного желания — жизни. Вооружившись этим слабым в глазах вампиров аргументом, Юи вышла в коридор. Посмотрев по сторонам, она тяжело вздохнула и, шаркая ногами, пошла в сторону гостиной. — Ничего ведь не случится, если я побеспокою их?.. — сказала она для себя вслух. В глухом и мрачном коридоре тихие слова живого существа чудились чем-то воодушевляющим. Страх медленно отступал, и решение оставить комнату с каждым сделанным шагом казалось всё более верным. — Эй! — Юи услышала чей-то низкий голос и, боясь оборачиваться, остановилась. — Кто позволил выходить? — вампир, разговаривавший с ней, повысил голос. — И почему снова без кинжала? — в её спину вонзились укоры, и она тут же узнала негодующего юношу. — Как мне ещё надо просить?! — делая широкие и быстрые шаги, он резко прижал Юи к стене, ударив заодно об неё кулаком; штукатурка неминуемо посыпалась на пол. «Субару…» — Комори зажмурилась и притаилась. Толкни он по-настоящему и скорее всего она бы потеряла сознание. Удар о стену такой силы принёс бы сотрясение средней тяжести. — Я же предупреждал, что оттрахаю тебя, если ты снова приблизишься ко мне! — говорил он быстро и нервно. Юи слышала дрожь в его голосе, а ещё чувствовала приятное томление вблизи шеи. Субару придержал её голову, когда толкал. Она не могла пострадать, но если он не желал зла, то зачем говорил все эти омерзительные вещи? Уткнувшись носом в его плечо, она открыла глаза. Из одного коридора к ней навстречу шёл Райто, с другой стороны Аято и Канато, вдобавок ко всему Рейджи покинул свои покои. Для полного комплекта не хватало Шу. Очевидно, он где-то спал, сделав для себя важный вывод — охота за Священным Граалем слишком утомительное занятие, особенно если учитывать, что ему и так неплохо живётся. «Почему все они смотрят?» — Комори широко раскрыла глаза и сжала пальцы на груди у Субару. Его потряхивало. Она не могла понять причин, скорее корила себя, ведь это она вышла и не взяла нож, тогда как вампиры внезапно решили проявить интерес. — Чего вылупились? — прогремел Субару, когда покосился на братьев через белокурую голову девушки. Комори вздрогнула как от ледяного ветреного порыва. А он продолжил: — Не слышали? Я собираюсь заняться с ней этой ночью многим! Скройтесь! Свидетели нам не нужны! — Мерзость какая! — несчастного Аято передёрнуло, поэтому он ушёл. — Субару, ты зря затеял эту игру, — Райто не мог уйти и не вставить слово, особенно когда Канато от зависти упивался разбитыми вдребезги мечтами. — Ты же знаешь Аято. — Я сказал, исчезли! — заорал самый младший из братьев и для большего устрашения ещё раз ударил о стену кулаком. Звуки чего-то сыплющегося на пол, подлили масла в огонь. Юи затряслась так, что сама захотела стать этой штукатуркой и присесть на пол. Субару почувствовал её змеиное ускользание и для большей видимости своих прямолинейных намерений раздвинул ноги Юи коленом и почти усадил её на ногу. Почувствовав стыд, Комори пискнула и зажала рот ладонью. — Не обижайся, если Аято подложит в твой гроб надувную игрушку, — предупредил Райто лишь радуясь увиденному. — Ты же знаешь, он может. «Этот эгоист задолбал трогать мой гроб! — подумал Субару про себя и показал эту нелюбовь к брату во взгляде. — Пусть только попробует запихать эту мерзость! Я ему все кости переломаю!» — он пригрозил брату в душе телесной расправой, после чего вспомнил о девушке. «Что это? Почему мне снова сделалось страшно?!» — почувствовав взгляд Субару на себе, она закрыла глаза и крепко-крепко обхватила ворот чёрного пиджака вампира, задержав при этом дыхание. «Так просто они не отстанут, — увидев её в таком состоянии, он вконец разозлился. — Но и за дверь её комнаты они этой ночью не попадут!» — будучи и без того на взводе, Субару схватил Юи за шиворот и поволок к комнате, из которой она с таким трудом вышла. — Там сиди! — приказал он, а после захлопнул дверь. — Если высшие силы существуют, то они наконец-то сжалились надо мной, — внезапно сказал Рейджи и для большей убедительности в своём внезапном уверовании поправил очки. — Завтра ты покинешь этот дом. Надо полагать, что навсегда! Большей радости и не могло быть, — сказав это, он пошёл к себе, подав пример остальным. Субару же остался в коридоре и растерянно расставил руки. Брат прав. Он вот-вот покинет этот дом, а значит шансы Комори Юи выжить — ничтожны.***
Став свидетелем конкуренции между братьями и, более того, её причиной, Комори не сразу поняла, отчего так ненавидит себя. Она сидела на полу и смотрела на пустые квадраты своей бело-розовой комнаты. — Я не сделала ничего такого, за что должна себя ненавидеть, — успокоила она себя, когда решила, что с самобичеванием на сегодня покончено, поднявшись с пола сразу же, как силы вернулись. Пережив этот шок в своей комнате, где на её собственный ужас, она была не одна, Юи застыла как не живая. Субару, несмотря на минутное отсутствие, стоял возле её кровати в чём-то сильно похожем на пижаму, имея при себе взгляд серьёзный и полыхающий. — Я увидел тебя первым, поэтому ты принадлежишь мне! — сказал он на полном серьёзе и для большей убедительности рассёк воздух плотно сжатым кулаком. — Что? — она не поняла сказанных им слов, так как по какой-то неведомой ей причине не могла вспомнить: кого из братьев она увидела первым. «Она подделка, поэтому забыла, я и сам с трудом узнал её, да и если бы ни слова дяди о том, что в ней сердце демона… — думал Субару сейчас. — Старик говорил о великом даре, которого мы были недостойны, наверное, это была она, тогда, сто лет назад он забрал её у меня, а сейчас вернул, чтобы снова забрать. Лучше ей умереть, лучше всем умереть! Этот мир изрядно достал!» — вампир сжал кулаки и характерно стиснул зубы. Он тянулся к Юи, пытался быть к ней ближе, но она расценивала его действия иначе. «Его жесты пугают. Неужели он собрался сделать то, о чём говорил?» — Юи сделала пару шагов назад, не зная, потребуется бежать или оставаться здесь всё же безопаснее. — Забудь! — Субару махнул рукой, изменился в своём выражении лица и незамедлительно улёгся на кровать девушки. — Иди, принимай душ, переодевайся и, вообще, делай что хочешь. Я спать! — он накрылся розовым одеялом и закрыл глаза. «Он правда будет здесь спать? — Комори подошла к кровати и заглянула в лицо вампира. Тот подкладывал правую руку под голову, а левой прижимал к себе розовое одеяло. — Субару левша?» — подумала Юи и тряхнула кудрявой головой. С чего ей в голову пришли такие мысли? Когда вампиры приближались, ей было не до разглядывания их рук, ног или даже лиц. — Тц! Решила, что я поведусь на твою грустную мордашку? — открыв один глаз, Субару недовольно цыкнул. — Или ты хочешь, чтобы я исполнил то обещание? Если возбудилась, то давай прыгай в кровать, я покажу тебе всё, чего хотел с тобой сделать! — усмехнулся он, игриво улыбаясь побледневшей девушке, которая его трудами не смела вздохнуть. — И ничего я не возбудилась! — закричала она, ощутив в щеках жар. Несмотря на то, что душа ушла в пятки, Юи забегала глазами по комнате, отыскала свою ночную рубашку и убежала в ванную комнату. «Зато я возбудился! — ощущая, как где-то в брюшной полости всё замирает и трепещет, он сменил улыбку на обиженный изгиб губ и против воли своего разума покраснел. — Ты всё правильно понимаешь, беги, если не хочешь, чтобы я на тебя накинулся. По какой-то причине я не могу остановиться. Вот дерьмо! Когда она успела понравиться мне? Убить бы её нахрен, чтобы никому не досталась! Но ёптвую милость, чёртовы руки на неё не поднимутся. Надо засыпать, ни то я точно сейчас пойду и кого-нибудь отмудохаю на прощанье!» — отругав себя и сдержав заодно, он закрыл глаза и изо всех сил постарался заснуть.***
Последние новости наложили на поместье сонные чары. Когда Юи вернулась из душа, Субару уже спал. Это было несколько странно, потому что за пределами своего замкнутого пространства его одолевало беспокойство, перерастающее в бессонницу. Радуясь своему счастью недолго, Комори тоже вскоре заснула, а когда очнулась, то вампира уже не было в её комнате. — Мама… плоха… — оставив Юи в безопасности, как ему казалось, вампир вернулся в свои покои разбитым. Он оглядел своё логово и, не помня себя от злости, начал всё крушить. Первыми пострадали шторы и окна, затем полка над камином — предметы, которые были на ней, разлетались по углам: канделябры, часы и фотография в деревянной рамке, а когда остались одни голые стены, Субару принялся стучать в них. Сделав пару дыр, он наконец выдохся. «Начерта старику моя свадьба? Что за бред?! — ревел он в душе, повиснув на той самой стене, откуда постепенно выковыривал большие бетонные куски. — Его никогда не волновала моя мать, с чего теперь лезет в пекло? Я не хочу… Мне не нужна эта свадьба!» — крепко сжав один из камней, он замахнулся и со всей силы пульнул в уже разбитое окно. Часть стёкол разбилась, противно звеня. Приезд дяди разбередил старые раны, и вампир болезненно скорчился. — На кой мне собираться?! — измучив себя, он выпрямился и закрыл глаза. Прохлада летнего вечера ворвалась в его разгромленную комнату, и он вдохнул полной грудью. — Я не могу забрать из этого проклятого дома то, что хочу, а в остальном нужды не испытываю! — раздосадованный, он услышал чью-то размеренную поступь, исчезнув тотчас. — Только посмотрите на эту берлогу! — войдя без стука, Рейджи как хранитель этого дома, пришёл посмотреть на очередные труды младшего брата. «Опарыш невоспитанный! Живёт не прилагая никаких усилий, кого-то он мне сильно напоминает…» — начиная считать лень старшего брата заразной, Рейджи помассировал лоб и с каким-то даже облегчением дал указание фамильяру: — Ничего здесь не трогать! Как уедет, запечатайте! «Мне кажется или что-то случилось? Я видела, как Рейджи выходил из комнаты Субару…» — Юи случайно застала вампира за исполнением домашних дел и, как это ни парадоксально, вышла сухой из воды. Младший сын Беатрикс почувствовал её взгляд на себе и поэтому остановился, однако предпочёл не оборачиваться. В этот момент его лицо озаряла улыбка. Он не мог её сдержать или же изменить. Подумав, что ей негоже видеть это выражение лица, Рейджи укрылся во мраке своих чертогов, чтобы извергнуть всю силу бесовской радости, коя захомутала его пытливый ум. Страдая от любопытства, она постучала в комнату, где обычно Субару прятался от занудства и экспрессии братьев, делаясь в их глазах чванливым и недалёким. Поскольку никто не отозвался, Юи приоткрыла дверь, осторожно заглянула и, несмотря на беспорядок, вошла. — Что здесь произошло? — произнесла она вслух, едва не падая из-за россыпи бетонной крошки, которая попалась ей под ноги; стоящий хруст перебил другой, более высокий звук — заскрипело стекло. Комори наступила на разбитую фоторамку и опустила глаза. Под ногой, в серой пыли, она увидела семейную фотографию, сделанную в гостиной какого-то дома. Фотограф запечатлел троих: мужчину, женщину и ребёнка. Все светловолосые, точно седые. Мужчина с прекрасными золотыми глазами по-доброму смотрел на женщину, а та держала на руках хмурого мальчика; ребёнок не желал фотографироваться, он был чем-то обижен, а потому отворачивал свою голову. Юи предположила, что этому ребёнку около семи лет. Сомнений у неё не возникло, на фотографии был запечатлён Субару с родителями — сходство было очевидным. Женщина, как впрочем, и мужчина, показалась знакомой. Комори попыталась напрячь память, однако из этого вышло ровным счётом да ничего. В месте, где должны были быть воспоминания, она видела дыру, чёрную и бездонную. Как раз этого стоило бояться. — Они хорошо смотрятся вместе, — очистив рамку от осколков, Юи вставила фотографию и вернула её на прежнее место — на каминную полку. — Но Субару выглядит рассерженным. Интересно, что заставило его разозлиться? Комори отошла и посмотрела на фотографию издалека. Со стороны — здоровая и крепкая семья; нельзя сказать, что муж плохо относится к жене или сыну, как и нельзя сказать, что жена не видит в родном чаде здоровый плод взаимной любви. Фотография не поднимает семейного сора или же дитя, которое по своей невинной природе не способно лгать с той лёгкостью и корыстью, как взрослые, и есть разгадка? Возможно ли, что реакция маленького Субару — это ответ его бунтовского характера на родительскую ложь? Юи почудился небывалой высоты тупик. — Если спрошу, то, скорее всего он разозлится… — решила она, уже замечая за вампиром некоторую систему — стоило ей подобраться к чему-то очень личному и, по всей видимости, очень болезненному, как он закрывался, точно устрица и кидался на неё и окружающих с лютой ненавистью. — Что ты здесь несёшь? — услышав позади тот самый рассерженный голос, о котором она думала секундой ранее, она обернулась и широко раскрыла глаза. — Какую чушь собираешься втирать? Какой нахрен хорошо? Ты хоть знаешь, что старик сделал с ней? Знаешь, каково пришлось ей, когда она обо всём узнала?.. — Субару закричал. Закричал так, что его слышал весь дом. Юи отшатнулась. Ей хватило бы минуты, чтобы миновать дверь, коридор, ещё одну дверь, а там бы, в одиноком углу своей девичьей комнаты она бы предалась воспоминаниям и горестным мыслям. — Субару… — сказала она осторожно, пробираясь спиной к выходу. Кусочки бетона снова попадались под ноги, и она, точно срываясь с какого-то возвышения, постоянно покачивалась. — Вот же бестолковая! Я больше не могу сдерживаться! — не вытерпев её во всех отношениях, он подлетел, схватил Юи за руку и опрокинул на жёсткую крышку гроба, который по какой-то причине не стал трогать во время крушения своей старой комнаты. — А-а-а! — закричала Комори в порыве всевозможных чувств. Субару оказался грубее, чем ей могло показаться на первый взгляд. Мало того что он небрежно швырнул её точно куклу, так ещё разорвал её одежду, будто какой-то дикарь. — Эй, ты ещё не понимаешь? — держа крепко и не отрывая взгляда, он спросил. — Я не могу остановиться! — Субару вырвал на топе девушки чёрные ленточки, которые раньше служили Юи лямками, вызвав этим действием бурю необъяснимых эмоций. — Твоё присутствие делает меня слишком чувствительным, — сказал он, припадая губами к месту, где вздрагивала небольшая девичья грудь. — О, боже мой! Боже! — повторяла Юи быстро, жмурясь и извиваясь в руках вампира. — Ты пробудила во мне эти чувства, теперь будь добра принять их, — отпрянув, он убрал от её лица волосы. «Мне даже крови твоей не надо. Я знаю, что на вкус она не лучше песка, поэтому мои инстинкты молчат, но то, что ты возбуждаешь меня — не может остаться незамеченным», — начиная смотреть затуманенными глазами, он широко раздвинул ноги Юи и без стеснений опустил руку к ней между ног, где сквозь шорты принялся как следует тереть, создавая под бельём Комори среду тёплую и пульсирующую. — Не надо! — Юи начала умолять сквозь стиснутые зубы. Ноги она попыталась сжать, но Субару благополучно разводил их, грозясь наделать дел куда более непоправимых. «Я слишком остро реагирую, — признал он без чьей-либо посторонней помощи. Девушка под ним извивалась и о чём-то неразборчиво просила, ему же до её просьб не было дела; в голове продолжало гудеть. — Она неправа. Почему не может вспомнить? А ещё… это же не совсем её тело, если сейчас что-то произойдёт, то я стану изменником или она настоящая почувствует то же, что и я?» — вопросы усилили головную боль. Взять девушку силой, изменять и заставлять её страдать — от всей этой грязи тошнило! И он остановился. — Проваливай! — буквально выкинув Юи из-под себя, он приложил холодную ладонь ко лбу и закрыл глаза. — Уйди прочь! Уйди… — крик сошёл на нет, и Комори услышала признаки боли в его голосе. Подумав о своём положении и произошедшем, она на время оставила жалость, прижала разорванную кофту к груди и выбежала из комнаты вампира.***
Он снова её прогнал. Припугнул, быть может, немного обидел, но не исполнил обещанного наказания — для Рейджи такие поступки значили, что младший брат полное разочарование, ещё одно бельмо на глазу, без которых их семья попросту не могла существовать. «В семье не без урода…» — подумав о том, о чём мог сказать старший брат, Субару поднялся на ноги и снова устремил взгляд на разбитое окно. Разорванные шторы шевелил ветер, и на душе делалось чуть-чуть легче. Он вспомнил, как ненавидит их всех, вспомнил, что из числа братьев импонировал Шу и иногда, делая, конечно, вид незаинтересованный, он с удовольствием слушал пение Канато. Но главным уродом, по его мнению, был старик! Этот вампир, который до сих пор не сыграл в ящик, он достал! Достал больше всех братьев вместе взятых, поэтому в какой-то степени Субару радовался, что на его долю выпала одинокая жизнь в этих стенах. — Что же я делаю?.. — закрыв глаза и подумав, вампир пришёл к выводу, что перед неминуемым отъездом надо переговорить с Юи; её требовалось предостеречь, хотя какой от этого прок, когда его ненасытные братцы узнали о редчайшем источнике крови?! Вкушать кровь женщины с сердцем демона мог лишь король, посему предложение, высказанное Рихтером, казалось подозрительным. Для чего Карлхайнцу делиться подобным изыском со своими отпрысками? В данном плане позиция Шу показалась самой верной — старику нельзя верить, он ложь воплоти, он тёмная лощина, где водятся сотни призраков, он сущее коварство. Зная, что требуется сказать, Субару ощутил иную проблему — он хотел встретиться с Юи, как и когда-то под пологом звёздного неба, без лишних свидетелей и эхолокаторов. — Стервочка! — в запертую дверь поскрёбся Райто. Юи спряталась за кроватью, прижала колени к груди и с минут десять покачиваний, затёрла свои высохшие глаза; она уткнулась в одну точку и не моргала всё то время, пока качалась взад-вперёд. «Не трогайте меня! — Комори начала умолять про себя, воспринимая голос Райто болезненно. — Уходите… Уходите…» — повторяла она, покачиваясь быстрее. — Стервочка… — пропел вампир и гулко опёрся о дверь. — Выходи… — продолжил звать он. «Нет! Ни за что!» — замотала она головой, лохматя свои пышные светлые волосы. — Выходи… — простонал он ещё раз, испытывая от всего этого лёгкое удовольствие. Это было столь же приятно, как дёргать девочек за косички, но этим обычно занимались в младших классах, а теперь удовольствие доставляла игра на чужих нервах. — Стервочка! — он наконец сказал громко, и Юи вздрогнула, как от лёгкого удара током. — Здесь тебе послание оставили. Знаешь, мне неприятно, когда какой-то другой мужчина оставляет под твоей дверью свои детские фотографии. Это попахивает изменой. Mia amore! Какой же это гротеск! Несчастные влюблённые, почти как у Шекспира… — О чём вы говорите? — забыв о своих печалях, Юи подбежала к двери и открыла. — Любопытство сильнее страха, — коварно улыбнувшись, Райто приподнял фотографию над своей шляпкой и как флагом помахал ей перед девушкой. — Знаешь, о ком идёт речь? — Это Субару? — Комори безрезультатно подпрыгнула, посмотрела в лоснящиеся от счастья лицо вампира и шаркнула ногами, символизируя тем самым своё отступление. — Что? Не хочешь эту фотографию? — Райто рассёк снимком воздух, и Юи почувствовала запах старой бумаги. Малость пыли, малость слежавшихся волокон и малость плесени, которая вырастает в плохо отапливаемых и редко проветриваемых помещениях. — Какая жалость, значит, придётся выбросить. От старья ведь положено избавляться… Не слушая его слов, Комори кинулась к кровати, где откинула мягкие подушки. Ещё утром под ними ею был спрятан серебряный кинжал, а ночью он пропал. — Куда же ты, Стервочка? — напугавшись и даже не за себя, Юи оттолкнула вампира, который преграждал ей путь, и побежала на улицу. — Не ожидал я такого… — упав на кровать, Райто привстал и посмотрел в раскрытую настежь дверь. — Твоё счастье, маленькая сучечка, сегодня полнолуние. У меня и кого бы то ни было в этом доме нет настроения за тобой бегать. Иди. Попрощайся с ним, покуда тебе выпала эта возможность.***
«Придёт ли она?» — спрашивал себя вампир, который подложил старый снимок под дверь, знаменуя этот поступок волей судьбы. «Будь что будет!» — говорил он себе, поступая столь опрометчиво. Сейчас он думал, что следовало подписать, указав время и место встречи, а потому нервничал, не срываясь лишь по вине воздействия полной луны и приятного шума фонтана, в котором отражалась эта невыносимая серебряная блямба. — Субару! — услышал он долгожданный запыхавшийся голос Юи и топот её быстрых ног. Девушка бежала к нему навстречу и ни на секунду не оробев, врезалась в него со своими крепкими объятиями. — Я думала, что не успею! — прижимаясь к нему всем своим телом, она уткнулась ему в плечо и торопливо заговорила. — Я надеялся, что ты не опоздаешь, — обняв её в ответ, Субару как никогда прежде успокоился. Она рядом. Всё хорошо. Никто из братьев не тронул её. Успел: увидеть, почувствовать, теперь оставалось предостеречь. — Ты не злишься на меня? — тихо спросил он, продолжая держать Юи в обруче из объятий. — Нет, — замотала она головой. — Кажется, я понимаю тебя. Но не понимаю, для чего ты забрал нож. Ты же не собрался?.. — она боялась, что он хочет отобрать жизнь, заколоть себя и оставить её, поэтому она торопилась. Не в силах слушать её, он поцеловал. Поцеловал так откровенно и страстно, что Юи широко раскрыла глаза. Его холодные губы, его жаркое дыхание. Комори почувствовала всё! И видя его закрытые глаза, чувствуя его волнительные движения языка, она в ответ прикрыла глаза и, охмелев как от вина, размякла в его руках. — Я не могу это остановить! — разорвав поцелуй, Субару обхватил маленькие плечи Юи и повис на ней без сил; все их он вложил в руки, в желание её удержать. — Не останавливай… — пребывая в полном бреду, Комори с полуоткрытыми глазами смотрела через плечо вампира, чувствуя, что попроси он возлечь с ним, и она не откажет, так как сил противостоять его напору, попросту нет. — Ты хоть знаешь, о чём говоришь? Знаешь, что они с тобой сделают?! — срываясь на крик, он продолжил притягивать Юи к земле. — Я не могу забрать тебя из этого дома, и сбежать ты не можешь, не теперь, когда они знают правду. — О какой правде ты говоришь? — не понимая его ни на минуту, Комори как будто сонно спросила. — Ты ключ к источнику драгоценной крови! Через тебя они доберутся до неё и ради этого не поскупятся на средства. С тобой сделают всё, чтобы ты заговорила! — сказал он, не внося в дело большой ясности. — Но я не знаю ни о каком источнике крови. Я вообще странно себя ощущаю. Словно это тело не моё, я двигаю руками и ногами, но едва ли признаю их собственными, — призналась она, поняв, что это были за ощущения ватности, скованности и тяжести. — Тогда тебе лучше умереть, — говоря это, Субару вложил ей в ладонь кинжал и на широко вытянутых руках посмотрел в лицо. — Закончи это сама! Не дай им измываться над тобой. Будучи зависимыми от чар луны, мы ослабели, но это только на одну ночь. Завтра лунный свет перестанет душить наши силы, и ты не сбежишь. — Ты хочешь, чтобы я убила себя? — не веря в то, что услышала, Юи с ужасом в глазах посмотрела на Субару. — Это единственный выход, — ответил он спокойно. — Старик повелел мне вернуться в мир демонов. Если ослушаюсь, то может пострадать дорогой мне родственник. Я снова даю его тебе, потому что не хочу думать о мучениях, которым ты подвергнешься со стороны моих братьев. Смерть милостива. Она холодна, но справедлива. Неважно, кто перед ней: бедняк или богач, она одаривает всех одинаково. Прими её скорее, и я уеду, зная, что ты не страдала от рук моей семьи долго. — Я умру… — держась за его руку, Юи говорила, не слыша себя. — Мы все когда-нибудь умрём. Самое главное в этом — не мучиться долго, — сказал он, так как сам постоянно балансировал на грани жизни и смерти.***
Узнав, как решилась её судьба, Юи оставила Субару и углубилась в сад. Вокруг цвели розовые кусты: белые, розовые, красные… Дойдя до кустарников, усыпанных бархатными алыми цветами, она упала на колени и подняла глаза к нему. Внутри её тлело желание молитвы, но ни одной из них она не могла вспомнить, словно благое слово никогда не касалось её бренного тела. «Это не я… — ощупывая себя с ног до головы, Комори продолжала мысленно повторять: — Не я…». И в то самое злополучное время на территорию особняка въехал чёрный автомобиль. Это был неприметный с виду седан, такой не выделялся на дороге, разве что блестящее от воска покрытие самую малость выдавало привилегированность пассажира. — Господин, ваши вещи? — спросил прилежный мужчина, протягивая к Субару руку. Он напоминал государственного служащего, и вампир понял, что отец подрядил кого-то с работы. «У смертных-подхалимов хватает духа приехать в такой час в неизвестный дом, вывести кого-то загород и бросить у кромки леса», — Субару не по своему хотению ухмыльнулся. — Я без вещей, — ответил вампир, когда закончил мысленно презирать смертного, решившегося удовлетворить просьбу выдающегося политика Сакамаки Того. «Я без вещей… — повторил он про себя и оглянулся на сад. Где-то там бродила брошенная им Юи, где-то там одна, наедине со своими страхами. — Для чего же я это делаю?! Почему не поставлю старика перед фактом? Сколько бы ни было у него жён, это не мешало ему иметь массу любовниц… — на секунду подумав о возможной судьбе Юи, он взбесился от собственных мыслей, едва не контузив отважного водителя и его блестящую служебную машину. — Грязь на её судьбе не смоется, какими бы отношениями я её ни оградил, прелюбодеяние останется таковым. И кого это сейчас волнует?!» — обомлев от каких-то там высоких амбиций, Субару пришёл в себя и понял, что несчастная кукла с голоском и личиком Комори Юи — это и есть его личный багаж. — Подождите, я забыл кое-что, — попросив мужчину не спешить с отъездом ещё десять минут, он кинулся на поиски Юи, уже ни один раз пожалев о том, что прежде сказал. — Это не я… — в этот самый момент Комори уверовала в лживость своей сущности и, попрощавшись со всем, что могло быть дорого, она крепко обхватила рукоять ножа и занесла перед собой. Она знала, что бить надо в сердце. Для девушки её комплекции — непростая задача. Сердце находится под крепкой бронёй из кости, которую надо пробить с одного точного удара. — Подожди! — услышав крик Субару, Юи дрогнула. Ветер колыхнул розы, и лепестки, которые должны были вот-вот опасть, взметнулись к небу. — Для чего ждать? Моё время уходит, ты сам так сказал, — медля из-за появившегося свидетеля, она набралась храбрости и вложила в предплечья куда больше сил. — Но есть и другой выход! Я его нашёл! — продолжил кричать вампир. — Ты поедешь со мной! Прямо сейчас! — Нет, почему-то мне хочется закончить это здесь и сейчас, посреди этих роз, — Юи легко улыбнулась, но так и не открыла глаза. — Не надо! Твоя смерть ничего не решит… — просил он, однако рука Комори не дрогнула, и острый кинжал вошёл в её грудь. — Нет! — закричал Субару и как от оглушительной боли зажал уши. Тело Юи издало какие-то посмертные звуки, те, которые вампир не желал слушать. — Я ненавижу эти чёртовы розы! Зачем ты заставляешь меня ненавидеть их ещё больше?! — кричал он, надрываясь оттого, что у его ног лежало тело милой и доброй девушки. Его сердце разрывалось от боли; разрывалось потому, что когда-то давно он испачкал её руки кровью, оставив в одиночестве, оставив так же, как она оставила его сейчас. Осознание этого чувства уничтожало его. Почему всё живое, к чему притрагивалась его рука, погибало? Почему такова участь смертных существ? Почему этот проклятый мир так жесток, что вновь заставляет его жить и смотреть на смерть вещей, которые были созданы, чтобы приносить другим радость? Он мог выкрикивать эти вопросы, стоя где-нибудь на краю мира, находясь посреди океана или оказавшись брошенным в землях, где нет ничего кроме смрадного пепла и душащего вулканического угара. Уловив именно эти запахи, вампир раскрыл глаза. Он стоял на коленях. Его руки сжимали тёплый пепел, а посреди этой кучи праха земного торчал отвратный серебряный нож. Субару вытер влажное лицо чёрным рукавом и вынул кинжал, тяжесть которого снова легла на его плечи. Когда он пришёл к автомобилю, то был по локоть в пепле. На чёрной футболке, брюках и даже волосах виднелись эти серые крошки. Мужчина, приехавший за ним, выкатил глаза, но увидев в руке парня сверкающий нож, не посмел издать и слова упрёка. Совсем скоро автомобиль выехал за ворота и влился в общий автомобильный поток.***
В это самое трагическое время, в мире демонов, Карлхайнц засел за непродолжительную шахматную партию. Рихтер не любил шахматы. Не любил играть из-за старшего брата. Его шутки задевали за живое, да и сам король не испытывал такого азарта от игры, как то, например, было во время игры с Сократом. — Как дети восприняли новость? — спросил владыка, не отрываясь от рассматривания костяных шахмат, которые сами выстраивались в ряды. — Как стервятники! — дал ответ Рихтер, с завистью глядя на резные фигуры. Его судьба обделила магическим даром, зато брата одарила излишне. — Молодая горячая кровь! — рассмеялся Карлхайнц, насторожившись в тот момент, когда старая прялка в одном из углов засветилась зелёным светом. Деревянное колесо заскрипело; нитка начала наматываться на веретено. — Это ещё что? — Рихтера взбесила эта старая, скрипучая вещь. От неё воняло какой-то старухой, да и пыль сыпалась с куска старой шерсти. — Ты всё шутишь? Но коли так, то играй в шахматы в одиночестве! Я ухожу! — мужчина обиделся. Его выводили способности и власть брата, а когда он вот так нарочно их демонстрировал, то зависть кипятила в нём желчь. — Девушка очнулась, — махнув пальцем, король остановил перемещение шахмат. Теперь он поднялся, чтобы подойти поближе к старой, загоревшейся зелёным огоньком прялке. — То есть, как это очнулась? — не поверил ему Рихтер. — Ты же сказал, что твой сын пробудит её. Как она сама-то очнулась?! — Не знаю, — улыбаясь оттого, что что-то пошло не по плану и не открылось ему в предвидении, Карлхайнц загорелся от любопытства. — И чего в этом весёлого?! — вампир в зелёной мантии не мог сдержать гнева. Спустя долгие годы, этот дурной план впервые дал маху. — Брат, отмотай время. — Не хочу, — отказался он, продолжая восторженно смотреть. — Отмотай! Ничего не случится! Ты переживал, что твои отпрыски подозревают тебя, но им плевать! — убеждал Рихтер, ведь совсем недавно он видел их реакцию лично. — Твой старший вовсе отказался грызться из-за девушки, значит, он не помнит её! — Кое-где ты прав, Рихтер, — согласился с ним король. — С Шу пришлось труднее всего. Тогда две временные петли сомкнулись и образовали одну. Я хотел, чтобы Юи появилась в его жизни задолго до некоторых эксцессов, но и это не помогло. Может быть, я зря переживаю и дыры, оставленные мной, оказались не замеченными ими, однако я не стану трогать время. Мы так долго мечтали избавить этот мир от основателей… — Это ты мечтал, брат, — сказал вампир разочарованно. — И у меня были на это причины, — кивнув в ответ на его кислую мину, Карлхайнц довольным вернулся на своё место. — Рихтер, займись пробудившейся девушкой. После столетнего сна ей наверняка хочется принять горячую ванну и прогуляться по магазинам. — Ты сейчас это серьёзно? — у вампира слов на нахальство брата не находилось. — Ты хочешь, чтобы я выбирал для неё платья?! — Она забыла свою прошлую жизнь. Думаю, для неё прошлое — это самый обычный кошмар. Не хочешь же ты, чтобы она потерялась где-нибудь в городе? — зная, что под подобным натиском брат не откажет, Карлхайнц оставшись довольным скорым его уходом, раскинул белые костяные руны вокруг переливающегося голубого кристалла и, заточив свой ум разгоревшимся интересом, внезапно помолодел и посвежел.Конец II части.