Из Уэльса с любовью

Рассвет застает Тэрона в жутко неудобной позе. Он стоит на коленях, оперевшись на локоть и напрягая ноющие мышцы, вдавливает в задницу вибратор. Ночь не задалась, слишком уж вечер выдался насыщенным. Колин влез в его голову и вытаскиваться из нее не хотел, мешая спать и рационально мыслить. Тэрон, правда, думал, что хватит подрочить, чтобы уснуть тем же беспечным сном, что и всегда, но не тут-то было. Его тело взбунтовалось, словно ему было пятнадцать и рука прописалась в трусах на долгое время. Подушки все скинуты на пол, как и одеяло, Тэрон трется взмокшим лбом о спинку кровати, и сил никаких нет. Если бы он обернулся, то понял, что уже рассвело, за шторами мир проснулся. А он и не ложился почти, если не считать нескольких беспокойных часов, которых не чувствовалось вовсе. Он открыл глаза и взглянул вниз. Его воображение играло с ним злую шутку, он почти видел, как знакомая рука укладывается на его члене, палец к пальцу, аккуратно, большим под головку. Рядом никого не было, но буйную фантазию уже было не остановить. Вибратором он пользовался не часто, купил давно, узнать — так ли это круто, если к обычной стимуляции добавится это тихое вжжж-вжжжж. Вибрация накрылась через неделю, ничего особенного в ней не оказалось, но сам агрегат остался и теперь головкой тыкался ему в простату, заставляя тело почти ломаться от ноющего удовольствия. Колина не было с ним здесь, и все же был. Тер Тэрону губы и тянул за язык, шепча на ухо абсолютно не соответствующие ему пошлости. Парню хотелось ему отсосать, натянуться губами так, чтобы, трогая его за горло, Ферт чувствовал бы там свой член. Эта мысль запульсировала в нем, и Тэрон из последних сил поменял положение. Он осторожно перевернулся и сел, чувствуя, что вибратор входит до упора, зажмурился, заныл тонким ультразвуком. Все собаки в окрестности его бы услышали. Ах ты ж блядское блядство! Колин бы мог это сделать — усадить его на свой член и отодрать так, что Тэрон подпрыгивал бы на нем, раскидав ноги в стороны и мотая головой, съехавшей с чужого плеча. Эджертон полностью в своей фантазии, выебанный настолько, насколько это возможно, когда ты один. Спина ноет лишь немногим меньше, чем яйца, когда система отказывает и он, все же, кончает, прикрыв головку, чтобы не брызнуло. Колин в его голове делает это сам, а потом вытирает сперму платочком, как и мокрый рот и подбородок Тэрона. Он падает вперед, упираясь в матрац плечами и лбом, задирая зад кверху. Вибратор торчит из него, наверное, наполовину, выталкиваемый наружу сжавшимися мышцами. Это какое-то помешательство, и чем дальше — тем сильнее. Тело уже расслаблялось, но мозг все никак не давал заснуть, опять. Ему нужен Колин. Или врач. Или Колин-врач… нет, заткнись, воображение, заткнись! * Бродвей встречает их огнями и афишами. Тэрона, который все еще не выспался, слепит неон и оглушает гул вокруг. Он чувствует себя так, словно идет на свидание, если бы рядом с ним не находилась его невеста. Ему нужно видеть Колина, чувствовать его взгляд на себе, чтобы его язык был у него во рту. Господи, опять эта дрожь по позвоночнику. Ферт стоит и ждет их. Он выглядит как бог, Тэрону хочется царапать его спину и сидеть у него в ногах одновременно. Наверно, его рука дрогнула в руке Джейн, потому что она так внимательно посмотрела на него, что стало не по себе. Парень понимает, что палится по полной, но он не виноват, это сильнее его. Они поднимаются и заходят внутрь театра. Сегодня «Призрак оперы». А ведь Тэрон хотел на «Чикаго». Он наконец взял себя в руки и теперь вел себя, как абсолютно дееспособ… Колин берет его за загривок и сдавливает пальцами так, словно Тэрон кот. Позади них очередь в кассу, им нужно выкупить забронированные билеты, и все эти люди видят этот жест. Джейн чуть впереди, вместе с мистером и миссис Эджертон, благо, что Нат здесь нет. Колин видит реакцию парня. У того открывается рот и он словно проседает под крепким захватом, как если бы его ухватили за член. Нет, Ферт не знает, зачем это делает. Как будто в этом есть что-то собственническое — посмотреть, как Тэрон откликается на всякое его прикосновение. — Пап! — Джейн оборачивается, но она смотрит в свой смартфон, так что Колин успевает отдернуть руку, а Тэрон перестает быть таким томным. — Я сфотографировала несколько платьев, которые мне понравились, хочешь глянуть? — Если там не сотня фото, как обычно! — с улыбкой отвечает Ферт, засовывая руки в карманы брюк от греха подальше. — Нееет! Не больше пятидесяти, честно. — А ты не смотри, — девушка оттесняет Тэрона подальше и отворачивает рукой его голову. — Нельзя. Платья одинаковые, одно за одним, а под пальцами все еще бьется пульс Эджертона, который стоит теперь к нему спиной, и в этом костюме задницы у него нет совсем. Колин хочет его шею, несмотря на то что всегда считал засосы отвратительными и вызывающими, но сейчас оставил бы их с десяток. Колин ткнул в платье наугад и сказал, что ему нравится. Билеты они забрали довольно быстро и отправились наверх, на балкон, на свои лучшие места. Он сидел рядом с дочерью и думал, что в этой истории он — призрак, который мешает счастью двух молодых людей. Если бы Тэрона самого к нему не влекло, конечно. Он не должен думать членом, а все равно это делает. Сидит и ищет пути, как бы ему уединиться с Эджертоном так, чтобы никто не догадался. На горизонте возможностей опять маячит туалет, и с каждой секундой выглядит вполне приемлемым вариантом. Стоит начаться антракту, как Тэрон туда и отправляется, предложив Ферту тоже. Остальные идут за шампанским, здороваются с знакомыми. Туалетная кабинка закрывается за ними раньше, чем другие люди успевают их спалить. Но они на грани фола. Колин засекает на часах десять минут, смотрит в распахнутые зеленые глаза напротив и медленно наклоняет голову. Спустя миг Тэрон врезается в дверь и замирает между ней и телом Колина. Их губы сталкиваются. Парень, наконец, получает то, что хотел, его член встает моментально, хотя не факт, что он вообще опускался. Ферт раздвигает его ноги, просовывает колено между ними, подпирает бедром чужие яйца. Он расстегивает пиджак Тэрона, проводит руками по гладкой белой рубашке, и соски под ней реагируют, пусть и не выпирая, как у девушек. Колин опускается на крышку унитаза и тянет парня на себя. Тэрон хочет опуститься на колени, но ему не дают — сегодня опять дрочка. Он раздвигает ноги и садится сверху, на этот раз оказываясь выше и теперь задирая голову Ферта вверх, чтобы поцеловаться. Колин расстегивает его штаны, спускает их с задницы, как и белье, с таким наслаждением сжимая подставленные ягодицы. Тэрон обнимает его за шею, сопит за спину, скорее всего опять с блядски приоткрытыми губами. Пальцы проникают между ягодиц, упираются во вход и сразу отдергиваются. Говнюк все еще влажный внутри, хотя дрочил несколько часов назад. Колин знает, что он ни с кем не был, но воображаемая, возможная ревность бьет его в голову. Он хватает Тэрона за волосы и дергает назад, смотрит на острый подбородок, скулы, рот, ресницы, из-под которых не видно глаз. Когда Ферт, все же, вставляет в него пальцы, Тэрон почти падает. Он отклоняется назад, держась ладонями за шею Колина, проседает глубже. Такой славный маленький говнюк, слов нет, выебать его. Колин расстегивает свои брюки и почти готов приподнять парня, чтобы насадить на себя, но на глаза попадается циферблат часов. Еще три минуты. Опять не успевает, твою мать! Он тянет Тэрона обратно к себе, целует, заставляет взяться за оба члена и быть умницей. Колин не может сдержаться, кусает его за сосок через рубашку, оставляя на ней мокрое пятно. Главное не обкончать одежду, главное подумать об этом прежде, чем его накроет. Не спалиться. Ферт кончает и, даже когда от удовольствия можно с ума сойти, он уже думает, что ему нужно еще. Засадить пиздюку в рот, и в задницу, в эту отличную, сжимающуюся плоскую задницу, которая сдавливает его пальцы сейчас. Боже, ебаный Уэльс