Снеговики

На следующий день Лестрейда разбудил звук входящего сообщения на телефоне. Сообщение было прислано с неизвестного номера, который, Инспектор уже понял, невозможно было бы отследить. Оно гласило: «Через десять минут у входа в Скотленд Ярд». И все. Вставать ужасно не хотелось. У него наконец выдался заслуженный выходной, но такие люди, как Майкрофт никогда не переносят намеченного. Дело со Снеговиками пока буксовало в отделе криминалистов. Даже Шерлок где-то затихарился, зарождая ощущение будущих проблем. Все усугублялось еще и тем, что на ночь в Ярде, в помещениях, в которых не было сменных работников, выключали бОльшую часть отопления. И большой зал со столами штатных сотрудников был отключен от обогрева. В своем кабинете Лестрейд оставил отопление, раз теперь это его временное жилище, но оно прилегало к тому залу, что не отапливался. И потому его кабинет, можно сказать, обогревал все два помещения. От мыслей, что ему придется вылезти из-под теплого пледа на холодный воздух кабинета, его пробила дрожь. Дежурные постовые, оставшиеся на ночь в Ярде, включат общее отопление только через час. Вздохнув, Грег окинул кабинет печальным взглядом. Полумрак. Прикрытые шторы. Он на диване лежит не в привычных шортах, а в домашних брюках, после первого внезапного пришествия Майкрофта. Прикрыв глаза от яркого экрана телефона, Лестрейд застонал. Неужели сегодня уже наступило. Жалея себя, он ужаснулся вновь, взглянув на экран телефона и увидев, что пять минут из данных ему десяти уже истекли. Вскочив, Грег начал наспех собираться. Чистя зубы, он понимал, что успеет только побриться да одеться, на то, чтобы принять душ и речи нет. Лестрейд оскалился в злобной улыбке, представив, как отутюженный напомаженный Майкрофт морщится при его виде и отказывается от соглашения. Собравшись, Инспектор выглянул в окно и увидел стоящий у тротуара знакомый черный тонированный Ягуар. Он, тяжело вздохнув, поплелся к выходу из Ярда, но, метнув взгляд к руке, на которой были часы, ускорил шаг. Снег похоже валил всю ночь не переставая, поэтому городская служба по сбору снега явно не поспевала его вывозить. Тротуар, на который шагнул Грег, был в снегу по щиколотку. Весь запыхавшийся, но, более-менее, прилично выглядящий, Инспектор подошел к машине. Уже распахнув заднюю дверь, он увидел удивлённого водителя, который выбирался из салона, чтобы открыть ее. - Спасибо, я справлюсь сам, — ответил Грег водителю и стремительно залез в машину. Он ожидал увидеть Майкрофта, но в салоне никого не было. Машина тронулась, и они поехали. Грег открыл рот, чтобы задать вопрос водителю о месте куда его везут, но именно в этот момент мужчина что-то нажал на панели управления, и между ними возникла перегородка. «Обиделся, что ли?», — усмехнулся Инспектор. Они ехали более часа. И хотя движение затруднял снег, Грег уже решил, что они сейчас окажутся за городом, когда машина, свернув в какой-то переулок, остановилась. В окно Грег увидел небольшое крыльцо из светло-бежевого камня со ступенями, ведущими к массивной деревянной двери. Дверь принадлежала двухэтажному особняку. Особняк был весьма примечателен тем, что окна его были только на стене, в которой была дверь. Остальная часть особняка была литой каменной плитой. Лестрейд сидел в машине уже более десяти минут и чувствовал себя весьма глуповато. Перегородка так и не опустилась, двери были заблокированы. Спустя еще пять томительных минут, в течение которых Лестрейд чуть не уснул, подошел водитель и открыл заднюю дверь машины. Майкрофт уселся на сидение напротив Инспектора. Кивнув ему, он опустил голову и развернул папку, которую держал в руках. Лестрейд только и успел кивнуть в ответ. Он понял, что Майкрофт не в настроении. Грег, конечно, надеялся, что Майкрофт не раздует из их соглашения какое-то шоу, как любил его брат, но и не ожидал, что просто втиснет это в свое рабочее расписание. Холмс продолжал не обращать на него внимания, что-то печатая на телефоне и одновременно листая папку. Грег расслабился и уже забыл, что ему предстоит предпринять, когда Майкрофт отложил папку на соседнее сидение, которое обычно занимала его помощница, которой, кстати, сегодня не наблюдалось, и поднял на него испепеляющий взгляд, высокомерно заговорив: - Задача проста, Инспектор. Когда ваша любимая команда забьёт гол, большинство вскочат со своих мест, мы тоже поднимемся, и вы поцелуете меня. Думаю, вы понимаете, что, чтобы все выставить в правильном свете, инициатива должна исходить от вас. На всякий случай, по моим подсчетам, ожидается еще минимум один гол. Но лучше справиться первым, у меня назначена деловая встреча на вторую половину дня, не хотелось бы ее отменять, я и так освободил для вас все свое утро. Договорив, он вышел из машины, дверь которой перед ним открыл водитель, и остановился в нескольких шагах, дожидаясь Инспектора. Грег не сообразил, о чем вообще говорил Майкрофт, но выбравшись из машины, сразу все понял. Они стояли у VIP входа на самый большой крытый стадион Лондона. Стадион выглядел непривычно, окруженный пушистым снегом со всех сторон. Лестрейд так был загружен работой, что давно не следил за матчами, удовлетворяясь интернет повторами, которые мог посмотреть, когда выдавался выходной. Парни из отдела давно уже не разговаривали с ним о футболе, зная, что шеф, скорее всего, не успел посмотреть и предыдущий матч. Сначала Лестрейд был удручен тем, что такое положение вещей отдалило его от сотрудников, потому что футбол был общей нейтральной темой для большинства, начав с которой можно было поболтать. Упустив ее, многие перестали общаться с ним, в виду его более высокой должности. С другой стороны, сейчас ему было и не до пустых разговоров. Ему бы думать о нынешнем деле и маньяке, что засовывает своих жертв в снеговики. Или о разводе. Даже в выходной Лестрейд продолжал работать, ведь от этого завесили жизни. В его профессии выходные наступают только после поимки преступника. Но Майкрофт прилепился к нему с этим скелетом в шкафу. А откажешь, может еще и отстранить Шерлока от дел Ярда. Хотя это будет не легко, но почему-то Грег был уверен Майкрофт бы смог. А без Шерлока дело будет продвигаться слишком медленно. - VIP ложа? — тихо пробубнил Грег. - Не слишком рассчитывайте на это. В VIP ложе никто не будет настолько импульсивен для вскакивания. Всего лишь VIP сектор, — разочарованно сказал Майкрофт, направляясь ко входу. - Всего лишь, — шепотом передразнил его Грег. Майкрофт резко остановился и обернулся, сверкнув злым взглядом. Грега пробрал озноб. Неужели услышал? Черт! Холмс подошел вплотную к нему, протянул ему билет. Дождавшись пока Грег возьмет его, он одернул подвернутые манжеты на рубашке Инспектора, застегнув на них пуговицы, затем поднял руки и застегнул верхнюю пуговицу на воротнике рубашки. Затем, сморщив нос, развернулся и быстро зашагал к входу на VIP трибуны. По коже Инспектора пошли мурашки от ледяных рук Майкрофта. Он вдруг на миг ощутил себя в одном из тех снеговиков, что они нашли недавно. Оставалось надеяться, что он выберется из всего этого раньше, чем это убьет его. Грег не представлял, как на это реагировать и не представлял того, как себя вести с Майкрофтом в подобной ситуации. Он уже пожалел, что просто не ударил его, тем более, когда ему еще и предложили. Инспектор понимал, как вести себя с ним в рамках рабочих вопросов. Но теперь не представлял, в каком направлении двигаться. От осознания того, что скоро ему предстоит поцеловать этого пижона, у него захватило дыхание. Он почему-то вспомнил прошлое. Те волнующие томительные минуты в засаде, которые так будоражили ему кровь, и которых ему теперь не хватало. Те минуты, когда неизвестно, как все обернётся. Он все еще выезжал на задержания, но все больше в его обязанности входила бумажная волокита, отупляющая его и внезапные встряски для мозгов во время раскрытия особо сложных убийств. Многие думали, что его это устраивает. Непыльная усердная работа с бумагами, обмозгование дел и раздача приказов. Однако он любил оперативную работу, поэтому так хорошо понимал Джона, который после Афганистана хоть и ворчал на Шерлока, но каждый раз ввязывался с ним в передряги. Грег был уже взрослым мужчиной и не испытывал смущения перед предстоящим. Он не знал, что будет излишним, а что приемлемым в отношении такой персоны, как Майкрофт, и это почему-то наполняло его тело адреналином. Грег, быстро изучив билет, двинулся в направлении своего места. Холмс восседал на сидении со своей раздражающей идеальной осанкой. Его тонкие губы были поджаты, и Грег не мог разобрать то ли от злости, то ли от раздражения. Как только начался матч, Лестрейд сразу же забыл для чего он тут вообще оказался. Происходящее на стадионе захватило его. Когда команда, за которую он болел, чуть не забила гол, его сознание будто окатило ледяной водой. Он обернулся к Майкрофту и увидел, как тот внимательно наблюдает за происходящим на стадионе. Он был полностью погружен в свои размышления, как Шерлок во время дела. Грег было подумал, что он вовсе и не наблюдает за игрой, решая какие-то свои рабочие вопросы. Холмс, словно услышав его мысли, развернулся к нему и, наклонившись к его уху, прошептал: - Судя по ходу игры и тому, что вратарь противника потянул связки на руке, гол будет в первых минутах после таймаута. Будьте готовы. Контраст холодного воздуха на трибунах и теплого от рта Холмса заставил Грега поежиться. Лестрейд не осмелился даже кивнуть в ответ. Он замер, точно проглотив кол, на своем сидении, уставившись на поле. Грег не ожидал, что Майкрофт действительно следит за игрой, ведь тот не подавал никаких признаков заинтересованности. Поняв, что идти на попятную поздно, да и позорно, он решил — будь что будет. Ведь он может просто чмокнуть его в губы, обставив все так, будто хотел поцеловать в щеку, но, от захватившего его ликования в честь гола, промахнулся. Расслабившись, Инспектор продолжил следить за игрой, ожидая судьбоносной минуты. Ему еще повезло, что их не покажут на большом экране. Хотя с Майкрофта сталось бы провернуть и такое. От мыслей его отвлек мяч, влетевший в ворота, и гул, который начал зарождаться на дальних трибунах. Большая часть людей VIP трибун поднялась с мест и завопила: «Гооооол!» Майкрофт плавно встал вслед за Грегом. Грег, захваченный ликованием, улыбаясь, повернулся к нему. Холмс вопросительно приподнял бровь, ожидая. И тут Лестрейд указал ему на экран. Удивившись, Майкрофт перевел свой взгляд туда, но не увидел ровным счетом ничего. Он, недоумевая, начал оборачиваться обратно к Грегу, когда тот, застав врасплох, схватил его лицо в свои ладони и поцеловал. Ликование толпы вокруг наполняло его кровь адреналином. Инспектор рассчитывал на такой эффект, но, обернувшись и увидев ожидающего поцелуя Майкрофта, понял, что что-то не так. Он не может поцеловать его, когда тот ожидает поцелуя, как чего-то заранее скучного, будто он уже знал, как Инспектор его поцелует. Он вполне мог это вычислить, будучи Холмсом. Но по мнению Грега поцелуй должен быть чем-то веселым, внезапным и будоражащим. Он решил для себя, раз уж мир так абсурден, что ему нужно поцеловать этого чопорного зануду, почему бы не повеселиться хотя бы самому, даже если Майкрофт это и не оценит. Собственно, детали они не оговаривали, что освобождало его от угрызений совести. Тогда Грег решил отвлечь Майкрофта. Он не мог поцеловать того под его пристальным «анализирующим все» взглядом. Инспектор удивленно указал на экран стадиона и обрадовался, когда Холмс заглотил наживку. Потом он схватил его лицо в свои ладони и развернул к себе для поцелуя. Лестрейд коснулся его губ и понял, что Майкрофт начал что-то говорить, поэтому открыл рот. Тогда Грег просто скользнул языком внутрь, даже не думая о том, что это было уже излишним в их соглашении. Он думал, мистер Британское правительство прервет его, но тот будто застыл под его губами. У Грега было много женщин, но то, что он творил с ртом Майкрофта, он не проделывал уже с времен колледжа. Его поразило, что в нем вдруг встрепенулось что-то молодое, давно забытое и такое.... Он решил — раз Майкрофт позволяет ему, то он вдоволь насладится этим мгновением ностальгии, полагая, что все это от того, что для Майкрофта такое в новинку, и вот еще чуть-чуть и наваждение покинет его. Но оно только крепло, зарождая в нем совершенно новые чувства, и ему было безумно любопытно узнать, что же будет дальше, когда его поток ощущений прервала острая мимолетная боль в губе. Он отстранился и увидел, как возмущенный и раздосадованный Холмс просто-напросто сбегает от него. От неожиданности Майкрофт пропустил тот момент, когда губы Инспектора прижались к его губам. Он уже начал открывать рот, чтобы отчитать того за глупую шутку с экраном. Его приоткрытых губ коснулись губы Лестрейда — все произошло как-то само. Поцелуй получился слишком глубоким и интимным. Инстинктивно ответив на него, Майкрофт сам себе удивился, как все вышло естественно и слаженно. Но Инспектор не прекращал его целовать. Толпа уже начала рассаживаться по местам, а Грег продолжал творить своим ртом что-то невообразимое. При этом он успел положить свою руку на его талию, и теперь она прижимала его все ближе к теплому торсу мужчины. Опомнившись, Майкрофт вцепился зубами в нижнюю губу Инспектора, и тот сразу отстранился. Все в нем указывало на то, что он возбужден и взбудоражен. Его зрачки были расширены, а рука, все еще лежащая на талии Майкрофта, не ослабила хватки. Холмс высвободился и поспешил к выходу с трибун. Опешивший Инспектор застыл на месте. Многие еще продолжали стоять и, перешептываясь, всматривались в поле, поэтому на них мало кто обратил внимание. Инспектор же тем временем отмер и поспешил за Майкрофтом к выходу с трибун. Он уже думал, что тот успел уйти, когда увидел фигуру, замершую у стены в полумраке. Он осторожно приблизился к нему, но тот никак не отреагировал на его появление. Тогда он решил окликнуть его: - Майкрофт... Тот вздрогнул и обернулся. Грег поймал его взгляд и застыл. В обычно ледяном и безучастном взгляде читалось явное удивление и неверие. Майкрофт снова отвернулся и задвигался в направлении к выходу. Тогда Лестрейд, сам не ожидая от себя такой наглости и проворности, подскочил к нему и, развернув к себе лицо Холмса, вновь поцеловал. Это был совсем другой поцелуй. Тот первый был полон сомнений, интереса и тревоги. Этот же был выражением жажды. Не думая больше ни секунды, Инспектор действовал инстинктивно. Он прижал Майкрофта к стене, зажав его руку, с неизменным зонтом, в запястье, обездвижив ее. Вторую руку, которая была у того в кармане штанов, он зажал бедром. Майкрофт, не сопротивляясь напору, отвечал на поцелуй. Когда воздуха совсем стало не хватать, им пришлось прерваться. Но Грег, почему-то, не мог заставить себя остановиться. Он продолжал целовать подбородок мужчины, потом переключился на шею. Холмс не издавал ни звука. Он замер и не двигался. Однако Грег ощущал, как под его рукой дрожит запястье Майкрофта и как участился его пульс. Ему казалось, что он не сможет насытиться, что он в подобии какого-то транса, но тут громкий звук вывел его из забытья. Лестрейд опустил голову и увидел упавший из рук Британского правительства зонтик и понял, что переборщил. Осторожно Грег отпустил его запястье, но тело не хотело отпускать Майкрофта из плена между стеной и им самим. Сдавшись, мужчина уткнулся лбом в плечо Холмса и застыл. Он не знал, сколько они уже так стоят, все было словно во сне, мысли медленно ворочались в сознании. Его пробудило легкое прикосновение к его манжетам. Пальцы Майкрофта невесомо скользили по его руке. Он не чувствовал их прикосновения, лишь щекотание ткани рубашки о кожу. Потом пальцы Майкрофта расстегнули пуговицу его манжета и медленно проскользнули внутрь. По коже Грега пошли приятные мурашки. Он повернул голову в бок и увидел лицо Холмса. Тот смотрел вниз, на его руку, изучающим взглядом, как будто разгадывал ребус, и продолжал медленно двигать пальцами по его коже вверх по направлению к локтю, сминая ткань рукава рубашки. Это было завораживающе откровенно и томительно. Грег понял, что это лишь минута затишья перед очередной бурей что накроет их. Нужно было что-то предпринять, иначе они не смогут остановиться. Он, почему-то, был уверен, что для Майкрофта такое в новинку и тот пока не осознает, что творит. Вдруг Холмс перевел на него взгляд. Они застыли в полумраке бетонных стен. Мужчина продолжал невесомо скользить пальцами вверх, изучающе смотря прямо в глаза Грегу. И он не выдержал, снова прижимаясь своими губами к его губам. Майкрофт остановил свою руку, но продолжал смотреть на него, однако теперь каким-то отстраненным взглядом. Грег выругался про себя. Жажда отступила, он забеспокоился о Холмсе, действительно забеспокоился. Он поцеловал его медленно и нежно. Это был прощальный поцелуй. Он понял, что должен отступить, дать тому воздуху. Майкрофт вышел из оцепенения и перевёл на него непонимающий взгляд. Наступила тишина. Лестрейд отступил на шаг назад, давая свободу. Но Майкрофт начал оседать на пол и Инспектору пришлось подхватить того за талию. - Что произошло? — взволнованно и непонимающе произнес Майкрофт. Голос его в конце дрогнул, на что он скривился. - Я сам не вполне понимаю, — прохрипел Инспектор. Майкрофт поднял на него взгляд, и между ними снова начал накаляться воздух. Усилием воли он перевел взгляд от лица Инспектора в сторону выхода с трибун и увидел свой зонт на полу. Он высвободился из объятий Грега и вполне уверенной походкой подошел к зонту и наклонился, чтобы его подобрать. Грег даже в полутьме заметил, как при этом его уши и шея покраснели. Не оборачиваясь Майкрофт, сказал: - Мне пора на встречу. Думаю, я с лихвой сдержал свое обещание, — и стремительным шагом направился к выходу. Грег ничего не успел ответить или предпринять, как Холмс исчез за дверями. Постояв немного у выхода и сделав пару глубоких вдохов, Майкрофт подождал пока уши и шея перестанут гореть, и направился к машине. Прохладный воздух отрезвил его. Прокладывая дорогу через заснеженную площадку, он пытался унять дрожь, охватившую его явно не из-за холода. Уже сидя в машине и вертя зонтик в руках, он наблюдал, как его пальцы все еще продолжали подрагивать от каких-то фантомных ощущений. Будто бы все еще чувствовали тепло кожи Грега. Разум же просчитывал ходы и варианты решений сложившейся ситуации. * * * Он помнил все четко, но действовал словно в трансе. Осознавал происходящее, но ощущал, будто его мозг и тело разделились. Такое он испытывал впервые, не находясь под действием какого-либо вещества. Но эффект был так схож, что он проанализировал весь день, дабы убедиться, что ему ничего не подмешали. Или что губы Инспектора не были отравлены. Абсурд. Он был взрослым мужчиной. И у него были отношения. Он был взрослым умным мужчиной. У него было не много отношений, но все они были просчитаны, понятны и предсказуемы. И все это было очень давно. Он был не просто умным мужчиной. Он был гениальным мужчиной. Поэтому потребности тела его мало волновали, и он думал, его организм это вполне устраивает. Бывало так, что он падал в обморок от того, что работал слишком долго. Но с тех пор он следил за режимом и питанием, а также за физической формой. Но там, в тоннеле выхода с трибун, его тело взбунтовалось против его разума. А потом и его разум начал анализировать только мужчину напротив него. Грег подпрыгнул и заорал: «Гоооол!» вместе со всеми. Майкрофт не очень любил футбол. Точнее сказать, он не очень любил футбол в живую. В живую можно было больше проанализировать и подметить, однако количество людей, даже в VIP ложе раздражало его. Но футбол, как нельзя кстати, подходил для их дела. Поэтому он и остановился на этом плане. Встав вслед за Грегом, он начал ждать, когда тот обернётся. До последнего Майкрофт думал, что Инспектор, увлекшись футболом, забудет, зачем они здесь вообще. Но тот все же обернулся и застыл. Майкрофт уже размышлял, как тот все обставит, но никак не ожидал, что его разыграют. Инспектор указал куда-то в сторону, где должен был находиться экран. Он инстинктивно обернулся, подумав, что что-то пошло не так, например, что его братец решил сесть на хвост Инспектору. Но не заметил ничего необычного. Разозлившись, он начал уже открывать рот, чтобы отчитать нахала, но тот неожиданно схватил его лицо своими ладонями и поцеловал. Майкрофт рассчитывал на сознательность Инспектора. Он понимал, что Инспектор учтет его положение в обществе и не будет позволять себе лишнего. Но только стоило губам Грега коснуться его губ, как Майкрофт ощутил жар, разливающийся от них по всему телу. Такие чувства были у него впервые. Инспектор продолжал его целовать, все больше углубляя поцелуй. Это начало перерастать во что-то вульгарное. Майкрофт попытался отстраниться, но тело не слушалось его. Оно замерло, оцепенев. Оно ожидало чего-то гораздо существеннее. С Инспектором же творилось что-то диаметрально противоположное. Майкрофт заметил, как у того расширились зрачки. Его сознание оцепенело, а вот тело наоборот. Он, осмелев, положил свою руку на талию Майкрофта, подтянув того ближе. И Холмс запаниковал, распознав сбой в своем сознании. Это уже пугало и интриговало одновременно. Однако ему еще предстоит сегодня встреча, а его разум как будто заволакивало туманом. Единственное, что он смог предпринять — это укусить Инспектора за губу. Тот сразу пришел в себя. Но Майкрофт заметил, что его зрачки все еще расширены, а сознание где-то далеко. Поэтому он развернулся, и на ватных ногах заставил свое тело шагать в сторону выхода. Он замедлился в туннеле перед выходом на улицу, пытаясь перевести дыхание и осознать, что могло пойти не так, когда его окликнули. Обернувшись, Холмс увидел Инспектора, застывшего в проеме между трибунами. В его глазах плескалась жажда. Никто никогда не прожигал таким взглядом Майкрофта, даже его враги. Он отвернулся, пытаясь заставить, подчинить, свое тело двигаться к выходу. Но Лестрейд среагировал быстрее. Он развернул его к себе, прижав к стене, и навалился сверху. Руку с зонтом он прижал у запястья, обездвижив ее, вторую Майкрофт не успел высунуть из кармана, когда на него навалился Инспектор. Все тело Майкрофта обдало жаром. От давления по коже побежал контрастный холодок. И эта смесь заставляла его разум разрываться надвое. Грег снова впился в его губы. Но теперь это ощущалось по-другому. Его губы словно медленно таяли от горячих прикосновений губ Грега. Прикосновения языка перестали быть просто влажными движениями, каким-то образом мужчина находил такие места в его рту, которые заставляли выбиваться весь воздух из легких, затуманивая сознание еще больше. Он уже подумал, что так может упасть в обморок, когда Грег внезапно отстранился от губ, но продолжил целовать его подбородок и шею. От этого его руки и ноги начали дрожать в ознобе. Майкрофт не до конца понимал, что с ним творится, он успевал только дышать. И тут все замерло. Грег застыл на его плече. В легкие начал поступать кислород. Майкрофт почувствовал, как на смену адреналиновой эйфории пришло приятное спокойствие. Это настолько его поразило. Именно это спокойствие, а не все то безумие, что произошло минутой раньше. Такого спокойствия Майкрофт никогда не ощущал. Только испытав его, он осознал, что даже засыпая или после массажа, он все равно был напряжен. Сейчас же все его тело расслабилось. Он как будто стал легче и выше. А его разум заработал вдвое продуктивнее. Это захлестнуло освежающей волной. Данные мелькали в его сознании, но неизменно отодвигались на периферию. Майкрофт уставился на руку Грега, что удерживала его запястье, он считал его пульс, оценивал температуру его кожи, он запоминал каждый изгиб его пальцев, когда Грег отпустил его, но не отодвинулся. Майкрофт чувствовал, как дыхание мужчины щекочет его шею, его галстук давил на горло, он ощущал тепло руки Грега, что находилась совсем близко. Он чувствовал подобие статического электричества между их ладоней. Майкрофт решил проверить природу этого феномена. Осторожно и невесомо он коснулся манжета на рубашке Инспектора и почувствовал, как кончики его пальцев зазудели. Он расстегнул манжет и пробрался под него, задевая подушечками пальцев волоски на руке мужчины. Он никогда не испытывал такого чувственного контакта ни с кем из своих любовников. Просто прикосновение к руке заставляло его тело хотеть большего, а разум разделяться и сплавляться вновь, убыстряя его работу. Грег шевельнулся на его плече, но Майкрофт не сразу смог оторваться от анализа движений его пальцев. Когда же он перевел взгляд на Грега, то встретился с его глазами и понял, что тот испытывает все то же самое. Грег встрепенулся и снова увлек его в поцелуй. Но разум Майкрофта все пытался постичь эту загадку. Почему у него такая стойкая уверенность или даже уже убежденность, что Грег ощущает все то же самое? Где этому доказательства? Как это доказать? Он погружался все глубже и глубже в рассуждения, параллельно решая застопорившиеся рабочие вопросы с такой поразительной легкостью, что начал сомневаться в своих приоритетах. И тут что-то изменилось. Что-то печальное, но щемяще-нежное, коснулось его губ и исчезло. Такие эмоции он испытывал всего дважды в своей жизни. Когда понял, что он стал старшим братом и осознал всю ответственность этого звания, и когда понял, что его брат сам может постоять за себя, в чем он конечно же не был уверен до конца. Он вопросительно уставился на Инспектора. Столько различных переживаний. Сколько прошло времени? Разум подсказывает — не больше пяти минут, а тело опровергает, давая понять, что несколько часов. Грег отстранился от него. И тут же тело Майкрофта ослабло и начало оседать на пол. Инспектору пришлось подхватить его за талию. В этот момент Холмс увидел свой упавший зонт, и почему-то его сознание начало проводить странные параллели в воображении. Как будто зонт был олицетворением всей его сдержанности, выдержки и манер. И вот он побежденный одиноко пал на пол. Падение. А потом он осознал, что повторил бы все это еще раз только ради того затишья, что испытал между помутнением рассудка. Того проблеска чистого разума, сплавленного с ощущениями так тесно, что заставляло его быть еще могущественнее. То, что он не задумываясь сделал бы все ради тех секунд и пугало его, и злило, и смиряло одновременно. Рука Лестрейда на его талии прожигала теплом сквозь ткань дорогого костюма. И он понимал, что этот костюм, и все, чем он дорожил до этого — не стоят ничего по сравнению с этими секундами истинного спокойствия и чистого разума. В нем зарождалось безумное желание присвоить Грега себе, будто он неведомый артефакт, и заставить снова повторить ту магию, не иначе. От этих мыслей Майкрофт почувствовал, как кровь начала приливать к ушам и щекам. Он высвободился из пленяющих объятий Инспектора и, стараясь идти уверенно, пошел к зонту. Если он обернётся к Грегу, то уже не сможет уйти. Только не сегодня. Он всю жизнь делал выбор. Ему платили за то, что он просчитывает варианты и делает выбор. И он снова сделал выбор, который сразу лег тяжелым камнем где-то в области сердца.