Вий
— Знаешь, — говорила мне Эля, — все мои подруги из прошлого, когда мечтали о взрослой жизни, говорили о том, каким будет их свадебное платье, сколько заведут детей, каким будет их дом… А мне нечего было сказать, я не представляла ни своего свадебного платья, ни детей, ни мужа – только дом, где я буду одна, — Элька затянулась сигаретой, продолжая смотреть вверх, мы лежали на крыше, нас засыпало снегом. — Может, оно и к лучшему. Слова Сабли были от всего сердца, уверенна: это проклятье теперь никто не снимет, я обречена на одиночество. День рождения Эли выпадает на конец марта, празднуется нами с таким же размахом, как Новый год: закупается много еды, выпивки, подарков. Да, мы дарим подарки Эле, а она нам — это её желание. Первый её день рождения в нашей компании отмечался с невероятным размахом, хоть нас и было меньше: Китя, Сабля, я, Шаман, Пёс, Прищепка. Денег у нас не было, как и еды, как и подарков, но мы были безумно счастливыми, голодными и счастливыми — настоящими. Праздничный стол не был праздничным, но только не для нас: отваренная картошка, солёная селёдка, винегрет, вино по рецепту дедушки Шамана, торт, испечённый Китей и Саблей, они в то время отлично ладили, как и мы все. Дарить Эле нам было нечего, потому всю ночь мы во дворе строили снежный город: замки, башни, планировали даже лабиринт, но боялись не успеть до рассвета. Башня Шамана получилась самой красивой, она выглядела так, будто её сделали из стекла, она очень контрастировала на фоне наших снежных развалин — он возился с ней всю ночь, поручив Псу соорудить вокруг неё ров и крепость из снежных кубиков. Шаман промок насквозь, лицо его было красным, а вся одежда в снегу и льду, он постоянно втягивал в себя сопли, громко кашлял… Мы знали, что к вечеру следующего дня он сляжет, но никто его не останавливал, так как понимали, что выедем за счёт его башни, и наши развалины ни на что не годятся, как бы мы ни старались. Утром мы встретили Элю около лестницы, распевая «Happy birthday to you». Сабля и Китя держали торт, в нём было двадцать пять свечек. Да-а, свечки – это отдельная история, их придумала Прищепка: растопив одну большую свечку, она накатала из неё маленькие, они едва не залили весь торт воском, но никого это не волновало: у нас был праздник. Элька не ожидала такого от нас, и, закрыв лицо ладонями, сдерживая слёзы, смеялась и благодарила за торт и поздравления. Во дворе она кое-как держала себя в руках: смеялась и называла нас сумасшедшими, пока мы не повалили её в снег, разрушив больше половины своих снежных развалин. Нам было весело, мы играли в снежки, нам было тепло друг с другом. — Пёс, тебе нет восемнадцати, ты не пьёшь, — да, все уже были совершеннолетними, кроме Пса, он был младшим, пошёл в школу с шести лет, весь такой одарённый — так считали его родители. — Но за твоё здоровье, — возражал он, — только стаканчик! — Слушайся старших, — оборвал его Шаман, — Эля — наша мать! Мы все засмеялись, Эля усмехнулась, покачав головой, а потом широко улыбнулась, взглянув на меня. — А вот когда Эля выйдет замуж, заведёт детей, куда мы все денемся? — Сабле хватило стакана, чтобы голову посетил вопрос, с которого всё началось. — Мы уже уедем отсюда, но будем приезжать к Эльке и к её детишкам, покупать им конфеты и игрушки, — Пёс под шумок всё же налил себе вина, но решил ответить на вопрос Сабли. — Эй, я не хочу отсюда уезжать! — масло в огонь подлила Китя, уверенная в том, что… — Я останусь с Элькой навсегда! — Китя почти повисла на Эльке, совершенно не обращая внимания, что весёлости её лицо не выражает. — И я! Я никогда отсюда не уйду! — подхватила Прищепка. — Значит, Эльке нельзя выходить замуж и заводить детей, — парировала Сабля. Ей нужно было заткнуться, но она продолжила: — Элька! — обратилась она к ней, и Эле пришлось изобразить улыбку, чтобы никому не портить настроения. — Я пью за то, чтобы ты никогда не вышла замуж и не завела детей, чтобы ты всегда была с нами, а мы с тобой! — никто не возразил, все согласились и выпили, а Эля… — Этого никогда не случится, я всегда буду с вами, — она смотрела на нас как на маленьких глупых детей, а мы и были ими, мы не понимали за что пьём, нам было весело… Вечером, когда все уснули, я помогал Эльке убирать со стола, мыть посуду, а потом мы отправились на крышу: там удобно лежать и смотреть на звёзды, но звёзд в ту ночь не было, шёл снег, а я слушал Элю и понимал, как она с нами несчастна. — У Шамана дар – он всё видит: башня среди снежных разваленных скульптур — очень символично, — она говорила о себе, она считала себя башней среди снежных развалин. Так оно и есть, но я понял это совсем недавно, когда Мисс снова подняла больную тему. Год назад Эля сказала мне, что никогда не сможет иметь детей, потому и пошла в преподаватели, но даже на этом поприще у неё ничего не сложилось. — Вы же ничего не знаете о моем прошлом, а оно ужасно, и мне уже ничего не исправить, — говорила Эля. Прошлое Эли — это кошмарный сон наяву, и известно о нём только мне, остальные — плевать на него хотели, им просто нужна Эля.Китя
Правило дома №17: никогда не спрашивай у Эли, почему она не завела ребёнка и не вышла замуж. Мисс этого правила не знала, но она быстро поняла, что спрашивать об этом было нельзя. Мне ничего не оставалось, кроме как податься в кулинарию. Почему-то после города полуфабрикаты в меня больше не лезли, хотелось домашнего супа, нормальной каши, хотелось нормальных пирожков, начинка которых мне хотя бы известна. К счастью, готовить я умела с детства, родителям было не до меня, а бабушка учила меня всему: готовить, шить, стирать, вышивать. Сабля решила, что я двинулась крышей: не получилось стать художником в городе, собралась стать поваром в ресторане города, но сначала — отравить всех в этом доме, потому принципиально и не ела то, что я готовлю, в этом её поддерживала Вена. Остальным нравилось; Вий даже вспомнил старые-добрые времена, когда мы с Саблей и Прищепкой готовили вместе, но всё это далеко в прошлом. Сабля поругалась со мной, когда Снег стал моим другом, она якобы хотела встречаться с ним, но я помешала. Все мои слова о том, что Снег — мой друг, как и Вий, как и Шаман, — Сабля не слышит, она уверена, что мы друг друга любим, потому он заступается за меня, а я провожу с ним так много времени, а теперь ещё и в город с ним вместе уезжала. Ничего подобного меня со Снегом не связывает, просто мы хорошо ладим: ему нравятся мои картины, мне нравится с ним общаться: он мечтатель, всё время мечтает, что однажды мы уедем из дома туда, где будет лучше. Вот так я его послушала, а лучше не стало, и с тех пор мы всё дальше и дальше друг от друга: я на кухне, а он то с Ментом и Шатуном, то с Веной и Саблей, наверное, Сабля, наконец-то получит то, что хотела. Она всегда получает то, что хочет: Эля из-за неё не вышла замуж и не завела детей, потому что так однажды захотела Сабля; Эля отправила её в гостиницу, когда мы хоронили Мышь, потому что Сабля не выносит похорон; Сабле разрешено ничего не делать в доме, если она сама того не захочет… Правило дома №23: никогда не ругайся с Саблей, станешь врагом Эли. Мисс не знала и этого. Мне, конечно, удалось избежать подобной участи, но мне всё ещё кажется, что я потеряла Эльку навсегда: мы почти не общаемся. Очередную ночь после скандала с Мисс я провела без разговора с Элей.Мисс
Мне хотелось извиниться, хоть я и не понимала, в чём моя вина. Шаман вернулся вечером, а на протяжении всего дня со мной никто не разговаривал, потому я и заперлась в своей комнате, чтобы обо всём подумать. В голову шли мысли о том, что мне нужно уезжать из дома, но тут же вспоминался мной недавно пережитый кошмар. Снова вернуться туда, где тебя почти уничтожили; к тем, кто тебя просто так сдал, чтобы решить свои проблемы; к той, кого я считала своей подругой, а она меня уволила по телефону, даже глазом не моргнув. Забавно, что перед тем как уехать из города, именно она и потащила меня в бар, чтобы... Не помню. Видимо, мы слишком много выпили — я ничего не помню из того вечера, он выпал из моей жизни, — было только утро следующего дня. Уехать... Не так уж и страшны были эти дети, если подумать. Пугала только Эля. Впрочем, всё же больше верилось, что Снег врёт; а если он врёт, то Элю мгновенно становилось жаль: что она ему такого сделала, какой повод дала для таких сказок о себе? Наверняка мальчишеское самолюбие или что-то вроде того... Представить Элю убийцей — вдруг стало невозможным; больше она представлялась жертвой обстоятельств, замученная этими обстоятельствами до смерти, мечтающая вырваться из них раз и навсегда. Однако эта Эля тут же представлялась мне той ещё чудачкой: надо же обидеться на меня из-за того, что я не дала ей стаканом голову Вены проломить. Мента весь день не было в доме, мне хотелось поговорить хотя бы с ним, заодно узнать, как обстоят дела с поиском моей машины. Смотря в окно, которое выходит во двор, я надеялась увидеть его, а видела только таявший снег, Шатуна, который на этот раз разметал воду по деревянному тротуару двора, несколько раз я видела Вену и Саблю, которые выходили курить и о чём-то говорили. Обедать меня никто не звал, а я и не собиралась напомнить о себе, продолжая сидеть на кровати, я думала о том, в чём заключается моя вина, сравнивала себя с заключённым в камере. Наверное, действительно, оставшись наедине с собой, ты начинаешь вспоминать все свои грехи против себя и остальных, доходя до абсурда, возводя незначительные проступки в статус преступления. Побег из дома — сумасшествие, за которое должны отправить в психушку, общение с Элей — похищение, она не была с остальными, она была со мной, подслушивание разговора, общение со Снегом — трусость, ситуация с Элей — предательство, я не была с ней заодно в тот момент, когда слова Вены её явно задели, я заступилась за ту, кто её оскорбил. Мне всё стало понятно в этот момент, это случилось вечером, за пару минут до того, как в дверь постучал Шаман и пригласил в большую комнату. — Я привёз тебе кое-что, надеюсь, тебе понравится, спускайся, — это было ненавязчиво, но стало отличным предлогом для того, чтобы выйти, встретиться с Элей и извиниться. В комнате были все, было шумно и накурено, не было только Эли. — Господи, зачем ты купил столько дисков? Мы теперь окончательно деградируем, будем сутками смотреть фильмы, — около огромной дорожной сумки сидел Вий, вытаскивая DVD-диски, складывая их на пол в стопку. — Господи, Господи! — Шаман кривлялся, закатив глаза, противным и скрипучим голосом передразнивая Вия. — Твой Господи не способен дать тебе столько качественных фильмов, а вот я, — он выпятил грудь вперёд, расправив плечи, задрав голову, — всемогущий Шаман — всё могу! — Тогда заткнись, если всё можешь, — прошипел Снег. — Где мой медиатор? — тут же спросил он, пока Шаман не успел снова открыть рот. — Держи, — настроение Шамана испортилось, он с серьёзным лицом вытащил медиатор из заднего кармана джинсов и протянул его Снегу. — Вы накурили в комнате так, что топоры со всего города сюда сейчас слетятся и повесятся, — в комнату зашла Эля, она стояла позади меня. Снег готов был проглотить бычок, он искал, где можно потушить сигарету, в итоге сунул её в цветочный горшок около окна, сигарета из рук Вены исчезла сама собой, будто она и не курила, Сабля продолжила дымить несмотря ни на что, Шатун стоял около окна, потому ловко отправил бычок на улицу. Замерев на месте, я намеревалась обернуться, чтобы быстрее попросить прощения, но она к тому времени оказалась около сумки Шамана. — Отлично, где мой заказ? — посмотрев на сумку, потом на Шамана, спросила Эля. — Бегает на улице, — ответил он, опускаясь на пол, чтобы, как и всегда, сесть около телевизора. — Он что, такой большой? — подходя ко мне, совершенно не замечая, продолжала она. — Нет, просто я подумал, что ему здесь не место, — пожимая плечами, ответил Шаман. — Где его место, буду решать я, — огрызнулась Эля, решительно двинувшись к выходу из комнаты, мне пришлось посторониться, я едва не наступила на Шамана, чем и обратила на себя его внимание. — О, — заметив меня, произнёс он. — Это тебе, — из внутреннего кармана своей толстовки он достал бутылёк и протянул мне. — Знала бы ты, сколько всего я перенюхал, прежде чем найти запах, которым ты пахла в первый день! — он ждал благодарности, а я не знала, как поступить. Флакон моих любимых духов обходился дорого даже мне, и я не понимала и не понимаю до сих пор, откуда у Шамана такие деньги, чтобы так запросто купить… — С… пасибо, — промямлила я, не решаясь забрать бутылёк. — Не стоит, это подарок, — он вложил флакончик мне в руку и отвернулся к остальным, потеряв ко мне всякий интерес. В комнату влетела небольшая собака серо-коричневого окраса, Китя завизжала на весь дом, едва не упав на коленки, чтобы поймать животное. — Какой он милый! Эй, иди сюда! — пёс беспорядочно бродил по комнате, уткнувшись носом в пол, нюхая каждого, кто попадался ему на пути, не собираясь реагировать на восторженные визги Кити. — О, Эля, зачем тебе нужна эта псина? — Сабля мигом забралась на диван, поджав под себя ноги и смотря на собаку так, будто видит крысу. — Мне нужно о ком-то заботиться, а кошек я не очень люблю, — Эля снова прошла мимо меня, на этот раз к собаке, которую забрала к себе на руки. Она держала пса, как держат грудного ребёнка, даже покачивала его — это и навело меня на мысль... — Почему бы тебе не завести детей? — я не знаю, как это получилось, это просто были мысли вслух, о которых мне пришлось пожалеть ещё больше, чем за выхваченный утром стакан. Все замерли на своих местах, казалось, что даже перестали дышать. Эля медленно обернулась ко мне, выпуская собаку из рук. — По-твоему, дети — это прекрасно? — она говорила утверждающе, будто бы я действительно так думала, но в этот момент я не думала ни о чём, я поняла, что снова сделала что-то не так и не знала, как из этого выбраться. — Не знаю, — отступая назад и вжимаясь в стену, ответила я, смотря на остальных: взгляды были направлены то на меня, то на Элю, хаотично бегающий пёс уже никого не интересовал, даже Китю, закрывшую рот рукой. — Может быть, ты думаешь: почему я до сих пор не вышла замуж? — продолжала наступать Эля. — Да… Нет... — всё ещё не понимая, во что я опять вляпалась, прижатая к стене, до смерти напуганная, я не знала, что ей ответить. — Как и все, ты считаешь, что счастье — это муж и дети! — смотря мне в глаза, прокричала Эля. — Что же ты сама здесь делаешь, если так думаешь? — эти слова она почти прошептала, наклонившись ко мне. Лицо Эли было так близко, и я впервые за всё время, увидела, что мочки ушей у неё проколоты по нескольку раз, что в ушах у неё серебряные колечки — и это я отмечала про себя, вместо того, чтобы извиниться или найти адекватный ответ. — У меня было много работы, и я устала от неё, — вот и всё, что я смогла ответить, чем и вызвала смех Эли: она рассмеялась мне в лицо, сделала шаг назад и наклонилась за собакой, после чего выскочила из комнаты. — Я был о тебе лучшего мнения, — около меня возник Вий, но тут же исчез следом за Элей. — Ты сошла с ума, — заключила Сабля, провожая взглядом Вия. — Что? — я снова не понимала, в чём меня обвиняют, и это мне порядком надоело. — Да это вы все здесь — сумасшедшие! — мне хотелось развернуться и уйти, но на плечо опустилась рука. — А ну-ка повтори! — Сабля повернула меня к себе. Улыбка маньяка, огромные чёрные зрачки, зелёные глаза. — Отстань от меня, ненормальная! — я дернула плечом, чтобы быстрее отделаться от неё и покинуть комнату. — Повтори! — она снова схватила меня за плечо и толкнула назад так, что я опять столкнулась со стеной. — Вы — психи! — я сделала то, что она просила, после чего мгновенно потеряла всякие ориентиры — Сабля ударила меня по лицу, и щека загорела, будто меня облили кипятком. — Перестань! — Снег оттаскивал её от меня, а Сабля смотрела на то, как я прихожу в себя, и довольно улыбалась. — Беги, — бесшумно, одними губами, сказал Шаман. И мне пришлось бежать. Закрывшись в своей комнате, я упала на кровать и проревела, пока не заснула. Внизу играла музыка, все кричали и веселились, а я начинала их ненавидеть и снова думала о том, что мне пора выбираться отсюда. Плевать, что потом со мной будет; главное — выбраться! Все кошмары — в прошлом! Я смогу жить! Только не здесь! Только не с этими! Сегодня наступило новое утро, я жду, когда меня позовут к завтраку, я жду, чтобы сказать обо всём, что думаю о них. Психи!