Снег
Пока человек пьяный — он настоящий. Кажется, вчера были настоящими все, а сейчас сидят за столом и отвлекают друг друга, обращаясь к Мисс, чтобы, не дай бог, с кем-нибудь не встретиться взглядом и вспомнить всё, что было вчера. Кстати сказать, я во всей этой истории — не исключение. Мало мне было Мисс, которую Китя потащила с собой в этот дом, теперь я ещё и проснулся в обнимку с Веной. Ни черта не помню, как такое могло случиться вообще. Ките ведь, было плохо, я должен был быть с ней, а проснулся — с Веной. — Ты уж извини меня за вчерашнее, — говорит Сабля. Видимо, она тронулась головой после попойки. Никогда не слышал, чтобы она извинялась. — Мы тут все немного ревнуем тебя к Эле, — лживая улыбка с её лица не сходит — вот в чём дело. Шаман закашлял, вернее, сделал вид, что кашляет. Сабля перегибает. Так нельзя, но кто её теперь остановит? Вот и Эля отложила вилку и смотрит на всех как на придурков, зуб даю — внутри она смеётся. — Да ничего страшного, — отвечает Мисс, заправляя прядь волос за ухо, а Эля всё смотрит на нас, губы готовы растянуться в улыбке. — Вообще-то это я привыкла, что вы меня постоянно предаёте, — Эля говорит это как бы между делом, вернувшись к своей еде. — Я вас никогда не предавала, не уходила от вас и не уезжала, как и обещала когда-то, — нас накрывает гробовая тишина, никто не смеет её прервать, все знают, что она говорит правду. Сабля и Вена смотрят на меня и Китю, мы — последние предатели, вторыми стали Вена и Мисс, но их поступки — ничто. — А ты, — Эля поднимает голову и обращается к Мисс, а вилка с макаронами зависает в воздухе, кетчуп капает в тарелку, — не обращай внимания, представь, что они все — твои клиенты, ты ведь где-то там работала, — и она отправляет вилку обратно на тарелку: аппетит испорчен, она наливает себе кофе. — А где ты работала? — Китя сидит между Элей и Мисс, она вчера едва не умерла, вернее, сегодня… Секунду. Кто приготовил завтрак? Мисс зависла, она молчит и смотрит в тарелку. — Дай ей поесть спокойно, потом поболтаете, — вся грозность Эли осыпается, когда она говорит с Китей, как и сейчас. Спасибо Ките, что снова стала громоотводом. Китя и Вий — те, кто может успокоить Элю. — Да нет, всё нормально, — Мисс оживает, стучит вилкой по тарелке, разламывает макароны, превращая их в пюре. — Я была ассистенткой управляющего в одном офисе, — Ките это ни о чём не говорит, в её глазах мгновенно появляется непонимание, которое она прячет восторженной улыбкой, перебивая словами о том, что должность Мисс — крутая должность. Ужасно. Ките не хватает образования. — Поэтому она такая, — вставляет Эля, обращаясь только к Ките, но зная, что это услышим и мы. — Пытается всем угодить, боится кого-нибудь обидеть, — вот какая эта Мисс в глазах Эли… И это несмотря на все наши старания! Несмотря на то, что та её до смерти боится! — И тебе нравилась твоя работа? — ещё один трезвенник — Шаман. Он, Мент и Эля — они вчера явно не пили, так как смогли спасти Китю. — Ну, да, — врёт Мисс. Врёт, потому что сама говорила нам в кафе, что сбежала из собственного дома из-за работы. Дебилка! — Нравилось быть на побегушках, варить кофе, отвечать на звонки, выслушивать клиентов своего босса? — Мисс опять зависает, а Шаман не унимается. Эля сидит спокойно, накручивая волосы на палец, ей, видимо, самой интересно, что будет дальше. — Ассистент — это же как секретарь? Я не ошибаюсь? — Мне нравится общаться с людьми, — зря она врёт, Шаман всё видит. — Нравится общаться с людьми? — переспрашивает он, давая ей немного времени подумать. Да, я однажды попался ему в точности так же. — Послушай, — продолжает он, а она не пользуется возможностью перебить его. — Я знаю большинство этих людей вот уже около пятнадцати лет. Элю я знаю меньше, потому что она стала нашей классной после того, как мы перешли в десятый класс, — его всё ещё можно перебить, а она сидит и слушает. — Снега, Мента, Шатуна и Вену я знаю ещё меньше, — ну же! Перебивай! Она меня не слышит… — Мы друзья, — продолжает Шаман, — но они меня бесят! — вот и всё, теперь его не остановить. — Они все меня бесят, но я им улыбаюсь, я пытаюсь доказать им и себе, что люблю их, я боюсь обидеть каждого из них. И знаешь что? А ничего! Когда наступает ночь, только в это время я обретаю себя настоящего, только в это время я чувствую, как мне хорошо, когда я в полном одиночестве лежу в своей кровати, смотрю на своё звёздное небо, когда меня никто никуда не зовёт, когда меня не просят что-то сделать. Я лежу на своей кровати, смотрю на своё звёздное небо, слушаю свою любимую музыку и учусь летать! — кто-нибудь должен остановить этот бред, пока он не потащил Мисс смотреть на звёздное небо. Только вместо этого все сидят и еле сдерживают смех — Шамана понесло, ловите Шамана. — Тогда почему бы тебе не запереться в своей комнате, как Вий, — я нарушаю всё: смех, болтовню Шамана. Все смотрят на меня, каждый готов обвинить в том, что я прекратил веселье. — Если ты нас всех так ненавидишь, — добавляю я в полной тишине. — Именно поэтому его зовут Снег, — он снова обращается к Мисс, публика не выдерживает — первой во весь голос захохотала Сабля, а за ней и все остальные, даже Эля улыбнулась, обнажив зубы… Наверняка, все вспомнили почему меня зовут Снег. — Мы давно не видели твоего звёздного неба! — Китя сегодня на позитиве, она будто переродилась после вчерашнего. — А хотите посмотре-е-еть? — он знает, что все этого хотят, он знает, что все согласятся отправиться в его комнату, куда ход посторонним закрыт. Все соглашаются, он зовёт их за собой, а они пропускают Мисс вперёд, так как она и вовсе никогда не была в комнате Шамана; Эля уходит с ними, я остаюсь на кухне и вспоминаю, почему именно, меня зовут Снегом. Наверняка, Мисс думает, что это из-за внешности: бледный и белый, но если бы ей рассказали предысторию моего прозвища, она хохотала бы также громко, как Сабля. Всё просто: я был новеньким в этом доме, на три года младше самой Эли, но старше её ученичков, однако никому мой возраст не помешал издеваться надо мной. Эля сказала: «Мясо!» – и котята кинулись. Первый месяц был невыносим: я чинил в этом доме всё, потому что Шатун сказал, что я работал в телемастерской. Сейчас таких мастерских, наверное, и в природе нет — какому идиоту придёт в голову чинить телек, если можно взять в кредит новый? Тем не менее, такова была наша легенда, ибо говорить, что я был оператором-кассиром в магазине — было не круто, на наш взгляд. К счастью, с электричеством и паяльником проблем у меня нет и не было никогда. Многие ломали свои телефоны, плееры специально, специально ломали и плитку, и чайник. И вот настал тот день, когда специально сломали телевизор. Мне до сих пор неизвестно, что и кто с ним сделал, но он не работал, он снежил. Лезть куда бы то ни было, я не собирался, но делал вид, что пытаюсь починить. Спустя некоторое время меня осенило — можно сказать, что я увожу телевизор в свою мастерскую, а самому взять в точности такой же в кредит. Сказать об этом я решил Эле. — Увезу телевизор к себе в мастерскую, — сказал я, надеясь, что она ничего не заподозрит, но вот тут я и ошибся. — Китя, позови всех сюда, мы должны решить: увозить ему наш телевизор в мастерскую или нет, — и Китя ушла звать, потому что Эля дала команду. — Он снежит, думаю, проблему можно решить… — я старался из-за всех сил изображать мастера своего дела. — Снежит, говоришь? — переспросила она, дожидаясь, когда на кухне соберутся все. — У нас телевизор снежит, — и она дождалась, в кухню пришли все, к ним она и обратилась. Я был окружён, а через несколько минут — сломлен. — Хочет увезти наш телевизор в свою мастерскую, — продолжала Эля. — А она у тебя есть? — Шаман изобразил изумление, и тут я понял, что они всё про меня знают. — Наверное, где-то в подсобке супермаркета затерялась мастерская, — смеялась Прищепка. — Чувак работал на двух ставках, а платили только за кассира, — подхватил Пёс. Мне хотелось провалиться сквозь пол и землю. — Снежишь у нас ты, а с телевизором всё в порядке, — заключительные слова королевы Эли Великой. Телевизор заорал на весь дом, как только они ушли из кухни и оставили меня один на один со своим позором. С тех пор меня зовут Снегом, и я терпеть не могу это прозвище, а чтобы я возненавидел и своё имя, Эля изощрённо отомстила мне за отъезд из этого дома, назвав свою собаку Сашей.Мент
Сабля и Вена — две потаскухи в этом доме, а Эля от них не отстаёт, она всё сделает, лишь бы я её однажды не сдал. Да… Всё бы получилось и вчера, она уже была готова, да только Вена и Сабля всё испортили, суки. Ките стало плохо. Припадочная пила весь вечер, Эля пыталась её остановить, но та отвечала, что у неё всё под контролем. — Ей не пятнадцать лет, чё ты её контролируешь, — я тащил Эльку в комнату, там у меня всё было накрыто, так как пить с этими ебанутыми малолетками не катило. Пока мы пили, пока она говорила, что её снова нужно спасти от очередного коллектора, что в долгу, само собой, не останется — случилось это: в комнату ворвалась Вена (и как она нас только нашла?!) и давай орать о том, что Китя умирает. Эля оттолкнула меня, а ведь я был так близок к тому, чтобы её наконец-то трахнуть! Припадочная нашла время, когда умирать! Ненавижу эту больную дуру! Оставаться в комнате уже не было смысла: Эля не вернётся, она провозится с дуррой Китей всю ночь, как нянька, поэтому я вышел на улицу и стал невольным наблюдателем всей этой истории. — Теперь я знаю, какие картины нужно рисовать, — Китя облокачивалась на перила балкончика, что является началом крыльца, смотрела во двор и твердила эти слова растянуто, будто копировала Эльку. Тут мне и стало ясно — Сабля и Вена всё же дали ей дури. — Китя, идём домой, — Эля тщетно пыталась утащить Китю за собой. К счастью, меня они обе не видели, я оставался на веранде, за открытой дверью, и наблюдал происходящее. — А Мисс навела на меня порчу, — продолжала Китя, оставаясь стоять на балконе. — Я чувствую это, мне становится плохо, мне кажется, что я скоро умру, — не знаю, сколько она выкурила и выпила, чтобы дойти до такой кондиции, но в тот момент даже у меня волосы дыбом готовы были встать во всех местах. — Шаман! — Эля закричала так, что мне пришлось вжаться в стенку, дабы себя не выдать. Шаман появился мгновенно, будто он стоял где-то рядом и ждал, что его позовут. — Ого! — он накинул на Китю свою куртку. — Идём домой, — он обхватил её за плечи, собираясь увести за собой, но припадочная наконец-то повернулась лицом и сама на нём повисла. Глаза Кити были стеклянными, она явно была где-то не на земле, а в своём больном воображении. — Шаман, я скоро умру, — и тут начались слёзы. — Я умру, и меня похоронят, а я так и не нарисовала своей самой главной картины, обо мне так никто и не узнает! — Мы о тебе знаем, этого мало? — Элька нервничала, потому и вмешалась, но Шаман вытянул свободную руку вперёд, давая понять, что Эльке нужно заткнуться. — А что ты хочешь нарисовать? — мне показалось, что Шаман сошёл с ума окончательно, разговаривая с обкуренной и пьяной Китей. Она от него оттолкнулась, вытерла слёзы и тут же начала улыбаться — шизофреничка. — Теперь я знаю, что нужно рисовать! Теперь я смогу нарисовать то, что другие не смогли! — припадочная повисла и на Эле, и на Шамане, пытаясь их обнять, а те оба еле стояли на ногах, ведь хоть Китя и маленькая, и худая, но удержать её обоим было трудно. — Пойдём, нарисуешь, я хочу это видеть первым. Как оказалось, Шаман знал, что делает, — Китя согласилась, и они оба повели её домой. Вечер для меня был испорчен, оставалось только вернуться в дом и напиться с малолетками.Китя
Очередную ночь после скандала с Мисс я провела без разговора с Элей. Эту ночь я провела в комнате Шамана, потому что проснулась я именно на его кровати, под его звёздным небом. В комнате Шамана всегда темно именно из-за этих самых звёзд — он раскрасил потолок светящейся краской, хотя просто истыкал ею весь потолок и считает, что это — его звёзды. Свет в этой комнате только от этой краски. В планах Шамана разрисовать всю комнату, он хочет нарисовать лес, потому и надеется, что я ему когда-нибудь помогу. Окно в этой комнате затянуто плотной чёрной тканью, а свет не включить: Шаман убрал из своей комнаты лампочку. Смотря на звёзды Шамана, я пыталась вспомнить, как оказалась здесь, но всё, что я помнила: вечер, праздник психов, Эля, которая не хотела со мной выходить на улицу, много выпивки, Эля, которая пыталась меня остановить, а потом — Вена и Сабля. — Хочешь попробовать кое-что? — Вена протянула подобие сигареты, но мне уже было всё равно. После этого я вообще ничего не помню. — Этим звёздам не хватает неба, — снизу послышался голос Шамана, а я не могла ответить: во рту всё пересохло. — Вот если бы ты помогла мне нарисовать небо для этих звёзд и лес для Шамана! Я был бы тебе очень благодарен, я бы сказал тебе, что ты должна рисовать, чтобы все узнали о тебе, — Шаман лежал на полу, я определила это по сигаретному дыму, который поднимался с пола над кроватью и улетал в звёздный потолок. — Как… — мне стоило огромного труда, чтобы выдавить из себя слова. — Как я здесь оказалась? Шаман зашумел, мне показалось, что он поднимается с пола, но вместо него я увидела только его руку вытянутую вверх, а в ней стопка листов. — Ты рисовала для меня, а потом уснула, — ответил он. Выхватив листы, я пожалела о своих резких движениях: голова закружилась, похмелье дало о себе знать. Мне мало что было видно, но поняла, что рисовала я вчера нечто непонятное. Подобрав под себя ноги, я устроилась на кровати, обнаружив, что весь пол в комнате Шамана просто устлан белыми листами. — Это… — Это всё ты, — он оставался лежать на полу. — Я будто бы в твоём сознании, среди этих рисунков. Лежу и смотрю на свои звёзды, — не унимался Шаман. — Жаль, что нет леса и неба — так было бы интересней. — Пожалуйста, не говори никому, что я была у тебя, — меня начало трясти и морозить, а ещё хуже было от того, что я представляла: Сабля и Вена начнут сплетничать про меня и Шамана. — А кому говорить? Тебя сюда Эля привела, чтобы ты рисовала, — ответил он, и меня прошибло потом. — Что? — Тебе стало плохо, ты собиралась умирать, — Шаман появился передо мной, положив голову на край кровати. — Эля отвела тебя ко мне, чтобы ты рисовала и не думала о смерти, — договорив, он снова исчез. Мне ничего не было понятно, но я так обрадовалась, как не радовалась, наверное, никогда: Эля меня спасла! Она не сердится на меня за то, что я уезжала в город! — Это — правда? — мне нужно было увидеть Элю, мне нужно было поблагодарить её за всё, что она сделала для меня. — Где это ты видела шаманов, которые врут? — ответил он. Оставив Шамана, я вышла из его комнаты, забыв о своём похмелье, забыв обо всём, что мне не давало спокойно жить всё это время. Шум был на кухне, я подумала, что там уже кто-то ищет что-нибудь перекусить, однако… — Уже проснулась? — Эля готовила еду. — Не подскажешь, где лавровый лист? — она рылась в шкафу, переставляя баночки с моими приправами, которые мне подарил Шаман, вернувшись из города. — Послушай, ты тут доготовь, а я себя в порядок приведу, раз уж встала в такую рань, — Эля прошла мимо меня, передав мне ложку, но я её остановила. — Спасибо, — я накинулась на неё и больше не хотела отпускать никогда-никогда. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно, мне не верилось, что мы снова вместе. — Прости меня, — я уткнулась ей в плечо, и мне не верилось, что всё стало как прежде; я вдыхала запах её пота, смешанным с её идиотскими духами, и не хотела, чтобы это прекращалось. — Зачем же ты это сделала? — Эля отстранила меня от себя, она тоже плакала. — Зачем уезжала, Кить? Я ведь тоже не могу без тебя, — мы снова обнялись, мы обе ревели как ненормальные, как мать и дочь, которых когда-то разлучили и которые наконец-то нашли друг друга спустя много-много лет. Мне хочется верить, что с этого дня всё изменится. Теперь я знаю, что мне нужно рисовать, теперь я знаю, что Эля любит меня несмотря ни на что и мне не страшна никакая Мисс, я готова снова подружиться с ней, как в самый первый день. Мы готовили еду для всех вместе с Элей, а потом отправились в её комнату. Она решила, что сегодня должна быть той самой Элей, которую мы встретили когда-то в школе, а потому я помогала ей с причёской и макияжем — всё было как в старые-добрые времена.