Мисс
Ночью я ничего не слышала, дорога измотала меня до такой степени, что я даже не помню, как заснула, что мне снилось. Утром я обнаружила, что даже не расправила кровать и спала в одежде — выходит, заснула я сразу, как только Эля вышла из комнаты. Утром мне показалось, что я проспала целую вечность, но на самом деле меня просто никто не будил — я выспалась. Дом звенел тишиной. Комната оказалась не такой уж светлой и просторной, как представлялась мне вечером: в окне серость, в комнате ни ковриков, ни чего бы то ни было подобного — голый пол, коричневая краска облупилась, стены белые, как в больничной палате; правда, подойдя к одной из стен, я обнаружила, что это известка, от чего просто офигела — такие стены мне давно не доводилось видеть, все вокруг давно используют краску и обои. — Какого чёрта я здесь делаю? — спросила я у своего отражения, но ни я, ни девушка в зеркале не знали ответа на этот вопрос. Собрав волосы в хвост, я собиралась принять душ, пытаясь припомнить, где находится ванная, но в дверь постучали. — Кто там? — ничего в голову лучше не пришло, я спросила это только потому, что не ожидала, что меня потревожат. — Спускайся обедать, — за дверью был мужской голос, но вместо того, чтобы ему ответь, я кинулась к кровати, тут же вспоминая, что сумка осталась в машине, как и телефон, как и документы, а на прикроватной тумбочке был только мой бумажник. — Сколько время? — крикнула я, глядя на дверь, но мне никто не ответил. Взглянув на себя в зеркало ещё раз, поняла, что выгляжу я хуже некуда, мне всё же пришлось направиться к выходу из комнаты, надеясь спросить у той же Эли хотя бы о косметике. Однако такие незначительные проблемы, как внешность, перестали меня волновать, стоило мне только открыть дверь и выйти в коридор. Странность этого дома я ощутила на себе мгновенно: вечером всё было не так, вечером он казался мне больше, вечером он казался мне другим. Коридор, по которому Эля вела меня несколько часов назад, стал самым обычным коридором, который, как оказалось, заканчивался ещё одной дверью, разрисованной яркими красками, но при этом никакого чёткого рисунка я на ней тогда не разглядела; сам коридор оказался достаточно узким, а напротив дверей в комнаты была стена, так же ярко разрисованная, исписанная какими-то непонятными символами, в одном месте даже удалось разглядеть иероглиф. «Бомжатник», — решила я про себя, брезгливо посматривая по сторонам и отмечая, что от бомжатника этот дом может отличаться разве что отсутствием неприятных запахов. Подойдя к лестнице, я обнаружила, что она достаточно крутая, винтовая, но вечером она показалась мне обычной, я даже не могла вспомнить о том, что ступеньки были такими высокими, частыми, что перила стоило бы сделать немного повыше. — Чёрт! — хорошо помню, как я вздрогнула от этого крика, как пошатнулась назад и едва не слетела с лестницы, но вовремя ухватилась за перила. — Ты напугала меня до смерти! Кто ты?! — Китя наставляла на меня кухонный нож. — Что? — а я не понимала, что происходит, сделала шаг вперёд. — Это же я, — Китя пятилась назад, угрожая мне ножом, но рука у неё тряслась. — Мисс, — тогда мне подумалось, что она меня не узнала только потому, что мне стоило бы привести себя в порядок, прежде чем выходить из комнаты. — Китя! — в комнате возник Снег, он медленно подходил к Ките, вытянув руку вперёд. — Отдай мне нож, — говорил он. — Не делай глупостей. Замерев на лестнице, я не знала, что мне делать, я не понимала, что происходит: Китя отходила назад, наставляя нож то на меня, то на Снега, а тот не собирался сдаваться и шёл к ней, продолжая уговаривать её отдать нож. — Она болеет, — над ухом прозвучал мужской голос, тот самый, что позвал меня обедать. Медленно обернувшись, пытаясь подавить в себе страх, я увидела перед собой парня с огромными чёрными глазами, мне даже показалось, что в них нет зрачка, потому я отшатнулась назад. — Чтобы ничего не забыть, ей лучше не спать, — продолжал парень, спускаясь ниже на одну ступень. — Я Вий, — вместо того, чтобы помочь Снегу, он протянул мне руку, лицо его при этом ничего не выражало: спокойное, будто ничего не происходило за моей спиной. — Наши комнаты рядом, — продолжал он, а я не решалась пожать его руку, он меня пугал одним своим видом: высокий, лысый и крепкий, мне даже подумалось, что он занимается какой-нибудь тяжёлой атлетикой. — Сколько время? — выдавила я из себя, но мой вопрос утонул в крике Кити, и я обернулась: она вырывалась из рук Снега, а тот тащил её в первую попавшуюся комнату. — Отпусти меня! — кричала она, пытаясь вывернуться. — Пусти! В комнате в этот момент появились еще двое: Сабля, Шатун и Шаман; Эли среди них не было. — Помочь? — Вий, которого, как мне казалось, происходящее ничуть не волнует, наконец-то адекватно отреагировал. — Заткнись! — прокричал Снег, затаскивая Китю в комнату, но мне подумалось, что это предназначено для неё, а не для Вия. — Как хочешь, — скрестив руки на груди, ответил Вий, продолжая наблюдать за происходящим со своей высоты. Дверь захлопнулась, Снег и Китя скрылись в комнате, но крики не прекратились. — Идём обедать, — проходя мимо меня, сказал Вий. — Уже полдень, — добавил он, не оборачиваясь. Стало ещё страшнее: я проспала до обеда, я ещё не покинула этот дом, не уехала из этого города, не вернулась в свою квартиру, не позвонила начальству и ничего не объяснила! С лестницы я почти слетела, чтобы поспешить за Вием. — Я не голодна, — обогнав его, заявила я. — Мне нужно спешить, — развернувшись к нему спиной, я рассчитывала увидеть ту самую стенку, где были крючки для вещей, где я оставила куртку, но вместо этого — просторная комната, Сабля и ещё двое в дверном проеме другой комнаты. Тех двоих я тогда не знала — Мент и Вена. «Заблудилась?» – спросила я саму себя, надеясь, что всего-навсего что-то не так запомнила, что вечером, вроде бы всё так же и было. — Идём, — Вий прошёл мимо, будто не слыша того, что я ему сказала; Сабля и те двое зашли в комнату, как только он приблизился к ним. — На пустой желудок тебя отсюда не выпустят, — добавил Вий и закрыл за собой дверь. Оглядевшись ещё раз, я поняла, что в этой комнате дверей ничуть не меньше, чем в коридоре на втором этаже, даже больше, что комната достаточно светлая и тень только там, где лестница. «Нужно выбираться отсюда!» — стало страшно, я уже готова была отказаться от собственных воспоминаний о том, что добровольно прибыла в этот дом, что несколько часов назад всё это выглядело не так, что Китя была милой девчонкой, которая и уговорила меня сюда приехать. Мне уже хотелось задать себе вопрос о том, как я сюда попала, но наверху что-то прогремело, а через мгновение на лестнице появился здоровый парень, в два раза больше, чем Вий: в коричневом свитере, в мешковатых китайских джинсах, сонный и опирающийся на стену, в это же время в воздухе появился запах гари. — Здрасти, — проходя мимо меня, буркнул он, опуская голову, направляясь туда, куда ушёл Вий и все остальные. — Подождите! — догнав, я схватила его за руку, но он вздрогнул и тут же выдернул свою руку из моей ладони, смерив меня испуганным взглядом. — Как отсюда выбраться? — взгляд в это же мгновение стал удивлённым, будто я спросила его о чём-то весьма и весьма странном. Парень поднял руку и указал мне на дверь в конце комнаты. — А вы уже уезжаете? — спросил он, как только я отошла от него на несколько шагов. — Да… — сделав шаг назад, ответила я, вспоминая, что так и не поблагодарила Элю за ночлег. — А, где Эля? — добавила я, оглядываясь по сторонам. Парень снова молча указал мне на комнату, в которой скрылся Вий. — Обед, — ответил он. — Вы обедали? — столько нелепости и неловкости в одном человеке мне ещё никогда не доводилось видеть, он был похож на зажатую пружину, которая едва выдерживает натиска с двух сторон, которая готова выпрыгнуть из тисков и наконец-то расслабиться. — Если нет, то идёмте обедать, — он снова опустил голову и зашагал в сторону этой комнаты, вернее – кухни. В это же время, пока неуклюжий здоровяк, шаркая обеими ногами, двигался к кухне, из комнаты вышел Снег, охватывая голову руками, он шёл на меня. — Идём есть, — качнув головой в сторону кухни, сказал он мне, обгоняя парня, хлопая его по плечу. — Ладно, — в тот момент меня удивляло то, что все, как один, звали меня за стол, теперь же я принимаю это как должное, так и должно быть в настоящей семье. Мне не хотелось есть, но я пошла за ними, чтобы увидеть Элю, поблагодарить её за ночлег и наконец-то покинуть этот дом. Надеясь, что мне больше не придётся удивляться чему-либо, я спокойно шагнула следом за неуклюжим парнем. Кухня, круглый стол, за которым сидело людей чуть меньше, чем было несколько часов назад в комнате. — Можешь сесть сюда, — Эля сидела в центре, перед ней была только большая красная кружка. Она указала на место рядом с собой. Вот так: без приветствий, без «доброе утро» или «как спалось», она уже решила, что я не откажусь от обеда, она уже наверняка знала, что я никуда не смогу уехать. — Кити сегодня не будет, — добавила она, закуривая. Пока она говорила, все остальные перестали жевать и, если до моего появления можно было услышать стук ложек о тарелки, то в тот момент, когда Эля замолчала, я услышала тишину, снова звенящую тишину дома, которая меня разбудила. Одно место рядом с Элей было свободным, далее сидел Снег, потом неуклюжий парень, потом блондинка с выбритым виском — Сабля (она сидела ко мне спиной, но в этот момент обернулась и снова смерила меня оценивающим взглядом), рядом с ней ещё одна девушка, которую я не видела ранее, после неё незнакомый мне парень, а со второй стороны, рядом с Элей, сидел лохматый паренёк. — Налей ей кофе, — сказала Эля лохматому. — Ты пьёшь кофе? — обратилась она ко мне, а я продолжала стоять на пороге. — Не надо, я… — в этот момент я встретилась взглядом с блондинкой, которая цыкнула, ещё раз смерила меня недовольным взглядом и отвернулась. — Мне пора уезжать, — продолжила я неуверенно. — Мне хотелось поблагодарить вас за ночлег… — Сначала поешь, — впору было пережить дежавю, Эля мне это уже говорила. Она снова указала на место рядом с собой, а лохматый низкорослый парень, уже успел сделать кофе и поставить на стол кружку чуть меньше, чем у Эли. Нельзя сказать, что я когда-нибудь следовала каким-нибудь правилам вежливости, этикету, но в тот момент мне было неудобно отказать, я снова чувствовала себя неловко, даже готова была сравнить себя с неуклюжим парнем, который сидел за столом, опустив голову, уставившись в столешницу, застеленную белой клеёнчатой скатертью. — Только сначала сними свой крестик, — лохматый никуда не отходил от моего места, он смотрел мне прямо в глаза, а я недоуменно взглянула сначала на него, потом на себя. — Крестик? — переспросила я, расстёгивая цепочку. — А что с ним не так? — Это с Шаманом что-то не так, — буркнул Снег. — Эй! — возмущённо прокричал лохматый отстраняя меня назад. — Имей совесть! Каждый имеет право на свои закидоны! — мне пришлось сесть, чтобы не мешать лохматому продвигаться к Снегу. — Ты, между прочим, тоже ненормальный, — продолжал он. — Шаман, не нарывайся, — продолжая сверлить столешницу взглядом, отозвался неуклюжий здоровяк. — Нет, пусть выговорится, — закуривая, ответил Снег. — Это даже интересно! — подхватила блондинка, облокотив голову на руку. Взглянув на Элю, я удивилась её спокойствию и безучастию — она уткнулась в газету, делая вид, что происходящее её не касается. — А я и выговорюсь, — не унимался Шаман. — Все знают, зачем ты здесь! — Отдай ему крестик, — не отрываясь от газеты, сказала мне Эля. — Что? – я расслышала, но не думала, что она говорит это на полном серьёзе, однако Эля взглянула на меня, качнула головой и снова уставилась в газету. — Отдай, — повторила она. — Ты и мне расскажи, зачем я здесь, — отвечал Снег, выпуская дым. Встревать в этот разговор я боялась, но Эля отложила газету в сторону, вернее откинула, давая понять, что её терпению приходит конец. — Крестик! — вытянув руку вперед, я привлекла к себе внимание. — Забирай, — Шаман смотрел на меня, опешив, Снег продолжал курить, как ни в чём не бывало. Выхватив у меня цепочку с крестиком, Шаман молча вернулся на своё место. — Котлеты, картошка, — Эля кивнула головой, мне пришлось обернуться: за мной стояла плита, а на ней две большие кастрюли. — Накладывай, сколько хочешь, — в этот момент я поймала себя на том, что снова слышу её усталый голос, растянутую речь. — Нет, спасибо, я не голодна, — соврала, на самом деле очень захотелось есть, но мне было неловко, я не знала, как спросить, например, о том, где взять тарелку и вилку. — Тогда пей кофе, — сказала Эля, забирая со стола свою кружку. — Кстати, кто не знает, — обратилась она к остальным, — это Мисс, она приехала из города вместе с Китей и Снегом. Вместо того чтобы посмотреть на меня, все почему-то посмотрели на Снега и посмотрели так, будто не разделяй их стол — они разорвали бы его на куски. — Но, мне уже пора собираться домой, — вкус дешёвого растворимого кофе подтолкнул меня к этой мысли больше, чем истерика Кити. — Я хотела поблагодарить тебя за ночлег. Комната чудесная, я выспалась, наверное, на несколько жизней вперёд, — моя ненастоящая улыбка не вызвала у Эли никакой реакции, как и мои слова, хотя в отличие от улыбки, они были искренними. — На несколько жизней вперед? — ко мне обратился Шаман. — Ты можешь переродиться? Кем ты будешь в следующей жизни? — Э… — до этого я никогда не задумывалась над подобными словами. — Нет, просто так говорят, — ответила я, рассмеявшись, надеясь, что после этого он отстанет. — Я бы хотел стать собакой, — продолжал Шаман. — Мой хозяин был бы счастлив. — Тебе больше подойдёт роль индейца, — бросил Снег. — Они вымерли, — отмахнувшись рукой, ответил Шаман. — В том и дело, — продолжил Снег. — Какой ты злой! — не отступал Шаман. — Держу пари, у тебя следующих жизней уже никогда не будет, зачем такому, как ты, перерождаться. — В самом деле, мне вполне хватило этой, — Снег поднялся из-за стола. — Пойду к Ките, посмотрю как она, — сказал он, выходя из кухни. Дом снова прозвенел тишиной, потом вздохнула блондинка. — Меня зовут Сабля, — сказала она. — Это Мент и Вена, — представила она сидящих рядом с ней парня и девушку. «Наркоманка!» — подумала я, взглянув на Вену: тёмные круги под глазами, под почти неживыми глазами! В худобе ей уступила бы даже Эля, а тёмные слипшиеся волосы, казалось и вовсе никогда не мылись. Мент на внешность тоже был малоприятен: хитрые маленькие чёрные глаза, жилистый и низкорослый. — Шатун, — неуклюжий парень представился сам, поднявшись из-за стола и пытаясь протянуть мне руку, едва не снёс со стола чайник, который вовремя удержала Эля. Мы пожали друг другу руки, и я снова ощутила запах гари. — Твою машину кто-то угнал, — сказал Мент, и голос мне его сразу не понравился: картавый, писклявый для мужика, но новость меня шокировала, что я не сразу придала этому значение. — Поэтому я здесь, — добавил он, раскинувшись на стуле. — Кому ты рассказываешь? — пока я пыталась прийти в себя, в разговор снова встрял Шаман. — Ты пожрать пришёл, — заключил он. Мент мгновенно сел на стуле так, будто собирается делать доклад. — Как это... угнали? — наконец-то выдавила я из себя. — Она же была на сигнализации, — голова шла кругом, я не хотела верить, что такое вообще возможно. — Что ты как маленький ребёнок, — невозмутимо ответил Мент. — Кого может остановить сигнализация? — я не знала, что ему ответить, но я не считала, что надеяться на сигнализацию — наивно. — И что теперь? — мне стало холодно от одной мысли о том, сколько проблем меня ждёт: добраться до дома, ждать, когда найдут машину; а там ведь и телефон, и документы! — Поживи пока здесь, а я найду твою машину, — спокойно ответил Мент. — Я не могу… — у меня было всего лишь мгновение, чтобы отказаться от этого, и я не успела его использовать. Снег вернулся в кухню белее стены в моей комнате, и интерес всех присутствующих ко мне и моей проблеме мгновенно пропал. — Китя… — он только произнёс её имя, и все повыскакивали со своих мест, все выбежали из кухни, оставив меня и Снега. Услышав громкое Элино «Нет!», я сорвалась со своего места, больше из любопытства, но Снег встал у меня на пути. — Не ходи туда, — сказал он, оставаясь для меня серьёзной преградой. Мне пришлось вернуться на место. — Что с ней? — меня это мало волновало, мне просто было интересно, ни о каком сочувствии и речи быть не могло — у меня угнали машину, мне нужно было домой — вот, что волновало меня больше всего. — Не твоё дело, — Снег опустился за стол на место Сабли. — Ты врач! Ты сможешь! — теперь я знаю, что это кричала Эля, а тогда, пару недель назад, мне было трудно разобрать, чей это был крик. В тот день, Китя вскрыла вены, надеясь, что раз и навсегда покончит со своими кошмарами.Снег
Ночью мы пришли к Эле, несмотря на то, что дом уже был закрыт. Она впустила нас, как только мы рассказали, что произошло. Мы рассказали почти обо всём, кроме машины. На наше счастье, в тот вечер в доме был Мент — ему мы рассказали обо всём остальном. — Это угон, — о чём едва не пожалели. — У нас как раз с выполнением плана всё плохо идёт, — он нас кошмарил тюрьмой минут пятнадцать, а мы за это время успели вспомнить свои жизни раз по пятьдесят, и какими бы они ни были, заканчивать их в тюрьме не хотелось. — Ладно, тачку нужно уничтожить так, чтобы никто не нашёл, — наконец-то заключил он. Оставшуюся ночь мы уничтожали тачку: толкали её до реки, а потом сталкивали в реку, всё это заняло много времени, потому что река находится перед входом в настоящий лес. Домой, к Эле, нас привёз Мент. От холодной воды колотило так, что спирт едва помогал, я думал, что на следующий день мы оба сдохнем от пневмонии, Шатун думал иначе: обойдёмся ОРВИ. Думать о себе и своём здоровье на утро не пришлось. Китя снова напугала нас всех до смерти, в очередной раз она попыталась вскрыть вены. Хорошо, что Шатун оказался рядом, а Китя просто упала в обморок, увидев свою собственную кровь. После этого меня и Шатуна не меньше Кити напугал Мент, отправившись вместе с Мисс к себе на работу, чтобы та написала заявление. Мы готовы были рассказать всё Эле, чтобы она как-то повлияла на Мента, но всё обошлось: Мент объяснил, что всё это было показное, заявление он уничтожил, что нам нечего бояться. — Можешь жить с нами, пока не найдут твою машину, — сказала ей тогда Эля. Только Мисс этого было мало, она попросила телефон, чтобы связаться с теми, кто остался у неё в городе. Мне пришлось вывести её на улицу и объяснить ещё раз, что телефонов в доме Эли нет, дать ей свой телефон. Она долго пыталась дозвониться, а когда дозвонилась и поговорила, сказала, что, скорее всего, ей уже незачем возвращаться. — Меня уволили, — она широко улыбалась, но глаза блестели от слёз. — Значит, ты можешь остаться у нас, — впервые за долгое время Эля вышла на улицу, за пределы своего двора. — Надо же, уже зима началась, — отходя от меня и Мисс, добавила она, уходя во двор. Да, уже вторые сутки падал снег, таял и снова падал. Две недели назад началась зима.Эля
Передо мной твой портрет — всё, что уцелело. Знаешь, я ведь правда думала, что смогу отомстить. Ты бы сейчас сказал, что не стоит ворошить прошлое, да и вообще пора жить настоящим, несмотря на то, что я пыталась, а ты был свидетелем всему этому. Только, пойми, моя жизнь давно ничего не стоит, я сама не знаю, зачем и для чего живу. Вроде бы нужна этим котятам и живу ради них, а вроде бы и не живу, а выжидаю момента, когда уйду из этого дома, чтобы умереть и оставить их одних. Они справятся, даже не думай. Снег и Шатун — угробили машину Надюши. Лучше и представить было нельзя. Если за эту ночь у нее ничего не получилось, утром она бы передумала нас убивать и свалила бы обратно. Я, конечно, перестраховалась — позвала Мента в дом. Хуже гостя не бывает, — вечно липнет, хочет со мной в койку прыгнуть, но у меня есть надёжный рычаг управления этим лохом. Если бы он раньше обо мне всё узнал — давно бы свалил, и не пришлось бы ему с ума сходить, мечась между двух огней. А ты? Если бы ты всё знал, что было бы тогда? В машине Надя оставила всё: телефон, документы, ноутбук — Мент это всё вытащил и притащил мне, рассчитывая на благодарность, но вместо них получил очередные инструкции: быть ментом для Надюши и другом для котят до последнего. Всё как надо, если не брать в расчет побочные действия чая, который Китя пила со мной ночью. Девчонка, как я и предполагала, пришла ко мне в комнату рассказать о своих путешествиях, а я, выпросив у Шамана очередной флакончик «Памяти», напоила её чаем забвения. Утром она должна была убить Мисс, но… Одно навалилось на другое: Шатун и Снег в компании Мента — убрали машину Нади, а Снег успел остановить Китю. Может, оно и к лучшему. Знаешь, я почему-то абсолютно спокойно к этому отнеслась… И зачем я тебе это всё рассказываю? Ты бы меня и слушать не стал. Ты не знал, какая я на самом деле тварь, на что я способна и сколько жизней мной угроблено. Тебе было известно, наверное, только то, что я не смогла бы без тебя пережить. Вий стучит в дверь. — Секунду! Я переодеваюсь! — отзываюсь, чтобы еще немного побыть наедине с тобой. Да. Как оказалось, всё можно пережить. Только, знаешь, не всё можно забыть, а простить – тем более. Надя кажется мне абсолютно безопасной. Может, и не стоит её мучить? Самое главное: её уволили, и если это не игра двух злобных сучек, то всё может сложиться так, как мне нужно. А я почему-то уверена, что это не игра. Нельзя так сыграть чувства отчаяния и потерянности, как это сделала Надюша. Пригласить её на прогулку? Вот только ты мне ничего посоветовать сейчас не сможешь. Прохожу к двери. Вий на пороге. Проходит в комнату, я закрываю дверь. Ему больше некуда идти в этом доме, а мне больше не с кем советоваться. Он меня ненавидит, я сломала его жизнь, но, кроме меня, у него больше никого нет. В этом мы с ним похожи. — Как тебе Мисс? — спрашиваю я его, усаживаясь за стол, оставляя твой портрет за спиной. — Только не говори, что история повторится, — раздраженно отвечает он. — В этот раз выбери себе другого киллера. Я не сразу понимаю, о чём говорит, а когда до меня доходит — хочется его успокоить, но вместо этого, во мне просыпается злая училка: — Я просто спросила. Что, трудно ответить? Ты ведь наблюдаешь за ними, как вахтёр. Как тебе Мисс? — Я шёл к тебе с тем же вопросом, — мальчик вскочил со своего места: злой, раскрасневшийся. Что ему мешает меня убить и стать свободным? Боится свободы? — Машина, — продолжает он. — Выпад Кити — не много ли для одного дня? Сообразительный. За это и держу ближе всех остальных. — А я-то здесь причем? — но сдаваться я не собираюсь. — Если бы я хотела от неё избавиться, то уж точно не просила бы об этом Шатуна или Снега, а с Китей, если ты помнишь, такое уже случалось, и её жертва перед тобой. Убедительно, как на уроке. Ученик потупил взгляд и сел за парту, не найдя слов для возражения. Позже, может быть, дойдёт, но это будет так поздно, что уже отзвенят все звонки, кончатся все перемены и останется только обычная жизнь. — Странно всё это, — говорит он, проводя рукой по своей почти лысой голове. — Я поэтому и спрашиваю у тебя совета, как с ней быть и что с ней делать, — продолжаю я, переходя на дружеский тон, иначе с ним нельзя. Мальчик приходит в себя — злость прошла, обиды забыты, все в лесу зарыты. Готов к разговору, а говорить буду только я, а он – слушать.