Одержимость без чувства меры

      Подвальное сырое помещение освещалось только тусклой настольной лампой да рядом мигающих лампочек на панелях, вмонтированных в стены. Здесь давно никто не убирался, и толстый слой пыли покрыл неиспользуемые приборы, а в углах поверх разнообразного хлама пауки сплели свои сети. Худая сгорбленная фигура в чёрно-фиолетовой клетчатой рубашке склонилась над стопкой бумаг, в беспорядке разбросанных по столу. Это были чертежи и графики, записи и заклинания на других языках, перечёркнутые и переписанные, а затем вновь перечёркнутые. Ни одно из них так и не сработало, как бы ему того хотелось. Конечно, были и неплохие, например, заклинание, усилившее эффект от волос единорога, или отпугивающее гномов от Хижины тайн, но ничего такого, что бы помогло им раз и навсегда избавиться от Билла.       Диппер откинулся на спинку скрипнувшего кресла и устало потёр переносицу. За эти несколько лет между его бровей появились первые задатки будущей глубокой морщины, а под глазами обосновались не сходящие тёмно-фиолетовые синяки. Парень уже и не помнил, когда последний раз нормально спал, без постоянно преследующих ночных кошмаров и страха за близких людей. В свои шестнадцать лет он выглядел так, будто успел повидать столько ужасных вещей, сколько не увидеть некоторым людям за всю их жизнь.       Юноша прикрыл глаза, пытаясь отрешиться от крутящихся в голове мыслей. Предположение наслаивалось на предположение, формула на формулу, ведь должен же быть какой-то способ разобраться со всем происходящим и, наконец, зажить спокойной размеренной жизнью. Диппер вспомнил своё последнее беззаботное лето, когда ему было двенадцать: первый визит, первые приключения и загадки, которые занимали все его мысли, всё было так мило и невинно… до момента возвращения Стэнфорда обратно в это измерение. А после всё закрутилось и завертелось, события начали наслаиваться друг на друга, и Дамоклов меч в лице Билла Сайфера всё ощутимее нависал над Гравити Фолз.       Воспоминания начали всплывать в голове Диппера, хаотично и наслаиваясь друг на друга, иногда, когда он не мог что-то воспроизвести в памяти, воображение дорисовывало недостающие детали.       В его голове проносились разноцветные картинки калейдоскопа событий. Как фрагменты немого кино, они возникали перед юношей, чтобы через несколько секунд уступить место другим. Вот он узнаёт про межпространственный разрыв, способный открыть доступ в этот мир демонам из другого измерения, а вот уже перед глазами маячит Билл, явившийся к нему во сне во время их семейной вылазки по другим "ловушкам для туристов". Тогда демон в своей излюбленной манере посмеялся над мальчиком и сказал нечто вроде:       — Ты мне нравишься, Сосновое Деревце, поэтому я хочу сделать тебе подарок, – Диппер напрягся, уже было приготовившись к вот-вот полетящим в его лицо оленьим зубам, однако Сайфер продолжал парить в паре метров от него, ничего не предпринимая. – Точнее, предупредить тебя. Вскоре всё изменится, и лучше бы тебе покинуть Гравити Фолз, а иначе потом пожалеешь о своей опрометчивости.       Тогда Диппер не задумывался, с чего бы это Биллу делать кому-то одолжение и предупреждать об устраиваемом им же самим беспределе, также мальчишка не обратил внимания и на непривычно серьёзный голос демона. Тогда он просто посмеялся над предупреждением и послал Сайфера куда подальше, все его мысли занимали дорожные романы.       Правда, пожалел о своём пренебрежении мальчик довольно скоро. Ровно тогда, когда на него на улице напал горожанин с криками: "Да восславится одноглазый!" и "Пайнсы должны умереть!" Хорошо, что рядом оказалась Вэнди, отправившая напавшего в нокаут одним мощным хуком слева, а затем схватившая шокированного Диппера за руку и рванувшая за ближайший дом. Прижавшись к стене, она бешеным взглядом наблюдала за скользящими мимо тенями прохожих, а мальчик тем временем дрожащими пальцами держался за горло, на котором в скором времени должны были проступить синяки, и пытался отдышаться.       Диппер потёр виски, прогоняя это воспоминание, но его место тут же заняло новое. То, где Вэнди рассказала ему о голосе, звучащем в её голове во снах и нашёптывающем ужасные вещи об убийстве дорогих ей людей. Она чувствовала, что понемногу начинает сходить с ума, а тут ещё и эти слова, цитирующие голос из снов. Мальчик слушал и с каждым словом всё больше понимал, чьи это проделки. Стоило тогда прислушаться к словам Билла и уезжать, как можно скорее покидать этот город, но он не мог. И сейчас не может. Однако кое-что ему ещё было под силу исправить.       Он рассказал Вэнди о своих догадках: о том, что Сайфер стоит за всем этим, что, вероятно, и так повреждённая обществом Слепого глаза психика жителей Гравити Фолз не выдержала нового воздействия, люди начали ломаться. Тот мужчина был первым, однако далеко не последним. Всё чаще и чаще мальчик стал замечать направленные в свою сторону взгляды: дикие, кровожадные… пустые. Он чувствовал себя дайвером, спустившимся в клетке к белым акулам, или же единственным оставшимся человеком, на которого через решётчатую ограду уставились голодные зомби. От этих взглядов по позвоночнику пробегали мурашки, и хотелось съёжиться, убежать и забиться в угол в самой дальней комнате Хижины тайн. До сих пор хочется.       В памяти всплыло одно из самых жутких воспоминаний, которое юноше хотелось больше всего забыть, но он просто не мог этого сделать. Однажды ночью на Хижину напали горожане. Силовое поле не защищало от людей, поэтому они спокойно могли проходить на её территорию. Они ломали и крушили, сносили всё, что только попадалось под руку, а с губ срывалась только одна фраза: "Пайнсы должны умереть!" Нападение зомби было страшным, но по сравнению с этим всё пережитое казалось детской игрой. Простых людей нельзя было победить, лишь взорвав им головы звуковыми волнами, или просто убить их из лазерной пушки – слишком жестоко. Диппер плохо помнил подробности той ночи. Единственное, что очень чётко врезалось в его память – тёмный подвал, трясущаяся, прижимающаяся к нему всем телом Мэйбл, Форд, обнимающий их и шепчущий, что всё будет хорошо, и Стэн, наперевес с битой стоящий у шахты лифта. Всю ночь они не спали, слушая, как превращается в щепки Хижина тайн, и только под утро всё стихло. Первое из сотни последующих нападений.       — Диппер, ты не спишь? – высокая худая девушка в ярко-фиолетовым свитере с котятами стояла в двух шагах от него, в её руках дымились две кружки горячего кофе.       — Не сплю, просто задумался, – юноша поднялся с кресла и покрутил плечами, разминая затёкшие мышцы.       — О чём, бро-бро? Разработал новую защиту или нашёл заклинание, которое вернёт горожанам их разум? – Мэйбл передала ему большую кружку с изображённой на ней голубой сосной. На её кружке красовалась золотая звезда, а за ней тянулся радужный след. Это было своеобразным напоминанием о глупых кличках, данных им когда-то Биллом. Никогда не забывать о том, что он рядом и следит за ними. Хотя как тут забудешь?       — Нет, – юноша сгрёб на пол стопку бумаги, освобождая единственный потрёпанный временем диван. Поднявшийся столб пыли заставил его закашляться. – Я просто пытался вспомнить, сколько раз мы уже переустанавливали этот барьер. Как думаешь, у единорогов ещё осталась хоть какая-то грива или нет?       Мэйбл хохотнула и упала на жалобно скрипнувший диван. Они оба изменились за эти годы, стали старше, опытнее и увереннее в себе. Диппер хоть и мало прибавил в росте, но зато отрастил небольшую бородку, раздался в плечах, стал более ловким и гибким, а его руки перестали походить на макаронины. Мэйбл же изменилась куда сильнее: теперь она была гораздо выше брата, формы её тела начали постепенно округляться, появилась чётко выраженная талия, зубы стали ровнее и красивее, когда ей сняли брекеты. Однако её свитера остались неизменными – такие же цветастые и яркие, иногда настолько, что хотелось зажмуриться, а волосы она теперь заплетала в длинную косу.       — Я думаю, нам уже стоит завести своего на заднем дворе.       Юноша усмехнулся и сделал небольшой глоток горячего кофе. Он почувствовал терпкий вкус во рту, и приятное тепло разлилось по всему его телу. Мэйбл всегда приходила вовремя, будто бы чувствовала, когда её присутствие жизненно необходимо брату. Он устал от монотонной работы по штудированию книг, выискиванию среди них всевозможных заклинаний и их комбинированию, мышцы шеи и плеч ныли из-за постоянного напряжения.       — Мэйбл, ты не могла бы?.. – Диппер отставил кружку на ближайшую стопку бумаг и недвусмысленно потёр шею.       — Конечно! – она одним большим глотком допила остатки кофе с молоком и, сцепив пальцы в замок, хрустнула ими. – Раздевайся.       Юноша кивнул и, сбросив с плеч клетчатую рубашку, аккуратно положил её на спинку дивана, следом избавляясь и от оранжевой футболки, этот цвет полюбился ему ещё с детства. В подвале, несмотря на проведённое отопление, было довольно-таки прохладно, осень давала о себе знать. Поэтому парень, оголившись по пояс, обхватил себя руками и поёжился, по его спине пробежал табун мурашек.       — Кто бы мог подумать, что из хлюпика ты вырастешь в статного юношу, – её голос прозвучал слишком наигранно и как-то по-старчески, а тонкие пальцы прошлись вдоль позвоночника, слегка царапая кожу короткими ногтями.       — Мэйбл, перестань! – Диппер, чувствуя некоторую неловкость, повёл плечом. – Ты уже столько раз говорила об этом, может, хватит?       — Прости, прости, – её пальцы переместились брату на плечи, начиная их разминать. – Просто по сравнению с тем, что было раньше, сейчас у тебя хотя бы есть мышцы. Теперь та пятнадцатилетняя Вэнди оценила бы тебя по достоинству! Парень тихонько прыснул в кулак. Вэнди, как и Суса, уже пару лет не было в Гравити Фолз, с тех самых пор, как воздействие Билла на их разум стало невыносимым, поэтому слышать сейчас о его первой любви было несколько необычно, странно даже. Последние три года Дипперу некогда было думать об отношениях с девушками из города, Сайфер позаботился об этом, поэтому всю свою нерастраченную энергию юноша пускал в работу. Однако подростковые гормоны всё же давали о себе знать, и иногда в его голове возникали образы и сцены определённого характера, в которых фигурировал человек, к которому он испытывал несколько противоречивые чувства.       — Мэйбл, а где сейчас прадядя Форд? – как бы невзначай спросил парень, чувствуя, как расслабляются его мышцы под умелыми пальцами сестры.       — У себя в кабинете, – ответила она, имея в виду второй подземный этаж. – Мне позвать его?       — Нет, нет, не стоит! Я просто поинтересовался. Продолжай делать массаж, у тебя это получается лучше всего.       — У меня всё хорошо получается, Дипсоус, – и она отвесила ему лёгкую затрещину.       — Да, да, прошу прощения, мисс Совершенство. Вы идеальны!       — То-то же! – удовлетворённо кивнула Мэйбл, и её пальцы вновь заскользили по спине брата.       Юноша издавал вздох удовольствия каждый раз, когда она надавливала на особо чувствительные точки на шее или под лопатками, слегка болезненно, но, тем не менее, приятно. Он даже закрыл глаза, представляя, будто это руки кое-кого другого сейчас блуждают по его спине, растирают и надавливают, принося наслаждение. Будто это его слегка учащённое дыхание он сейчас слышит позади себя. Сердце Диппера забилось быстрее, а воображение уже продолжило рисовать дальнейшую картину. Вот руки спускаются ниже, оглаживая его поясницу, вот они уже обхватывают его и лёгкими прикосновениями поднимаются выше по рёбрам, вызывая волну мурашек. А вот парень уже чувствует его дыхание на своей шее и интуитивно отклоняет голову вбок, ощущения губ на коже такие реальные, что парень издаёт еле слышный стон. А затем внезапно острые зубы впиваются в его плоть, заставляя вскрикнуть. Но в этом вскрике проскальзывает остаточный отголосок недавнего стона.       — Мэйбл, ты что делаешь? – Диппер резко отпрянул от девушки, держась за место укуса.       — Ты снова выпал из реальности, братец, – она обиженно надула губы и скрестила руки на груди. – Неужели ты представил на моём месте Вэнди? Или Кэнди? Или Грэ…       — Уж точно не её! – в панике замахал руками юноша.       — Так значит, всё же представил! – победно воскликнула девушка. – И кто же это? Давай, расскажи сестрёнке! Я дам тебе пару любовных советов.       — Никого я не представлял, тебе показалось! – парень скрестил руки на груди и насупился, не желая признавать, что так оплошал, позволив фантазиям взять верх над реальностью.       — Ди-и-иппе-е-ер, – протянула Мэйбл, качая указательным пальцем перед его лицом. – Я знаю, когда ты мне врёшь. Рассказывай по-хорошему, а иначе…       И девушка, несмотря на возмущённые крики Диппера, навалилась на него и принялась щекотать и щипать, как делала это в детстве, подобный метод всегда помогал разговорить её скрытного братишку. Но не успела она толком ничего сделать, как вдруг резко отпрянула от парня и, широко распахнув глаза, уставилась на его ширинку.       — Неужели я настолько хороша, что смогла тебя… – девушка сконфуженно потёрла локоть. Она всегда так делала, когда чувствовала смущение или неловкость.       — Мэйбл! – лицо Диппера покраснело, и он схватил со спинки дивана рубашку, пытаясь прикрыться ею. Его лицо горело от стыда, и он старался не смотреть в глаза сестре.       — Ладно, поняла. Ухожу, – девушка подхватила кружки и быстрым шагом направилась к лифту, бросив напоследок, уже нажимая на кнопку. – А ты тут… представляй дальше, в общем. Не буду тебе мешать.       — Мэйбл!       Но этот возмущённый крик уже никто не услышал, потому что двери лифта захлопнулись, юноша остался в подвале наедине с собой и своими фантазиями. Чертыхнувшись, он отбросил рубашку в сторону и закрыл лицо ладонями, жар возбуждения смешался с жаром смущения.       — Чёрт!       Это ж надо было так! Перед Мэйбл! Парень обречённо застонал и сполз на пол. Когда он начал думать о Нём в подобном ключе? Наверное, с той самой ночи первого нападения. Тогда мужчина их так заботливо обнимал и успокаивал, поглаживая по голове, и от него исходило такое умиротворяющее тепло, что паника Диппера поневоле угасала. После этого происшествия мальчик начал смотреть на своего дядю совершенно другими глазами, он подмечал все его выражения и жесты, запоминал привычки, одним словом, следил при любой удобной возможности. Его восхищали знания учёного во многих областях, восхищало то, как тот с головой отдавался своему делу. Мальчишка хотел быть похожим на него, поэтому всё своё свободное время проводил в его лаборатории и был на подхвате, стараясь впитать в себя каждую крупицу информации. Со временем Стэнфорд начал доверять ему более сложные поручения, позволил принять участие в своих исследованиях и помочь с разработками. Это было высшим счастьем для Диппера… Пока он не повзрослел.       Когда заиграли подростковые гормоны, парнишка сначала не мог понять, почему же его так тянет к своему дяде. Ему уже не просто хотелось быть рядом, ему хотелось прикасаться, чувствовать тепло, было невообразимо приятно, когда широкая шестипалая ладонь ложилась на голову и трепала густые каштановые вихры волос, когда его слегка приобнимали за плечо, когда просто с теплотой смотрели в глаза. Дипперу это нравилось, но тогда он ещё не понимал причин, осознание пришло несколько позже. И когда это случилось, парень несколько дней пребывал в глубочайшей депрессии и запирался на чердаке, никакие уговоры Мэйбл и угрозы Стэна не могли вытащить его оттуда. И он наверняка бы сбежал, наплевав на ситуацию в городе, если бы не Форд, скромно постучавшийся в дверь и попросивший впустить его. После некоторых колебаний Диппер таки отворил замок. Стэнфорд, не говоря ни слова, просто прошёл в комнату и сел на кровать парня, лёгким похлопыванием рядом с собой приглашая его присоединиться. У них была долгая ночь разговоров и расспросов, от которых Диппер старался отвертеться как мог. Он решил придерживаться версии, что подобное его поведение вызвано отчаянием, неверием в то, что они смогут одолеть Билла. После нескольких повторений Форд вроде бы даже поверил в подобное объяснение, и остаток ночи они провели за относительно нейтральными разговорами, в ходе которых парнишка даже забыл о своей "любви" к Стэнфорду. А на следующий день мужчина подошёл к нему и сказал, что отдаёт лабораторию в его полное владение, так как Диппер уже достаточно взрослый, и ему нужно немного личного пространства. Для последнего это было как нельзя кстати. Теперь он не должен был постоянно находиться с объектом своего влечения. Дела пошли на лад.       Диппер поднялся с пола и, подойдя к панели управления, нажатием нескольких кнопок заблокировал лифт, теперь никто не сможет спуститься к нему. Разве что Форд, но тот не станет беспокоить своего маленького подопечного, если не случится катастрофа вселенских масштабов, в чём парень сильно сомневался. Всё, что могло произойти, уже произошло.       Он удобно расположился на диване и, закрыв глаза, наконец, позволил себе расслабиться. Новые воспоминания нахлынули на него, только теперь все они были исключительно о Форде. Вот он зовёт его по имени, вот хвалит и ерошит волосы, вот кладёт руку на плечо и ободряюще улыбается, вот сжимает в своих широких крепких объятиях, и тепло его тела согревает Диппера, а вот по-семейному целует его в лоб. Дыхание юноши участилось. Он прокрутил последнюю сцену в голове ещё раз, добавив несколько деталей. Кажется, успокоиться не получилось, все мысли крутились только вокруг Стэнфорда, подливая масла в огонь желания.       Как же он стал таким? Тогда, когда эта его ненормальная любовь ещё только начала зарождаться, парень злился на себя, отрицал всё, не желал признавать, что испытывает чувства к мужчине, который, к тому же, приходится ему дядей. Первое время он даже близко не мог находиться с объектом своих фантазий, боялся, не хотел признавать сам факт влечения, однако со временем смирился с ним. Он был влюблён в Форда. Он часто думал о нём и представлял, как целует его, обхватывая за шею или запуская пальцы в седые волосы. Когда же Диппер представлял дядю обнаженным, перед его глазами вставал только размытый образ, наверное, потому, что за эти три года парень так ни разу и не увидел его без одежды, или даже в чём-то, что бы полностью не скрывало его тело.       Холод подземной лаборатории уже не ощущался, жар, исходящий от тела, казалось, прогревал воздух не хуже печки. Юноша запустил руку в штаны и прикоснулся к стоящему, сочащемуся смазкой члену. Он издал тихий стон, представляя, что это не его пальцы ласкают горячую плоть, а пальцы Форда. Диппер представил, какое бы при этом могло быть лицо Стэнфорда: его глаза полуприкрыты, очки сползли на нос, а дыхание стало прерывистым и хрипловатым. А затем он наклоняется над его членом и вбирает плоть в рот. Его язык обводит головку и слегка проникает в дырочку канала, а губы обхватывают ствол и начинают скользить по нему вверх и вниз. Он бы мог оторваться ненадолго, чтобы сделать вдох, а затем бы снова вернулся к работе, и этот пошлый хлюпающий звук наполнил бы всё помещение…       Рука парня задвигалась быстрее, а из горла вырывались тихие стоны. Мужчина в его воображении тоже ускорил темп, подводя Диппера к разрядке. Последние несколько рваных движений, и всё его тело свело в оргазменной судороге, а с губ слетело протяжное: "Фо-о-о-орд!"       В теле чувствовалась приятная усталость, а по лицу и шее скатывались капельки пота. Как бы ни был хорош образ, но он исчез, растаял прозрачной дымкой, стоило Дипперу открыть глаза. Только здесь он позволял себе подобные фантазии, самому же объекту воздыханий он признаться не осмеливался, ведь он же его дядя, семья, как можно… Но подобные размышления мало останавливали подростковую страсть парня. Самой же главной причиной, по которой Диппер никак не мог признаться, было то, что он превозносил Форда на уровень бога, считал его светлым идеалом, к которому нельзя прикоснуться, не замарав в своей грязи. Юноша не хотел осквернить этот чистый образ, хоть какой-то частью сознания и понимал, что Стэнфорд – давно взрослый и, вероятно, кем-то уже был "осквернён" и не раз. Но эти мысли парень старался загнать куда подальше. К Форду никто не должен прикасаться. Никто. Даже Мэйбл. Даже его собственный брат.       Диппер размышлял, уже на автомате прибираясь за собой. Скоро прадядя Стэн позовёт всех к ужину, и юноша снова сядет напротив учёного, чтобы иметь возможность его разглядывать, наблюдать, как появляются морщинки в уголках глаз, когда он смеётся от шуток брата, как поблёскивают его очки под мягким светом лампы, и как он смотрит на юношу, с заботой и любовью. Ради таких моментов стоит весь день торчать в подвале, чтобы затем видеть спокойствие на усталом и таком родном лице.       Диппер бросил взгляд на часы – уже пора. Он сменил одежду – благо пара запасных комплектом всегда была здесь, внизу – и, разблокировав лифт, нажал на кнопку вызова. Металлическая конструкция почти бесшумно опустилась на третий этаж. Что ж, расчеты к новому заклинанию остались незаконченными, а жаль, завтра придётся повозиться с ними, но сейчас… Сейчас его ждал ужин в кругу семьи.