Найти во всем этом смысл

Следующие двадцать минут я просто сижу в машине у дома Брайана и лишь потом завожу мотор. И все равно меня еще так трясет, что за руль лучше бы не садиться. Хорошо, что уже почти полночь, – улицы пустынны, и я благополучно добираюсь до цели. Но что делать дальше – не знаю. Просто сижу в машине и смотрю в черноту тихих пригородных улиц. Неужели он правда сказал мне такое? После всего, что у нас было в Чикаго… Как он мог вот так? Он действительно именно так все и видит? Считает, что я просто расплатился с ним за услуги? Да я вовсе не из благодарности занимался с ним сексом! А из-за того, что это именно то, чего я хочу, - хочу постоянно. Тогда уж это мне стоило бы платить ему за то, что он меня трахает. Потому что это ведь я все время этого хочу. Больше всего на свете. А вся эта ерунда про то, что я буду весь уикенд выполнять его желания, - это же был просто флирт. Что-то вроде прелюдии. Если же он и правда видит все именно так, тогда что он, по его мнению, от этого получил? Сексом он может заниматься с кем угодно. Я ему для этого не нужен. Если он считает, что я спал с ним только из благодарности, означает ли это, что секс со мной имеет для него хоть какую-то ценность? Если бы ему все это было совершенно безразлично, то он не счел бы секс со мной платой, ведь так? Или для него это была просто очередная сделка? И я значу не больше, чем секретарь Лео Брауна или охранник из «Вавилона»? Как часто он вообще расплачивается с людьми натурой? А, может, все это было сделано лишь для того, чтобы преподать мне урок? Как же сильно тогда он меня ненавидит! Я так погружен в свои переживания, что даже не удивляюсь и не пугаюсь, когда кто-то открывает дверь машины. И вот через меня уже перегибается Дафни – выключает двигатель и фары. Она в пижаме с Губкой Бобом, которую я подарил ей на прошлое рождество, и волосы у нее скручены, - наверно, уже ложилась. - Если хочешь всю ночь просидеть в машине, хоть двигатель выключи. Всех соседей перебудишь. Киваю. - Ладно. - Пошли, - зовет она и за руку вытягивает меня из машины. Вообще я для того сюда и приехал, чтобы с ней поговорить, так что, наверно, имеет смысл войти в дом. Дафни вталкивает меня в гостиную и принимается раскладывать диван. А потом приносит мне мои пижамные штаны и майку. Они хранятся здесь на случай, если мне вдруг приспичит у нее переночевать. Машинально начинаю раздеваться. - Эмм… Джастин, - взвизгивает она. – Ты что-то переобщался с Брайаном. Мы обычно в ванной переодеваемся. Отвернувшись, поспешно натягиваю штаны, а она пока приносит из кухни две кружки горячего шоколада. Зря она упомянула Брайана, теперь у меня глаза на мокром месте – большей частью, от стыда. - Боже, Джастин! – она быстро ставит кружки на журнальный столик и бросается меня обнимать. Мы двадцать лет вместе, и мне так сейчас с ней хорошо и спокойно, что я крепко стискиваю ее и утыкаюсь лицом ей в плечо, пытаясь сдержать подступающие слезы. - Что за хуйню он опять сотворил? Да я ему задницу надеру! И я невольно смеюсь. Забавная, должно быть, будет картина – малышка Дафни, надирающая задницу Брайану Кинни. Хотя, зная Дафни, это не такая уж нелепость. Если б она всерьез это задумала, у нее бы получилось. Мы забираемся под одеяло, приваливаемся к спинке дивана и пьем шоколад. И Дафни заставляет меня все ей рассказать – в подробностях. Хорошо, что в комнате горит всего лишь одна свеча, и друг на друга мы не смотрим. Так легче. Много лет уже мы с ней рассказываем друг другу все, что с нами происходит, все, что мы делаем, чего желаем и что чувствуем. И все равно это трудно. Дафни знает все мои чаяния и все страхи. Знает, как сильно я влюблен в Брайана, и как много значил для меня этот уикенд. И уж конечно понимает, как сильно мне пришлось раскрыться, чтобы позволить ему то, что было в пятницу, и как глубоко меня ранили его недавние слова. - Теперь я чувствую себя шлюхой, Даф, - заканчиваю я. Вот и все, что я могу об этом сказать. Его слова все испоганили. Изгадили все, что у нас было. - Джастин, ты не шлюха. Ты просто пугаешь его до смерти. - Что? О чем это ты? Что я такого сделал? - Ты был с ним милым. И ему понравилось. - Оу, спасибо, что все разъяснила. Можно я опять спрошу – что? - Из того, что ты мне рассказал, я сделала вывод, что дома с Брайаном обращаются плохо. Родителям нет до него дела. Они либо оскорбляют его, либо бьют. Так что он не слишком склонен доверять людям – и кто может его винить? Раньше он уже пытался несколько раз тебя испытывать. Вел себя, как говнюк, и наблюдал, как скоро ты сдашься и бросишь его. А ты его не бросил, наоборот, увез из города и устроил ему медовый месяц. И теперь ему страшно. Он боится, что ты отвернешься от него, – так же, как все остальные. Что сделаешь ему больно. А в его жизни боли и так довольно. Ведь влюбиться – это выдать другому подробную инструкцию: «как разбить мое сердце на куски и выбросить его на помойку». Потом только и остается молиться, чтобы он этого не сделал. А Брайан не хочет такого допускать. В его ситуации это будет еще страшнее – ему ведь и опереться не на кого. Ясно, что он напуган до чертиков. - Но у него же есть Майкл. И Дебби. - Дебби, которая постоянно обвиняет его в несчастьях Майкла? Что, в общем, конечно, для матери вполне естественно. И Майкл, который ему практически поклоняется? Он не осмелится им рассказать. От Майкла поддержки не дождешься. Он начинает ревновать и перестанет видеть в нем супергероя. Да и потом, ты вообще можешь представить себе, чтобы Майкл серьезно с Брайаном разговаривал? Вот как я с тобой? Да он только весь изведется от ревности и все. К тому же, как мне кажется, он не слишком-то умен. До Брайана не дотягивает уж точно. Ну и потом, в подобной ситуации Брайан не сможет позволить себе потерять Майкла. Как ни грустно, но он – его единственная система поддержки. Нет уж, поверь мне, если у Брайана будут эмоциональные проблемы, он ни с кем ими не поделится. - Но это же так грустно… Он всегда кажется немного грустным… В эти выходные я впервые видел его полностью счастливым. Думал, это потому, что мы удрали от всего этого… - Скорее всего, так и было. Он мог просто расслабиться и не беспокоиться постоянно, что подумают о нем люди. Образно говоря, он вырвался на свободу. К тому же он ведь был с тобой. А ты, как мы знаем, ему нравишься. - А мы это знаем? У меня-то есть на этот счет сомнения, особенно после того, что он мне сказал. Но слышать все равно приятно. - Джастин, он ведь снова и снова к тебе приходит. Как думаешь, почему? - Потому что ему нравится зависать в моей квартире? - Конечно, ему нравится твой лофт. Но к тебе это не имеет отношения. – Она дружески толкает меня в плечо. – Посмотри правде в глаза! Ты ему нравишься. Более чем нравишься. Он попросил разрешения связать тебя. И вовсе не для того, чтобы внести разнообразие в ваши обычные потрахушки. Вспомни только, что он заставлял тебя делать. - О чем ты? - Повтори еще раз, чего он от тебя хотел. Боже, она разговаривает со мной, как с одним из своих пациентов! Я весь заливаюсь краской, даже сильнее, чем когда рассказывал ей в первый раз. - Он заставлял меня просить. Умолять. Снова и снова. Говорить, как сильно я хочу, чтобы он меня трахнул. - А раньше ты говорил другое. - Да нет, то же самое. - Ну, и это тоже. Но еще ты сказал, что он просил тебя снова и снова повторять, как сильно ты хочешь его. Что куда более важно. … - Скажи это. - Что сказать? - Скажи, что ты меня хочешь. - Я хочу, Брайан. Я так тебя хочу! - Да! Еще! Скажи еще! - Хочу тебя. Все время. Ни о чем другом не могу думать. Все время хочу тебя. Никого никогда не хотел так, как тебя. - Еще! Поверить не могу, что той ночью все эти слова срывались с моих губ. Я не лгал, я говорил то, что чувствую, но… Откровенничать с Брайаном никогда не казалось мне хорошей идеей. Он ведь ненавидит открытое проявление эмоций. А той ночью сам этого хотел. Требовал, чтобы я повторял это снова и снова, пока не охрип. Удивительно даже, что я не сорвался и не произнес: «Я люблю тебя!» - Ну так… и что в итоге? Он боится и… что? Пытается сделать вид, что это ничего не значит? Оттолкнуть меня? - Ага, и то, и другое. Он вдруг понял, что не может управлять своими чувствами, и это его напугало. Если ему удастся тебя оттолкнуть, он вернет свою прежнюю жизнь, привычную и удобную. И безопасную – какой бы дерьмовой она при этом ни была. Если он притворится, что все это ничего не значило, он сможет оставить все в прошлом. Уверена, ему даже удастся себя убедить, что так лучше. Поэтому он ранит тебя. Ранит совершенно сознательно. И стремится ударить как можно больнее. Доказывает и тебе, и себе, что ему плевать. Но на самом деле он просто продолжает тебя испытывать. И едва не в голос кричит – не бросай меня. - Дафни, ты ведь просто пытаешься меня утешить, да? - Конечно, и это тоже. Но я говорю как психотерапевт. Разумеется, я Брайана совсем не знаю и могу полагаться только на твои рассказы. Предварительно отфильтровав всякую фигню вроде - «Брайан Кинни просто бог». Но вот что, Джастин… ты уверен, что у тебя хватит на это сил? Все это растянется очень надолго. Он сильно покалечен, а страхи его сидят очень глубоко. Ты уверен, что сможешь и дальше терпеть его выходки в надежде, что однажды он остановится? Потому что никто не поручится, что это и правда произойдет. Может быть, он так никогда и не сможет перешагнуть через свои страхи. Все возможно. И самое худшее, что может с таким человеком произойти, - это если кто-то возьмется разрушать его стены, а на полпути выдохнется и бросит. Потому что тогда ему станет еще хуже. Это его просто разрушит. - Не знаю, Даф. Я люблю его. Как бы глупо и бессмысленно это ни было. Но у меня тоже есть страхи. И я всегда избегал боли. Я, правда, не знаю, как долго смогу продержаться. И то, что ты сказала, вроде как придает мне сил. Что я ему нравлюсь, но он боится. Потому что сам я не могу определить, так ли это. Но что, если ты ошибаешься? Что, если ему на меня насрать, и он просто использует меня ради халявной еды, квартиры и всего прочего? Дафни опускает голову мне на плечо. - Я психиатр, Джастин, а не ясновидящая. Я не могу поручиться, что права. Все может быть. Но я точно могу сказать одно – будь, пожалуйста, осторожен. Каким бы железным он ни казался со стороны, в отношениях он может быть очень ранимым. Вздохнув, утешаю себя тем, что она все же произнесла слово «отношения». Значит, все же в неком не общепринятом смысле у нас это есть? Отношения? Хотелось бы так думать. Обещаю себе, что никогда не причиню ему боли. Но люди ведь редко причиняют друг другу боль намеренно? Брайан, впрочем, - не редко. И я знаю, что если мы продолжим с ним встречаться, я не смогу мириться с таким его поведением вечно. Мне нужно всерьез подумать над тем, что сказала Дафни. Действительно, хватит ли у меня на это сил? Когда люди ранят меня, я всегда стараюсь спрятаться от них подальше. Так было с отцом, с друзьями, которые меня предавали, и с симпатичными мне парнями, к которым я не решался подкатить. Но Брайан уже много раз делал мне больно, а я все еще с ним. Наверное, это что-то да значит. Проспав всего два часа, пинками загоняю себя на работу. Спасибо Синтии, что по обыкновению ставит передо мной горячий кофе. А потом испытующе смотрит на меня, вся исполненная надежды. - Мы его заполучили, - улыбаюсь я. - Ох, спасибо, господи! Синтия только в прошлом году купила новую квартиру, и потеря работы грозила бы ей и потерей жилья. А если бы меня выставили, ее бы точно уволили тоже. Что вообще-то со стороны Вэнса было бы большой глупостью. Только вот ему это неизвестно, ведь он занимается только руководящим составом компании. - И мы переезжаем в Художественный Отдел. - Ничего себе! Как ты это провернул? - Да это было нетрудно. Кампания-то строилась, в основном, на рисунках. Ладно, пойду, пожалуй, обрадую Вэнса. Вэнс приходит в дикий восторг и тут же принимается названивать Лео Брауну, чтобы лично поприветствовать его на борту «Вангард». Но тот уже на пути в Японию. Потом Вэнс обнаруживает, что контракт вступает в силу только после назначения нового арт-директора, и весь багровеет. Конечно, у него ведь есть собственный арт-директор. Тогда я предлагаю создать вторую команду. Ну а что, он же хотел расширяться? И настаиваю на том, что людей в свою команду буду подбирать самостоятельно. Иду, так сказать, ва-банк. Брайан появляется как раз, когда я возвращаюсь в кабинет. В этом своем новом костюме он еще прекраснее, чем обычно. Hugo Boss ему очень идет. Ну а чего я ожидал? Брайану все идет. - Доброе утро, мистер Тейлор, - произносит он так холодно, что я едва не вздрагиваю. Что его так разозлило? Все ведь было хорошо, но стоило нам ступить на землю Питтсубрга, и его настроение резко переменилось. Не понимаю, что я такого сделал? Пытаюсь держать в голове то, что сказала Дафни. Прошлой ночью ее рассуждения выглядели разумными, а сейчас, при свете дня, кажутся просто смешными. Это Брайан-то ранимый? Если и так, он чертовски хорошо это скрывает. Нет, ерунда все это, Дафни просто пыталась меня утешить. А в Чикаго я, по обыкновению, видел то, что хотел видеть. Потом я обзваниваю бывших сотрудников Художественного Отдела. Моя команда будет состоять из пяти человек, недавно уволенных из «Райдерс». Я оставляю за собой несколько самых крупных контрактов, а остальные передаю Саванне, предварительно подготовив вместе с Брайаном все документы. К вечеру вторника моя команда уже полностью сформирована. Нам выделяют меньшую комнату в Художественном отделе. Единственный наш проект сейчас – это «Браун Атлетикс», но со временем все изменится. Конечно, давние клиенты «Вангард» первое время охотнее будут работать с привычной им командой Эндрю, но я уверен, что постепенно мы отлично себя зарекомендуем. И полон решимости наслаждаться жизнью. В пятницу перед обеденным перерывом я вручаю Брайану два конверта. Я написал две одинаковые рекомендации – одна от «Вангард», другая от «Райдерс», чтобы он потом смог выбрать ту, которая больше понравится конкретному университету. Конверты я не заклеил, и он, ни минуты не медля, открывает их и принимается читать. Кажется, впервые в жизни я вижу, как он краснеет – хоть и едва заметно. Откашлявшись, он выдает: - Ты мне льстишь. - Ничего подобного. Готов подписаться под каждым словом. - Спасибо. - Это, правда, совершенно заслуженно. От души надеюсь, что ты поступишь в университет, и в будущем тебя ждет большой успех. Он кивает и несколько секунд просто смотрит на меня. Как будто ждет чего-то. Я улыбаюсь. - Если хочешь, можешь сегодня уйти после обеда. Он за неделю и слова мне не сказал, так что, наверно, дождаться не может, когда сбежит отсюда. Я не могу сделать так, чтобы он сам захотел проводить со мной время. И принуждать его оставаться поблизости не стану тоже. Пару секунд он как будто колеблется в нерешительности. Может, он не совсем этого от меня ждал? Но, как бы там ни было, очень быстро он поднимается на ноги, убирает конверты во внутренний карман пиджака и холодно произносит: - Ладно. Увидимся. А потом он уходит. А я стою, оцепеневший, пытаясь осознать, что это все, что он сказал мне после целых шести недель. Слышу, как за дверью он прощается с Синтией. Говорит, какая она милая, и как приятно ему было с ней работать. И как он надеется когда-нибудь снова с ней пересечься. А я роняю голову на стол и льщу себя надеждой, что, может, теперь жизнь моя перестанет быть вот такой. Всю неделю я каждый вечер разговаривал с Дафни. В среду она приносила пиццу и мы вместе смотрели кино. Ее высказывания о Брайане стали осторожнее. Думаю, она поняла, что в ту ночь невольно меня обнадежила, и успела уже пожалеть об этом. Теперь ведь очевидно, что мы с ней оба просто выдавали желаемое за действительное. Сегодня оставаться дома мне не хочется. Пойду лучше в «Вуди» пропущу стаканчик. Или десять стаканчиков. Только теперь мне вдруг становится ясно, как мало у меня на самом деле друзей. Тех немногих, с кем я раньше часто общался, в «Вуди» не позовешь. А в те пафосные заведения, где они бывают, мне неохота. Да и нет у меня настроения пускаться сегодня вечером в пространные политические дискуссии. Честно сказать, из меня вообще сегодня компания так себе. Ко мне дважды подходят парни с намерением меня закадрить, но я их прогоняю. И даже выпивку себе купить никому не даю. Не хочу ни с кем разговаривать. Еще час – и можно будет пойти в «Вавилон» и получить свое. А потом – домой. В эти выходные, похоже, я буду много рисовать. - Привет, Детка, - говорит мне в ухо знакомый голос, и чья-то рука обвивает мои плечи. Поднимаю глаза: - О, привет, Эммет! Как дела? Вид у него совсем юный, слишком юный, чтобы здесь околачиваться. Брайан говорил, что Эммету семнадцать, и ровно на столько он и выглядит. Как его вообще сюда пускают? Ни одно фальшивое удостоверение не может быть настолько убедительным. - Меня послали найти четвертого для партии в бильярд. Помоги нам, пожалуйста! Обернувшись, вижу, как Тэд кивает и улыбается мне. Брайан тоже с ними, но очень занят – придирчиво осматривает каждого горячего парня в баре. - Даже не знаю, - отнекиваюсь я. – Я не слишком хорошо играю. Брайан мне точно не обрадуется, и я не хочу, чтобы он весь вечер демонстративно меня игнорировал или делал еще что похуже. - Так и мы тоже. Ну, конечно, кроме Брайана, но кого это удивит? Пожалуйста, милый, ты окажешь нам огромную услугу. - А где Майкл? - Мать его куда-то послала. Попозже придет. Пошли! Он подхватывает меня под руку и тянет к бильярдному столу, а я не сопротивляюсь. Прекрасно! Брайан, конечно, взбесится, но это и не сравнится с тем, как разъярится Майкл, когда вернется и обнаружит в компании меня. И зачем только я с собой так поступаю? Мы подходим, и Тэд мне улыбается. Он сегодня на удивление дружелюбен. Даже Брайан, наконец, оборачивается ко мне, делая вид, что только что меня заметил. - Никого получше не мог найти? – ворчит он на Эммета. Тот мелодично смеется и обнимает меня за плечи. - Думаю, это лучший кандидат из возможных, - и он целует меня в щеку. - В чем дело, Брайан? – Тэд, ухмыльнувшись, передает мне кий. - Боишься, что не сможешь сосредоточиться? - Да мне не нужно сосредотачиваться, чтоб вас разбить. В этом-то и проблема. Ханникат, ты сюда играть или выделываться пришел? Эммет стискивает меня напоследок и выпускает из объятий. - Не называй меня Ханникат, - огрызается он и берет кий. Игра идет лучше, чем можно было ожидать. Правда, Брайан со мной почти не разговаривает, но внимательно наблюдает, как я бью. А я с облегчением понимаю, что играю лучше, чем думал. Но то, что последний шарик загоняем в лузу все-таки мы с Тэдом, говорит скорее не о наших навыках, а о полном отсутствии их у Эммета. Без Брайана их команда и одного шара не забила бы. Тэд и Брайан затевают свою привычную шутливую пикировку, постепенно переходящую в откровенную перебранку. А кончается все, как и всегда, тем, что Тэд от недостатка уверенности в себе сдается под градом Брайановых едких насмешек. Мне этого не понять. Тэд, может, слегка неловкий и скучноватый, но он очень умен и, когда постарается, может довольно остроумно шутить. Не понимаю, почему он так себя недооценивает. Он мог бы быть очень привлекательным, если б умел правильно себя подать. И разговаривать с ним достаточно интересно. А потом появляется Майкл. - А он что здесь делает? – вопрошает он, будто бы я не в двух шагах от него стою. Если бы взглядом можно было убить, я бы до рассвета точно не дожил. А то и до полуночи. - На первый взгляд – играет в бильярд, - невозмутимо отвечает Брайан. - Почему? Тебе больше не нужно притворяться, будто он тебе нравится. Рабство окончено! - Джастин был так добр, что согласился нам помочь, - встает на мою защиту Эммет. - Правда, сладкий? Улыбаюсь ему и передаю кий Майклу. Он вырывает его у меня из рук, словно я узурпатор какой-то. Хочу пойти к бару взять еще выпить, но Эммет останавливается меня. - Оставайся, милый. Я лучше просто посмотрю. Все равно у меня ничего не выходит, так что я лучше буду просто сидеть тут и украшать вашу компанию. Да и Тэд только рад будет заполучить партнера получше. На самом деле Тэд особенной радости не проявляет. Наоборот, бросает на Майкла извиняющийся взгляд. Кажется, я теперь понимаю: он приветлив со мной, только когда Майкла нет рядом. Не знаю даже, возмущаться ли мне его двуличием или восхищаться преданностью. Брайан же ведет себя так, словно вопрос уже решен. Эммет, подмигнув, протягивает мне кий. Он на удивление дружелюбен – мы ведь и виделись с ним всего-то пару раз. Может, конечно, он просто пытается вывести из себя Брайана? Помнится, в нашу первую встречу он что-то такое говорил. Майкл играет немного лучше Эммета, но быстро теряет хватку, стоит Брайану им вплотную заняться. Он вроде как дает ему уроки игры – едва не ложится всем телом Майклу на спину, помогая выровнять кий и одновременно нашептывая что-то ему на ухо. Я смотрю на это – и у меня в животе что-то переворачивается. На протяжении обеих партий, что мы успеваем сыграть, Майкл стоит красный, как рак, и взгляда от Брайана не может отвести. Если бы я не знал точно, как обстоят дела, я поклялся бы, что они – пара, предающаяся любовным игрищам. Наблюдать за этим мне тяжело. Тэд и Эммет оба хмурятся, но Брайан на это и внимания не обращает. Зато мне пару раз ухмыляется. Одну партию нам с Тэдом удается выиграть, но особой радости ни одному из нас это не доставляет. А бедняга Майкл так заведен, что ни одного шара забить не может. Я и сам бы не смог, если бы Брайан все время об меня терся. Может, все дело в том, что Майкл, наконец-то, дождался своего часа? Наконец, Эммет кладет всему этому фарсу конец, объявляя, что ему скучно, и он хочет в «Вавилон». Я отклоняю его весьма настойчивое приглашение. Ни за что на свете не стану я и дальше наблюдать за очередным эпизодом шоу Брайана и Майки. Мы выходим из «Вуди», я прощаюсь со всеми и сворачиваю в сторону дома. До полуночи еще далеко, успею порисовать немного. Или не немного – все равно я вряд ли в ближайшее время засну. Услышав торопливые шаги за спиной, оглядываюсь. Брайан. Если он в «Вавилон» направляется, то явно свернул не туда. Останавливаюсь, чтобы ему не пришлось забредать еще дальше от цели. Пусть лучше сразу скажет, что ему нужно, и покончим с этим. Я знаю, если он решил высказаться, мне все равно его не остановить. Да я и пытаться не буду. Я ведь еще в первый вечер усвоил: не важно, что Брайан говорит, лишь бы он говорил с тобой. - В чем дело, Солнышко? – медленно тянет он. И я вдруг замечаю, что он куда пьянее, чем казалось в «Вуди». Не удивительно, парни весь вечер вокруг него терлись и угощали выпивкой. А он ее принимал, едва кивнув в благодарность. - Стало слишком жарко? - Ты уж точно не меня пытался разжечь, Брайан. Я думал, вы с Майклом просто друзья. - Так и есть. Не втягивай в это Майки. - Ты сам его в это втягиваешь. И знаешь, если это вот так ты обходишься с друзьями, напомни мне никогда с тобой не дружить. - Майки знает правила. Смотрю на него во все глаза. Он что, правда, тупой? Или просто черствый? Сколько же раз Майки пришлось пройти через то, что было сегодня вечером? Мне внезапно становится его жаль. Если Брайан постоянно так себя с ним ведет, неудивительно, что он с таким упорством держится за свою безнадежную влюбленность. И я вдруг понимаю, что сам-то ничем не лучше. Я продолжаю снова и снова позволять Брайану окунать меня в дерьмо в надежде, что однажды все еще будет. Мы с Майклом оба отчаянно цепляемся за свои надежды. Мы стоим посреди тротуара и сверлим друг друга глазами. Я так и не понял, почему он всю неделю был такой бешеный, да теперь мне уже вроде как и все равно. Если Брайан со своим так называемым другом так обращается, то мне-то на что надеяться? Я ему даже не особо нравлюсь. - Тебя друзья ждут, - говорю я, ухитрившись улыбнуться. Не могу я держаться с ним по-настоящему грубо. Даже если б я и решился когда-нибудь выложить ему все, что у меня на уме, все равно, наверно, постарался бы все сгладить. - Они знают правила, - снова говорит он. Моргаю. - И каковы же правила, Брайан? - Я хочу тебя трахнуть. Может, пойдем уже? - Ты хочешь?.. Отступаю на шаг и приваливаюсь к стене. Я совершенно ошеломлен и не могу даже толком разобрать, что чувствую. Я злюсь на него за представление в «Вуди». За то, что он снова нарочно меня задевал. Но я уверен, что Майклу сейчас больнее, чем мне. Брайан так на него вешался, а потом ушел вслед за мной… Это жестоко. Так и с посторонним нельзя себя вести, не то, что с другом! Если он хотел просто поддразнить меня, выбрал бы лучше Тэда… И все же я страшно рад, что он сейчас со мной. И сам себе за это противен. Сколько еще дерьма Брайан на меня выльет, прежде чем во мне проснется хоть капля самоуважения? А еще я разочарован. Страшно разочарован, потому что ни разу до сегодняшнего вечера я не думал о Брайане так плохо. Даже когда узнал, что он трахается с людьми ради выгоды. - Что, слишком сложная комбинация, Солнышко? Твоя задница, мой член. Ты что, забыл, как это делается? - он так и излучает сарказм. - Не называй меня Солнышком. Я только Дебби это позволяю, а с ней знаком куда дольше тебя. Он хмурится, а потом шагает ближе и прижимает меня к кирпичной стене. Стискивает в ладонях мое лицо и целует. Сначала лишь мягко касается, а затем раздвигает языком мои губы. И меня тут же уносит. Единственное, что помогает мне хоть чуть-чуть отпрянуть, это мысль, что Майкл может в любой момент появиться и застать нас здесь. Какого черта, интересно, меня это волнует больше, чем его? - Не хочешь домой, пошли в подворотню, - хрипло шепчет он мне в ухо. - Я не трахаюсь в подворотнях. Пытаюсь не обращать внимания на то, как твердеет от этого предложения мой член, и сконцентрироваться на том, как я отвратителен, – вообще не могу ему сопротивляться. - Никогда? - спрашивает он и провокационно мне ухмыляется. Ага, будто бы я дам ему снова выиграть. - Я просто не хочу, - говорю я, вырываюсь из его рук и иду в сторону дома. Он молча следует за мной, но стоит нам поравняться со следующей подворотней, хватает меня за руку и затаскивает туда. Я вижу, что чуть дальше, там, где темнее, уже расположилось несколько пар. Но все они так заняты друг другом, что даже не оборачиваются в нашу сторону. Брайан снова прижимает меня к кирпичной стене, и я чувствую, как в меня упирается его твердый член. А он, уж конечно, чувствует мой. - Я проведу с тобой все выходные, если позволишь трахнуть тебя здесь. И снимать парней не буду. Я хочу. Я, правда, очень хочу. Не из-за выходных даже, а просто потому, что сама идея сделать что-то настолько грязное, настолько мне не свойственное, страшно меня заводит. Но он ведь может просто играть со мной. Ему ничего не стоит трахнуть меня здесь, а потом взять свои слова назад, чтобы поставить меня на место. Просто потому, что он это может. И потом, я хочу, чтобы он провел со мной выходные, потому что сам этого хочет, а не в качестве платы за то, что я позволю ему со мной сделать. Не говоря уж о том, что я вообще не хочу ему платить. Ни в какой валюте. Никогда. И я отталкиваю его. - Если хочешь провести выходные со мной, сделай это. Но играть в твои игры я не буду, Брайан. Я не Майкл. Проскальзываю мимо него и вылетаю на улицу.

***

Сколько ни стараюсь, не могу заснуть ночью в воскресенье. То ли возбуждение от уикенда во мне еще бродит, то ли джетлаг. Чем больше я вспоминаю выходные, тем больше меня корежит от всей этой поездки в Чикаго. Все было чересчур сладенько! Блядь, да мы субботним вечером даже не выходили никуда! Я, правда, хорошо провел время, но теперь все яснее и яснее чувствую, что Джастин каким-то образом меня провел. Он взял меня с собой в Чикаго, подарил мне роскошные каникулы, а теперь ждет, что я… что? Я не знаю. Но он чего-то от меня ждет, это точно! Чего-то, что я не смогу выполнить. Не имеет он права ничего от меня требовать, хоть и заплатил за поездку. Неделя проходит быстро. Мы очень заняты – разбираем документы и переезжаем в Художественный отдел. Не понимаю, на кой черт он променял должность руководителя проектов на это место? Он же взял Вэнса за горло. Мог любую должность получить – а выбрал вот это. Да он просто чокнутый! Впрочем, каждому свое. По крайней мере, он воспользовался своим преимуществом и получил то, что хотел. В пятницу он вручает мне рекомендации, и я, прочитав их, чуть не лопаюсь от гордости. Я и не сомневался, что отзывы будут офигенные, но он написал такое, что его коллеги по головам друг у друга пойдут в надежде меня заполучить. И вот я стою с конвертом в руке и жду, что он мне скажет. За неделю моя обида на него нисколько не утихла. А Джастин все это время вел себя вежливо, даже дружелюбно, будто и не понимал, чего это я на него взъелся. А теперь он вдруг сдает назад и в качестве финальной милости предлагает мне уйти после обеда. Ну, если это все, что он может мне сказать, прекрасно! Майкл, непонятно почему, счастлив до охренения, что моя практика окончена. Поначалу он страшно на меня злился за то, что в Чикаго у меня мобильник был выключен, но долго на меня дуться ему никогда не удавалось. В общем, весь вечер пятницы мы с ним смотрим фильмы на дивиди и читаем комиксы. Вечером мы договорились встретиться с Тэдом и Эмметом в «Вуди», но Дебби просит Майкла сначала сбегать за чем-то в магазин. Он хочет, чтобы и я с ним пошел, но я не желаю тратить время на супермаркет. Так что мы договариваемся, что я пойду в «Вуди», а Майкл позже подойдет. Может он хоть пару часов без меня прожить? Сразу же, как вхожу, вижу Джастина, но делаю вид, что не замечаю его. Если б он не смотрел так сосредоточенно в свой стакан, я бы подумал, что он снова меня преследует. Но он сидит весь такой – один-во-всей-вселенной, так что, наверно, пришел сюда просто потому, что хотелось куда-нибудь пойти. Эммет вызывается найти нам четвертого игрока, и я, в общем, не удивляюсь, что он приводит Джастина. И не злюсь. Но вида не подаю. Джастин, оказывается, довольно прилично играет. И все идет весело, пока не заявляется Майкл. Да что он прицепился к Джастину? Каждый раз я страшно бешусь от того, как он себя с ним ведет. Не понимаю, почему Джастин это терпит? Пытаюсь помочь Майклу бить, но он все мажет и мажет. Ладно, может, я слегка и заигрался, но все ведь безобидно. Майкл знает, что я к нему чувствую. Вернее, чего не чувствую. А позлить Джастина всегда приятно. Джастин непреклонно отвергает все попытки затащить его в «Вавилон». Я и после первого его отказа мог бы сказать Эммету, чтобы не трудился уговаривать дальше. Этот стальной тон я уже слышал раньше. Он означает: на этом стоп. И вот Джастин уходит. Говорю ребятам, что найду их в клубе, а сам иду за ним. Я все еще злюсь на него. Может, уже не так, как раньше. Но стоит мне его догнать, как я сразу понимаю, что в «Вавилон» сегодня уже не пойду. Я так пьян и так возбужден, что плевать на злость. Хочу трахать его всю ночь. Если только он мне позволит. Потому что он мне не рад, и дело, оказывается, даже не в нас с ним. Он расстроен из-за Майкла. Какое ему вообще до него дело? Майкл его терпеть не может и даже не скрывает этого. Но я быстро перевожу разговор на нас с ним и на секс – желательно прямо здесь или в ближайшей подворотне. Вот что мне нравится в Джастине. Он все время бросает мне вызов. Знаю, однажды я заставлю его трахнуться со мной на публике. Но сегодня – нет. Снова этот стальной голос. Мне так он нравится. Нравится, хоть и обозначает границы, которые мне не перешагнуть. Но пытаться – уже весело. Он вылетает на улицу, а я догоняю его. Не замедляя хода, он бросает на меня вопросительный взгляд, а я лишь ухмыляюсь в ответ. Он качает головой и смотрит себе под ноги, но я вижу, что он улыбается. Мобильник начинает звонить, как только он закрывает дверь лофта. Быстро смотрю на экран – Майкл, конечно. Собираюсь уже выключить телефон, когда Джастин вдруг говорит: - Ответь. Поднимаю на него глаза, изумленно вздергиваю бровь и упираю язык в щеку. Теперь он будет говорить мне, что делать? Но его все это вовсе не веселит. Глаза у него такие ясные и голубые… И я сразу же забываю, что злился на его бесцеремонность. Он очень горяч, когда командует. - Да? – наконец, отвечаю я, ухмыляясь ему. - Брайан? - А кого ты ожидал услышать? Это же мой номер. - Ты придешь в «Вавилон»? - Не сегодня, Майки. Кое-что наметилось. Пытаюсь схватить Джастина за пояс, но он перехватывает мою руку и удерживает ее, не сводя с меня глаз. Это меня немного отвлекает, и я не сразу замечаю, что на том конце как-то подозрительно долго молчат. И, наконец, Майкл выдает. - Ты ведь с ним, так? - С кем? - С Джастином. Ты с Джастином. - А что, есть разница? Еще одна долгая пауза. Джастин выпускает мою руку и уходит на кухню. Уходит не так, будто дразнит – «попробуй-ка поймай» или даже «поторопись, мне скучно». Нет, уходит, будто говорит – «не хочу в этом участвовать». Будто полностью от меня закрывается. Ненавижу, когда он так делает. Не должен он так делать, когда я пытаюсь его трахнуть. - Нет, думаю, нет. Джастин открывает холодильник, таращится в него пару минут, а потом достает две бутылки воды. Одну оставляет на стойке для меня, а с другой идет к окну. Останавливается и смотрит в темноту. Свет в лофте не горит, и его освещают только огни с улицы. Он какой-то расстроенный. Или просто грустный. Блин, надеюсь, он не собирается доставать меня всем этим эмоциональным дерьмом? - Я позвоню завтра, Майки, - говорю я, как можно мягче, чтоб он уже угомонился, наконец. Это всегда срабатывает. - Чего ради? Я как раз приближаюсь к Джастину, но от этого вопроса застываю на месте. - В каком смысле? Мне что, нужна особая причина? И снова долгая пауза. - Нет, думаю, нет. А затем говнюк бросает трубку. Я ошарашено разглядываю телефон, и тут Джастин оборачивается посмотреть, закончил ли я разговор. - Что случилось? – спрашивает он. - Мелкий говнюк бросил трубку. С каких это пор он трубки бросает? Он улыбается. Я даже в темноте это вижу. - Вот и молодец, - говорит он, ставит бутылку на обеденный стол и идет в ванную. И пару минут спустя я слышу, как включается душ. Какого хуя происходит вообще? Я жду его. Сижу на краю кровати и курю. Вернувшись, он, кажется, удивляется, что я все еще здесь. Что, он думал, я уйду, не получив того, за чем пришел? Я слишком зол для этого. Все было хорошо, и вдруг перевернулось с ног на голову. Будто бы бешенство Майкла через телефон перекинулось на Джастина. Он садится рядом со мной, и я вдыхаю запах его шампуня, и мыла. И чувствую плечом его влажную кожу. И я больше не хочу не о чем думать и помнить, что Майки на меня злится. Я просто хочу трахать Джастина, трахать и трахать, пока все не пройдет. - То, как ты поступил с Майклом, было жестоко, - тихо говорит Джастин. - Я уже говорил тебе, оставь Майкла в покое. Это не твое дело. Почему вообще тебя это волнует? - Потому что это недостойно тебя, Брайан. Ты лучше! - Может, и нет. Может, я правда эгоистичный мудак. Он поворачивается ко мне и запускает пальцы мне в волосы. Хочу отшатнуться, но мне вроде как это нравится. Это ведь физический контакт, верно? А любой физический контакт ведет к траху. По крайней мере, в случае с Джастином. - Нет никаких «может быть», Брайан. Ты, правда, лучше. - Ты меня не знаешь! Это ведь правда. Ну, мы трахались пару раз – и что? И проводили много времени вместе… Но это не значит, что он хоть что-то про меня понимает. Вот Майки знает меня. Он знает, какой я мудак, и все равно остается со мной. А никто другой не станет. Наберется однажды мудрости и бросит. Майкл просто запал на меня, потому и держится так долго. А у Джастина это так много времени не займет. - Я знаю все, что мне нужно знать, Брайан. Я тебя раскусил.