Вы флиртуете со мной?

      Тихое жужжание, доносящееся до ушей, уже не вызывает раздражения, как в первые часы пребывания в тюрьме. Харрисон Уэллс, запертый в одиночной камере для мета-людей, сидит на полу с закрытыми глазами. Тёмные волосы растрёпаны — он перебирает пряди пальцами, создавая беспорядок на голове. Злости уже давно нет, остались лишь горечь и раздражение. На всё, а в особенности на то, что он до сих пор в двадцать первом веке. С другой стороны, что бы ни думала команда С.Т.А.Р., это было новым планом Уэллса — проиграть Барри и суметь поговорить с ним, объяснив всё. Харрисону надоело скрываться, а мистер Аллен иногда бывал весьма настойчивым в достижении того, что ему хотелось. А хотелось ему вызволить своего отца из тюрьмы, очистив репутацию Генри Аллена. Но, к великому сожалению доктора Уэллса, Барри не полностью понимал, как сильно мужчина изменил жизни команды С.Т.А.Р., сделав их лучше, и это раздражало. В какой-то момент доктор Уэллс жалеет, что не может пройти сквозь дверь камеры — не хватает расстояния для разгона. Но даже если бы и хватало, он не способен сейчас достигнуть нужной скорости и не навредить себе — его спидфорс стал слабее без подзарядки, а перспектива застрять в двери мужчину совсем не радовала.       Круглая белая дверь, ведущая в тоннель, где располагается тюрьма для мета-людей, медленно поднимается, отрывая ученого от размышлений. Доктор Уэллс приоткрывает один глаз и без особого интереса смотрит на стройные ноги в джинсах и знакомых кедах с потрепанными шнурками. Когда проход открывается лишь на половину, Харрисону хватает времени на то, чтобы подняться с холодного пола и скрестить руки за спиной. Он распрямляет плечи и внимательно смотрит на входящего Барри. Их взгляды пересекаются, и ни один не хочет отводить взгляд первым.       — Я должен освободить отца, — начинает юноша вместо приветствия, — Мне нужно признание.       Мужчина слегка выгибает бровь и продолжает молча смотреть на парня.       — Доктор Уэллс! — мистер Аллен упорно называет его Харрисоном Уэллсом, но взрослого человека это не особо волнует — за пятнадцать лет Эобард успел привыкнуть к новому имени.       — А мне нужен ты, — мужчине действительно нужен юноша, чтобы попасть в свой век, но он решает немного позабавиться и говорит это дразнящим тоном, без пояснений. Хотя Барри и сам знает, что нужен Харрисону: в тот день, когда Уэллса раскрыли как Обратного Флэша, доктор, позвонив с крыши, сказал ему об этом почти прямым текстом. Откровенная ухмылка на лице учёного злит Барри, но он сдерживается и лишь сжимает руки в кулаки. Короткие ногти впиваются в кожу, оставляя краснеющие бороздки в форме полумесяцев.       — Я серьезно, доктор, — несмотря на всё, что произошло, юноша всё ещё не свыкнулся с мыслью о том, что Обратный Флэш хотел убить его уже давно, но в последние годы был вынужден заботиться о своём враге. Это действительно выбивало из колеи, даже если и брать во внимание, что доктору Уэллсу нужен был парень.       Барри подходит к двери камеры, смотря на Харрисона через толстое стекло. Он видит и своё отражение — полупрозрачное, тусклое, оно меркнет на фоне доктора Уэллса, сделавшего шаг вперёд. Внезапно юноша осознает, что они почти одного роста. Серо-голубые глаза внимательно смотрят на молодого человека.       — Твоих способностей не хватит, чтобы заставить меня признаться, — доктор Уэллс улыбается, обнажая белые зубы, и проводит рукой по стеклу. — Но ты можешь попытаться.       Мистер Аллен щурится в ответ, упрямо поджимая губы и пытаясь не сорваться на крик. Харрисон слишком хорошо знает юношу — уголок глаза нервно дёргается, означая, что внутри Барри бушует целая буря чувств.       — Почему ты просто не можешь это сделать? — юноша не слишком силен в самоконтроле, его лицо искажает злобная гримаса. Капли слюны остаются на стекле, и это не уходит от внимания доктора Уэллса, рассматривающего проступившую на лбу вену и краснеющие щеки парня.       — Какой страстный, — насмешка в светлых глазах напротив злит так сильно, что Барри хочется распахнуть дверь и сомкнуть руки на горле темноволосого мужчины. Не в силах больше смотреть на эту улыбку, он растворяется в вихре жёлтых молний, исчезая из вида.       — Тебе не хватает ни силы, ни терпения, — произносит доктор в пустоту, отряхивая тёмную куртку от невидимых глазу пылинок. А в следующее мгновение у мужчины перехватывает дыхание от резкого порыва ветра, рельефная стена камеры грубо врезается в его спину, заставляя сдавленно выдохнуть, распахнув глаза. Когда Барри впечатывает доктора в стенку камеры, Харрисон не успевает среагировать, но находит в себе силы, чтобы снова улыбнуться. Юноша не сбежал от него, а всего лишь разогнался, чтобы использовать свою скорость и пройти сквозь разделяющую их дверь.       — Если хочешь, убей меня, но освободи моего отца, — кричит Барри, с силой хватая мужчину за куртку. Они стоят слишком близко друг к другу, личного пространства больше нет. Костяшки пальцев Аллена белеют от напряжения. Он знает, что Уэллс виновен в убийстве его матери, по вине Обратного Флэша Генри Аллен в тюрьме, но юноша всё ещё любит Харрисона где-то на подсознательном уровне — Уэллс всегда был его кумиром, Аллен боготворил его, да и кому, если не ему, знать, как много раз этот мужчина помогал, направлял и обучал его. Такое не забывается, пусть даже учёный это делал из корыстных побуждений. Но на данный момент доктор злит молодого человека своим отказом, своим спокойствием, своей уверенностью и своей проклятой улыбкой.       — А ты умён, — выдыхает доктор Уэллс, обдавая губы парня тёплым дыханием. — Но безрассуден.       Он быстро просчитывает все возможные ходы, но ни один из них не ведёт к возможности оказаться на свободе. Не в сегодняшний день точно. Зато есть шанс показать юноше, кто здесь главный.       — Чтобы не дать мне возможности ускользнуть через открытую дверь, пройти сквозь неё самому. Это было умно. Но ты не настолько умён, чтобы переодеться, — ноздри Харрисона расширяются, втягивая воздух с примесью дыма и резины. И Барри внезапно понимает, что запах горелого, преследующий его с того момента, как он выбежал из Лаборатории С.Т.А.Р. несколько секунд назад — это его горящие кеды.       Юноша падает на пол от скорее неожиданного, чем болезненного удара под ребра, а Харрисон наступает на его полыхающий огнём кед, нажимая кончиком чёрного кроссовка на лодыжку. Задумчивый взгляд скользит по фигуре мистера Аллена, останавливаясь на глазах, в которых плещутся недоумение и гнев.       — Может быть, я сейчас и не в хорошей форме, но у тебя не хватит сил, чтобы победить меня.       Оскалившись, парень дёргает свободной ногой, гася добравшееся до кожи горячее пламя, и пытается пнуть доктора Уэллса в район голени. Именно пытается — мужчина перемещается на скорости, уворачиваясь от удара. Барри вскакивает на ноги и топчется на месте, туша второй кед.       — Но это было глупо, войти сюда, — голос Харрисона доносится из-за спины, и юноша оборачивается назад, неосознанно рассматривая стройную фигуру в чёрном. Доктор Уэллс стоит, расслабленно прислонившись спиной к двери, скрестив ноги, и смотрит на парня всё тем же задумчивым взглядом.       — Ты не убьёшь меня, я тебе нужен, — уверенно произносит Барри, сверкая глазами. Он знает, что доктору Уэллсу важно попасть в своё время, а он — незаменимая переменная в этой формуле.       — Нужен, — подтверждает мужчина, упираясь затылком в холодное стекло. — Ты нужен мне живым. Но кто сказал, что целым?       Харрисон блефует, ему не хочется признаваться в этом самому себе, но он просто хочет поиграть с Барри, таким образом отомстив за то, что тот засадил его в камеру. Переведя взгляд с молодого человека на потолок с синей подсветкой, Харрисон на мгновение прикрывает глаза, что-то решая для себя. Он может показать парню, что тот совершил громадную ошибку, придя сюда. Он может свернуть ему шею или вырвать сердце из груди, но тогда застрянет в этом веке навсегда. Но было одно «но». Харрисону не хочется убивать Барри или сражаться с ним. Да видят небеса, несмотря на то, что больше всего на свете он мечтает попасть домой, второе желание — это нагнуть юношу над любой горизонтальной поверхностью и, лишив одежды, успокаивать, медленно вбиваясь в податливое тело.       О, этот милый юноша — столько потраченных сил, столько заботы… В какие-то моменты Харрисон действительно беспокоился не о том, что не сможет попасть домой, а переживал за жизнь Барри больше, чем сам парень. Но когда опасность исчезала, оставляя за собой липкий страх, мужчина вспоминал обо всем, что сделал ему Флэш в будущем. Человек в красном костюме был единственным, кого действительно ненавидел Харрисон. Сегодняшний Барри ни капли не был похож на того Флэша, которого он знал. Более того, юная версия Флэша ему весьма нравилась. Это не тот самоуверенный и наглый человек, с которым он столкнулся, путешествуя во времени.       Возможно, всё-таки стоит сыграть с парнем в весьма увлекательную игру. Харрисон медленно отходит от двери, неспешно шагая навстречу молодому человеку, замершему посередине камеры. Звук шагов гулко отдаётся от стен, когда мужчина подходит к юноше и начинает обходить его по кругу.       — Скажи мне, Барри, — доктор растягивает букву «р» и проходит полный круг, а по коже парня пробегает холодок, когда он осознаёт, как сильно ошибся. — А предупредил ли ты Циско и Кейтлин о том, что идёшь сюда?       — Нет, конечно, нет, — он читает ответ в глазах Барри и качает головой. — А ты подумал, как выберешься из этой камеры? Тебе не хватит места для разгона, чтобы набрать нужную скорость.       Мистер Аллен в замешательстве моргает, чувствуя слабую дрожь в коленях, когда доктор Уэллс подаётся вперёд, снижая голос, и произносит это всё ему в ухо.       — Мне всё равно, что ты со мной сделаешь, я лишь хочу, чтобы мой отец был оправдан. Он не заслуживает пожизненного наказания за то, чего не совершал! — выплёвывает парень, подавляя в себе желание сделать шаг назад. А ещё лучше несколько и сразу. Вместо этого он подаётся вперёд, толкая Харрисона своей грудью. Глаза юноши полны решимости, скорее, он будет биться до последнего, чем отступит. Мужчина в ответ на это лишь тихо фыркает, понимая, что упрямство Барри сыграет ему только на руку.       — Так вот для чего ты взял мобильный. Дай угадаю, наш разговор записывается? — он поглаживает молодого человека по нагрудному карману джинсовой куртки с телефоном внутри, ощущая, как мистер Аллен вздрагивает от прикосновения.       — Я заставлю тебя признаться, — парень сжимает руки в кулаки, собираясь оттолкнуть темноволосого мужчину от себя, но доктор Уэллс перехватывает его руки. Без улыбки, с синей подсветкой в камере он выглядит весьма угрожающе.       — Заставишь? — ухмыляется он, нахально сверкая серо-голубыми глазами. — Знаешь, я мог бы и сам заставить тебя признать то, что ты убил свою мать.       Распахнув рот от возмущения, Барри дёргается, но тут мягкие губы накрывают его рот, а наглый язык проникает внутрь. Юноша таращится от неожиданности, ударяя коленом доктора по ноге, освобождая руки, и перемещается в сторону, но Уэллс следует за ним. Камера наполняется красно-жёлтыми всполохами цвета, мелькающими по всей площади и без того тесного помещения.       В какой-то момент Харрисон останавливается, решив не тратить ослабленный спидфорс, и смотрит на носящегося по всему периметру Флэша, лишь поворачиваясь вокруг своей оси и наблюдая за перемещениями парня. Доктор Уэллс стягивает с себя куртку, оставаясь в тёмной водолазке — в камере становится жарко — система вентиляции, несмотря на свою современность, не в состоянии справиться с таким резким нагревом воздуха от скорости. На самом деле большая часть вентиляции рассчитана на рабочие помещения, а это место, переделанное под тюрьму, не предусматривало того, что тут будут носиться спидстеры. На лбу мужчины выступают капельки пота, в которых отражается синяя подсветка и желтый спидфорс.       — Глупый мальчишка, — доктор Уэллс делает рывок, хватая пробегающего юношу за руку, и тянет на себя, впечатывая всем телом в дверь, лицом к стеклу.       — Что ты творишь? — сбивчиво произносит молодой человек, часто дыша. От его дыхания стекло потеет в районе губ, а лицо блестит от пота — бегать в джинсовой куртке довольно жарко.       — Развлекаюсь, — коротко отвечает Харрисон, с силой сжимая мокрую от пота шею юноши, не позволяя вырваться, и избавляет парня от верхней уличной одежды. На клетчатой рубашке, если приглядеться, можно увидеть расползшееся большое пятно на спине. Доктору тоже жарко — температура воздуха в камере всё ещё выше нормы.       — И стоило ли так носиться из-за поцелуя? — дыхание мужчины обдаёт мокрые, короткие волосы Флэша в районе шеи, и тот начинает дрожать то ли от прохладного воздуха, коснувшегося влажной кожи и волос, то ли от возмущения.       — Это из-за поцелуя... Вернее, не из-за него. Вам не стоило говорить мне такое о моей..., — доктор встряхивает юношу, не давая закончить предложение. Он прекрасно знает, что это было из-за всего и сразу. Но он хочет позлить юношу скорее из вредности — тонкая месть будущей версии Флэша вместо того, чтобы избить его. В конце концов, этот парень ещё ничего не натворил.       — Хочешь сказать, что тебя не волнует то, что тебя целовал мужчина? Интересно, интересно, — вкрадчивые нотки в голосе мужчины заставляют Барри внутренне сжаться. Если бы он не бежал так быстро, то, возможно, его больше заботило бы сейчас, что доктор Уэллс стоит у него за спиной, вжимая парня в твёрдую поверхность. Юноша перемещает руки на стеклянную дверь, которая постепенно охлаждает его ладони.       — Да… Нет.., — бормочет Аллен, прижимаясь щекой к прохладному стеклу, а его грудная клетка часто вздымается от дыхания. На данный момент он пытается отдышаться от бега и утыкается лбом в холодное стекло, оставляя влажный след на двери, и чуть поворачивает голову из стороны в сторону — проверяя, насколько сильна хватка на шее.       — Мне жарко, — тихо произносит юноша, задевая губами стеклянную поверхность двери, и подаётся всем телом назад, намекая, что от того, что Харрисон прижимается к нему, прохладнее не становится.       — Мне тоже жарко, — недовольно бросает Уэллс — перспектива провести полчаса, как минимум, при такой температуре не радует. — Ты должен был подумать, прежде чем начать метаться по камере. Это было безрассудно.       Барри кидает в дрожь при каждом слове — вспотевшая кожа и дыхание на ней ощущается весьма сильно, а в паху чувствуется оживление, и прижимающийся со спины Уэллс никак не способствует снижению уровня возбуждения.       — Пожалуйста, — не выдерживает юноша и, нетерпеливо выдохнув, подаётся бёдрами вперёд и трётся о стекло. Мистер Аллен тихо постанывает, при каждом движении бёдер задевая задницей пах Харрисона, закатывая глаза, умоляя о чём-то, чего он сам ещё не может сформулировать до конца, а сильные руки — Барри знает, какой мощный удар у Обратного Флэша — всё ещё прижимают его к двери.       — Пожалуйста, что? — опасным тоном произносит доктор Уэллс, и Барри резко втягивает воздух, испуганно смотря на отражение доктора на стекле. — Наверно, ты хочешь, чтобы я выключил твой телефон?       Насмешливо растягивая гласные, произносит Харрисон, кивая головой в сторону валяющейся на полу куртки юноши, в кармане которой лежит мобильный. В отличие от самого Барри, мужчина прекрасно понимает, чего хочет молодой человек. Он всегда знал Флэша лучше него самого.       — Что, Барри? — голос доктора Уэллса слабо вибрирует, и Барри издаёт гортанный стон, начиная нетерпеливо тереться бёдрами о стекло.       — Что здесь происходит? — юноша в ужасе распахивает глаза, начиная учащенно дышать, когда слышит громкий и возмущенный голос Джо в конце коридора. Парень дёргается, пытаясь избавиться от стальной хватки Уэллса на своей шее, а Харрисон даже не думает отпускать юношу. Он лишь слегка ослабляет давление своих пальцев на шею Барри, склоняясь к его уху через плечо.       — Прекрати паниковать, иначе мы здесь задохнёмся, — шепчет Харрисон, подмечая, как часто начинает потеть стекло от быстрого дыхания мистера Аллена. — И не забывай молчать, иначе Джо будет больно.       — Что? — непонимающе переспрашивает парень, слушая приближающийся звук шагов детектива, эхом отдающийся от стен, но Уэллс хватает Флэша за волосы, несильно впечатывая лицом в стекло.       — Аггрх, — рычит юноша, неожиданно чувствуя, что ему начинает нравиться происходящее ещё сильнее.       — Быстро отпусти Барри! — кричит детектив Уэст, который уже подбегает к камере, смотря как Уэллс впечатывает его сына лицом в стеклянную дверь.       — Кажется, у меня действительно проблемы, — за меня взялся сам Джо, — на губах Уэллса блуждает улыбка, и доктор даже позволяет себе присвистнуть.       — Ты меня не слышал? — мистер Уэст сужает глаза, бессильно ударяя кулаком по стеклу, отчего Барри, прижатый к двери, вздрагивает.       — Спокойно, расслабься. Ты же не хочешь лишить Барри слуха? — обращается Харрисон к Джо, сжавшему ладони в кулаки. Юноша приоткрывает рот, пытаясь что-то сказать, но закрывает его, когда вторая рука мужчины начинает поглаживать спину парня через вспотевшую клетчатую рубашку.       — Смотри, какой расклад — если у Барри ничего не выйдет, я застряну здесь навсегда. На веки вечные, — на лице мужчины проступает лёгкое презрение, которое быстро исчезает, когда Уэллс подхватывает край рубашки Флэша, забираясь под прилипшую к телу влажную майку, и касается мокрой, разгоряченной кожи, заставляя юношу выгнуться, ещё сильнее приникая к стеклу. — А это никому из нас не надо, поверь мне.       — Отпусти меня, — тихо стонет парень, с мольбой в глазах смотря на Джо. Это невыносимо — чувствовать ладонь Уэллса на своей коже, которая одновременно и обжигает, и приносит удовольствие.       — Почему бы тебе для начала не отпустить моего сына? Тогда мы можем обсудить..., — начинает детектив, но Уэллс его перебивает.       — А я и не держу Барри, — Харрисон послушно отстраняется, отходя на шаг от парня, и демонстративно поднимает руки на уровне груди. Барри видит в отражении стекла голое плечо доктора и край серой майки на нем, а также мелькнувшую в воздухе тёмную водолазку, которая с тихим шорохом опускается на пол камеры.       — Понимаешь, Барри у нас юноша пылкий и иногда сначала делает, а потом думает, — продолжает Уэллс, смотря, как в глазах Джо появляется гнев. Уверенные руки Обратного Флэша задевают бёдра Барри, подхватывая края клетчатой рубашки, и тянут ткань вверх. Юноша понимает, что это шанс отстраниться от двери, сбежать на другой конец камеры, но не видит смысла — Уэллс всё равно перехватит. Даже несмотря на ослабленный спидфорс, мужчина расчетливее, и Барри проигрывает ему в этом. Молодой человек с тихим вздохом поднимает руки, позволяя стянуть с себя ткань, и, оставшись в одной майке, снова прижимается к двери, чуть перемещаясь в сторону — стекло в том месте, куда он прижимался, уже нагрелось.       — К сожалению, Лаборатории С.Т.А.Р. хоть и оборудованы современной системой вентиляции, к спидфорсу, увы, они готовы не были, — Харрисон отбрасывает рубашку юноши в сторону, оставляя на Барри майку, и перемещает ладони на стекло, по обе стороны от молодого человека. Он больше не вжимает своим телом мистера Аллена в стеклянную поверхность, не сжимает шею крепкой рукой, но дыхание на шее всё ещё ощущается.       — Так вот, Джо, как ты думаешь, кому я должен сказать спасибо за то, что сейчас в моей камере температура в районе 38 градусов?       — Отойди от моего сына, извращенец, — в голосе Джо звучит явное предупреждение, доктор Уэллс это прекрасно чувствует. Но он всегда был самоуверенным и заносчивым мужчиной, поэтому продолжает дразнить всех присутствующих.       — Он уже достаточно взрослый юноша, чтобы самому принимать решения. Кроме того, мне нужно с ним поговорить, — по уху Барри стекает блестящая капелька, и Уэллс не отказывает себе в удовольствии, слизывая её с самым блаженным выражением лица, краем глаза наблюдая за мистером Уэстом. Барри что-то тихо шепчет, закатывая глаза, и стучит ладонью по стеклу.       — Послушай меня, Тоун. Если с Барри что-нибудь случится, если он хоть палец себе порежет, я найду тебя в любом месте и времени, — Джо делает шаг вперёд и скрещивает руки на груди с самым серьёзным лицом, смотря на Харрисона убийственным взглядом. — Я тебя найду и убью. Сомневаешься?       — Нет, — с губ Уэллса в одно мгновение исчезает улыбка, в его глазах уже не плещется насмешка, а игривое настроение как рукой сняло. Игры кончились и этот раунд Уэллс проиграл. Он отходит от Барри, удаляясь в другой конец камеры. — Забирай своего сына, Джо, можешь открыть дверь. Я не сбегу — мне больше некуда бежать.       — Я сообщу Циско, чтобы он открыл дверь, — детектив смотрит на медленно отстранившегося от стекла Барри, который подбирает с пола свою одежду, и быстрым шагом удаляется по коридору. Майка с влажным пятном на спине парня слегка задрана, она открывает обзору Харрисона белоснежную полоску кожи.       — Доктор Уэллс, — тихо произносит юноша, поворачиваясь лицом к мужчине, но тот поднимает ладонь вверх, жестом останавливая парня.       — Дай мне то, что я хочу, Барри. И я дам тебе то, что хочешь ты, — хмуро произносит Харрисон, прислонившись к стене камеры и поправляя складки серой майки на животе.       — Вы флиртуете со мной? — нахмурившись, неуверенно спрашивает Барри, а доктор не может определить новые интонации, проскользнувшие в голосе парня.       — В течение всего года, но мне приятно, что ты заметил это, — на губах Обратного Флэша появляется улыбка.       Несколько секунд они пристально смотрят друг на друга, и время замирает, становится зыбким, как песок, оно буквально ощущается кожей. Харрисон моргает и видит вместо парня яркую вспышку спидфорса перед глазами. Куртка Барри вместе с рубашкой выпадает из рук, падая под ноги, юноша прижимается к мужчине всем телом, мягкие губы впиваются в его рот неожиданно жёстким поцелуем, а сильные руки скользят по бокам, переходя на плечи и цепляясь за них. Запустив руку в мокрые короткие волосы, доктор мягко сжимает пальцы на затылке, облизывая губы и без того возбужденного юноши, который с каждой секундой возбуждается всё сильнее и сильнее. Доктор Уэллс улыбается уголками губ, ощущая твёрдую эрекцию парня через слои ткани, и прерывает поцелуй, переходя на влажную шею Флэша.       — Ах, — тихо вздыхает Барри, на автомате прикрывая глаза от удовольствия, когда учёный легонько дует на кожу, начиная вылизывать проступающие на шее вены. Ощущение прохладного воздуха в этой душной камере — как глоток воды для потерявшегося в пустыне.       Бессвязные слова срываются с приоткрытых губ, но Харрисон понимает, что Барри имеет ввиду.       — Да, все хорошо — коротко отвечает он, ероша рукой короткие волосы, и медленно обводит языком чувствительное место за ухом. — Расслабься.       Сердце бешено колотится, а воздух обжигает ноздри, когда мужчина прокладывает дорожку поцелуев до основания шеи и прикусывает кожу, снова обдавая ее своим дыханием. Он больше не может дышать, этот контраст жары и прохлады, неторопливые поцелуи и, о боже, прохладная ладонь, скользнувшая от груди до кромки джинс, все это сводит с ума, заставляя тихо постанывать и тереться выпуклостью в штанах о бедро Уэллса.       Кто бы мог подумать, что человек, который помогал ему, ненавидел и жаждал его убить, может быть таким нежным. Юношу сейчас не особо это волнует, как и не волнует то, что его целует мужчина. Гормоны взбунтовались в самый неподходящий момент, и Харрисон успешно этим пользуется. Мужчина проникает пальцами под майку, мягко царапает тёплый живот кончиками пальцев и накрывает широкой ладонью стояк парня через ткань, уверенно сжимая его и начиная расстегивать джинсы. Пальцы скользят по плотной ткани боксёров, поглаживая весьма заинтересованный действиями член. Барри всхлипывает и задыхается, нетерпеливо толкаясь бёдрами в широкую ладонь.       — Какой нетерпеливый, — улыбается доктор Уэллс, нажимая ногтем на сочащуюся смазкой головку члена через ткань, с наслаждением слушая приглушённые поцелуем стоны, наполняющие тюремную камеру. — Скажи, чего ты хочешь. Давай же, Барри, я в тебя верю.       — Я... Я хочу тебя, — голос срывается на стон, когда пальцы сжимают его член, даря блаженное ощущение. Он облизывает губы и двигает бёдрами навстречу, прося продолжать. Харрисон смотрит в эти глаза, полные желания, его рот кривится в насмешливой улыбке, а с губ срывается тихий смех.       — Иного я не ожидал, — не давая Флэшу шанса возмутиться таким отношением к себе, Уэллс медленно целует юношу, смакуя его на вкус, играя с языком, в то время как рука на стояке замедляет движение, поглаживая возбужденный орган недостаточно быстро, чтобы кончить.       — Если мне не изменяет память, ты пришёл за признанием, — выпрямившись, шепчет мужчина на ухо, запуская язык в ушную раковину. Барри дёргается и выгибается в объятиях мужчины, тихо поскуливая от переполняющих его чувств. Каждое движения языка отдается пульсацией в паху, а ноги дрожат, заставляя сильнее держаться руками за крепкие плечи Обратного Флэша.       — Ненавижу тебя, — произносит юноша, прикрывая глаза, и рвано дышит, кусая губы, чтобы не допустить новых стонов. Отстранившись, Харрисон смотрит на припухшие губы, прилипшие пряди тёмных волос к влажному лбу, продолжая размеренно ласкать парня рукой. Мужчина улыбается, а его глаза смеются, когда он видит, как Барри пытается сдержаться и не подаваться навстречу желанной руке бёдрами, но тело предаёт его.       — Мы никогда не были настоящими врагами, Барри, запомни это, — доносится до парня голос Уэллса, и молодой человек жарко выдыхает, издавая совершенно новый горловой звук, и неосознанно тянется к доктору за новым поцелуем. Харрисон медлит пару мгновений, но потом сдаётся и приоткрывает губы, позволяя парню проникнуть языком в свой рот, свободной рукой расстегивая его джинсы.       — Барри... — доносится до ушей молодого человека его имя, и парень распахивает глаза, чувствуя, как уверенная ладонь, сжимающая его член, внезапно останавливается и отстраняется, заставляя Аллена приглушённо простонать что-то неразборчивое.       — Уэллс, пожалуйста, — юноша не видит на уровне своего лица мужчину, пока затуманенный возбуждением разум пытается осмыслить то, что положение в пространстве поменялось и теперь перед глазами потолок с подсветкой, а под спиной чувствуется ткань — две куртки с рубашкой.       — А вы не могли бы перестать, кхм, — раздаётся из динамиков смущенный голос Циско, и Уэллс понимает, что Джо дошёл до главного зала, откуда можно управлять дверями камер.       — Нет, не могли бы, — грубо отвечает Харрисон: у мужчины нет ни сил, ни желания разбираться в том, что видели или видят Джо или Циско на мониторах Лаборатории.       — Остановись, — в панике дёргается Барри, когда чувствует как трусы вместе с джинсами резко сползают с бёдер до колен, но тут же давится воздухом и выгибается, когда его член оказывается в горячем, влажном плену рта. Юноша на время замолкает, теряя связную речь и способность мыслить. Харрисон слишком умело доставляет удовольствие, заставляя молодого человека рвано дышать, издавать тихие звуки, больше похожие на скулёж, и дрожать всем телом, пытаясь не излиться в этот жаркий рот. Слегка приподняв голову, молодой человек рассматривает почти полностью одетого Харрисона — в майке и чёрных джинсах устроившегося между его раздвинутыми ногами. Тем временем мужчина дразнящими движениями языка проходится по члену юноши. Доктор мог бы сделать полноценный минет, но Барри слишком возбужден и кончит почти сразу после начала, поэтому Уэллс обхватывает истекающую смазкой головку, мягко посасывая. Горячие стоны, слишком развратные, больше напоминающие порнографические звуки, доставляют удовольствие.       — Пожалуйста, — толкнувшись бёдрами вперёд, юноша пытается проникнуть глубже в рот, и Уэллс позволяет ему сделать несколько толчков, прежде чем прижать бёдра партнера к полу, не позволяя пошевелиться. Он выпускает изо рта жаждущий внимания член и облизывает губы, но Барри зарывается руками в тёмные волосы мужчины, надавливая на затылок.       — Уэллс, — выгнувшись, Барри раздвигает ноги сильнее, его майка задирается в районе живота, а полупрозрачная смазка капает с члена на плоский живот юноши. Воздух в камере уже почти охладился до нормы, но никто этого не замечает. Голос Барри дрожит, а самого юношу трясёт под Обратным Флэшем от возбуждения, и это самое прекрасное зрелище из всех, что встречал Харрисон Уэллс за всё своё пребывание в этом веке. Возможно, потому, что столько сил было вложено в развитие Барри, столько переживаний и чувств, что он к нему испытывал. Харрисону хочется дать парню желаемое, то, о чём он так сильно просит. Ему хочется трахать этого юношу во всех позах в этой проклятой камере, у стеклянной двери, у стены, на полу, да что уж там, если бы он мог, то с удовольствием отымел бы Барри и на столе главного зала Лаборатории С.Т.А.Р., и в рабочем кабинете департамента полиции.       — Я Эобард, Барри, — тихо произносит мужчина, послушно приоткрывая рот, и пропускает головку члена между мягких губ, быстро выпуская её изо рта. Он знает, что дразнит Барри, но не может себе отказать в этом.       — Двигайся… чёртов Даун, — пытаясь выгнуться ещё сильнее, чтобы проникнуть снова в этот манящий рот, всхлипывает молодой человек, прекрасно зная, что Уэллс родственник Тоунам, а не Даунам.       — Наглый мальчишка, как бы мне ни нравилось то, что ты трахаешь мой рот... — голос Уэллса разносится по камере. — Мне бы хотелось трахать тебя.       Барри трясётся, услышав искушающий голос Уэллса, и чуть ли не кончает от одной только фразы. Харрисон чувствует, что в его штанах весьма тесно, ткань давит на член, доставляя дискомфорт, но мужчина стойко терпит всё, прокладывая дорожку горячих поцелуев вокруг члена Барри, изредка задевая его щекой, покрытой лёгкой щетиной. Доктор замирает у жаждущей внимания эрекции, слегка дуя на влажную головку.       — Пожалуйста, Эобард... Продолжай, — тихий голос Барри с едва слышным всхлипом теряется в стоне мужчины, который обхватывает член губами. Их взгляды встречаются, и Харрисон медленно прикрывает глаза, давая понять, что не против, чтобы Барри начал двигаться. Юноше не нужно намекать дважды, он нетерпеливо толкается в горячий рот, а доктор Уэллс сильнее сжимает губы, начиная ими вибрировать.       — Так прекрасно, — новые ощущения стремительно приближают наступление оргазма, Аллен запускает руку в волосы мужчины, дёргая за короткие пряди, пытаясь толкнуться в рот мужчины ещё глубже. В какой-то момент он действительно весьма сильно тянет партнера за волосы, и тот с тихим хлюпающим звуком выпускает член изо рта, недовольно сверкая глазами. И этого оказывается более чем достаточно, чтобы излиться себе на живот, пачкаясь в сперме, и обессилено откинуть голову на куртку Харрисона. Подвинувшись ближе, доктор Уэллс облизывает опадающий член и смотрит на белоснежные капли спермы на животе парня.       Барри слабо улыбается и тянет Харрисона за плечи к себе, и мужчина послушно перемещается к лицу юноши, прерывисто дыша, но всё ещё контролируя себя. Молодой человек целует его, извиняющимися движениями ладони поглаживая по волосам, чувствуя как Уэллс тихо рычит в поцелуй, прежде чем попытаться предложить мужчине помочь с его возбуждением.       — Я... Можно мне? — Аллену не хватает смелости произнести это вслух, поэтому он хватает руку доктора и подносит пальцы к губам, медленно облизывая.       — Да, пожалуйста, — даёт разрешение Харрисон, а его глаза темнеют от желания. Он позволяет поменяться местами, оказываясь снизу, и аккуратно расстегивает ширинку своих джинс, вытаскивая наружу возбужденный член.       — Это нам пригодится, — произносит он, собирая пальцами медленно стекающую сперму с живота юноши. Тем временем, Барри удобно устраивается между ног доктора Уэллса, растягиваясь на своей клетчатой рубашке и начиная размазывать смазку по всей длине члена, оттягивая крайнюю плоть.       — Доктор Тоун, — говорит он хитрым голосом, и мужчина понимает, что попал. Он тихо выдыхает, пытаясь контролировать себя, а не подмять одним движением этого юношу под себя, входя на всю длину.       — Барри, — его голос вибрирует. — Замрёшь хотя бы на мгновение, и я сверну тебе шею.       — Я тебе нужен, — улыбка на губах Аллена становится шире.       — Нужен. Прямо сейчас, — уверенно кивает мужчина, притягивая голову Барри к своему члену за волосы. Нежная розовая головка члена тычется в мягкие губы, и юноша послушно приоткрывает рот, верно решив для себя, что вряд ли мужчина имел какие-то сексуальные отношения за последние годы и не стоит его раздражать. Харрисон держится хорошо, не позволяя себе стонать, и лишь изредка двигает бёдрами, толкаясь в жаркий рот. Руки юноши блуждают по внутренней стороне ног, лаская кожу через ткань тёмных джинс и иногда переходя на оголенные бёдра. Барри кидает хитрый взгляд на лицо доктора Уэллса и начинает вибрировать губами.       — Научил на свою голову, — только и в состоянии пробормотать Харрисон, прежде чем прикрыть глаза, позволяя себе после особо чувственного движения губ с наслаждением простонать в голос. Говорить больше совсем не хочется. Барри двигает головой, пытаясь полностью проглотить нежную плоть, но это ему не удаётся, и он помогает себе рукой. Со временем его движения становятся более резкими и несдержанными, а сам юноша в процессе тихо бормочет, влажно причмокивая губами, заставляя Уэллса рычать, хватаясь крепкими руками за края одной из курток, на которых он лежит.       — Доктор Уэллс, кажется, у нас проблема, — Барри выпускает пенис из влажного плена рта, опускает взгляд на свой вновь вставший член по стойке смирно. — Которая весьма мешает мне.       — Ничего такого, с чем бы я не мог справится, — отвечает Харрисон, хватая парня за руку и притягивая к себе ближе, пробегаясь пальцами от поясницы до задницы, чуть сжимая ладонь в районе ягодиц. — Избавься от своей одежды.       Барри не может отказать мужчине в этом и послушно стягивает майку через голову, ещё сильнее растрёпывая свои волосы. Руки слегка подрагивают, когда он пытается расшнуровать кеды, чтобы стянуть давно приспущенные джинсы вместе с трусами через ноги, а член гордо стоит по стойке смирно.       — Используй скорость, — подсказывает доктор Уэллс, смотря на Аллена с неприкрытой похотью во взгляде, дожидаясь, когда тот осуществит просьбу учёного. Барри выглядит таким прекрасным, что если бы мужчина был менее возбужден, а Аллен был бы не девственником, то доктор бы с удовольствием уделил внимание, обласкал и облизал каждый сантиметр этого юного тела.       В камере мелькает вспышка спидфорса, отражаясь от стен, и вот уже молодой человек совершенно голый сидит на бёдрах доктора Уэллса. Твёрдая эрекция мужчины настойчиво упирается в поджарый живот парня, оставляя влажные следы на коже и периодически задевая стояк юноши, заставляя последнего резко выдыхать от новых ощущений.       Барри хочет было спросить, почему доктор Уэллс до сих пор в одежде — на нем чуть приспущенные джинсы, майка и даже кроссовки, в то время как он сам в одних носках, но Харрисон так сексуально приоткрывает рот, что все мысли улетучиваются из головы. Какое-то время они самозабвенно целуются, а смазанные спермой Барри пальцы Уэллса растягивают задний проход юноши. Дыхание Аллена сбивается — поцелуи никогда не приносили ему настолько фантастичных ощущений. Он чувствует, как его губ касается уверенный язык Харрисона, заставляя податливо раскрываться, и вновь отвлекается от новых ощущений в заднице.       — Скажи мне как сильно тебе этого хочется, Барри, — голос доктора тихий, хриплый от сдерживаемого возбуждения, разносится по камере, а учёный переключается с юношеского рта на ухо, облизывая его языком, проникая в ушную раковину. Аллен же послушно подмахивает бёдрами, насаживаясь на уже три пальца, медленно растягивающих его задний проход, и ему только хватает сил на тихие стоны.       — Если ты сейчас остановишься, я умру, — выдыхает юноша, заставляя Харрисона тихо рассмеяться в ответ.       — Ты такой возбужденный, такой податливый, — мужчина обхватывает руками бёдра юноши, приподнимая его для более удобного проникновения. Барри упирается ладонями в крепкую грудь доктора, тихо хныкая, ощущая, как о ложбинку между ягодиц трётся что-то твёрдое.       — Тебе понравится, — плавно двигая бёдрами, учёный продолжает тереться о задницу парня, прежде чем меняет угол и нежная головка члена медленно проскальзывает в растянутое отверстие, не встречая сопротивления.       — Приемлемо? — Уэллс самодовольно улыбается и крепко удерживает бёдра Аллена, чтобы тот по своей неопытности не насадился на его член со всего размаху. Барри лишь кивает в ответ, сжимая ногами бедра Харрисона по бокам. Его руки шарят по груди мужчины, сминая ткань майки и задевая бугорки сосков, в то время как сам юноша пытается податься вперёд, ближе к лицу партнёра, пытаясь получить желанный поцелуй.       — Подожди, — останавливает его доктор Уэллс, перехватывая возбужденный взгляд Барри, и ослабляет хватку рук на бёдрах, позволяя медленно опуститься на свой член и давая время привыкнуть.       С тихим стоном Аллен переносит оставшийся вес на руки, буквально ложась на грудь Харрисона, который находит в себе силы взять и приподнять бровь. Член пульсирует в ответ на все действия парня, пытаясь заставить доктора Уэллса забыть о заботе и вежливости, и мужчина идёт на поводу своих чувств, перехватывая Флэша одной рукой поперек спины, крепче прижимая к себе юное тело, и, всё ещё пытаясь сдержаться, делает несколько неторопливых толчков. И тут Барри выгибается, протяжно постанывая в рот доктора, обхватывая его ладонями за плечи, оставляя следы ногтей, которые быстро затягиваются, благодаря регенерации, и Харрисон позволяет себе толкнуться внутрь немного сильнее. Он проникает языком между мягких губ Барри, начиная трахать его податливый рот в том же ритме, что и двигаются его бедра.       — Уэллс! — внезапно вскрикивает Барри, ощущая как внутри него член задевает какую-то точку и миллионы электрических разрядов удовольствия пробегаются по его телу. Харрисон замирает от неожиданности, прекрасно разобрав в голосе парня панические нотки.       — Это простата? — выдыхает юноша, чувствуя бешенный стук сердца в висках. Он трётся носом о покрытую двухдневной щетиной щеку доктора Уэллса и целует его в уголок губ.       — Верно, — облегчённо произносит мужчина, успокаивающими движениями сильных рук поглаживая Барри по спине, чувствуя как страх постепенно покидает его. — Давай попробуем найти её ещё раз?       Барри в ответ лишь тянется к его зацелованным губам, тихо причмокивая, и Харрисон, крепче обхватив юношу рукой, двигает бёдрами, стараясь проникнуть в это податливое тело под тем же углом.       — Такой отзывчивый, — шепчет Уэллс в перерывах между поцелуями, когда Аллен вздрагивает с тихими вскриками каждый раз, когда член мужчины проходится по простате. Нежная головка парня при каждом толчке трётся о живот доктора Уэллса, оставляя влажные следы, но это совершенно не мешает мужчине с упоением вбиваться в юное тело, ощущать жаркое, сбивчивое дыхание молодого человека на своей коже, ловить губами звонкие стоны и доводить Барри до исступления.       — Уверен, тебе не нужна будет рука, чтобы кончить, — Харрисон задевает чувствительную точку внутри Аллена снова и снова, заставляя парня кусать свои губы и покусывать подбородок и шею мужчины в бесполезных попытках приглушить свои стоны. — Давай, Барри, давай.       Доктор Уэллс произносит это тем самым голосом, проникающим под кожу, с интонациями, что он обычно произносит в наушник Флэша фразу "Беги, Барри, беги". Барри сдавленно выдыхает после очередного толчка члена внутри себя и изливается прямо на живот Харрисона, бессильно наваливаясь на него всем телом. Уэллс чувствует как нежные стенки ануса сжимаются и делает ещё пару толчков, прежде чем теряется в ощущениях и обильно кончает следом, крепко сжав зубы, но протяжный стон всё равно срывается с его губ.

***

      Они сидят у рельефной стенки уже одетые, а Барри расслабленно жмётся к груди мужчины всё сильнее. Доктор переводит дыхание, постепенно ощущая, что в комнате уже прохладно. Он поглаживает молодого человека по щеке, в ответ на что юноша зевает, сонно что-то бормочет и тянется за поцелуем к мужчине.       — Засыпай, — произносит Харрисон в зацелованные, чуть припухшие губы парня, в то время как тот прижимается ртом к его шее, начиная зализывать следы своих укусов, которые должны были зажить в ближайшее время — с остатками спидфорса регенерация не так быстра, как раньше. Барри чувствует себя в безопасности с убийцей своей матери, но ему совершенно не хочется размышлять об этом сейчас. Харрисон сидит с самым серьёзным выражением лица, прикрыв глаза, на губах мужчины нет улыбки, но по телу доктора Уэллса медленно растекается удовольствие от нежных прикосновений языка парня к своей шее. Постепенно юношу одолевает сонливость, и он закрывает глаза, медленно проваливаясь в сон, чувствуя, как Харрисон обнимает его за плечи. Мужчина знает, что всё это временно и непостоянно. Всё это сотрётся и исчезнет во времени, превратившись в давно забытые воспоминания.       Тяжело вздохнув, доктор Уэллс поглаживает парня по груди и лезет в карман его джинсовой куртки, извлекая оттуда мобильник со всё ещё включенным диктофоном. На панели уведомлений мигает значок, означающий что память телефона скоро будет заполнена. Остановив запись звука, Харрисон приглаживает свои волосы, удаляет бесполезную звуковую дорожку и включает камеру телефона, переключаясь на фронтальную. Палец медленно опускается на сенсорный экран, касаясь значка записи видео.       — Привет, Барри. Если ты это слышишь, значит всё пошло не так. Я мёртв, и все пятнадцать лет прошли зря. Крах... Знаешь, когда я понял, что все эти годы я помогал растить тебя, мы никогда не были настоящими врагами, Барри. Ты не ненавидишь меня. И поэтому я хочу дать тебе то, чего ты хочешь больше всего. Это неважно. Ты никогда не будешь счастлив, Барри Аллен, поверь мне. Я тебя знаю. А теперь сотри всё, что я говорил до этого момента и отдай следующее сообщение полиции. Меня зовут Харрисон Уэллс. Будучи в здравом уме и твёрдой памяти, я признаюсь в убийстве Норы Аллен, совершённом в двухтысячном году, — Харрисон вздыхает, продолжая описывать расположение предметов на кухне в тот день и инструмент убийства, прижимая к себе спящего Барри, вдыхая запах его волос и целуя в макушку.       — Мой мальчик, — тихо добавляет мужчина, останавливая запись и сохраняя видео, прежде чем убрать телефон обратно в карман парня. Барри тихо посапывает и трётся носом о тёмную водолазку Уэллса, втягивая её запах. Ему снится что-то приятное, и его совершенно не волнует, что в любой момент могут прийти Циско и Джо, а на камерах Лаборатории С.Т.А.Р., вероятно, остались нецензурные записи.