Стать сильнейшим

Сегодня в Сейрейтей все спокойно. Никаких прорывов Пустых в Руконгае, никаких нападений мятежников, никаких появлений рёко. Такие дни, конечно, дело хорошее, но когда подобное спокойствие затягивается, Кеншин Карасу начинает скучать, из-за чего мучается бессонницей. Просто не может спать подолгу потому, что попросту не устает, вот и использует освободившееся время для разных полезных дел. Например, как сейчас. Взгляд капитана упал на настенные часы– подарок Юмии на один из дней рождения, который девушка принесла из мира живых. Половина одиннадцатого, уже полчаса после отбоя. Часть других отрядов все еще шляется по Сейрейтею, но весь десятый уже в казармах, спит или играет в карты, шахматы или кости. Они знают, что лучше не злить капитана нарушением режима– может серьезно откликнуться. Закрытая библиотека встретила капитана десятого отряда тишиной, унынием и запустением. А каким иначе могло быть место, куда даже капитана допускают лишь по дозволению Совета Сорока Шести и главнокомандующего? Да и вообще, в эти архивы допускаются исключительно капитаны первого ранга, и больше никто. Здесь собраны самые опасные знания Сообщества Душ. Для того, чтобы коснуться этих знаний, требовался минимум месяц бюрократический возни, и то не факт, что зажравшиеся, трусливые толстосумы из Совета дозволили бы сделать это. Ну или сделать так, как сделал Кеншин Карасу: с легкостью обойти охрану, вскрыть защитные кидо и тут же залатать их– в двенадцатом отряде есть специальный отдел, раз в пятнадцать минут посылающий импульсы по защитным структурам всех охраняемых объектов и проверяющий таким образом их целостность. По доброму это нужно делать раз в три минуты, но за отсутствием опасностей ученые из двенадцатого отряда сильно расслабились и на некоторые свои обязанности давно и прочно забили. Разумеется, Ямамото Генрюсай осведомлен о вылазках Кеншина. Старик совсем не так прост, каким может показаться из-за своего состояния сонливой меланхолии, и довольно быстро раскрыл капитана десятого отряда. Кеншин честно сознался, что изучал разнообразные барьеры и кидо, признанные запрещенными, опасными и дальше по списку. После непродолжительного спора Генрюсай махнул рукой и предупредил, что за использование этих кидо без веских причин накажет капитана Карасу по всей строгости. Старик быстро догадался, что Кеншин Карасу не только кидо изучает, но и интересуется разнообразными исследованиями, а так же истинной историей Готей-13, покрытой слоем крови, грязных делишек и запутанных интриг. Догадался и предпочел закрыть на это глаза. Несмотря на тягу к истории и некоторым исследованиям, капитана десятого отряда гораздо больше интересовали заклинания кидо. Старые и почти забытые заклинания, сохранившиеся только у старшего поколения капитанов и здесь, в архивах. Новые разработки в области барьеров, печатей и пространственных кидо, еще не вошедшие в широкий оборот или признанные опасными. Капитан десятого отряда интересовался абсолютно всеми кидо. Хотите спросить, зачем Кеншину все это? Юки превосходно владеет почти всеми известными заклятиями кидо, двумя десятками запрещенных и увлеченно создает свои собственные, а его запас заклятий кидо до недавнего времени ограничивался лишь несколькими хадо и дюжиной бакудо. Вот и сейчас Кеншин в течение нескольких минут скопировал всю интересующую его информацию и оставил закрытую библиотеку в покое, выскользнув так же незаметно, как и проникнув в нее. И плевать ему, что за копирование запрещенных техник его могут конкретно так взять за жопу. Пусть только Совет рыпнется, и их кланы узнают, почему его называют Демоном Войны. Раз эти зажравшиеся аристократы забыли о его силе, он им с удовольствием напомнит. Капитан десятого отряда машинально просканировал Сейрейтей и с некоторым удивлением отметил, что Бьякуя навестил своего деда. Это показалось Кеншину странным: пока Бьякуя был ребенком, между ним и стариком Гинреем были довольно натянутые отношения, но стоило ему повзрослеть, как неприязнь между ними переросла в холодную войну. Старик Кучики был разочарован тем, что его внук, будущий глава благородного клана даже не думает становиться капитаном. Гинрей всегда замечал, что негоже главе благородного клана быть у кого-то на побегушках, на что Бьякуя отвечал, что предпочитает быть четвертым среди сильных, нежели первым среди слабаков. Кеншин улыбнулся, думая о постоянной конкуренции между Гином и Бьякуей. Кучики старается превзойти оппонента, а Ичимару не собирается ему этого позволять, но последнее время разрыв в силе и умении между ними начал стремительно уменьшаться. Они даже не замечают, как быстро набирают силы, не замечают, как к ним присматриваются другие капитаны. Две недели назад капитан одиннадцатого отряда отмочил такое, чего Кеншин не ожидал. Совсем. Кенпачи Зараки пришел к Кеншину и… попросил научить его владению занпакто. Да, он является третьим по силе мечником, но при этом у Кенпачи нет абсолютно никакой техники. Ямамото Генрюсай пробовал обучить его кен-до, но после первого же дня отказался от этой затеи. Один-единственный прием, выученный Зараки, оказался настолько сильнее его топорных атак, что Совет Сорока Шести тут же запретил дальнейшее обучение– испугались, что стоит Зараки обучиться владению мечом, и остановить его сможет только главнокомандующий Ямамото. Карасу чуть усмехнулся, прекрасно представляя, чего стоило Кенпачи наступить на горло своей гордости. Его отряд отнесся к решению капитана с одобрением, ведь Кенпачи сам проповедует идеи силы. Для этих тренировок был создан особый полигон – стандартные тренировочные полигоны не подходят Зараки вследствие его громадной реацу. Полигон был создан в междумирье и представлял собой нечто вроде Разделителя Миров между Сообществом душ и миром живых, только больше напоминал не тоннель, а футбольное поле. Поддерживалось это счастье за счет реацу сражающихся внутри, причем реацу жрало столько, что даже вдвоем Кенпачи и Кеншин могли выдержать там в лучшем случае часа три, а рядового синигами этот полигон мог высосать за минуту, а потому в это смертельно опасное место Кеншин не пускал вообще никого, кроме Кенпачи. Сам капитан десятого отряда предпочитал тренироваться во Внутреннем Мире или в Уэко Мундо. В одну из вылазок в мир Пустых он обнаружил там Айзена и Тоусена, которые налаживали контакты с несколькими сильными адьюкасами, близкими к тому, чтобы стать Вастерлордами. Кеншин сам познакомился с семью Вастерлордами, два из которых тут же попытались его убить, один отнесся к нему с абсолютным пофигизмом, трое предупредили, что лучше к ним не соваться, и только Неллиэль Ту Одершварк отнеслась к нему вполне дружелюбно. С Тией Харрибэл у него сложились довольно странные отношения. Вастерлорд относилась к нему хорошо, даже взялась обучить использовать серо, иерро и сонидо, но при этом старалась не идти с ним на контакт. Женщина охотно тренируется во владении своим мечом и в концентрации реацу, и при этом старательно сводит на нет любые разговоры на отвлеченные темы, а костяная маска мешает рассмотреть выражение лица. Единственное, что сказала ему Харрибэл за все время их знакомства, не касающееся тренировок – «Я хочу продолжить эволюцию». Ее фрасьоны относятся к капитану с трепетом и почтением, но при этом стараются держаться от него подальше. Кеншин прикрыл глаза, позволяя себе несколько секунд насладиться легким теплым ветерком, ласкающим кожу. «Ладно, пора мне уже двигаться,– мужчина чуть усмехнулся и тут же насторожился: до ушей донесся еле слышный шорох, выдавая чужое присутствие. В том, что шорох не является порывом ветра в листве, капитана убедило наличие чьей-то старательно скрытой реацу. «Пескиса – полезная штука», – подумал он и связал шпиона с помощью Рикудзёкоро. Кто-то дернулся и обреченно обвис в кустах, и Кеншин ни капли не удивился, увидев Тоусена. – Почто шпионишь за мной, аспид? – Чего?– слегка завис Тоусен.– Простите, капитан-сама, это просто недоразумение. «Как он меня засек?– лихорадочно соображал слепой синигами.– Я двигался почти бесшумно». – Короче, что ты здесь забыл после отбоя? Двенадцатый час, Канаме-кун. Или же ты следил за мной? На лбу синигами выступила испарина, Тоусен взмолился всем богам из человеческих религий, которых знал, чтобы капитан Карасу списал капельки пота на душную летнюю ночь. – Что вы, капитан-сама,– заговорил слепой.– Я… мне стало интересно, кто в такой поздний час… – И ты не ощутил моей реацу? Смешно,– фыркнул капитан и щелкнул пальцами, снимая бакудо.– Проваливай отсюда. Тоусен тут же исчез, стремясь оказаться подальше от этого монстра. Кеншин слегка усмехнулся и неторопливо двинулся к расположению своего отряда– оставить копии в одном из тайников в кабинете. Казармы второго отряда встретили Кеншина мертвой тишиной, нарушаемой лишь редкими переругиваниями часовых, и единственным на весь отряд светящимся окном. – Кеншин?– немало удивилась Шаолинь, поднимая голову от отчетов.– Что ты… – Последние несколько месяцев ты совсем про нас забыла,– вздохнул капитан десятого отряда.– Проводишь здесь все свое время, лишь изредка заглядываешь домой, и то только на ночь. – Простите, у меня много рабо… м-м-м? Серые глаза удивленно распахнулись, в то время как губы начали неуверенно отвечать на неожиданный поцелуй. – Подождет,– выдохнул ей в губы капитан десятого отряда, проводя ладонями по тонкой талии и завлекая девушку в нежный поцелуй. Плечи Шаолинь опустились, взгляд подернулся дымкой, а узкие ладошки медленно скользнули по накаченным плечам, пальчики сжались, сминая хаори, а губы отвечали на поцелуй. – Я так соскучился… Пальцы капитана уже распутали оби девушки, ладони медленно скользнули под теплую ткань, наслаждаясь потрясающим контрастом между нежной гладкой кожей и твердыми мускулами, перекатывающимися под ней. Шаолинь прикрыла глаза, тихонько постанывая от удовольствия и забираясь ладонями под косоде мужчины, лаская твердые, как сталь, мышцы. Девушке нравилось чувствовать их огромную силу, девушке нравилось наслаждаться тем, как эти стальные мышцы расслабляются, нравилось слышать, как сбивается дыхание у любовника. – Я тоже…– выдохнула крошечная рядом с ним Шаолинь. Как же ее безумно возбуждает осознание того, какая же она маленькая и хрупкая рядом с ним, а эти бережные ласки просто сводят с ума, заставляя жалобно стонать, умоляя о большем. – Какая же ты милая,– горячее дыхание обожгло тонкую шейку, а чувственные губы коснулись нежной, чувствительной кожи, срывая с губ девушки стон наслаждения. Косоде полетело на пол, лифчик отправился вслед за ним, открывая небольшую красивую грудь с призывно торчащими, темно-вишневыми сосочками. – Не здесь…– в голосе Шаолинь сплелись мольба и желание.– А-а-а-ах! – Ты такая чувствительная здесь,– чуть улыбнулся Кеншин, лаская губами ее напрягающуюся грудь, и каждый поцелуй был словно разряд электричества, пронзающий ее горящее от возбуждения, непослушное тело. – Кеншин…– жалобный стон.– Умоляю… только не соски… а-а-ах! Разумеется, любовник не прислушивался к жалобным стонам своей жертвы, принимаясь за самое сладкое и наслаждаясь стонами девушки. Шаолинь вскрикивала и закатывала глаза от наслаждения, жар в паху стал болезненным, а ощущение пустоты– совершенно невыносимым. – Тише, моя пчелка,– ласковый шепот, от которого сердечко Шаолинь затрепетало. Дыхание, щекочущее и обжигающее нежную, чувствительную кожу, ласковый поцелуй, накрывший искусанные губки, ладонь, скользнувшая вверх по талии и мягко сжавшая небольшой нежный холмик, пальцы, ласкающие твердую, слишком чувствительную бусинку соска. Лейтенант второго отряда, командир подразделения ликвидации, глава клана Фонг полностью отдалась во власть этих ласковых рук и чувственных губ. – Пожалуйста…– взмолилась она.– Я больше не могу терпеть… – Потерпи, пчелка, скоро…– многообещающий шепот. Шаолинь вздрагивала в руках любовника, сопровождая каждое движение, каждый поцелуй сладкими стонами. Она не заметила, когда осталась полностью обнаженной, наслаждаясь ласковыми поцелуями, которыми Кеншин покрывал ее крепкий животик. Постепенно губы спускались ниже, к гладко выбритому лобку, теплые шершавые ладони скользнули по внутренним сторонам бедер, раздвигая ножки девушки. Шаолинь немного удивилась: Кеншин довольно редко позволял себе такие ласки, но скоро удивление оказалось смыто волной наслаждения. – Такая мокренькая,– усмехнулся Кеншин, откровенно любуясь промежностью Шаолинь.– Маленькая развратница, как же сильно ты меня хочешь, а? Шаолинь не успела ответить, когда все ее тело пронзила волна удовольствия. Девушка лишь закричала, изгибаясь дугой и насаживаясь сильнее на пальцы, проникшие внутрь, в то время как язык мужчины вычерчивал замысловатые фигуры на ее складочках и темной набухшей горошинке, вознося девушку к райским вратам. Доведенная до предела ласками и длительным воздержанием, Шаолинь не могла продержаться дольше нескольких секунд в умелых руках своего мужчины и пронзительно закричала, неосознанно прижимая его лицо к своей промежности и содрогаясь в ярком оргазме. Ей казалось, будто мир вспыхнул и разбился на тысячи осколков чистого наслаждения, нахлынувшего волной на измученное сладкой пыткой сознание. – Кеншин…– шептали ее губы.– Люблю… тебя… – Я тебя тоже люблю, моя милая пчелка,– лицо мужчины нависло над ней, любуясь выражением лица. Несколько секунд– и Шаолинь растворилась в нежном поцелуе, обвивая дрожащими руками мускулистую шею и чуть вздрагивая, когда ее соски царапнули обнаженную грудь любовника, порождая тихий стон в губы мужчины. Кеншин прижал к себе ее обмякшее тело так нежно и бережно, что сердечко Шаолинь затрепетало, переполняясь нежностью и любовью. Поначалу ей не нравилось быть одной из многих, но ради таких ночей, когда ее любимый мужчина дарит свою любовь только ей, право, стоит потерпеть. Она не знает, как у него получается любить всех их, и задаваться этим вопросом глупо, гораздо приятнее наслаждаться его любовью и дарить свою любовь в ответ. Шаолинь выгнулась дугой и застонала, подаваясь навстречу осторожному проникновению и чувствуя, как член Кеншина распирает ее лоно и давит на животик. Поначалу ей было тяжело, даже кайдо не спасало, со временем девушка привыкла к весьма внушительным габаритам любовника, но все равно Кеншин оказался слишком большим для нее. И ей это безумно нравилось. Кеншин тихо постанывал от наслаждения– Шао-чан просто безумно узкая и так сильно его сжимает, что сдержаться от того, чтобы не затрахать эту малышку до полусмерти, стоило немалых волевых усилий, взамен мужчина двигался медленно и осторожно. – Ты меня разрываешь…– сбивчиво шептала Шаолинь в перерывах между протяжными стонами наслаждения.– Я… мой животик… ты меня… вывернешь наизнанку… а-а-ах!!! Девушка широко распахнула глаза, почувствовав проникновение в свою попу, и неосознанно насадилась сильнее. – Извращенка,– мурлыкающий шепот казался еще одной изощренной лаской.– Играешь со своей попкой, пока меня нет рядом, да? Шаолинь со стоном набросилась на губы любовника, отдаваясь страстному поцелую. Слаженные движения двух тел все ускорялись и ускорялись, вот уже Шаолинь непрерывно кричала от наслаждения, ни капли не заботясь о том, что ее крики разбудят половину отряда. Сейчас ее заботило лишь одно: дойти до финала и раствориться в наслаждении. Сдвоенный крик наслаждения слился в один, в голове Шаолинь словно взорвалась бомба от ощущения горячей струи, ударившей прямо в ее матку и быстро заполонившую девушку до краев. Кеншин продолжил проникать внутрь любовницы, наслаждаясь пиком, после чего вышел из Шаолинь и упал в кресло, тяжело дыша. Лейтенант второго отряда лежала на своем столе полностью обнаженная, совершенно обессилевшая, с бесстыдно раскинутыми руками и ногами, с сочащейся из лона густой белой жидкостью. Чуть дрожащая ладонь накрыла ее животик, Кеншин сосредоточился на одном весьма полезном заклятии кидо, предотвращающем нежелательную беременность. – Кеншин…– сладкий, измученный стон.– Я… – Ничего не говори,– выдохнул мужчина, отойдя от оргазма и почувствовав прилив сил.– Быстро же ты сдалась, милая пчелка. – Уже?– Шаолинь жалобно посмотрела на своего любовника и ойкнула, оказавшись у него на коленях. Снова головокружительный поцелуй, снова жаркие, возбуждающие ласки, снова полная любви и страсти близость… Утром Шаолинь проснулась в спальне и с визгом вскочила, но встать на ноги ей не дала ноющая промежность, из-за чего девушка со стоном рухнула на мужчину. Кеншин проснулся вовремя и тут же подхватил ее, бережно укладывая на кровать. – Доброе утро, пчелка,– ласковый поцелуй. – Кеншин… мы, наверное, весь отряд разбудили…– Шаолинь густо покраснела– еще никогда она не занималась любовью на рабочем месте. – Не беспокойся, я поставил противошумовой барьер. Шаолинь ойкнула и послушно прижалась к нему, чувствуя странный дискомфорт между ягодиц. Нехорошее подозрение закралось в ее душу, и стоило ее пальчикам коснуться саднящего колечка ануса, с готовностью приоткрывшегося навстречу им, как подозрение подтвердилось. – Ты трахнул меня в попу,– острый кулачок несильно стукнул мужчину по груди. Шаолинь попыталась надуться, но у нее не получилось. – А ты кончила раз пять в процессе,– парировал Кеншин.– Кто бы знал, что моя маленькая пчелка так любит ласкать свою попку? Шаолинь снова покраснела, причем покраснела пуще прежнего. Это было ее постыдной тайной, и теперь тайна стала явной. – Интересно, ты и на задания ходила, не вынимая игрушки из своей задницы?– вслух задумался Кеншин и по лицу Шаолинь все понял, чуть вздыхая.– А вот если бы ты не пахала, как папа Карло, а приходила и радовала меня своими успехами, тогда у тебя не было бы такой тяги к столь неприличным вещам. – Прости…– еле слышно прошептала Шао-чан.– Я… – Да ладно тебе,– махнул рукой Кеншин.– Зато я теперь знаю, что ты действительно любишь. Шаолинь ойкнула и неуверенно попробовала отстраниться, чувствуя два пальца в своей многострадальной попе, но почему ей так хорошо? Почему это так ей нравится? Внезапно девушка оказалась на животе и ойкнула, чувствуя, как ее бедра оказались разведены небрежным, хозяйским движением. Под оценивающе-голодным взглядом Кеншина она была готова сгореть. Не столько от стыда, сколько от нарастающего возбуждения. – Миленько,– хищная улыбка.– Продолжим, пчелка… Шаолинь пронзительно вскрикнула от наслаждения и легкой боли– еще никогда Кеншин не брал ее так внезапно. Заботы об отряде, работа над отчетами, тренировки– все это быстро отошло на второй план, Шаолинь позволила себе утонуть в наслаждении. Вдоволь насладившись ею, Кеншин поднял измученную девушку на руки и отнес в душ. Утренние забавы продолжились, и из душа парочка выбралась только к двум часам дня. Вернее, выбрался только Кеншин, а Шаолинь не могла не то что ходить– даже глаза открыть казалось ей невыполнимой задачей Капитан подошел к кровати и бережно опустил свою ношу на свежие простыни, делая в уме пометку повысить горничным зарплату и оставляя загнанную до полусмерти девушку приходить в себя. Сделав шаг к дверям, Кеншин вернулся и склонился над измученным наслаждением личиком малышки Фонг, захватывая ее нежные губки в плен своих. – Кеншин… прошу… хватит…– еле слышно прошептала Шаолинь.– Я больше не вынесу… пожалей мое тело… – Отдыхай, пчелка,– улыбка и еще один нежный поцелуй. В приподнятом настроении духа капитан пообедал и направился в свой отряд, точно зная, что о его милой пчелке позаботятся должным образом.