Стать сильнейшим

Глава рода Игараши стоял, как громом пораженный. Он не мог понять одного: как? Как можно отразить удар, который считается неотразимым уже более двухсот лет, и считается таковым не просто так? Десять дней он обучал сына секретным техникам клана, обычно передающиеся от одного главы к другому. Может, его сын избалован, но он неглуп и сумел освоить эти техники на высоком уровне, и что же? Удивление, невольный страх, осознание потери сына и наследника навалились на мужчину словно мокрое, тяжелое одеяло, порождая отчаяние и ярость. Хотелось наброситься на Кеншина, разорвать его на части, отправить вдогонку своему сыну… Не вышло. Короткая, спокойная, твердая речь оскорбила весь клан до глубины души, ведь в ней не было ни намека на угрозу. Все верно, о силе клана судят не только по главе, но и по наследнику, и сейчас этот сопляк вправе такое говорить. Оскорбительное спокойствие на лице Карасу, оскорбительные слова, оскорбительный тон, но самым невыносимым оскорблением было то снисхождение к его жене, потерявшей любимого и единственного сына. Ни слова утешения, только сожаление, и то мимолетное. Понемногу противоположная трибуна с теми, кто пришел поддержать Ворона, стала расходиться. Слабонервных студентов унесли или увели, кому как повезло, в здравпункт, остальные ушли своим ходом, и все они, кроме разве что сестры и синигами, заглянувших на дуэль, были подавлены. Еще бы, они по сути дети. Да, многие из них видели смерть, но вряд ли кто-то когда-нибудь видел то, что увидел сейчас. Как распадается на две половины тело, как во все стороны брызжет алая кровь, как вываливаются распоротые кишки со всем их содержимым, как вздрагивают в конвульсиях конечности… Кулаки аристократа с хрустом сжались. Игнорируя предостерегающие возгласы, мужчина вскочил и решительно двинулся на поиски. Своего оппонента аристократ обнаружил сидящим на обрыве под сакурой. Левая нога Кеншина свесилась в пропасть, правая, согнутая в колене, служила опорой для правой руки, согнутые пальцы которой подпирали лоб. Первым порывом было столкнуть парня в пропасть, но этот порыв быстро погас. – Рожай давай,– услышал он усталый голос Кеншина.– Не знаешь, что сказать– проваливай, не стой над душой. – Ты убил моего сына. – И что? Я прикончил ублюдка, посмевшего посягнуть на мою сестру,– равнодушно отозвался Кеншин.– Знаешь, сколько я таких перебил? И столько же еще перебью, хотя Пустой его знает… – Что? Да как ты смеешь так говорить о моем сыне?– аристократ схватился за катану, висящую на поясе по случаю дуэли сына. – Убери ножик, дядя, не ровен час порежешься,– теперь вместо усталости в голосе Кеншина– откровенная насмешка.– Технически он может и не ублюдок, а на будущее тебе это будет уроком. Воспитаешь сына достойным человеком, а не охреневшим от вседозволенности сопливым недоноском. В ответ аристократ выхватил катану и направил ее в спину Кеншина. – Что ж, видимо, по-хорошему до тебя не доходит,– голос Кеншина стал тише и глуше, не предвещая ничего хорошего. И тут на плечи аристократа обрушилось чудовищное духовное давление, от которого задрожали колени, а по лицу потек холодный пот. – Йо!– раздался грубый голос за спиной, не предвещающий ничего хорошего. Аристократ медленно обернулся и невольно сжался под жутким взглядом капитана одиннадцатого отряда Кенпачи Зараки, о котором за две недели сложилась крайне зловещая репутация. Огромная, невероятно огромная даже по меркам капитанов реацу, высочайшие боевые навыки, наружность грубого рубаки, дополненная отнюдь не милым и прекрасным характером. За две недели на посту все без исключения члены одиннадцатого отряда прониклись глубоким уважением к своему новому капитану, а остальных Кенпачи Зараки пугает до дрожи. Убивший своего предшественника с одного ленивого удара мечом, он разительно отличался от грубого и неотесанного Кингаджоу. Единственное, в чем они были похожи– грубая внешность и огромные размеры, но не более того. – Кеншин,– Зараки перевел высасывающий душу взгляд на сидящего на обрыве парня.– Че этому уроду от тебя надо? Аристократ почувствовал вялый прилив негодования, но промолчал. В Сообществе Душ статус капитана приравнивается к статусу главы одной из четырех великих благородных семей, чьи главы, кстати говоря, традиционно занимают капитанские посты. Каким бы ни был капитан, но ругаться с ним стоит в последнюю очередь. Тем не менее, мужчина так и не выпустил катану из рук и не вернул ее в ножны. – Очевидно, он хочет своей зубочисткой сделать во мне лишнюю дырку,– отозвался Кеншин, поворачивая голову.– Ну что, Игараши? Так и не осмелишься бросить мне вызов здесь и сейчас? Если тебя смущает Кенпачи… что ж, ты не против, если я ненадолго отлучусь с этим… аристократом? – Не-а,– зевнул Кенпачи и подошел к краю обрыва, вдыхая полной грудью. Секунда– и самый жуткий синигами в Готей-13 уселся на краю обрыва, свешивая ноги вниз, положил меч на колени и, опираясь спиной на растущее у самого края дерево сакуры, удовлетворенно улыбнулся. – Классный вид,– оценил Зараки. Кеншин поднялся и чуть усмехнулся. – Ну что ж, Игараши, или как там тебя, пойдем. Кровная месть это не дуэль, мы можем сразиться где угодно. – Странно, что какой-то простолюдин разбирается в подобных тонкостях,– усмехнулся аристократ. – Странно, что аристократ считает элементарные понятия тонкостями,– вернул комплимент Кеншин. Академия Синигами располагалась неподалеку от первого района, между скалистыми горами и речной долиной. Эти горы зачастую выбирают для проведения боя, тренировки или для мести. Если для дуэли требуется серьезный повод, то для кровной мести подобного повода не требуется, и такой бой называть дуэлью не совсем правильно, ведь в случае с местью нет арбитра и секундантов, нет дуэльной площадки и возможных зрителей, нет дуэльного кодекса. Аристократ выбрал поле боя для их схватки. Это было горное плато размером с футбольное поле между ущельем, обрывом и почти отвесными скалами. Попасть на него можно было только с помощью сюмпо, иначе преодолеть природные заграждения не представлялось возможным. – Здесь нам никто не помешает,– недобро усмехнулся аристократ. – Это точно,– спокойно ответил Кеншин.– Не хотелось бы, чтобы Кенпачи вмешивался, он может попросту не сдержаться. Аристократ обнажил катану и возник перед Кеншином, нанося мощный рубящий удар. Парень не стал материализовывать занпакто, он просто качнулся вперед и вправо, перенося вес на правую ногу, захватил руку с катаной и, вывернув ее вверх, развернулся на опорной ноге и с силой всадил колено правой ноги в живот своего противника. Аристократ сгруппировался и сумел немного повернуть корпус так, чтобы удар прошел вскользь. Кеншин чуть усмехнулся, распрямляя ногу так, что стопа врезалась в голень опорной ноги. Кость вспыхнула болью, Игараши выпустил в своего противника бьякурай, вынуждая Кеншина разорвать дистанцию, и отскочил в сторону, прихрамывая на правую ногу. Рука аристократа скользнула к ноге и окуталась зеленым светом, всего на мгновение, просто обезболить. «Не тратит реацу на полное исцеление,– кивнул Кеншин.– Умно, реацу может пригодиться». Сам он не раз сталкивался с ситуациями, когда ему приходилось сражаться на износ, до последней капли сил и реацу, что и научило парня не разбрасываться энергией направо и налево. – Неплохая попытка,– оценил Кеншин, материализуя и обнажая меч. Клинок слегка зарябил и засветился изнутри едва заметным синим светом, давление реацу, которое парень перестал сдерживать, породило небольшую ударную волну, разметавшую пыль и песок во все стороны. Парадоксально, но на сдерживание своего давления реацу приходится затрачивать немало энергии, причем подобное сдерживание замедляет регенерацию реацу. Да, такой трюк неплохо развивает резерв… за счет почти постоянного его опустошения. Потому дуэли и проводятся на рассвете, когда тело только проснулось, и за время сна реацу полностью восстановилась. Аристократ также высвободил свою реацу. Мощный поток бледно-голубой энергии ударил во все стороны, этот поток был даже сильнее, чем поток, порожденный Кеншином. Ощутив, что давление реацу оппонента лишь немногим ниже его собственного, аристократ стиснул зубы и крепче сжал рукоять катаны. В таких случаях, когда сталкиваются противники с примерно равным объемом реацу, все упирается в три основных фактора: контроль над реацу, мастерство и физическая выносливость. Аристократа слабаком назвать нельзя, а стать главой рода, не являясь сильнейшим представителем клана, очень трудно, и это явно не про противника Кеншина. Но есть еще один фактор, зачастую решающий в ходе схватки. Количество доступных уровней высвобождения. – Ичиро Игараши, глава клана Игараши– имя того, кто тебя убьет,– услышал Кеншин и окончательно уверился, что намерения его противника более чем серьезны. «У него есть какой-то план, раз он настолько самоуверен?»– задался вопросом Кеншин перед тем, как ответить своему противнику: – Адский Ворон Кеншин Карасу– имя того, кто тебя убьет. Противники исчезли и столкнулись в центре плато, обрушивая друг на друга град ударов. Буквально в первую же секунду столкновения Ичиро осознал, что чисто мечный бой приведет его к быстрому поражению, и тут же атаковал противника кидо. Пусть Кеншин не так уж и хорош в воспроизведении кидо, но уклониться он всегда способен. Прыжок, разрыв дистанции, сюмпо, удар– Игараши стремительно разорвал дистанцию и едва успел уйти от синего режущего всполоха, оставившего в отвесной скальной стене глубокую ровную щель толщиной с ноготь и без единой трещинки, словно раскаленный нож рассек масло. Ичиро стиснул зубы: даже небольшое количество реацу, сжатое в столь малый объем– даже меньше толщины клинка!– нанесет сокрушительный урон. – Ты опасен,– процедил Ичиро Игараши.– Хадо тридцать два, Окасэн! Кеншин легко уклонился от плоского желтого луча и отбил два бьякурая, после чего стремительно сократил дистанцию, навязывая противнику ближний бой. В дистанционном бою преимущество у куда более опытного и умелого в кидо, а давать противникам преимущество не в правилах парня, Кеншин уже успел обжечься на этом. – Неплохо,– Кеншин возник в двух десятках метров от своего противника.– Совсем неплохо… Взмах мечом– бьякурай погас, столкнувшись с клинком, а сам Ичиро едва сдержал натиск мощного рубящего удара. «Быстро,– Игараши отмахнулся катаной и пропорол пустоту, едва успевая блокировать и отвести в сторону широкий рубящий удар, едва не рассекший его пополам.– Он быстр и силен, а в мечном бою у него преимущество…» – Бакудо шестьдесят один, Рикудзёкоро! Шесть прямоугольников света ударили с шести сторон и поймали Кеншина, заставляя его замереть, Ичиро возник в десятке метров и поднял катану на уровень груди, прикладывая левую ладонь к тупой стороне клинка. «Черт!– выдохнул Кеншин.– Он усиливает кидо своим занпакто!» – Хадо семьдесят три, Сорэн Сокацуй! Мощная ветвистая молния понеслась к Кеншину. Десять метров, для преодоления такого расстояния кидо требуются считанные мгновения… Взрыв электричества на секунду скрыл Кеншина от глаз Ичиро, а всполох реацу кидо не позволил считать реацу противника. Игараши на всякий случай исчез в сюмпо, возникая еще в десятке метров в стороне, а его взгляд уперся в выжженную воронку. – Исчез?– выдохнул аристократ и едва успел парировать страшной силы рубящий удар. – Это было сильно,– оскалился слегка подкопченный Кеншин, косоде которого повисло обожженными лохмотьями, но на теле не было ни царапинки.– Зря ты не прочитал заклинание… Левая рука Кеншина проскользнула под двумя скрещенными клинками: – Хадо тридцать три, Сокацуй! Шар синего огня ударил аристократа в живот и взорвался, заставив того стиснуть зубы и отступить на несколько шагов, а Кеншин ушел в сюмпо за мгновение до взрыва, отправляя в оппонента режущий всполох. Ошарашенный взрывом, Ичиро все же заметил атаку и едва успел отпрыгнуть в сторону. Левая рука, рассеченная от плеча до запястья, повисла плетью, кровь потекла на скалы тонкой струйкой. – Черт…– стиснул зубы Игараши.– Нет, я не могу тебе проиграть… я убью тебя во что бы то ни стало! Морозь, Ямаказе! Температура на плато резко упала, порыв ледяного ветра едва не накрыл Кеншина и оставил после себя полосу инея, а от ног противника во все стороны расползалась ледяная корка. Сама катана покрылась изморозью и больше не изменилась. – Стихийный занпакто,– ухмыльнулся Кеншин.– Занпакто холода, я прав? Впрочем, сейчас узнаю точнее… Меч сверкнул в воздухе, на скалы упала рассеченная черная повязка. Аристократ с невольным любопытством уставился на глаз, скрывавшийся под повязкой. Плотно сомкнутые веки медленно раскрылись, открывая миру алую радужку, на мгновение вспыхнувшую алым светом. – Глаз Ворона,– ухмыльнулся Кеншин, чувствуя, как по жилам медленно течет реацу, приходящая из окружающего пространства. «Ур-ра!– раздался в голове бодрый голосок Кьюкетсуки.– Наконец-то ты его активировал, Кен-тян! Ты помнишь наши способности?» «Помню,– мысленно ответил Кеншин.– Сейчас я усиливаю поглощение реацу из окружающей среды до максимума… фу-ух, как хорошо…» «Отлично!– восхитилась Кьюкетсуки.– Теперь задействуй способность «Аналитик», чтобы узнать о способностях противника!» «Спасибо, но я и сам помню свои возможности». Весь мысленный диалог продолжался от силы четверть секунды, на протяжении которых Игараши не атаковал, пытаясь понять, какой сюрприз припас для него Кеншин. «Что?– Ичиро Игараши едва успел среагировать на удар противника, оставивший на клинке глубокую зазубрину.– Так быстро!» Алый глаз сверкнул, а на челюсть обрушился левый кулак, бросая Ичиро на распрямляющуюся правую ногу. Ослепленный, дезориентированный внезапной болью аристократ покатился по подмороженным скалам, чудом не выпустив катану и как-то ухитрившись отправить в Кеншина несколько бьякураев. Парень ушел в сторону и уклонился от трех потоков ветра, слегка светящихся бледно-голубой реацу, потом Кеншин сократил дистанцию и обрушил на противника мощный рубящий удар, легко уклоняясь от выпущенного с близкого расстояния бьякурая. Интуиция взревела об опасности, бешеный прыжок вперед, вспышка боли в спине, горячие струйки, стекающие по пояснице и бедрам. «Когда он зашел мне за спину?– соображал Игараши, отражая два быстрых и сильных удара, едва не оставивших его без клинка.– Даже способности моего занпакто бесполезны…» – Твой занпакто– занпакто стихии холода,– услышал он голос Кеншина слева. Взмах клинком, бледно-голубой всполох, наполненный холодом, рассек скалу и заморозил глубокую широкую трещину. – Но вся соль в том, что для нанесения мне серьезного урона, тебе нужно хотя бы один раз достать меня,– теперь голос ненавистного парня, убившего его сына, раздавался справа. Сюмпо, взмах клинком– снова бледно-голубой всполох, оставивший в плато расщелину глубиной в полметра и длиной метров десять, а скалы в радиусе трех метров покрылись льдом. – Полезная способность, сворачивает кровь прямо в теле противника, плюс сильно замедляет реакцию, а при попадании по конечности– гарантированный паралич,– Кеншин возник перед своим противником.– Но все это бесполезно, если ты не можешь меня достать. – Откуда ты знаешь?– процедил Игараши.– Ты что, читаешь мои мысли? – Нет, так было бы слишком скучно и неинтересно. Но отчасти ты прав,– Кеншин взмахнул рукой, отбивая сокацуй в сторону. Зрачки Ичиро расширились: кидо средней силы оставило на коже противника только небольшую царапинку! – Я считываю способности твоего занпакто, но я не могу узнать наверняка, какую способность ты используешь, только предугадать. Знание– сила. Ичиро Игараши выпрямился. Поврежденная рука повисла плетью, рану аристократ заморозил в первые же мгновения применения шикая, но подвижность руке не вернул. – Ты убил моего сына, и я отомщу даже ценой своей жизни,– процедил Игараши.– Банкай, Ямарю но Кокью. – Черт…– процедил Кеншин, спешно разрывая дистанцию. Мощный взрыв бледно-голубой реацу, поток адского холода, ударивший во все стороны, лед, покрывший все в радиусе видимости… – Интересно,– усмехнулся парень, рассматривая противника. Ичиро стоял, облаченный в ледяные шипастые латы, напоминающие драконью чешую. Шлема не было, но был прямой обоюдоострый меч без гарды и с клинком из чистого льда. За спиной делали медленные маховые движения ледяные крылья, гребень на спине доспехов продолжался в хлещущий гибкий хвост. – Замораживаешь всего, чего касаешься,– Кеншин широко оскалился.– Какая прекрасная способность! Ты способен замораживать не только материю, но и кидотипные атаки. Кидо, вода, огонь, молния, воздух, земля– все это ты способен заморозить и уничтожить! А теперь, когда мы наконец-то закончили с разминкой, пора начаться настоящему бою… – Бою?– аристократ кровожадно оскалился.– Ты ничего не сделаешь со своим мечом, слышишь? Ничего! Я заморожу тебя, превращу в глыбу льда и расколю… ты уже проиграл, и сполна расплатишься за смерть моего сына. Кеншин лишь слегка улыбнулся и мощным взмахом меча породил ярко-синюю режущую вспышку. Вспышка ударила в броню и замерзла, после чего раскололась под собственным весом. – В этой броне я неуязвим для мечей и кидо. Ты ничего не можешь сделать. Готовься к смерти. Рывок, удар– и ледяной клинок столкнулся с мечом Кеншина, медленно замораживая сталь. Однако парень отнесся к этому спокойно, только слегка улыбнулся, несколькими ударами заставив противника отступить. Два удара достигли цели, один оставил на броне неглубокую борозду на уровне груди, а второй, доставший Игараши по животу, пробил броню так, что выступили несколько капелек крови. Холод драконьей защиты тут же заморозил кровь и закрыл рану. – Видимо, я могу тебя разрубить,– усмехнулся парень, качнув обледеневшим клинком.– Твоя сила впечатляет, но, судя по всему, эта броня и этот холод истощают тебя, долго ты не протянешь. Час, максимум полтора– и ты сам станешь ледышкой. – За это время я сотру тебя в порошок… – Но тебе не стоило забывать, что я тоже способен высвобождать свой занпакто,– глаза Кеншина сверкнули, мощный поток реацу заставил его противника насторожиться.– Низвергните все сущее во мрак, Кьюкетсуки то Ёроони! Полуторник превратился в широкий двуручный меч из черной стали, покрытой алыми рунами. Гарда исчезла, исчезло и излучение реацу из клинка, но Ичиро напрягся, понимая, что это значит. – Занпакто-поглотитель,– процедил он.– А я считал их выдумкой… но неужели ты думаешь, что даже такой занпакто справится с силой холода? Кеншин исчез и возник перед своим противником, обрушивая на него мощный удар меча. К немалому удивлению Ичиро, черный клинок без усилий перерубил ледяной меч, наполненный огромным количеством реацу, и если бы не быстрая реакция– бой был бы завершен. Игараши отступил назад, тяжело дыша, а из глубокой рубленой раны на груди, чудом не зацепившей сердце, хлынула кровь, мгновенно чернея и сворачиваясь рядом с доспехом, но рана не закрылась до конца, кровь продолжала сочиться. – Я способен воспроизвести способности занпакто убитых мною синигами в своем занпакто,– усмехнулся Кеншин.– Это– сила рассечения… а силу моего занпакто ты должен был уже почувствовать… Ичиро восстановил меч и внезапно понял, что его противник стал быстрее. Еще десяток ударов, оставивших неглубокие, но обильно кровоточащие раны– и аристократ уже едва дышал, чувствуя страшную усталость во всем теле и не менее страшный холод, подбирающийся ко внутренностям, а мощь его противника теперь казалось просто огромной. – Тварь…– прошептал аристократ.– Почему ты так силен… Пальцы разжались, и с неяркой голубой вспышкой на скалу упала катана, а вслед за ней– обливающееся кровью, едва дышащее тело, чья реацу едва ощущается. – Все-таки в совокупности с Глазом Ворона способности моего занпакто резко возрастают,– пробормотал Кеншин.– Прощай, Ичиро Игараши. Тяжелый черный клинок с хрустом вонзился в спину распростертого на покрытых льдом камнях мужчины. Губы шевельнулись, взгляд угас, грудь последний раз поднялась и опала, а внутри Кеншина снова поселилось нечто чужеродное. «Я справлюсь»,– мило зевнула Кьюкетсуки на краю сознания, и Кеншин, запечатав занпакто, посюмповал в академию. Там он ничего не сказал, итак всем понятно, куда могли исчезнуть двое, а вернуться только один.