Без правил

— Василиса, собирай вещи. Ты переезжаешь, — в комнату девушки вошла мачеха, застав Василису у зеркала. Она заплетала косу. — И вам доброе утро, Елена, — милая улыбка озарила лицо Василисы.  — Да, да, спасибо. Спускайся на завтрак, отец тебе все расскажет, — женщина чему-то улыбнулась и вылетела из комнаты.       Василиса озадаченно посмотрела ей вслед. Блондинка, она же Елена, не то что, не обплевала рыжую ядом, но и сумела улыбнуться. Скорее всего, ей действительно подняли настроение. Интересно, чем это?       Заплетя косу до конца, Василиса переоделась и вышла из комнаты. Из столовой доносились звонкие голоса близнецов. Они яростно что-то обсуждали, совершенно отделившись от реальности. Будто находились в своём мирке, вход в который доступен только им двоим.       Решив не портить идиллию своим обыкновенным приветствием и открытием дверей с ноги, Василиса скромно вошла, вежливо кивнув всем. Отец оторвался от газеты и улыбнулся ей, что выглядело так же необычно, как весёлая Елена. Впрочем, девушка выразила своё удивление подняв брови. Нортон-старший лишь глазами указал на стул, будто говоря: «присаживайся». — Василиса, к тебе заходила Елена? — Нортон-старший внимательно посмотрел на свою дочь, ожидая ответ. — Да, собственно говоря, не объяснишь, куда я переезжаю?       Отец внимательно посмотрел на Василису, а после так же на близнецов. Смешки прекратились, а за столом воцарилась тишина. Девушка в непонимании подняла брови, ожидая ответ, но что-то отвечать никто не торопился. — Василиса, с завтрашнего утра ты, Норт и Дейла будете учиться в академии. Там даётся лучшее образование, чем в школе, в которой вы учились до этого момента. Да и тебе скоро шестнадцать, ты ведь помнишь закон? — Да, отец. Ты переводишь нас только на последний год? — Дальнейшее обучение ты в праве выбрать сама. Что же на счёт твоих брата и сестры, то они уже определились на счёт своего ближайшего будущего, — Нортон-старший взглядом дал понять, что на дальнейшие расспросы он не настроен, но все же спросил: — Что-то ещё?       Ответом послужила тишина. — В таком случае, приятного аппетита, — он взял в руки вилку и принялся за завтрак.       У Василисы был ещё миллиард вопросов, но задать хотя бы один, она все же не осмелилась, поэтому прикинув сколько времени уйдет на сбор всех вещей, она неспешно начала поедать свой завтрак.       А вообще, сказать, что сегодняшнее утробыло странным — ничего не сказать: все улыбались, и даже Елена не напомнила о своём существовании. Такое в их семье было очень редко, поэтому начало дня можно было считать крайне удачным для девушки.       Василиса предпочитала большую часть времени проводить гуляя по городу. Все давно привыкли к этому, а родственнички наверняка в тайне радовались тому, что девушка сама освобождает их от своего общества.       Медленно отодвинув стул, конечно, не без характерного для этого действия звука, Василиса заставила поморщиться Елену. Будто ожидая замечания, она застыла в немного странной позе. Но ничего подобного не последовало. Окинув всё семейство подозрительным взглядом, девушка поблагодарила всех за завтрак и вышла из столовой. Ей предстояла одна из сложнейших задач — сбор вещей в чемодан.       Она так и не спросила у отца, в котором часу они выезжают и можно ли вообще покидать границы этой академии на каникулах, допустим. Тогда можно было бы не набивать чемодан до обморочного состояния, а спокойно сложить половину вещей.       Но так как ответов на этот вопрос не было, Василиса вывалила весь свой шкаф на кровать и начала отбирать все самое важное.       Процесс этот был не из легких, ибо девушка даже не представляла, что ей может понадобиться. Но ей точно нужны были ее любимые и неповторимые джинсы. И кеды, в которых нет ничего особенного, но именно они запали ей в душу ещё на витрине магазина.       Наверное, такое было у каждого, и скорее всего не один раз. Немного поразмыслив, девушка решила, что не допустит своей любимой одежде лежать в тесном чемодане и будет лучше, если она наденет эту её в поездку. Ещё немного поразмыслив, она поняла, что отнимает у себя драгоценное время и решила, что больше не будет зависать на мелочах. «Наверное», — ехидно добавил второй голос.       Василиса улыбнулась и вспомнила, что буквально секунду назад, приказала себе больше не зависать на мелочах. Кинув проклятие, непонятно в чью сторону, девушка продолжила собирать чемодан.       Собственно говоря, из-за этого утомительного занятия, девушка и пропустила обед. И теперь с нетерпением ждала ужина. Судя по недовольным голосам Елены и отца, близнецов тоже не было на обеде. Но это можно было предугадать, у них довольно-таки много друзей, с которыми, судя по всему, пришлось попрощаться.       Что же Василиса? Так у неё друзей нет. Кроме одного, поверенного временем друга. Девушка считала, что лучше один настоящий, чем несколько фальшивых, которые легко предадут. Зачем такие нужны? Лучше пусть будет один, но верный.       Таким и был ее лучший друг. Нет, не так. Таким и был ее близкий друг. Чувствуете разницу, да?       Странное определение «лучший друг», слегка неверное что ли. Нет, не спорю, друг может быть лучшим, но какой же ты сам тогда друг, если друзей делишь на лучших и худших? Никакой. Абсолютно. А вот близкий друг — это другое. Василиса понимает, что близкий друг, это тот, что ближе к сердцу, тот который стал родным, как брат или сестра. Или больше, как у Василисы.       У девушки вообще жизнь немного не типичная. Да и личность она очень даже специфическая, чего исправить никак не получается, ибо сия особа слишком часто упирается и вредничает.       Собственно говоря, мы отошли от темы.       Алексей, или же просто Лешка, единственный человек, который сию упертую особу умеет усмирить. И похоже, его придется ей покинуть.       На Василису мигом нахлынули воспоминания. И вечно задорная и дерзкая девушка поникла. Она тут же себя одёрнула. Нельзя. Плакать нельзя, давать слабину нельзя и ещё много чего. Но это её главное правило. Не показывать свои слабости. Всё пройдёт, всё заживёт, а если что-то происходит, значит так надо. Иначе будет больнее. Появится жалость к себе, и та стена, которая стоит вокруг девушки, рухнет. Что очень не желательно.       Стрелки на часах приближались к шести. Девушка быстро переплела свою рыжую косу и сбежала по лестнице. Скромность, что была с утра, куда-то запропастилась, и Василиса без раздумий пнула дверь ногой. Почти слабо, так, что она даже не заскрипела. Отец кинул на неё укоризненный взгляд, на что девушка лишь пожала плечами.       Кресло Елены пустовало, что бывало довольно редко. Поэтому посчитав день вдвойне удачным, Василиса довольная плюхнулась на свой стул.       В голове то и дело, что появлялись мысли о Лешке. Может всё-таки стоит ему позвонить? Или всё же не стоит? Просто сказать, что её больше не будет в этом городе, поставить в известность, так сказать.       Мысли быстро мелькали одна за другой, и пока что, гордость побеждала. Эх, вот она — истинная женская натура. Девушки умудряются ее проявить даже в элементарной дружбе. Хотя эту дружбу сложно было назвать элементарной. Но об этом позже.       Цоканье по тарелке затихло. Не потому, что девушка прекратила есть, нет. Просто кто-то довольно ощутимо пнул её под столом.       На миг оторопев, девушка смекнула, что не стоит на этом заострять внимание и продолжила своё занятие самоедства и терзания бедной пищи. — Василиса! — Отец укоризненно посмотрел на девушку. Хоть бы разнообразил как-то диапазон своих эмоций, по отношению к ней.       Васильковые глаза подняли взгляд, ожидая продолжения. — Прекрати немедленно. — Что именно? — В голосе девушки едва уловимо проскользнула издевка. — Ты знаешь, о чём я. Если не хочешь есть, то иди в спальню. Завтра мы рано выезжаем, к восьми ты должна быть готова, — Нортон-старший замолчал, будто в раздумьях. — И да, сегодня никаких полетов. Поздно уже. — Не надо делать вид, что я тебе небезразлична. Правду всё равно не скроешь, — девушка гордо подняла взгляд и, откинув волосы назад, дополнила: — Я подумаю над твоими словами.       Повторив утренний номер с жутким скрипом стула, рыжеволосая встала, и независимой походкой удалилась в спальню.       Глупый всплеск эмоций она и сама обосновать не могла. Но и держать в себе не хотела. А так как эти всплески у девушки были часто, такие номера можно было наблюдать чуть ли не каждый день.       Комната встретила Василису прохладой. Изумрудные шторы временами развевались, будто парусники, а ставни оконных рам скрипели при любом удобном моменте. Девушка не припоминала, открывала ли окно перед выходом, что вполне возможно. Но задумываться над этим сейчас совершенно не хотелось.       За спиной послышался тихий шелест крыльев. Алые перья мягко шевелились на ветру и, застыв на миг, девушка обняла себя крыльями, прикрыв глаза. В такой волшебной обстановке она находилась не дольше минуты, а после, резко расправив крылья, вскочила на подоконник. В памяти промелькнули недавние слова родственника: «Никаких полетов». Ну да, никаких полетов, конечно. Никаких.       Алые крылья снова зашелестели в темноте. А спустя несколько секунд, комната опустела, будто никого здесь и не было.