***
Гарри Поттер ничего не знал о проблемах, которые свалились на магическую Британию. Вернее, знал, но крайне условно и проблемы в этом не видел. Он мечтал о том, как в нем пробудится наследие с тех самых пор, как увидел Чарли Уизли в его истинном обличии. Прекрасные рога, огненные волосы и хвост с пылающим кончиком покорили мальчика настолько, что он прошерстил всю книгу рода Поттеров, в надежде, что и у него был в предках огнедемон. Огнедемона не было, но были и другие, не менее интересные, не менее сильные создания. Пока шла война, мальчик не особо задумывался, почему наследие до сих не пробудилось. К тому же его успокоила семья Уизли, рассказав, что ни у Рона, ни у близнецов инициация тоже не произошла. А мистер Уизли по секрету сообщил, что многие родители уже обращались в Мунго с вопросами о задержке пробуждения. Такое бывает, сказали они. Иногда, когда происходит что-то страшное в мире, пробуждение задерживается. Последний раз, правда, такое было очень-очень давно. Но было же. О том, что потом никто из тех, чей возраст пробуждения пришелся на время тех ужасных событий, так и не пробудился, взрослые решили умолчать. Мало ли. Вдруг их детям повезет больше. И иногда Гарри, засыпая, мечтал о том, какое наследие в нем пробудится и что именно в нем изменится. Почему-то очень хотелось черный пушистый хвост, как у дальнего-дальнего предка, чей нарисованный образ он нашел в книге Рода. Но шансов особо не было, ведь доля крови демонов-лисов была в Поттерах очень мала. Но кто же запретит мечтать? А уж когда ты, уставший и голодный, лежишь в палатке где-то на краю мира, и впереди тебя ждет лишь война и какое-то неясное темное будущее, мечты - то единственное, что могло согреть душу. Мечты о том, как приятно будет гладить и теребить этот пушистый мягкий хвост. И как красиво его можно обвить вокруг ноги. Или раздраженно качать им из стороны в сторону. Рога, крылья, клыки - тоже неплохие варианты. Но хвост... Хвост - это мечта. И вот, когда в начале июля Сычик принес Гарри послание от друга, хвост перед глазами виделся все более и более реалистично. В послании было наспех накарябано: «У всех, кто пережил войну, пробуждаются наследия. Жду не дождусь!». Гарри тогда взволнованно забегал по дому на Гриммо. Ему казалось, что инициация начнется вот прямо сейчас. Он же, в конце концов, герой, Мальчик-который-выжил-и-всех-спас. Наверняка наследие у него должно пробудиться в первую очередь. Он заслужил. Но ничего не произошло. Критчер с трудом отловил метавшегося хозяина, усадил ужинать и успокоил, что не все так сразу, нужно подождать. И Гарри ждал. Он переписывался с Роном, гадая, чьё наследие у них пробудится. И с Гермионой, которая была маглорожденной и потому не наследовала гены никаких существ. Но это же Гермиона. Она желала знать все и в подробностях. Даже то, что ему хочется сейчас, не поменялись ли вкусы в еде и запахах. Не поменялись. А Рон в какой-то момент затих и почти две недели не отвечал на письма. Потом прислал записку: «Пробудилось». Гарри засыпал его вопросами, а что там, а чьё, а рога, а хвост, а кисточка на конце? Рон ответил скупо, что-де всё есть: и рога, и хвост, и кисточка, чтоб ее. И больше на связь не выходил. Гарри весь извелся, волнение за друга приглушалось нетерпением и ожиданием. Но… время шло, а он всё не менялся. Никак. Совсем. Ни тебе рогов, ни крыльев. Ни вертикальных зрачков, ни странных желаний. Ни хвоста. Отсутствие хвоста особенно сильно расстраивало Гарри, который уже успел дофантазировать до того, что практически чувствовал под рукой мягкий, пушистый мех. И почему-то казалось, что если, засыпая, укрыться таким хвостом, то кошмары, преследующие парня с самой войны, должны отступить. Когда до конца августа оставалось всего несколько дней, Поттер не выдержал и, укрывшись верной мантией, отправился к гоблинам. Они подтвердили опасения героя. У него полностью, от слова совсем, отсутствовало в крови наследие. Оно не пробудилось. И никогда не пробудится. Его кровь чиста от каких-либо примесей волшебных существ. Прощай, мягкий пушистый хвост. Здравствуй, мир, в котором победитель Темного Лорда не получил наследия. Он оказался недостаточно силен для того, чтобы принять наследие Поттеров. И многие с удовольствием пройдутся по нему за слабость, за то, что он так до конца и не смог стать полноправным членом магического общества. Погруженный в эти печальные мысли, Гарри на выходе из банка чуть не врезался в Нарциссу Малфой, которая вместе с сыном поднималась по мраморным лестницам. Поттер чертыхнулся, вспомнив, что нужно было надеть мантию-невидимку. Но было уже поздно. Малфой наверняка будет первым, кто бросит в него камень. Он-то уж точно принял Наследие. Светлые волосы стали совсем белоснежными, как свежевыпавший снег, глаза искрили расплавленным серебром, черты лица стали хищными, заостренными. Увидев однокурсника, Малфой отшатнулся было, но потом вдруг подался вперед, ближе, втягивая носом воздух, принюхиваясь и чуть ли не рыча. Учуял, гад белобрысый, что Гарри не пробудился. Сейчас начнется. И, желая избежать издевок со стороны всегда острого на язык слизеринца, Поттер, пробурчав что-то максимально приближенное к вежливому приветствию, поспешил трансгрессировать на крыльцо своего дома. Где и провел остаток каникул, предаваясь горестным размышлениям о том, что теперь его будет ждать в Хогвартсе.***
Министерство Магии настояло на том, чтобы каждый ребенок заново прошел тот курс, на который попал в последний год войны. Это было логично. Мало кто из студентов действительно смог хоть что-нибудь изучить за этот год. Не говоря уж о тех, кто был в бегах. Драко признавал, что это правильный ход. Но теперь поездка в Хогвартс виделась ему настоящим адом. Почти всем слизеринцам и так бы пришлось несладко: дети последователей Темного Лорда успели много кому насолить и сами по себе, и просто своим происхождением. А теперь то, что раньше звучало так гордо, больше походило на издевку. Факультет чистокровных. Ага. Факультет грёбаных мутантов и химер. Когда Блейз, пробудившись, ввалился в Малфой-мэнор, и даже не отряхнув пепел с мантии, заявил, что лучше бы он стал сквибом, чем такое, Драко ему не поверил. Не понял. Удивился. Почти рассмеялся, но сдержался, наткнувшись на серьезный, полный тоски взгляд друга. А потом в Малфое пробудилось и его наследие. А точнее сказать, его наследия. Все, которые приняла его кровь. Да, их было не так много, как могло бы быть, учитывая кровь Блэков. Но и тех, что были, вполне хватило на то, чтобы взвыть волком. То, как его глаза заполнялись серебром, целиком и полностью, не оставляя ни зрачка, ни белка, указывало на Джиннов. На них же указывала и способность слышать сиюминутные желания окружающих. О, сколько же оказывается у людей сиюминутных желаний! И все это они постоянно транслируют в эфир, взрывая и выворачивая мозг явно не готового к такому парня. Высшие эльфы отметились в цвете волос, заостренных ушах и сильной эмпатии (хотя уж куда сильнее-то), а также стихийной магии. Именно на это наследие и была ставка. И у отца такое, и у деда было. И у Драко оно тоже вот проявилось. И даже с этой комбинацией можно было бы смириться. Красиво, элегантно, ничего лишнего. Если бы не одно Но. А вернее, не три Но. Три пушистых, хамски больших и мягких хвоста. Два белых и один черный. Здравствуйте Блэки, где-то там, далеко-далеко в прошлом, кто-то из вас додумался же влюбиться в кицуне. А вот теперь ваш потомок вынужден терпеть это не по-малфоевски вопиющее безобразие. А еще обострившееся обоняние. Первые дни после пробуждения Драко сидел дома, пока не научился скрывать свою сущность. И в какой-то момент даже успокоился, не так страшна химера, как её малюют. Да вот только, если скрыть свой истинный облик не так уж и сложно, то полученные способности не выключить, не заблокировать. И, отправившись с матерью за всем необходимым в Косой Переулок, Малфой оказался в толпе. В толпе дурнопахнущих, беспрерывно желающих и сильно переживающих магов. Вот тогда-то он и понял желание своего друга стать сквибом. А также осознал, что ослушаться наказа отца и завести отношения хоть с кем-нибудь из чистокровных и полукровок он не сможет просто физически. Все, кто принял наследие, нестерпимо воняли. От демонов разило серой, от дриад, нимф, фей, эльфов и иже с ними невыносимо пахло приторно-цветочным ароматом. Тяжелым, как дешевые духи. От всех водных – водорослями и сырой рыбой. Перечислять, что ощутил новоявленный Кицуне, можно до бесконечности, поэтому на момент, когда они с матерью добрались до Гринготтса, у парня голова не просто болела, она раскалывалась. А тут еще и Поттер. Выглядит несчастным, небось тоже наследие обрел и теперь мается. Наверное поэтому герой так и не ответил на письмо. Ни на одно. Ни на одно из двенадцати. Наверняка, Мальчику-который-выживал-снова-и-снова посчастливилось стать обладателем более четырех наследий. Любопытство оказалось сильнее, чем осторожность. И Драко, до этого старавшийся не дышать, подался ближе, втягивая запах. А его не было. Вернее был, но настолько легкий, ненавязчивый, чистый, похожий на дуновение ветерка, что после всей этой какофонии казался спасением. А гриффиндорец тем временем буркнул какое-то ругательство и трансгрессировал, оставив Драко вновь задыхаться в толпе.