Рога, крылья... главное - хвост!

      Чувство незащищенности. Чувство бесполезности. Чувство вины. Бесконечная череда лиц, которых должен был, но не смог спасти. Снова и снова. Каждую ночь. Каждую чертову ночь.       Гарри проснулся, с жадностью хватая воздух, весь покрытый липкой, холодной испариной. На часах было пять утра. Сегодня ему предстоит сесть на Хогвартс-экспресс и отправиться туда, где погибло так много его друзей. Где на каждом углу будут видеться знакомые лица. Те, кого сгубила эта война. Гарри свернулся клубочком, закутавшись с головой в одеяло, пытаясь унять дрожь. Зелья сна-без-снов не помогали, попытки очистить свой разум перед сном были настолько же бесполезны, как и на пятом курсе. Гарри уже давно смирился с тем, что каждую чертову ночь в его чертовой новой жизни, он будет просыпаться в холодном поту, а перед глазами будут кружиться жертвы его победы.

***

      — Гарри! — пушистый вихрь под кодовым именем «Гермиона Грейнджер» налетел на парня, чуть не сбив его с ног. — Как ты? Я так соскучилась! Мне только две недели назад удалось вернуть память родителям, представляешь? А где Рон? Кто-нибудь из наших уже приехал?       — Здравствуй, Гермиона, — рассмеялся Гарри, обнимая подругу, — я тоже соскучился. Я еще никого не видел. Может быть, пока пройдем в купе и подождем, пока нас сами найдут остальные?       И сцепив руки, парень с девушкой поспешили подняться на поезд. Если бы они были чуть внимательнее, то заметили бы, какими непривычно осунувшимися, затравленными и дерганными выглядят большинство старшекурсников, столпившихся на платформе. Но ребята не обратили на это внимания. А если Гермиона и заметила какие-то странности, то списала это на тягости послевоенного времени.       Поезд уже тронулся, когда их нашел Рон. Он выглядел, мягко говоря, необычно. Аккуратно причесанные волосы, мантия идеально подогнана по размеру, без единого пятнышка, до блеска начищенные ботинки. Крайне непривычно видеть таким вопиюще аккуратным обычно совершенно неряшливого Рона.       Когда же Гермиона стиснула его в объятиях, рыжий приглушенно застонал и отстранился, тут же принявшись поправлять и очищать мантию.       — Да что с тобой? — обиженно вспыхнула девушка.       — Наследие, чтоб его, пробудилось, — буркнул Уизли, тщательно очищая заклинанием сидение и только после этого садясь.       — Точно! — хлопнула себя по лбу Гермиона, — Я и забыла про это. И как вы? Покажите свою истинную форму.       Гарри невольно скривился, с удивлением увидев, что Рон зеркально повторил его гримасу.       — Да что не так? — всплеснула руками девушка.       Поттер лишь насупился, а Уизли неожиданно рявкнул:       — Да всё! Всё не так! Не знаю уж, что именно послужило причиной, но у меня, у Джинни, да и похоже, что у всех пробудившихся, вылезло не одно наследие!       — В смысле? Это же здорово! — Грейнджер не видела проблему. Поттер, у которого не пробудилось наследие вообще, тоже. Но Рон проблему видел. И даже слишком хорошо.       — Здорово? — почти прошипел он. — Ну-ну. Ну что ж спешу принимать поздравления, Я теперь Огнедемон и Томте! Весело, да?       Друзья на всякий случай молчали. Вообще-то, да. Весело. Два наследия! Только вот, кто такой томте?       — Кто такой томте? — не выдержал Гарри.       — Томте это дух-хранитель дома, — буркнул Рон.       — Что-то вроде домовика? — обрадовалась Гермиона.       Рон посмотрел на нее с яростью:       — Спасибо, дорогая. Но нет. Томте - это скандинавский дух-хранитель, помешанный на чистоте и отличающийся крайне неприятным нравом.       В купе повисла тишина. Уизли, прикрыв глаза, задумался о чем-то своем. Видимо он считал, что рассказал друзьям достаточно для того, чтобы они прониклись всей бедственностью ситуации. Но друзья не прониклись. Проблему они все еще не видели. Два наследия — круто же!       Первым опять не выдержал Гарри:       — Так в чем проблема-то?       — Проблема в том, Гарри, — выдохнул сквозь зубы Рон, — что мне постоянно хочется очищать все вокруг. Любая грязь или бардак вызывает во мне крайне неприятные ощущения. И при этом пространство, в котором Я нахожусь, кажется мне намного ближе и приятнее, чем люди, которые меня окружают. А теперь добавь к этому наследие огнедемона, чей нрав отличается крайней вспыльчивостью, и постоянно хочется все вокруг себя разрушать. Разрушать, раскидывать и сжигать. А потом чинить, собирать и прибирать.       Гарри проникся. Не сколько двойственностью желаний, сколько ужасающей мыслью о том, что постоянно хочется прибираться. Ему сразу вспомнилась тетя Петунья и друга тут же стало невыносимо жалко. Гермиона же просто пожала плечами: "Во время ПМС всё бывает куда веселее. Желания обладают двойственностью, тройственностью и неповторимым окрасом безумия. Не такая уж и большая проблема. Хотя кому как, конечно".       — У Джинни все еще хуже, — продолжил Рон, — в ней пробудилось сразу три наследия: огнедемоны, томте и вампиры. Откуда в нашем роду вампиры? Ну да неважно. Она и раньше была вспыльчивой, а теперь за фантик, оставленный на столе, готова выпить кровь и испепелить на месте. В буквальном смысле. Её будущий муж — смертник.       Гарри вздрогнул и даже малодушно порадовался тому, что расстался с Джиневрой.       — Неужели все действительно так плохо? — никак не могла принять Гермиона, — эти желания, они что совсем бесконтрольны?       — Да. Совсем. Мне стыдно. Но я завидую Джорджу. Из-за смерти Фреда, он не смог принять наследия. Потеря близнеца слишком сильно ударила по его магическому ядру. Кто бы мог подумать, что во всем есть свои плюсы, — Рон невесело усмехнулся.       Только Гермиона собралась возмутиться, а Гарри понял наконец, что имел в виду Рон, говоря: «Пространство в котором я нахожусь, кажется мне намного ближе и приятнее, чем люди, которые меня окружают», как дверь купе открылась.       — Я не ослышалась, Уизли? — с порога начала Панси Паркинсон, — твой брат не пробудился?       — Пришли над этим посмеяться? — вскинулась Гермиона, готовая защищать семью Уизли до последнего.       Как не странно, никто и не собирался смеяться. Панси лишь удивленно посмотрела на гриффиндорку и протянула:       — Ты даже представить себе не можешь, насколько ты сейчас далека от истины. Мы присядем?       — Что вам здесь надо? — рыкнул Гарри. Выслушивать насмешки от слизеринцев не было никакого желания. Но Рон, судя по всему был не против. Поттеру даже показалось, что опрятные и аккуратные змейки нравятся его другу.       — Нам здесь надо присесть, Поттер. Что не понятного? — знакомо растягивая гласные, ответил ему самый главный белобрысый змей, проходя в купе и поудобнее усаживаясь напротив.       — Малфой, — стараясь быть вежливым, протянул Гарри, — нам больше нечего делить. Но это не значит, что мы рады вас видеть. Не могли бы вы найти себе другое купе?       — Не могли бы, Поттер. Блейз, Панси, садитесь.       В купе повисло тягостное молчание. Золотое гриффиндорское трио и трое задавак со змеиного факультета. Воздух можно было резать ножом, так он был наэлектризован. Но Гарри с Гермионой неожиданно поняли, что все это напряжение принадлежит лишь им двоим. Забини с Малфоем казались совершенно умиротворенными, чуть ли не нагло счастливыми. Панси же внимательно разглядывала Рона. Да и Рон не особо смущался:       — Это его сломало, почти что убило, Паркинсон, — неожиданно произнес Рон, — у тебя не получится.       Панси лишь пожала плечами:       — Кто помешает мне попробовать.       Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Это было почти физически больно чувствовать, что он не посвящен в эти тайны, что ничего не понимает. А его обычно вспыльчивый и слегка недалекий друг сейчас напротив, был более подготовлен ко всем этим чистокровным хитросплетениям. Быть не в теме происходящего было настолько непривычно и немного даже страшно, что Гарри окончательно разозлился:       — Какого черта вам надо здесь?       — Здесь не воняет, — спокойно ответил Блейз. Малфой лишь согласно промычал что-то, не открывая глаз. Похоже, что слизеринский гад почти уснул. Это злило.       — Малфой! Что ты задумал?       Драко поморщился. Напряжение исходящие от Поттера ощущалось физически. Он с неохотой открыл глаза:       — Что, неужто теперь герой хочет со мной поговорить? — прищурил глаза парень, — после столь вопиющего игнора это даже как-то невежливо.       — Игнора?       — Ты не ответил ни на одно мое письмо, — зло процедил Малфой, стараясь не показать обиду. А было обидно. В своих письмах он был искренним и фактически вывернул душу. Но какое герою дело до какого-то слизеринца!       — Что? Ах да, — Гарри взлохматил волосы, — я закрыл свой дом от почты и посетителей. Только несколько людей, Министерство и Хогвартс имели доступ. С первых же дней мой дом просто заваливали почтой и я…       — Спрятался, — подсказала Панси.       — Иди ты, знаешь куда! — вспыхнул Гарри. Но тут же вдруг устало махнул рукой и потер глаза, — Что вам здесь надо?       И этот вопрос заданный не со злостью или негодованием, а с какой-то безмерной усталостью и тоской, электрическим зарядом пробил Драко грудную клетку. Ему на секунду даже стало трудно дышать, столько скрытой боли было в голосе Поттера. И Малфой ответил. Такому герою нельзя было не ответить:       — Здесь не воняет. А для нас с Блейзом все запахи усилены в стократ. Грейнджер, как маглорожденная (да не вскидывайся ты, это не наезд), почти ничем не пахнет. Уизли хоть и пропах серой, но почти полностью этот запах заглушен какой-то стерильностью.       — И запахом хлеба, — добавил Блейз.       — А ты, Поттер. Ты пахнешь очень странно. Ты пахнешь чистотой. Я никак не могу понять, что в тебе пробудилось?       — Ничего.       — Что?       — Ничего! Ничего не пробудилось! Во мне не пробудилось наследие! Доволен? Еще один повод для насмешек! — проорал Гарри, вскакивая.       Панси хихикнула. Что Грейнджер, что Поттер так и не поняли, насколько все поменялось в магическом мире.       — Идиот, — рыкнул Драко, хватая его за руку и толкая обратно на сидение, — ты еще громче это проори, еще не весь поезд услышал!       — Да какая разница? — взъерепенился Поттер, выдергивая свою руку.       — Большая! Скажи, Гарри, ты хочешь жениться?       — Что?       — Вот прямо сейчас жениться хочешь? — посмеиваясь протянул Блейз.       — Забини, — угрожающе прошипел Малфой.       — Но-но, спокойно. Я не претендую, — смеясь, поднял руки итальянец, — просто от этого желания зависит то, насколько громко Поттеру следует кричать о том, что он богатый, знаменитый, родовитый, сильный маг с чистой кровью. С кровью, способной очистить любой наш род от адской смеси наследий.       — Что? — Гарри будто бы заело. Картина начала складываться, но каких-то кусочков пазла и банальных знаний не хватало, чтобы увидеть происходящее целиком и со всех сторон.       — Прекрати повторяться, — поморщился Малфой, — так что там с женитьбой?       Гарри посмотрел на своих друзей, ища поддержку. Но Грейнджер, затаив дыхание, слушала слизеринцев, видимо уже сделав нужные логические выводы. Рон же так и вообще был занят тем, что пытался систематизировать все вещи, что лежали на столе.       — Вам-то какое дело? — вздохнул Гарри, сдаваясь и тут же отвечая на вопрос, — Я об этом еще не думал.       — Ну так подумай. Как только все счастливчики, наделенные наследием, узнают о том, что твоя кровь чиста, тебя просто порвут на части, пытаясь затащить под венец. Нужно как-то испортить твой запах. Он вызывает вопросы.       — Серой легче всего, — неожиданно вступила в диалог Гермиона, — её несложно достать, запах сильный, и серой пахнут многие из наследующих демонскую кровь.       Слизеринцы удивленно посмотрели на неё.       — В книжке вычитала, — пробормотала девушка, стремительно краснея.       — Неплохая идея. Панси, у тебя есть?       — Да, не очень много, но есть. Сейчас принесу.       С этими словами Паркинсон выскочила из купе.       — Куда она? — спросил Гарри.       — За серой. Ее иногда используют как ингредиент для зелий. Будем тебя ею обмазывать, чтобы никто ничего не заподозрил. А то сразу же после праздничного пира тебя, зомбированного, кто-нибудь утащит под венец. Слишком лакомый кусочек.       — Ладно. Я понял. Но вы-то мне зачем помогаете? — покорно вздохнул Гарри.       Драко задумался. Не стоит взваливать на героя еще больше потрясений, как бы он крышей не поехал. Письма не дошли, значит так тому и быть. К тому же он не соврет если скажет лишь долю правды:       — Ты вытащил меня на себе из адского пламени. У меня перед тобой долг жизни, а я не из тех, кто способен забыть про такую мелочь. Так что можешь мне верить или не верить, но я приложу все усилия для того, чтобы отдать тебе его сполна.       — Звучит как угроза. — буркнул неожиданно покрасневший Поттер.       — Это и есть угроза, — рассмеялся Малфой, — теперь я все время буду рядом с тобой, а то знаю я, как быстро и легко ты находишь приключения на свою... голову.       — Какой меня ждет прекрасный год, — ехидно сказал Гарри, — буду шляться по школе, весь обмазанный серой, а за мной неотступно будет следовать Слизеринский Принц Драко Малфой Великолепный и, конечно же, Невыносимый.       — Невыносимость - часть моего шарма, — ухмыльнулся «Слизеринский Принц», — стой-ка, ты считаешь меня великолепным?       — Вот! — в купе ворвалась Панси, доставая из кармана мешочек с каким-то порошком. - Готов к процедуре, Поттер?       — Только не здесь! — взвыл Рон Уизли, вскакивая с места. Мысль о том, что сейчас эти несносные маги будут обмазываться серой, заодно просыпая ее и пачкая всё вокруг, была совершенно невыносима.