Долгий путь

Глава 2 ~О~ Восстановление Хогвартса, май 1998 года ~О~ Гарри принял душ и проспал тридцать шесть часов, прерываясь только чтобы поесть. Вновь очутиться в гриффиндорской башне, в собственной кровати, на свежих простынях, слабо пахнущих лавандой, в чистых трусах и майке казалось чудом. Было так замечательно вспоминать, просыпаясь, что все наконец закончилось, и Гарри с удовольствием задержался бы в спальне подольше, если бы чувство вины не выгнало его из кровати. Реальность вовсе не походила на безоблачное счастье. Многие друзья погибли. (Как Джордж будет справляться без Фреда? Что станет с маленьким Тедди? Ему придется расти без родителей, как Невиллу и самому Гарри. Бедняга Колин. Как ему удалось пробраться обратно в замок?) Гарри и так слишком долго себе потакал — Гермиона и остальные уже начали о нем беспокоиться, а у них и без того хватало забот. Гарри снова принял душ (после тесной, пахнущей плесенью ванной с едва теплой водой в палатке просто невозможно было устоять перед сверкающей чистотой белой плиткой и неограниченным запасом горячей воды) и наконец вышел из гриффиндорской башни. Масштаб разрушений в Хогвартсе потрясал. Требовались капитальный ремонт и колоссальная уборка. И все же Гарри сначала заглянул в Больничное крыло проведать Снейпа. Оказалось, что тот уже вернулся в подземелья — невзирая на возражения мадам Помфри. Она явно разрывалась между тревогой за здоровье Снейпа и облегчением от того, что он принялся варить необходимые другим пострадавшим зелья. Больничное крыло было переполнено, и ее запасы быстро сокращались. Снейпу помогал Драко Малфой. Так заявила Нарцисса Малфой, сама помогавшая Помфри. (Как выяснилось, до брака с Люциусом она собиралась учиться на колдоведьму.) Изрядно удивленный первым в жизни вежливым разговором с представителем семейства Малфоев, Гарри направился в Большой зал в поисках Рона и Гермионы. Там его встретили улыбками и объятиями, словно все уже знали, что он — совсем как Снейп — вернулся с того света. ~О~ Следующие несколько недель Гарри принимал деятельное участие в деликатном процессе восстановления замка: следовало учитывать многочисленные защитные чары, особенности старинной кладки и своевольный характер Хогвартса. В целом, ремонтные работы продвигались довольно споро, особенно когда к делу подключился Малфой-старший — его опыт по уходу за поместьем оказался незаменимым. Удивительно, но никто не обращал особого внимания на то, что всем известный Пожиратель Смерти и его семья остаются в замке. Царившая в Хогвартсе атмосфера отдавала фантасмагорией: множество незнакомых Гарри людей присоединились к починке школы во имя любви к Альма-матер. Учительский стол пустовал — во время еды присутствующие рассаживались за студенческими. Больше всего народу сидело за гриффиндорским столом: одна только семья Уизли чего стоила (хотя, увы, без одного близнеца)! Бабушка Невилла тоже прибыла в замок и, вместе с Невиллом и Джорджем Уизли, занималась поддержкой связи с внешним миром. Создавалось впечатление, что все выпускники, которые не смогли приехать, хотели знать, как продвигается восстановление любимой школы, и совы летали туда-сюда непрерывным потоком. За столом Слизерина, рядом с изможденным и мрачным Снейпом, ели лишь Малфои и выглядевший подавленным Слагхорн (который вскоре уехал «поправлять здоровье» к Гвеног Джонс). Потом к ним присоединилась Андромеда Тонкс, которая быстро нашла общий язык с Нарциссой, несмотря на их так по-разному сложившиеся жизни. Она привезла в Хогвартс маленького Тедди Люпина. Днем его оставляли в колыбельке в Больничном крыле, и, похоже, ему грозило стать самым избалованным ребенком Магического мира. Состоялось множество похорон — сдержанных и печальных, на которых присутствовали все живущие в замке и после с удвоенной энергией принимались за ремонт. Однажды Гарри, собиравшийся навестить крестника, услышал в одном из коридоров Больничного крыла голоса: — Я не могу остаться в Британии, — пояснял Снейп Андромеде Тонкс и Нарциссе Малфой. — Для меня здесь небезопасно. Пока Пожиратели Смерти на свободе, моя жизнь не стоит и ломаного гроша. Если на стороне Света еще остались сомневающиеся в моей верности, то среди сторонников Волдеморта таковых нет. Им нечего терять, и они станут мстить. Меня убьют, как только я выйду за ворота замка. Возможно, Поттеру стоило оказать мне услугу и позволить истечь кровью. Злость на Снейпа, постоянно тлеющая на грани сознания, вспыхнула с новой силой. Гарри шагнул вперед. — Не я спас вас, Снейп, а ваши зелья. Так что обвиняйте в том, что выжили, только себя. — Для вас я профессор Снейп, мистер Поттер. То, что вы ненароком спасли мою жизнь, ничего между нами не меняет. Приберегите фамильярность для своих поклонников. Пренебрежительный ответ еще больше взбесил Гарри. Почему теперь, когда он знал больше о Снейпе, понять его было лишь сложнее? В этом человеке таилось столько храбрости, чести и верности, но вот опять – лишь гнусность и ненависть. У Гарри никак не получилось объединить образ из воспоминаний с самим озлобленным Снейпом. И все же он напомнил себе, что обязан выказывать Снейпу уважение — и намного больше, чем раньше. Ради Дамблдора и Лили Гарри подавил гнев и через силу ответил: — Вы абсолютно правы, профессор Снейп. Прошу меня простить. Снейп прищурился, будто высматривая на лице Гарри издевку, но встретил прямой и искрений взгляд. Тогда он сдержанно кивнул, принимая извинение. Гарри продолжил свой путь, размышляя о положении Снейпа. Найти всех Пожирателей Смерти не представлялось возможным — разве что проверить руки всего населения Магической Британии. Было бы удобно, если бы Волдеморт вел их список… Но ведь он всегда мог их призвать. Ремонт все продолжался, и однажды вечером, за ужином, профессор МакГонагалл объявила, что с учетом сделанного наверняка удастся открыть школу первого сентября. Восторженные выкрики не стихали несколько минут, а на следующий день все взялись за дело с еще большим воодушевлением.