Долгий путь

~O~ Ловец — это навсегда ~O~ После вечеринки Северус не мог уснуть. В конце концов он встал с кровати, накинул поверх белой майки и пижамных штанов (к которым он пристрастился, пока учился в Америке) простую черную мантию и отправился в библиотеку. Там он попытался читать, но тоже тщетно. Не хотелось злоупотреблять гостеприимством Малфоев, но Северус рассудил, что ему бы разрешили воспользоваться думосбором, который принадлежал семейству уже не одно поколение. Он осторожно поставил на стол тяжелый думосбор, сосредоточился и погрузился в воспоминание. Северус видит, как Снейп кладет ладонь на затылок Теренса и притягивает его в пылкий поцелуй. Северус отворачивается и идет к танцующим, туда, где смеющийся Гарри только что крепко обнял и чмокнул в щеку подругу. Вблизи очевидно, что они очень дороги друг другу, но и поцелуй, и объятия — совершенно невинны. Гарри поднимает глаза как раз в тот момент, когда Снейп хватает Теренса за задницу и прижимает его к себе. Отсюда кажется, что они полностью поглощены друг другом, охвачены страстью. Гарри выглядит так, словно ему дали пощечину. Оторопь быстро сменяется болью и страданием. Он отворачивается прежде, чем Снейп успевает отскочить от Теренса. Гарри утыкается лицом в волосы Луны. Несмотря на музыку, до Северуса доносятся ее слова: «Слезы очищают. Хочешь избавиться от окулярных загрязнителей? Это все обилие запахов. Их пары пагубно на тебя влияют. Давай уйдем». Неужели Гарри действительно плачет? Увы, они аппарируют, а Северус не может последовать за ними. Снейп пытается добраться до них, но пока он пробирается сквозь толпу, они исчезают. Другим может показаться, что Снейп плохо себя чувствует: у него очень бледное лицо и лихорадочный взгляд. Неудивительно, что Грейнджер спросила, все ли с ним в порядке. Мигрень, ну конечно. Северус знает, что сейчас он охвачен бессильной злобой и ненавистью к самому себе. — Это все обилие запахов. Они раздражали глаза Гарри. Он тоже сказал, что у него мигрень. Какой у Луны взгляд, будто она обо всем знает. Но, в отличие от Поттера, по ее лицу ничего невозможно понять. — Его аура была серой и сморщенной. Впрочем, сморщенная она потому, что у него давно никого не было, а вот серая, без сомнений, потому, что он несчастен. Может быть, это мигрень, может, геморрой, а может, и разбитое сердце. Давайте потанцуем, Северус? Внезапно он видит все нужные ему ответы в ее глазах. Она рассчитывает на то, что Снейпу хватит проницательности, чтобы разгадать ее слова. У Гарри такая же «мигрень», как у него. Гарри не заинтересован в сексе на одну ночь. И он несчастен. — Гарри — мой друг, — продолжает говорить загадками Луна. — Он любит меня. Найти свою истинную половину в таком юном возрасте было очень странно, все это казалось совершенно неуместным. Подросткам не хватает уверенности в себе, а учителя выглядят неприступными. Понимаете? Вы очень хорошо танцуете. Даже когда ты уже взрослый, это пугает. Гарри меня поддержит. Он не станет надо мной смеяться. Люди считают его особенным, потому что он очень быстро летает и получил высшие баллы на выпускных экзаменах, но это глупости. Он очень, очень добрый. Вот почему мы оба его любим, да? Хотя, конечно, вы еще хотите залезть к нему в штаны. Он такой привлекательный и к тому же ваша истинная пара. Теперь Северус с легкостью понимает ее скрытое послание. Они с Гарри не вместе. То, что еще в школе она влюбилась в учителя, любопытно, но не относится к делу. Она подчеркивает, что даже взрослого человека ошеломляют нежные чувства к своему бывшему учителю. Наконец, Гарри простит нанесенную ему обиду, потому что главная черта его характера — доброта. А самое важное, и Северусу хочется верить, что он понял ее правильно, то, что Гарри не будет неприятна мысль о сексе с ним. Иначе как он может быть второй половинкой Северуса? Удивительная прелестная собеседница благодарит его за танец, и Северуса выбрасывает из воспоминания в мягкое кожаное кресло библиотеки Малфоев. ~O~ Весь следующий день Северус пытался отвлечься: участвовал в беседах, играл с детьми, но чувствовал себя запертым в клетке львом. Ночью его преследовали сны, в которых он бранил беззащитного маленького Гарри, обвинял его в том, над чем тот был не властен, высмеивал и наказывал за выдуманные проступки. Во сне расстроенный ребенок Гарри превращался во взрослого, на лице которого было все то же несчастное выражение, как в канун Нового года. Северус проснулся совершенно разбитым. Ему не хотелось никого видеть или слышать. После завтрака, который прошел, будто в тумане, он сбежал в библиотеку и принялся протаптывать тропу в роскошном персидском ковре. Несколько часов спустя в библиотеку вошел Люциус и, усевшись у камина, впился в Северуса пристальным взглядом. Через пару минут Северус сел в кресло напротив. — Хочешь поговорить? — спросил Люциус. — Не особенно. — Он и в самом деле красавчик. Эти брюки… — Отвали, Люциус. — Да дай же мне закончить, Северус. Он оделся вовсе не так, как одевается гетеросексуальный мужчина! Эти брюки были предназначены не для женского взора, а чтобы ублажить глаза мужчины. И я надеюсь, друг мой, что у него на уме был один конкретный мужчина. Ты. Ты же понимаешь, что на свете есть и бисексуалы. Уже тебе-то известно, что не все делится на черное и белое. — Прекрати. Пожалуйста, остановись. Я… Люциус, я не смею надеяться. Возможно, он приоделся для меня, возможно, он не встречается ни с кем из-за меня, может быть, даже его ранило, когда я… Неважно. Главное то, что все это может оказаться фантазией. Несколько месяцев назад он признался, что любит женщину, которая для него недоступна. Я подумал, что это недавно овдовевшая Луна Скамандер, и теперь, когда ее мужа не стало… — Она восхитительна и, безусловно, может увлечь. Драко упомянул, что она еще и очень умна. Удивительная, особенная, но очень уж странная. — Она сказала мне, что они друзья и ничего больше. Она любит кого-то другого. — И что с того? Поттер все равно мог говорить о ней, — заметил Люциус. — Хм. Ты прав. Она бы об этом не знала. А вдруг то, что он видел, было реакцией Гарри не на поцелуй Снейпа с Теренсом, а на известие о том, что Скамандер никогда не владел сердцем Луны? Что она все это время была влюблена в одного из учителей Хогвартса… Северус вздохнул. — Вот именно поэтому я не могу позволить себе надежду. Мне удалось добиться его дружбы и теперь нельзя терять головы. Я ценю каждую секунду рядом с ним, я счастлив видеть его, говорить с ним, летать с ним по ночам. Я благодарен за каждый проведенный с ним день, и этого должно хватить. Люциус кивнул, но Северус хорошо знал своего друга и понимал, что тот не оставит все как есть. Люциус хотел, чтобы Северус был по-настоящему счастлив. Слишком уж глубокой и теплой была их дружба. — Так что… именно ты вытворил, чтобы его ранить? Северус покачал головой. — Ты словно собака, вцепившаяся в кость. Ты можешь пользоваться думосбором? — Сам — нет. Мне понадобится физический контакт. — Воспоминание уже в думосборе. Прошу прощения, что воспользовался им без разрешения, но он понадобился мне среди ночи. — Что за вздор. Mi casa es su casa,* — усмехнулся Люциус. — Точнее даже la casa de mi hijo es su casa.* А еще лучше la pensadero de mi hijo es su pensadero*… — Мы можем приступить, когда ты закончишь развлекаться. — Какой ты зануда, — закатил глаза Люциус. Подойдя к столу, они взялись за руки и склонились над кружащимися в думосборе серебристыми нитями. Когда они вынырнули из воспоминания, Люциусу пришлось схватиться за Северуса, чтобы не упасть. Он отпустил ладонь Северуса и легонько потряс его за плечи. — Как может такой умный человек совершать такие идиотские поступки? Проваливай, Северус. Иди к нему. Используй свой хорошо подвешенный язык и все исправь. Возможно, пока что вы только друзья, и ты не смеешь надеяться на большее, но так или иначе ему было больно видеть тебя с другим. Иди и спаси столь ценную для тебя дружбу. Коротко кивнув, Северус призвал теплую мантию и аппарировал к воротам Хогвартса. Добраться камином было бы быстрее, но он хотел обдумать, что и как следует сказать. Едва очутившись в Большом зале, он сразу же заметил изменения за столом и мысленно благословил Поттера (Ведь кто же еще это затеял?) за превосходный предлог для разговора. К счастью, МакКлэллан еще не вернулся, и можно было сесть рядом с Поттером. Шутки шутками, но вот в такие мгновения (или когда приходилось объясняться с Темным Лордом) красноречие было настоящим подарком судьбы. Не вдаваясь в детали и не извинившись по-настоящему, Северус дал обещание, которое прояснило для него самое важное. Ну, и заодно показало, как очарователен Поттер, когда краснеет… Весь ужин он любовался Поттером. Остальные молодые преподаватели тоже выглядели счастливыми и беззаботными, а малыш Фредерик — очень довольным. На мгновение Снейп задумался, остались ли у Фредерика воспоминания о катастрофе, может, вопросы, куда подевалась женщина с золотисто-рыжими волосами, которая так сильно его любила… Ну, уж чего-чего, но сейчас любви ему хватало. Северус сказал Лонгботтому, что, по традициям Хогвартса, вечера среды отводились для семейных встреч, и что Джорджу и их малышу будут рады. Хогвартс менялся. И Северус считал, что это перемены к лучшему. Без четверти восемь Северус был полностью готов к встрече с Гарри. Он сидел с книгой в кресле, на столике стоял чайный сервиз, в камине весело горел огонь. Несмотря на то, что он сказал Люциусу, вопреки здравому смыслу, в груди Северуса разгоралась надежда, не менее яркая, чем пламя в камине. Он не собирался спешить или давить на Гарри. Если он все правильно понял, то у них впереди вечность. Если же ошибся, то одно неверное движение могло разрушить их дружбу. Он взялся за книгу всерьез, просто чтобы доказать самому себе, что может сосредоточиться. Книгу, захватывающее серьезное исследование о привидениях, посоветовал ему Кровавый Барон. В ней описывались научные эксперименты, в которых пытались определить молекулярный состав эктоплазмы, установить связь между индивидуальными историями и сущностью привидений, понять, почему они остались. Северус так зачитался, что взглянул на часы, только когда подсознательно понял, что прошло гораздо больше четверти часа, а Поттер так и не появился. Восемь сорок два! Он читал почти час! А Гарри не пришел. Северус глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от внезапной боли в груди. Ему и в голову не приходило, что Гарри может не прийти. Но почему? Северус не знал, что и думать. Он припомнил их разговор за обедом. Улыбающийся его шутке Гарри: «Может, нужно раздобыть вам ожерелье из пивных пробок, чтобы убедиться, что такое больше не повторится?» Его наводящий вопрос: «А для вас важно, чтобы это больше не повторялось?» Восхитительный ответ Гарри: «Д-да. Да, важно». И очаровательный румянец. Обещание Северуса, после которого с лица Гарри не сходила восторженная улыбка: «Значит, не повторится». Поттер не сказал, что придет, но ведь было очевидно, что Северус будет его ждать? Поттер был очень внимателен к другим, если у него изменились планы, он предупредил бы Северуса. Если только он не сделал этого нарочно. Может, он пытался донести до Северуса какое-то послание? Что именно? Что дружбу не стоит принимать как должное? А если он пожалел, что признался, будто ему неприятны интрижки Северуса с другими мужчинами? Вдруг он понял, что это можно расценить как желание самому вступить в такую интрижку, и, поразмыслив, нашел эту идею отвратительной? У Северуса голова пошла кругом от попыток сложить из обрывков и догадок полную картину. Им нужно было серьезно поговорить. Но стоило ему так подумать, как его охватил страх, что он слишком многое вообразил, что, обнажив свою страсть и желание, он потеряет дружбу Гарри. Рассудок велел ему подождать и посмотреть, что случится дальше, но у Северуса не было на это сил. Он сел за стол, взял пергамент и окунул свое любимое перо в чернильницу. «Поттер, Похоже, целая цепочка недоразумений встала на пути нашей, как я надеюсь, взаимной, полной симпатии дружбы. Я безмерно ценю наши отношения, и меня безгранично огорчает, что они могут быть под угрозой». Северус остановился. Мерлин, что может быть хуже! Он стер негодное послание заклинанием и начал заново. «Гарри…» Нет. Он стер приветствие. «Поттер, Похоже, я опять умудрился свалять дурака и создать между нами ненужное напряжение. Надеюсь на твою отходчивость и прошу дать нашей дружбе еще один шанс. Пожалуйста, ответь, сможешь ли ты прийти ко мне на чай сегодня в восемь вечера. Северус» Вот это уже лучше. Северус взял еще один лист пергамента и написал то, что было у него на душе. Ему нужно было выговориться. «Гарри, Стоит мне забыться, и я зову тебя «Гарри». Если быть совсем откровенным, то я скажу: «мой возлюбленный Гарри» или «любовь моя», — потому что именно так все и есть. Я влюбился в смелого и одаренного, верного и красивого семикурсника и тут же покинул Хогвартс. Я следил за его удивительно успешной карьерой и бурной любовной жизнью через газеты и, когда узнал, что он собирается вернуться в Хогвартс, бросил свою жизнь, работу и любовника, чтобы быть рядом. Я больше не мог оставаться вдалеке. Я не вмешиваюсь в то, как развивается наша дружба, и постоянно держу себя в руках, обуздываю свое желание эмоциональной и физической близости. Я хорошо узнал человека, которым стал Гарри Поттер, и я люблю его больше, чем могут передать любые слова. Ты всю жизнь был гетеросексуалом, и я не нахожу в себе смелости сделать шаг, который ты можешь счесть отвратительным. Но вместе с моей любовью растут желание обладать и ревность — мои самые большие недостатки. Мое сумасбродное поведение в канун Нового года объясняется тем, что сначала я пытался удержать подальше от тебя Теренса Хиггса, а потом необдуманно решил, что ты питаешь нежные чувства к мисс Лавгуд. Я повел себя, как последний мерзавец, и умоляю простить меня за ту боль, что я причинил тебе. И все же я должен признаться, что эта боль наполняет меня надеждой. Можешь ли ты испытывать ко мне хоть толику той страсти, что я питаю к тебе? Наш разговор за обедом побудил меня — с великим трепетом — допустить эту возможность. Но сегодня вечером ты лишил меня своей компании, и я взволнован и смущен. Пожалуйста, приди завтра. Несмотря на то, что я излил здесь душу, уверяю, я сдержу свои чувства и буду для тебя тем, кем ты хочешь: другом, наставником… любовником. Ты — мое сердце, Северус» Северус вздохнул и взглянул на часы. Четыре минуты одиннадцатого. Надеяться больше не на что. На мгновение он закрыл глаза, недоумевая, жалея, что вернулся в Хогвартс. Затем скатал в трубочку первую записку и перевязал взмахом палочки, намереваясь отправить ее совой рано утром. Это благоразумнее, чем оставить ее на тарелке Поттера. На душе у Северуса было тоскливо. Он встал, потянулся и, отправив остывший чай на кухню, заварил новый. Опустившись в кресло, он пристроил чашку на подлокотнике — это всегда доводило Петера до белого каления, но совсем не беспокоило Гар… Поттера. Едва он открыл книгу, как по спине пробежала дрожь. Хм… Вроде в комнате не холодно… Кожа покрылась мурашками, сердце забилось чаще… Да! Он почувствовал приближение мощной, словно сияющей магии Поттера. Северус выпрыгнул из кресла, словно чертик из табакерки, кинулся к столу, скомкал свое признание и швырнул его в камин. Когда он открыл дверь, запыхавшийся Поттер как раз поднял руку, чтобы постучать. — Вы опоздали, мистер Поттер, — произнес Северус своим самым строгим учительским тоном. — За это вам отработка с мистером Филчем. — Я с удовольствием провел бы вечер с Аргусом, но смотри, я принес кое-что, чтобы тебя задобрить, — хитро улыбнулся Поттер и протянул ему смешанный букетик гардений, жимолости, липового цвета и красных тюльпанов, перетянутых большим красным бантом. Цветы, даже тюльпаны, одуряюще пахли яблоками. Северус со смешком принял букет. — Трансфигурировал? — Из половины яблока, пока бежал по лестнице. — Минерва гордилась бы тобой, Поттер. Пять баллов Гриффиндору. Поттер засмеялся: — То же самое сказал Филиус, когда я превратил другое яблоко в букет васильков, чтобы он поприветствовал ими Луну. Гриффиндор и правда получит эти баллы? — Даже не сомневайся. За этот час ты заработал для своего факультета больше баллов, чем за весь свой седьмой курс. — Эй! — воскликнул Гарри. — Ничего подобного! Когда я был студентом, то получал много баллов! Северус хитро улыбнулся. — Я говорил об общем итоге, учитывая все баллы, которые ты потерял. — Тогда ты, наверное, прав… — добродушно засмеялся Гарри. — Хотя я, пожалуй, подам официальную жалобу. Меня так и не наградили баллами за ту незначительную роль, что я сыграл в изгнании Тома Риддла из этого грешного мира. Неужели это ничего не стоило… — И правда что, — серьезно кивнул Северус. — Дай-ка я поскорее исправлю эту вопиющую несправедливость. Он нахмурился, словно прикидывал, какова была цена в баллах за победу над самым темным волшебником последних столетий. — Один балл Гриффиндору за удачный Экспеллиармус. — Поттер снова засмеялся. — И, скажем, два балла за самопожертвование во имя человечества… — Поттер согнулся от смеха, а Северус невозмутимо продолжил: — И, конечно, пятьдесят баллов за то, что ты доставил меня в Больничное крыло. Гарри хохотал так, что никак не мог остановиться. Северус улыбнулся, с удовольствием глядя в его искрящиеся смехом глаза, наслаждаясь его беззаботным весельем. Наконец он глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Я полностью согласен с такой оценкой. Твоя жизнь, по меньшей мере, в пятьдесят раз важнее, чем его. — Он неуверенно улыбнулся Северусу: — Для меня она и вовсе бесценна, — и смущенно зарделся. Не в силах отвести от Гарри глаз, Северус тихо сказал: — Спасибо… — Однако ему не хотелось смущать Гарри еще больше, поэтому он прибавил: — Мне никогда еще не дарили цветов, так что вазы у меня нет, зато полно мензурок. Располагайся, налей себе чаю, я сейчас вернусь. Северус поставил ароматный букет в воду, наложил на него чары сохранности и перевязал бантом мензурку. Когда он вернулся в гостиную, то увидел, что Гарри, усевшийся в привычное кресло, подобрал с пола скомканное признание. Очевидно, меткость Северуса оставляла желать лучшего. Поттер сжал в кулаке смятый в комок пергамент и сказал: — Прости, я не предупредил, что опоздаю. Минут за пятнадцать до того, как я собирался выйти, ко мне пришел Филиус. Он впервые пришел ко мне. Он искал… поддержки. Мы разговорились, и, боюсь, я совсем позабыл о времени, думая, как ему помочь. — Любопытно, — задумчиво откликнулся Снейп. Поттер принялся подкидывать и ловко хватать бумажный шарик, и Снейп изо всех сил постарался не обращать на это внимания. — Могу я задать несколько неожиданный вопрос о мисс Лавгуд? Он затрагивает довольно щекотливую тему, но я бы не стал спрашивать без причины. — Спрашивай. Если это что-то слишком личное, я так и скажу. — Бумажный шарик взлетел вверх и тут же был пойман — так быстро, как кошка ловит мышку. — Мисс Лавгуд когда-нибудь привлекали особы своего пола? — Северус так старательно не думал о том, что написано на пергаменте, с которым забавлялся Гарри, что, конечно же, именно это и сорвалось с языка. — Нет. Совершенно точно нет. Как-то за ней попыталась ухаживать некая милая девушка, и Луна мягко, но очень уверенно дала ей понять, что не заинтересована. Это не тайна, она не стремилась скрыть свою ориентацию, так что я могу с тобой поделиться. А почему ты спрашиваешь? Снедаемый беспокойством Северус все же не мог не восхититься отточенностью и ловкостью движений Поттера. Теперь тот подкидывал бумажный шарик тыльной стороной ладони, ловил его в кулак, снова подбрасывал и ловил тыльной стороной ладони. Северус перевел дыхание. Чертов ловец. Собравшись с мыслями, он ответил на вопрос: — Она сказала мне, будто ей с юных лет известно, что один из учителей Хогвартса — ее истинная пара. Это же отчасти повлияло на ее решение вернуться сюда. Она надеется воссоединиться с тем, кого любит, с тем, кто, как она уверена, предназначен ей судьбой. Раз она заговорила об этом со мной, то речь шла явно не обо мне, а если исключить недавно нанятых преподавателей и профессоров женского пола, то остаются только Рубеус Хагрид и Филиус Флитвик. Комок пергамента покоился в руке Поттера, который чуть подался вперед и широко улыбнулся. — Отлично! Это не может быть Хагрид, потому что он никогда не был ее учителем. У Луны дар особенного, инстинктивного понимания волшебных животных, и ей не был нужен этот класс. — И это оставляет нам Филиуса, который, если не ошибаюсь, пришел к тебе в расстроенных чувствах после того, как я уведомил его о личности его нового помощника, — заключил Снейп. — Ты не ошибся, — просиял Гарри. Он был страшно доволен, что двое его друзей вот-вот обретут счастье. Улыбаясь, он начал рассеянно разглаживать пергамент, пристроив его на столике рядом с чашкой, и Северус чуть не вскрикнул от испуга. Письмо лежало лицом вниз, но потом Гарри перевернул его, чтобы получше расправить, и взглянул на Северуса, у которого сердце едва не выскакивало из груди. — Мне кажется, что Филиус Флитвик — по-настоящему хороший человек, — сказал Гарри. — Пусть у него необычная внешность, но, прости за каламбур, он умеет очаровать. — Он сложил лист пополам, тщательно подгоняя уголки, и разгладил, скрыв написанное. — Ума не приложу, почему он вбил себе в голову, что не может привлекать людей, так как сам — наполовину гоблин, — добавил Гарри, продолжая складывать пергамент и не сводя с него глаз, — в конце концов, его мама выбрала его отца, самого настоящего гоблина! Гарри быстро сворачивал пергамент в какую-то сложную фигуру, и Снейпа совершенно заворожило то, как появлялись и исчезали слова его признания. Гарри сосредоточенно разглаживал каждую складочку и, казалось, совершенно не обращал внимания на мелькающий текст. Интересно, заметит ли он, если откроется его имя? Снейп наблюдал за ним, едва дыша от волнения. У него душа ушла в пятки, когда — на целую вечность или на три-четыре секунды, он не был уверен, — показались слова «мой возлюбленный Гарри». Но Гарри, который рассуждал о том, что Луна никогда и никому не причиняла вреда, вроде бы ничего не замечал. — У нее такая милая манера без особых усилий ставить людей на место, — сказал он. Затем он подул на свою затейливую фигурку, ее середина приподнялась и стала шариком. Ну конечно же. Он сложил снитч. — Однажды она сказала Рону: «Ты такой забавный. Но иногда ты совершаешь не очень хорошие поступки. Я заметила это в прошлом году». До этого никто не указывал Рону на его неблаговидное поведение, а он знал, что Луна говорит все, как есть. Он был совершенно раздавлен, — засмеялся Гарри. — Знакомство с ней полезно для совести. Он поднялся. — Не хочется так быстро уходить, но я… ничего вчера не успел. Утром меня ждет Аргус, нужно навести порядок в сарае с метлами и кое-что подлатать. Эти детишки ломают больше метел, чем профессиональные игроки, — фыркнул он. — Могу я прийти завтра? Конечно, Северусу не хотелось, чтобы он уходил, но его приободрило, что их дружба была тоже очень важна для Гарри. Может, даже потихонечку перерастала в нечто большее. И он был рад, что его… проступок, похоже, забыли. — Ты должен бы знать, что тебе здесь всегда рады. В этом я нахожу некое родство с владельцами мопсов. — В каком смысле? — удивился Поттер. — Как и они, я привык к твоему злополучному присутствию и загадочным звукам, которые ты производишь, и мне их не хватает для уюта. Гарри расхохотался. — Не собираюсь даже пытаться на это ответить. Меня не волнует, как именно звучит приглашение. — Он серьезно посмотрел на Северуса. — Вечер с тобой — самое яркое событие моего дня, Снейп. Северус пожалел, что не проводил Гарри до дверей. После такого заявления он мог бы шагнуть ближе, чтобы Гарри поцеловал его. Хотел ли Гарри этого? Уж Северус-то точно хотел, за них обоих. Поттер поднял ладонь, и бумажный снитч затрепетал и подлетел к Северусу, который осторожно поймал его. — Спокойной ночи, Снейп. — Спокойной ночи, Поттер. ________________ *«Mi casa es su casa». — Мой дом — твой дом. (исп.) *«La casa de mi hijo es su casa». — Дом моего сына — твой дом. (исп.) *«La pensadero de mi hijo es su pensadero…» — Думосбор моего сына — твой думосбор. (исп.)