Долгий путь

~O~ Безответная любовь ~O~ Гарри проснулся в пять утра, оделся потеплее, взял сделанную на заказ гоночную метлу «Синяя стрела», на которой почти никогда не летал, и нырнул вниз с балкона. Приноровиться к необычной балансировке и ослабленному стабилизатору всегда удавалось не сразу. Нужно было перераспределить вес, что увеличивало нагрузку на плечи и руки, а при повороте наклоняться вбок на восемь градусов больше, чем при полете на «Молнии», отчего казалось, что метла вот-вот скинет седока. «Синяя стрела» предназначалась для гонок, а не игры в квиддич. Посадка помогала уменьшить сопротивление воздуха, а ослабленные стабилизаторы позволяли ускориться во время поворота. Использование такой метлы для квиддичных тренировок вызывало ужас — и необыкновенно бодрило. К тому же это было очень опасно и требовало полной отдачи и концентрации. Думать о вечеринках, поцелуях и чем-то еще было просто невозможно. Гарри рысцой вернулся в свои комнаты, высчитывая в уме сдобренную магией мощность, которая помогала удерживать в воздухе семьдесят килограмм его собственного веса, одежды и метлы на высоте сто пятьдесят метров и перемещаться со скоростью восемьдесят километров в час против ветра, который дул со скоростью восемь километров в час. Эта задачка тоже требовала сосредоточенности. — Утро, Кричер. — Доброе утро, хозяин Гарри. — Как поживает сегодня Добби? И Винки? — С Добби и Винки все хорошо, хозяин Гарри. Добби начала переворачиваться. Джинни говорила, что Скорпиус уже научился переворачиваться, а Лили еще нет. Добби родилась двадцать второго сентября и была на три месяца младше близнецов. — Да она постреленок! Человеческие дети вроде бы начинают это делать месяце на пятом. — Добби такая, хозяин Гарри, — улыбнулся Кричер. — Зибо говорит, Добби быстро учится. Что еще за Зибо? Эльфийский целитель? — Это потому что она вся в своих замечательных родителей, — улыбнулся Гарри в ответ. Кричер уставился на него широко распахнутыми, полными слез глазами и прижал к груди руки: — Ох, хозяин такой добрый! — Его лицо излучало гордость. — Кричер расскажет Винки, что сказал хозяин Гарри, сэр. Спасибо… Спасибо. Наверное, слова Гарри имели какое-то особенное значение в глазах домовых эльфов, потому что, в отличие от оригинального Добби, Кричер был совсем не склонен к восторгам и сентиментальности. Гарри стало приятно. Почти всю свою жизнь Кричер был несчастен, и теперь Гарри хотелось подарить ему как можно больше радостных моментов. Гарри отправился в душ и как раз смывал шампунь со своих коротких волос, когда перед мысленным взором возник яркий образ страстно обнимающегося с другим Снейпа. У него невольно вырвался мучительный, похожий на рыдание всхлип, но он тут же стиснул зубы и с усилием взял себя в руки. Он постарался непредвзято обдумать, что же случилось накануне. Может, вчера он сделал из мухи слона? В конце концов это был всего лишь поцелуй при праздновании Нового года. А вдруг, если бы он, Гарри, стоял рядом со Снейпом, пламенный поцелуй достался бы ему? Ах если бы… Даже если Снейп и Хиггс и закончили вечер в одной постели (тут Гарри задумался, хватит ли ему сил издалека наложить заклятие кастрации на этого голубоглазого кучерявого мерзавца), да, даже если так, у одиноких гомосексуальных волшебников частенько случаются свидания на одну ночь. Свидания, которые ничего не значат. И даже если это и впрямь было началом романа, Теренс в подметки не годился Петеру. А если Снейп смог порвать с Петером, то у Теренса и вовсе не было шансов, так? Так что нужно просто выждать, пока и эта связь закончится… Гарри обещал Луне помочь устроиться в ее новом жилище. Ей отвели просторные комнаты с высокими потолками на первом этаже башни Равенкло. Французские двери вели из гостиной в садик, который с ранней весны до первого снега услаждал глаз цветами всех оттенков розового. Входную дверь охранял великолепный портрет Базиля Фронзака в виде ворона. Способная разговаривать птица была весьма удачной анимагической формой. — Здравствуйте, директор Фронзак. Я пришел к Луне. — Разумеется, — ворон смерил его взглядом. — Э-э… Откройте, пожалуйста, дверь или дайте ей знать, что я тут. Ну, или что-нибудь еще. — Ты хозяин Аттикуса. — Клюв птицы, такой же черный, как ее глаза, выглядел очень острым. — Да, — ответил Гарри. Он очень привязался к своему питомцу. — А ты знаешь, какая сила нужна, чтобы такое простенькое заклинание дало птице такой ум и возможность аппарировать из Хогвартса и обратно? — Разумеется. Гарри еще никогда не видел смеющегося ворона. — Туше, — сказал тот. — Хорошо. Она одета, можешь войти. Гарри постучал в дверь и шагнул в комнату. — Привет, красотка Луна. Как дела? — Немного чешусь. Кожа пересохла. Нужно раздобыть масло шиповника. А ты? Отдохнул? — Как ни странно, да. Встал в пять, потренировался и чувствую себя замечательно. Неплохо после четырех с половиной часов сна. — Двадцати восьми с половиной. Ты пропустил понедельник, — беззаботно поправила его Луна. — А?.. Что? — Когда ты вчера так и не пришел, я поднялась к тебе. Я должна была убедиться, что до тебя не добрались грюмошмели. У тебя очень забавный домовик. Ты совсем забыл, что чем дольше хранишь зелье Сна Без Сновидений, тем сильнее оно действует. Я никогда его не пробовала. После него и правда ничего не снится? — Ух! Двадцать восемь часов! Прости, Луна. И да, приняв его, не видишь снов. — Зачем тогда спать? — Э-э… Чтобы отдохнуть. — Если не собираешься смотреть сны, то можно просто помедитировать. Это ничем не хуже. Гарри усмехнулся. — Поверю тебе на слово. Так что, тут еще осталась какая-нибудь работенка для меня? — О да! Еще не все покрашено, и нужно повесить картины, очистить все от нарглов и… ~O~ Денек выдался непростой, хотя Гарри был очень рад, что Луна переехала в Хогвартс. За обедом случилось неожиданное. Луне отвели место рядом с Мэттом Пайлотом, тоже помощником профессора, тогда как Гарри и Невилл сидели на противоположном конце стола. Мэтт еще не вернулся от отца, так что он не узнал бы об изменениях. Прибывающий завтра аврор должен был теперь сидеть рядом с Мэттом, а Луна — между Гарри и Невиллом. Дермотта передвинули к Септиме, туда, где обычно сидел аврор. Септима очень тепло относилась к Дермотту и предвкушала его возвращение от родителей Кассандры. Несмотря на эту перестановку, по обеим сторонам от директора по-прежнему сидело по шесть человек, будто ничего не изменилось. В самый разгар обеда в Большой зал вошел Снейп. На нем была зимняя мантия, волосы и ботинки припорошил снег. Мгновенно появившийся домовик забрал мантию, а взмах палочки высушил ботинки. Впечатление Снейп производил внушительное: высокий, худощавый, суровый, в свободной черной мантии. Он оглядел стол и уселся на место Дермотта рядом с Гарри. — Вам не понравился мой план размещения за столом, мистер Поттер? — сказал он так, чтобы его услышал один Гарри. — Ох. Да, я… прошу прощения… — смутился Гарри. — Я думал, что этим распоряжаются домовики. Я… — Я не возражаю, — перебил его Снейп. — Я не знал, что вы так близки с мисс Лавгуд. Дружба — важная часть нашей жизни и одно из самых больших удовольствий, мистер Поттер. Время, проведенное с друзьями, бесценно. И раз уж мы об этом заговорили, могу ли я рассчитывать на ваше присутствие в моих комнатах сегодня вечером? Я… скучал. Очень. Со стороны могло показаться, что я слегка забылся во время празднования Нового года, но даже компания симпатичного и умного молодого человека, разделяющего мои профессиональные интересы, наводит тоску, когда я сравниваю ее с вашей компанией. — «Слегка забылся»? — с надеждой повторил Гарри, сердце которого так и заколотилось в груди. — Весьма прискорбно. К счастью, эта вспышка безумия тут же закончилась. Видимо, в ней стоит винить нарглов мисс Лавгуд, — невозмутимо пояснил Снейп. На душе у Гарри стало легче легкого, и он широко улыбнулся: — Может, нужно раздобыть вам ожерелье из пивных пробок, чтобы убедиться, что такое больше не повторится? — А для вас важно, чтобы это больше не повторялось? — спросил Снейп, не сводя с него спокойного ласкового взгляда. — Д-да. Да, важно, — признался Гарри и вспыхнул до корней волос. — Значит, не повторится, — заверил Снейп. Затем он поднялся и зашагал к своему обычному месту, а Гарри остался сидеть с не сходящей с лица улыбкой и множеством роящихся в голове вопросов. ~O~ Вечером вернулись Дермотт и Невилл в обнимку с Фредериком. Обычно тихий Невилл был в приподнятом настроении и без умолку болтал. Они с Джорджем решили продать дом в Лондоне и переехать в Хогсмид, захватив Битти, эльфийку, которая нянчила еще Невилла. Джордж собирался перенести разработки и производство для «Волшебных Вредилок Уизли» в хогсмидский магазин. Невилл уже успел переговорить с директором Снейпом об изменениях в контракте, как у Гермионы, которые позволили бы ему проводить больше времени с семьей, и теперь ждал одобрения Совета Попечителей. Фредерик, сидевший на коленях Невилла, потянулся к его тарелке и с довольным видом попытался сжевать беззубым ротиком брокколи, потом грибы, потом корку от булочки (без особого успеха, но зато она заняла его на какое-то время), и наконец — пюре из репы. Малыш еще был довольно неловким, а облизывание кулака никак нельзя назвать удобным способом питания, но, к счастью, его отец и крестный хорошо умели управляться с волшебной палочкой и с легкостью наводили порядок. Первая встреча Дермотта с семьей невесты прошла лучше некуда. У него не было ни родных, ни двоюродных братьев и сестер, и он пришел в восторг от брата и трех кузин Кассандры. Его родителей тоже пригласили: вначале на рождественский ужин, но затем они остались до Нового года. Все праздники они азартно соревновались в плюй-камни, и в итоге отцы семейств договорились вместе поехать на мартовский чемпионат по плюй-камням в Уэльсе. Гарри то и дело поглядывал на Снейпа и несколько раз наткнулся на его задумчивый взгляд. После обеда Луна радостно сообщила Гарри, что его аура, по-прежнему сморщенная, стала оранжевого цвета, и в ней появились маленькие вихри. После серого бумажного пакета это было несомненным улучшением… Вечером, когда Гарри готовился к визиту в подземелья, Кричер продемонстрировал чудеса долготерпения, присущего домовым эльфам: он складывал отвергнутые джинсы, брюки военного покроя и черные нарядные, обычную белую рубашку с длинным рукавом и шелковую с примесью шерсти, простую зеленую футболку и небесно-голубую тенниску… И наконец объявил: — Хозяин Гарри наденет то, что приготовил ему Кричер, — и аппарировал прочь. Гарри облачился в серые саржевые брюки, белую рубашку с воротничком-стойкой, однотонный синий жилет, заправил штрипки под подошву коротких ботинок из телячьей кожи и накинул простую тонкую мантию темно-серого цвета. Взглянув в зеркало, он улыбнулся. У него еще было время, и он решил просмотреть конспект по Магии крови, который недавно отдала ему Минерва, когда, почти одновременно с сигналом защитных чар, раздался нервный стук в дверь. Обычно к нему предпочитали приходить через камин, чтобы не карабкаться на самый верх башни, так что нежданный гость стал настоящим сюрпризом. Гарри удивился еще больше, когда, прислушавшись к чарам, понял, что это Филиус. Он немедленно приоткрыл люк в полу, служивший дверью в комнаты, и мгновением спустя Филиус очутился в гостиной. Он даже не запыхался, но вид у него был несчастный. — Добро по… — Гарри! Так нельзя! — встревоженный Филиус, очевидно, даже не заметил, что перебил его приветствие. Он с отчаянием посмотрел на Гарри и принялся ходить взад-вперед по комнате. — Как они могли? Как посмели?! Я этого не вынесу! — Что? Что случилось, Филиус? В чем дело? — В чем дело? Сейчас я тебе расскажу, в чем дело! Они наняли мне в помощники Луну Скамандер! — Луна очень талантлива, Филиус. У нее достаточно знаний и опыта для этой позиции. — Гарри очень удивился негодованию Филиуса. — Уверен, что не у нее одной! Почему именно она? Почему Луна? — Филиус присел на деревянный короб, где Гарри хранил набор по уходу за метлами, и закрыл лицо руками. — Мне казалось, вам всегда нравилась Луна, разве нет? — спросил Гарри, опускаясь на покрытый ковром пол. Филиус посмотрел на него: — Нравилась? Ах, Гарри. Беда не в этом. Она мне нравится. Очень нравится. Помнишь, мы как-то говорили о безответной любви? — Филиус вздохнул. — Гарри… Как бы нелепо это ни звучало, я ее люблю… Он задумчиво посмотрел вдаль. — В тот ужасный год, когда Кэрроу наводили ужас на школу, она вместе с еще несколькими студентами открыто не подчинялась им, тайно вредила и, рискуя собой, всячески противилась их правлению. Она была такой смелой, не знала страха. Мы сражались бок о бок в Битве за Хогвартс, и она была великолепна. Она обнимала младшего Криви, когда он оплакивал своего брата, она помогала Поппи в Больничном крыле, они с отцом починили печатный станок и напечатали пламенную речь в защиту Северуса Снейпа, чтобы все узнали о том, что он делал в тот последний год. Я восхищался ею. Филиус потер лицо ладонью. — Затем она вернулась, чтобы доучиться, и по-прежнему была скромной, странной и обладала огромной интуицией. Словно война не затронула ее, не смогла изменить ее сути, сломить ее внутреннюю силу. Она была похожа на глоток свежего воздуха и стала еще прекраснее, чем прежде, а ведь я никогда не обращал внимания на внешность своих студентов. Ее талант к Чарам расцвел в полную силу, и она записалась ко мне для курсового проекта. Поначалу я не замечал, с каким нетерпением жду вечера среды — и прогулки с ней. Но мы все больше общались и даже начали встречаться в садах после занятий. Я стал переживать об одежде, заново заплетал волосы перед ее приходом, даже попросил у Северуса зелье для отбеливания зубов. Просто смех. Когда я понял, что происходит, было уже слишком поздно. Я влюбился в Луну Лавгуд, которая младше меня на восемьдесят лет и выше на полметра. В красавицу и умницу Луну. Он снова вздохнул и понуро опустил голову. — Когда она покинула Хогвартс, я проболел два месяца. Самой что ни на есть настоящей физической болезнью! Бедняжка Поппи не знала, что делать. Я похудел на пять килограмм, а это не шутка для того, кто весит двадцать семь и не может похвалиться запасом жирка. Отчаявшись найти лекарство, Поппи согласилась меня выписать, чтобы мной занялись гоблинские доктора. Я уехал к бабушке. Она-то и поставила меня на ноги. Привела в порядок мою голову, раз уж с сердцем не получилось. Необычная магия гоблинов помогла приглушить воспоминания, словно все произошло давным-давно. Я чувствовал себя так, будто история с Луной случилась не два месяца, а много лет назад… Я не хочу ее видеть, Гарри. Иначе чары рассыплются и… Он закрыл глаза и покачал головой. — Даже с ними я люблю ее с такой… Я не могу ее видеть! Я не сумею снова вынести эти отчаяние и беспомощность. — Нет ничего плохого в том, чтобы любить кого-то, Филиус! У вас нет никаких обязательств, Луна вдова, вы оба — замечательные! Вы добрые и заботливые, вы оба любите Чары. Почему вы думаете, что ваши чувства безнадежны? Филиус поднял брови. — Гарри, ты сидишь на полу, чтобы смотреть мне в глаза, пока мы разговариваем. Мой рост — девяносто девять сантиметров, во мне даже полного метра нет. Зато мой нос десять сантиметров длиной, а размер обуви такой же, как у Дермотта. Мои волосы растут по два с лишним сантиметра в день, а ногти — по полсантиметра. Мои зубы выглядят человеческими, но на самом деле у меня три пары очень острых клыков и ни одного малого коренного зуба. У меня четыре легких, две печени и одна почка. Мой слух такой же острый, как у собаки, и я вижу цвета, которых не видишь ты. Я не могу есть молочные продукты, зато могу перепить даже Хагрида. По людским меркам, я слишком похож на гоблина, а для гоблинов я слишком похож на человека. А еще я бесплоден, словно мул. Он пожал плечами: — И это никогда меня не волновало. Я такой, какой есть. Я всегда знал, что проведу жизнь в одиночестве, и меня это устраивало. У меня чудесная любящая семья, хорошие друзья, работа, которая приносит удовольствие, способности, которыми я горжусь. Я прагматик и потому никогда не рассчитывал на личную жизнь. Ведь если рассуждать здраво, Гарри, ну что такая очаровательная и умная девушка, как Луна, может найти в ком-то вроде меня? Гарри молчал. Он понимал, что никакие слова не убедят Филиуса в его привлекательности. Да, конечно, Филиус был другим, но в нем не было ничего отталкивающего, а если кто-то и умел видеть красоту в необычном, то это Луна. — Филиус, несколько недель назад вы дали мне очень хороший совет. Сегодня я предложу вам свой. Вы ничего не выиграете, если будете горевать о том, что на ваши чувства не ответят взаимностью. Случится ли это или нет, вы над этим не властны. Однако у вас есть выбор. Вы можете наслаждаться компанией Луны, смотреть на нее, разговаривать с ней, гулять с ней в саду, любить ее, упиваться каждым днем рядом с ней. Или вы можете убежать и спрятаться. Думаю, вы и сами понимаете, что принесет вам больше счастья. Филиус задумался, а потом взглянул на Гарри с горькой улыбкой. — Я рад, что ты мой друг, Гарри, — он взял яблоко из чаши с фруктами, стоявшей на кофейном столике. — А теперь примени-ка свою возмутительно непомерную силу и трансфигурируй это в симпатичный букет васильков. Мне нужно поприветствовать прекрасную синеокую даму, а васильки — ее любимые цветы. Чтобы ничего не перепутать, Гарри сверился с книгой по гербологии, взял яблоко и произнес заклинание. Получился округлый букет, перевязанный белой тесьмой с большим атласным бантом. Гарри обрадовался, что ему удалось сохранить сладкий запах яблок. Филиус широко улыбнулся. — Это же настоящее волшебство! — пошутил он. Понюхав цветы, он удивленно покачал головой и сказал: — Отличная работа, Гарри! Пять баллов Гриффиндору! Гарри открыл для него дверь, и Филиус начал спускаться вниз. Обернувшись, он улыбнулся: — Спасибо, друг мой. Что же до тебя, подожди немного. Северус теперь свободен. Рано или поздно все образуется. На лице Гарри отразилось изумление, сменившееся застенчивой улыбкой, и Филиус, посмеиваясь, продолжил путь навстречу даме своего сердца. Гарри закрыл дверь, взял еще одно яблоко и начал его грызть, размышляя о том, сможет ли Луна влюбиться в Филиуса. Он успел съесть половину, когда взглянул на часы. Четверть одиннадцатого. Вот дерьмо. Он вскочил и бегом кинулся вниз.