Долгий путь

~O~Теперь он знает ~O~ Снейп проследил взглядом за закрывающейся дверью и положил книгу обратно на колени. Он поднес к губам чашку и сделал большой глоток, а потом швырнул ее в стену через всю комнату. Громко звякнув, чашка вдребезги разбилась. Следом полетела книга. С глухим звуком она упала в камин, взметнув фонтан искр, и тут же вспыхнула. Снейп смотрел, как она горит, как волшебные чернила подсвечивают пламя необычными цветами. Наконец от книги остался лишь пепел. Снейп встал, открыл шкафчик и налил себе щедрую порцию крепчайшего Гленливета двадцатилетней выдержки. Тихая, но крайне эмоциональная реакция Поттера ошеломляла. Когда он встал, побледнев так, что в лице не осталось ни кровинки, Северусу подумалось, что Поттер вот-вот упадет в обморок. Но он просто ушел, не сказав ни слова, не закричав, не обругав. И унес с собой сердце Северуса, у которого в груди теперь, казалось, зияла дыра. Неудержимое любопытство, губительная одержимость, всепоглощающая ревность подтолкнули его к непростительному поступку. Гарри, его Гарри ушел, а их едва зародившиеся доверие и дружбу уже вряд ли можно было спасти. Скитер не лгала. Истории в книге были очень… откровенными: разнообразные описания, от эротических до неприкрыто порнографических, показывали, как дорогой его сердцу человек с удовольствием предается любовным утехам с другими… Читать все это было очень больно, но Северус не мог остановиться. Он глотал одну историю за другой, и в каждой Гарри представал изумительным любовником: нежным, внимательным, страстным, неутомимым, щедрым на ласки… Северуса охватила агония, он едва дышал от ревности. Мужчина, который так очевидно наслаждался женским телом, без всяких сомнений, был натуралом до мозга костей. Северус ошибся, принял невинную симпатию за нечто большее, поддался натиску собственных чувств. Когда Гарри вошел в гостиную, на его лице было неприкрытое облегчение, и Северуса охватила… дикая ярость. Как смел этот человек, причинивший ему боль хуже Круциатуса, искать мира и спокойствия в его компании, в его комнатах? И Северус, как было свойственно его натуре, нанес ему ответный удар. Теперь же он так разозлился на себя, что с радостью бы выцарапал себе глаза, лишь бы исправить то, что натворил. Он взглянул на часы на каминной полке: минут через пять Гарри доберется до своих комнат, и можно будет вызвать его по каминной сети и умолять о прощении. Сейчас не было ничего важнее. Его глупая гордость, даже самоуважение ничего не значили. Северус был готов валяться у Гарри в ногах, умолять, унижаться, только бы все исправить. Он швырнул в камин горсть летучего порошка и опустился на колени. — Поттер? Поттер? Нет, его еще нет. Ведь сам Северус добирался до двери Гарри минут за пятнадцать. (Он никогда не стучал в эту заветную дверь, но иногда бессонными ночами поднимался к ней. Просто так.) Он выждал еще пять минут и снова позвал: — Поттер? Поттер, ты там? Может, его что-то задержало? Или он решил пройтись? Навестить Хагрида? Вряд ли. Гарри так разозлился, ему сейчас явно не до разговоров. Тогда, может, он просто не отвечает? — Поттер?.. Гарри? — Нет, так нельзя. — Поттер, я… Я прошу прощения. Мне очень, очень жаль. Пожалуйста, наша дружба для меня… бесценна. Я сжег книгу. Я не должен был читать ее… Ему не стоило ее даже заказывать. И зачем он только это сделал? Чего он собирался этим добиться? Одним глазком взглянуть на то, что никогда ему не достанется? Убедиться, что Гарри предпочитает женщин? Хорошеньких молодых женщин с приятным характером? Хотел измучить себя тем, что он — совершенная противоположность всему, что Гарри искал в своих партнерах? — Пожалуйста, Поттер. Дай мне объясниться. Если ты там и не отвечаешь, предупреждаю — я иду к тебе. Северус подбросил в камин еще летучего порошка и прошел сквозь безобидное теперь пламя в гостиную Поттера. Он был здесь только один раз — во время вечеринки, вместе с остальными гостями. В приглушенном свете комната выглядела по-другому: уютной, удобной — и пустой. Вид из окна на залитые лунным светом окрестности замка потрясал воображение. Почему Гарри проводит столько времени в подземельях Северуса, если у него самого такое жилище? Северус пошел к окну, на ходу провел ладонью по мягкой кожаной спинке дивана. На подлокотнике лежала открытая книга Бербиджа, о которой он когда-то рассказал Гарри. Когда Гарри приобрел ее? И зачем читал? Ведь он едва ли интересовался зельями. Северус перевернул несколько страниц и с удивлением увидел заметки на полях. На журнальном столике была стопка справочников и базовых книг по зельям. Гарри использовал их, чтобы разобраться в более сложных выкладках Бербиджа? Сбоку, на маленьком столике стояла славная фотография: Поттер, Уизли и Грейнджер сразу после окончания школы. Неужели прошло одиннадцать лет? Они почти не изменились. Северус взял фотографию, чтобы рассмотреть ее поближе. Нет, все-таки они изменились. Рон Уизли растерял юношескую неуклюжесть, раздался в плечах и возмужал. Гермиона похорошела: ее лицо стало не таким круглощеким, она укротила свои волосы. Ну, почти. И Гарри. Круглые очки и лохматые волосы канули в прошлое, но сияющие глаза и обаятельная улыбка остались прежними. Для Северуса он стал только прекраснее. Эти губы, скулы и… Так, хватит. Северус поставил рамку на место. В Гарри ему нравилось все. Именно поэтому, не в силах вынести мысли о его близости с кем-то еще, Северус ранил его, унизил — и весьма успешно. Весьма. Он вздохнул. На столике был бинокль, c которым они забавлялись на вечеринке. Он тогда тоже с удовольствием смотрел, как над Запретным лесом кружат тестралы. Рядом с биноклем лежал потрепанный клочок пергамента, его, очевидно, много раз сворачивали и разворачивали. Не сумев справиться с любопытством, Северус взял его и с изумлением увидел, что это его собственная нелепая записка, которую он написал во время собрания учителей несколько месяцев назад. «Напитки. Восемь вечера. Мои комнаты». Это был их первый вечер вместе. Гарри все это время хранил ее? Внезапно ему стало неловко: он без спросу пришел в комнаты Гарри и теперь копается в его вещах. Но как ни странно, эти находки приободрили Северуса. Затем, так же неожиданно он почувствовал себя еще более скверно, чем раньше. Неужели он разрушил нечто большее, чем замечательную, но невинную дружбу? Вдруг он все-таки стал важной частью жизни Гарри? Неужели он так долго взращивал эту надежду, чтобы в конце концов безвозвратно все уничтожить? Северус повернулся, чтобы уйти, и замер, увидев висящий над камином портрет. В прошлый раз там был только крюк в стене, картина отсутствовала. И, кажется, он понимал, почему. С портрета на него смотрел сухопарый мрачный мужчина, весь в черном, с высоким воротником. У него было суровое лицо с большим носом, темные глаза, блестящие черные волосы, обрезанные чуть ниже ушей. Картина явно принадлежала кисти талантливого мастера позднего средневековья и наверняка стоила целое состояние. Изображенный на ней мужчина был очень похож на Северуса. Не настолько, чтобы его приняли за настоящий портрет Северуса, но достаточно, чтобы люди, особенно знавшие его десять лет назад, отметили очевидное сходство. Северус подошел ближе. Нарисованный мужчина, казалось, следовал за ним взглядом. На каминной полке с краю лежала фотография картины, а под ней — сложенное письмо с почерком Поттера и еще одно, вскрытое, на официальном бланке Лувра. Заинтригованный Северус заглянул в письмо из музея. Руководитель раздела средневекового искусства просил одолжить картину для специальной трехмесячной выставки «Великие Мастера Позднего Средневековья». Значит, он не ошибся, этот портрет действительно был ценным. Он не смог удержаться и развернул ответ Поттера. К его удивлению, тот отказал музею. Поттер «был не в силах так надолго расстаться с картиной», но прилагал к письму фотографию, которую они могли включить в каталог. С единственным условием: когда он купил картину шесть лет назад, ее называли «Портрет неизвестного», но сейчас он бы предпочел, чтобы в каталоге ее обозначили «Портрет Принца-Полукровки», как он сам привык о ней думать. Северус с усилием сглотнул. Гарри купил этот портрет шесть лет назад. Принц-Полукровка. На самом видном месте над камином. Северус — глупец. Полный и законченный идиот. Он не выдумал влечение к нему Гарри. С каким бы трудом в это ни верилось, но Гарри, этот потрясающий и красивый молодой человек и в самом деле стремился быть рядом, пытался разобраться в том, что интересовало Северуса, хранил его дурацкую записку и «был не в силах расстаться» с портретом Принца-Полукровки даже на три месяца. Взмахом палочки Северус зажег камин и бросил туда горсть летучего порошка. Перед тем, как ступить в огонь, он еще раз оглядел уютную гостиную. Его взгляд упал на книжные полки, возвышавшиеся от пола до потолка. На одной из них поверх аккуратно расставленных книг лежала тонкая книжица с эмблемой издательства, которое сотрудничало со Скитер. И снова любопытство одержало верх. Не обращая внимания на угасающее в камине зеленое пламя, Северус подошел к полкам. Жозефус Разбоун, целитель, «Любовь волшебников: основы гомосексуального секса». Северус полистал страницы, прекрасно понимая, что значит присутствие такой книги в комнатах Гарри. Она оказалась лаконичным и четким руководством, сдобренным анатомическими рисунками и полезными заклинаниями. Тщательным, хотя и отстраненно-холодным введением в мужскую любовь. И вот теперь, когда Северус окончательно осознал, что у его безумных надежд был шанс, его жалкая ревность все уничтожила. Совсем пав духом, он вернулся в свои комнаты и упал в кресло, обхватив голову руками. Его тошнило от самого себя, он задыхался от отчаяния. Взглянув на забытый стакан с виски, он встал — у него не было ни времени, ни желания напиваться. Вместо этого он подошел к шкафчику с зельями, откупорил крошечный синий фиал и одним глотком проглотил содержимое. Все же не зря он был Мастером Зелий. Едва Северус успел добраться до кровати, зелье Сна Без Сновидений взяло верх, и его поглотило забвение.