Звёзды знают всё

«Не возбраняйте детям приходить ко Мне...»

— Красивые. Такие красные. Интересно, с чего бы это?.. Маркус улыбнулся. — Хороший вопрос. Не знаю. Ника рассматривала маленькие кленовые листья. Багряные, чистенькие и такие свежие, совсем непохожие на безжизненно-бледную листву, которую Маркус ворошил сапогами. — Только их будешь собирать? — Да, — кивнула Ника. — Идём дальше. — Зачем они тебе? — Просто так. — Ты как ребёнок, — сказал Маркус. Ника состроила загадочное лицо. — А ты ещё хуже. — Почему это? — Потому что воображаешь себя взрослым и крутым, — ответила она рассудительно. — Я не такой! — Ты такой, — покачала головой Ника. — Вы все такие. С этими словами девушка направилась вперёд. Но Маркус нагнал Нику и толкнул с такой силой, что она едва не упала. — Ах ты дрянь! Ну, погоди же у меня!.. — Ника, твои листья… Они рассыпались. Определённо сейчас Ника рассердится и начнёт безбожно ругаться. И всё-таки, даже в те минуты, когда Ника злится и заливается румянцем, Маркусу ничуть не страшно. Он знает, что Ника может стукнуть и дерётся она увлечённо, совсем по-мужски. Но разве этим его напугаешь? Ника держится с ним по-свойски, как мальчишка. Но и это не смущает Маркуса. С ней легко, с ней и тайна не тайна, с ней можно болтать о чём угодно. С ней можно молчать подолгу, слушая шёпот осеннего леса, и это тоже чудесно. А лгать Нике не стоит. Это бесполезно, Ника расчувствует и поймёт. И как она это делает?.. Глаза Ники пытливые, проницательные. Если бы Маркусу вздумалось так глазеть на кого-нибудь, он давно огрёб по первое число. — В школе всё хорошо? — Ага. — А вообще?.. — Лучше не бывает. Ника замолчала и спрятала руки в карманы. Сегодня всё казалось неправильным, глупым, — и чего ради ему вздумалось встречаться с Никой? Звёзды в тёмном небе были крохотными, колючими, холодными. Тёплая парка не грела. Ледок, сковавший лужицы, похрустывал под ногами, точно стекло. Разговаривать не хотелось. Перед наступлением Нового года отец давил стеклянные ёлочные игрушки молотком. Получалось что-то вроде той присыпки, которой посыпают кожу младенцев, — папа собирал крошево кончиками пальцев и ссыпал на лист бумаги. Когда клей высыхал, стеклянная пыль поблёскивала, точно морозный иней на еловых ветках, нарисованных восковым мелом. В последние годы папе приходилось заниматься такими сентиментальными глупостями! Жаль, у них было не так много времени, чтобы проводить его вместе, шатаясь по лесу или греясь у огня с имбирным чаем в руках.` Папа рассказывал о своей новой работе и улыбался. Он никогда не уставал подшучивать над собой и часто рассказывал интересные истории. Сегодняшний вечер предвещал холодную ночь. Звёзды усыпали тёмно-синий небосвод, как сотни стеклянных осколков. Маркус и Ника брели рука об руку уже довольно долго и всё это время молчали. Он размышлял об отце и тихо злился. Маленькие дети — источник бесконечного движения, они бывают полны неожиданностей. Их слова могут звучать необычно и неправдоподобно, а взрослые… взрослые знают, что дети фантазируют, но не лгут. И всё-таки Клара — это нечто особенное. Иногда её изречения приводят в ступор даже родителей. Нынешним вечером Маркуса переполняла злость и ужасная обида. Ника хмуро молчала. Он очень хотел пойти домой, и ему было неловко рядом с ней. Он чувствовал, что она старается перехватить его взгляд. — Маркус, тебя выгнали из магазина из-за всего того, о чём говорят?.. — наконец несмело спросила она. — Может быть и так, — буркнул Маркус. Ника снова молчала, и Маркус на этот раз взглянул на неё прямо и неприветливо. — Он этого не делал. Ника остановилась. — Отец ничего не делал. Маркус развернулся и побрёл в другую сторону. * * * — Я могу тебе позвонить? — Не надо. Я буду занят. Маркус бросил трубку и даже не попрощался. Ника в сердцах хлопнула дверью, и бабушка тотчас проснулась. Целую минуту бабушка разражалась надсадным кашлем, а Гретель, наёмная сиделка, хлопотала над той и готовила какое-то лекарство. После того, как разнеслись слухи о произошедшем в детском саду, Маркус очень изменился. Ника понимала, что он страдает, и ей не стоит докучать ему своим обществом. Сегодня Ника не пожелала бабушке спокойной ночи. Ника сидела у окна, с недоверием глядя в синеющее небо. Маркус был её другом, и не было в её жизни никого, с кем так легко делились радости и печали. Не дождавшись от него ничего похожего на выражение мужской симпатии, на ухаживания или попытки сблизиться с ней по-настоящему, Ника смирилась со странностями Маркуса, и он об этом знал. Она никогда не пыталась вторгнуться в его внутренний мир. Но лучше Маркуса был его отец. И поэтому Ника ненавидела моменты, когда тот приходил в маркет. Не представляя, как выразить свои чувства, она старалась их не обнаружить, и, наверное, Лукас об этом догадывался. Только однажды Ника видела эту странную девочку... Когда Ника гуляла с Маркусом, он поздоровался с каким-то бородатым мужчиной. Ну и жуткий был мужик, огромный и волосатый, и как будто уже немало выпил пива. — Это Тео, лучший друг моего отца, — тихо сказал Маркус. — Жена послала за лимоном к чаю… Я не хотел, но жена… — Я не хочу в магазин, — проговорила Клара, и уголок рта приподнялся, только это была не улыбка, а что-то странное, невольное, как будто бы нервное. Клара ела мороженое. — Маркус, возьми её на минутку. Я не могу копаться в лимонах, когда Клара тянет меня за руку. — Не тронь меня! — вдруг сказала Клара, когда Маркус попытался коснуться ладони. — Я могу стоять нормально. Я большая. — Не надо облизывать пальцы, — назидательно, но вполне мирно заметил Маркус. — Мне даже пальцы облизывать нельзя? — улыбнулась Клара. — Клара, чем это от тебя так вкусно пахнет? Наверно, духами набрызгалась? — несмело спросила Ника. — Нет, наверно, я пукнула просто… — Клара подняла глаза и внимательно посмотрела на Нику. — Ты подружка Маркуса? — Да. Мы друзья, — ответила Ника, постаравшись поднажать на слова «друзья». Конечно, ей захотелось понять, какой смысл вкладывает маленькая Клара в слово «подружка». Но тут наконец явился отец малышки. Тео с дочерью сели в автомобиль и уехали. И тогда Маркус сказал Нике: — Иногда я думаю, лучше бы папа не работал воспитателем в детском саду. — Почему? Это же так мило… и так необычно. — Да, но он всё-таки мужчина. — И что в этом такого? У многих мужчин врождённый педагогический талант. Он ведь любит детей, разве не так? — Да, и они вешаются ему на шею, — грустно улыбнулся Маркус. Ника промолчала. Ей представился отец Маркуса, облепленный детсадовской малышнёй, сбитый с ног и поверженный на пол… Уфф… Наверное, с ними непросто, но зато никогда не скучно! — Я думаю, отец их слишком любит, — вдруг вымолвил Маркус. Он нахмурил лоб. — И?.. — Никогда нельзя любить слишком сильно. — Никого? — Никого. — Даже невинных детей? — Ага. — Ну… Может быть, ты прав. — Я заметил… ну или мне так показалось, что между отцом и детьми почти нет той дистанции, которая обычно бывает в отношениях воспитателя и воспитанника. — Это плохо? Маркус пожал плечами. — А что же тут хорошего? — рассудительно ответил он. Позднее Маркус рассказал Нике, что маленькая Клара пыталась поцеловать её отца. Попытка была совершена, что называется «под шумок», в ту минуту, когда Лукас возился с малышнёй. Клара отстранённо наблюдала, а потом подскочила к Лукасу, обхватила лицо крохотными ладошками и чмокнула воспитателя прямо в губы. — И что сделал Лукас? То есть, твой отец?.. — Запретил ей целовать его в губы. — Но ведь это же был невинный жест. Всего лишь детская шалость! — Маленькая девчачья шалость! Ты думаешь, Клара не понимает, для чего это делается, и кто кого целует прямо в губы? — насупился Маркус. — Она ещё мала, — уклончиво ответила Ника. — А сегодня Клара подложила ему в карман сердечко. Ника покачала головой, — не укоризненно, но озадаченно. — Чистосердечное послание. — Или признание. — Думаешь, маленькая девочка не может полюбить взрослого мужчину? Ещё как может. Маркус рассердился. — Глупости. Я говорил ему, что эта работа ему не подходит. — Пусть будет с ней помягче, — убедительно заявила Ника. — Клара ещё дитя… — Странное дитя. И слишком много фантазирует. На том и разошлись… А потом вдруг прошёл слушок, будто отец Маркуса сделал что-то такое, чего ему делать не стоило.