Сигнал бедствия

      Ли проснулся оттого, что ему было жарко, и не понимал, где находится. Он просто умирал от жажды. Губы щипало, глаза жгло, болело все тело, и на минуту он решил, что больница ему приснилась, и на самом деле он все еще где-то в горах, и зоне видимости нет ничего, кроме снега и деревьев.       Он скосил взгляд – не было деревьев, не было снега. Только простыня, трубки и ограждение койки. Повернув голову, он увидел медицинские датчики, капельницу и окно. За окном было ясное голубое небо, по нему чертил полосу пролетающий самолет, оставляющий следом за собой тонкий белый шрам в небе. Ричард с усилием приподнялся, оглядел комнату, в которой находился. Это была больничная палата. Он в больнице. Он сделал это. Не помнил как, но сделал.       Ли кое-как сел прямо, туго натягивая трубки и провода датчиков. Сказал ли он про Ричарда? Как давно он здесь? Нашли ли они Армитиджа? Господи боже… его друг, может быть, все еще лежит в лесу под деревом, с неработающим фонариком. Умирая… А Джули? Ли соскользнул с койки и тут же очутился на полу. Он не мог идти, ноги не слушались. Он выдернул из руки иглу капельницы и, осторожно ощупывая стену, встал на ноги. Он должен рассказать. Должен!       Ричард был подключен к аппарату вентиляции легких, обеспечивавшему кислородом находящееся в плачевном состоянии, израненное тело. Интерн только два года назад закончил медицинскую школу и еще не видел ничего подобного. Он стоял у кровати, глядя то в карту больного, то на пациента, лежащего перед ним. Сам он его не осматривал, он всего лишь интерн второго года, проходящий клиническую практику. Все, что он мог – только смотреть и сверяться с картой. Парень выглядел так, словно его засунули в мясорубку, и вот перед ним то, что получилось на выходе. Пострадавший являлся главной темой разговоров в их госпитале. Все жаждали видеть выживших в крушении самолета, к тому же, несколько дней пробиравшихся по дикой местности. Эти выжившие – медицинская аномалия, такого случая могло больше не выпасть им за всю грядущую медицинскую карьеру.       Радиомолчание вязко тянулось для команды вертолета и связанной с ними базы. Оно было тяжелым, простиралось к наземным командам, к волонтерам, к штаб-квартире полиции, к отделению скорой помощи. Передача была услышана всеми включенными в сеть группами спасателей, и слова пилота вертолета разнеслись в этой тишине, и все слушатели, сидевшие и стоявшие, замерли на месте и забыли, о чем только что думали.       - Докладываю: группа готова подниматься с одним спасенным. Повторяю, найдена одна выжившая, она поднята на борт и скоро будет доставлена в госпиталь…       Вертолет приземлился на крыше госпиталя, и было чудом, что ему хватило для этого места. Половина персонала госпиталя высыпала на крышу. Их встречали находившиеся наготове группы из отделений травматологии и интенсивной терапии, и еще масса других специалистов, готовых к чему угодно.       Джули без промедления забрали в операционную. ***       Репортеры звонили в госпиталь и крутились вокруг, вынюхивая информацию, с того самого дня, как всех их спасли. Но как только прошел слух, что известные пострадавшие очнулись и находится в сознании, перестали просто сновать по периметру, сделавшись еще более настойчивыми. Журналисты жаждали бесед с выжившими лично. Рассказов от первого лица. Жареных фактов. Кровавых подробностей. Пейс всегда относился к прессе с безразличием, или принимая ее как данность, или вовсе игнорируя. Ричард несколько больше любил играть на публику, вставляя там и здесь комментарии, которые считал подходящими к минуте.       Теперь они оба впервые в жизни обнаружили, что искренне ненавидят прессу. Персонал госпиталя проделал невероятную работу, чтобы держать репортеров вне здания и на удалении от пациентов, не делая никаких скидок, что на их попечении находятся два всемирно известных актера и их общая подруга. Руководство больницы подчеркнуло, что они обязаны охранять частную жизнь всех своих пациентов, знаменитости они или нет; никакие представители желтой прессы не могут быть допущены в стены здания, по каким бы то ни было причинам.       Они не захотел раздувать вокруг них никакой сенсации. И не хотели ни с кем делиться пережитыми событиями. Более того, они вообще ничего не хотели. Ричард очнулся после долгого беспамятства и не пожелал видеть никого, кроме Ли и Джули (когда она, наконец, оказалась в состоянии сползти в инвалидное кресло после операции, чтобы ее смогли прикатить к палате, где часами просиживал Пейс). Но видеть – не значит хотеть говорить. Они чаще молча втроем смотрели телевизор или копались в смартфонах, которые им привезли их агенты, как только узнали местонахождение «подопечных». Даже друг с другом им не хотелось мусолить пережитое. Они так до сих пор и не знали, что именно пережила Джули, находясь в одиночестве на склоне, но не осуждали ее за молчание.       Ричард был встревожен. Не напуган, пока еще нет, но обеспокоен. Объятия и воссоединение со слезами произошло. В последующие несколько дней Ли стал все больше уходить в себя, вел себя все тише и тише, все более и более отстраненно. Ричард знал, что не имеет смысла пытаться втягивать его в разговор, пока тот к этому не готов, да и с момента, когда он сам очнулся, прошло всего три дня. Обстоятельством, тревожившим Ричарда больше, был факт, что Ли не выпишут и не отпустят домой, пока тот ведет себя подобным образом. Ричард, между тем, был уверен, что если они уедут из этого давящего окружения, то все быстро придут в норму. Разве сами они не говорили, что их испытание не закончится, пока они не войдут каждый в дверь своего дома? Вот оно и не закончилось. И не закончится, пока все находятся здесь. Ричард видел в глазах Ли, что и для него до сих пор все продолжается.       Джули в силу женского пола время от времени затевала малозначащую болтовню, переливая из пустого в порожнее. Ли и Ричард старательно делали вид, что им это интересно. Но чувствовалось, что нить беседы терялась, как та самая просека в лесу. Девушка все еще быстро уставала от общения и рано возвращалась к себе.       Спустя день к ней прилетел ее муж, и теперь она все больше времени проводила с ним. Ричард и Ли остались наедине. Точнее, в одиночестве друг с другом.       Ли знал, что они все спасены, он был не более помешанным, чем главный врач этой больницы, и он не мучился оттого, что врачи называли посттравматическим шоком. Он просто изменился, изменился так, что для начала должен был примириться с этим фактом, чтобы быть способным выйти в мир. Это касалось не только Ли. Ричард изменился. Джули изменилась. Каждый из них преобразовывался в кого-то, кого Ли должен был узнать заново.       Ли смотрел телевизор, не видя ничего. Ричард находился рядом. Ли откинулся в кресле, которое было установлено рядом с койкой, закинул ноги на матрас, скрестив лодыжки, руки свободно сложил на животе, взгляд его время от времени перемещался от телевизора к Ричарду и обратно. Взгляд Ли не был сейчас ни на чем сфокусирован, он инстинктивно понимал, что смотрит на все сквозь дымку отчуждения. Словно изменился весь мир, пока они были потеряны. Хотя, конечно, на самом деле все наоборот. Это перемены в них… Каждый сам по себе. ***       Ричард снова не спал. Он чувствовал на себе взгляд Ли, удерживая глаза закрытыми и дыхание ровным. В последнее время Пейс даже не смотрел на него, не разговаривал с ним, но у Ричарда сложилось впечатление, что тот пытается сам разобраться во всем, и если ему проще это делать, когда он считает, что Ричард об этом не знает, Ричард позволит ему думать так.       Дорога назад оказалась гораздо более долгой, чем предполагал раньше. Пока они еще были на горе, они считали, что все закончится, когда подоспеет помощь. Они верили, что будут спасены, вернувшись в цивилизацию, избавившись от угрозы смерти. Хорошо было верить, потому что если бы не это… если бы они остановились на мгновение и подумали, на что будет похожа жизнь после, у них не достало бы сил идти дальше. Ричард впервые начал понимать: то, через что они прошли, было лишь началом. Может быть, даже самой легкой частью. Физические испытания – нечто, что преодолевалось физическими же усилиями. Теперь же они столкнулись с маячившей впереди неизвестностью, не имевшей имени бесконечностью. Они не могли видеть опасности и, следовательно, не могли с ней бороться. Хуже того, каждому из них предстоит бороться со своими демонами. Теперь не сможет схватить и удержать, если Пейс скользнет за край. Ричард даже не знал, куда бросаться. Они все разобщены теперь.       И правда… каждый сам по себе. ***       Сегодня всех выписывают. Они собираются домой. Хотя, раньше полудня врач все равно не появится. До двух часов дня он будет занят на операции, но намерен осмотреть их обоих перед тем, как решит вопрос с выпиской. Ричард уже два дня, как нервно мерил коридоры больницы – энергия требовала выхода. Он здоров, синяки почти не болят, остаточный насморк легко пробивается простейшими каплями. Врач предупредил, что легкая температура и забитый нос еще пару месяцев будут его частыми гостями.       Утром Ли еще спал, и Ричард не стал его будить. Время было 8:30 утра. Нужно закруглить одно нерешенное и неотложное дело. Такси подъехало к служебному входу. Ричард кивнул охраннику госпиталя, ожидавшему с ним, и сел на заднее сиденье автомобиля. Велел таксисту отправляться в аэропорт и откинулся на спинку сиденья, наблюдая за сменой видов за окном. По его мнению, у него было часов пять до того, как доктор явится к Ли, и Ричарда хватятся. Времени должно хватить, если не случится непредвиденных заминок. Ричард должен был сделать это еще позавчера, если бы только подумал об этом раньше. Но он не подумал. И раз уж делать это придется сегодня - это будет даже символично.       Неспособность бояться неизвестного. Это и есть то, что держит людей на плаву. Если знаешь, просыпаясь поутру, что спустя час случится авария, в которой ты погибнешь, то нет смысла покидать сегодня дом, не так ли?       Ричард шел по взлетной полосе с уверенностью, порожденной отчаянной решимостью. Он видел самолет, и аппарат этот внушал симпатии не больше, чем последний, на котором они летели. Армитидж сделал глубокий вздох и ускорил шаги. Если существует определенная точка, когда у него сдадут нервы, и он отступит и сбежит, то он уже весьма близок от нее. Ричард вспомнил, как Ли не хотел садиться в самолет. Вплоть до скандала. Да, тот его сон был повторением реальности. Перед вылетом они конкретно поругались. Пейс орал, что не полетит. Ричард и сам понимал, что опасения Ли по поводу надежности маленького частного самолета оправданы, поэтому злился сильнее…       - Я не собираюсь туда лезть.       - Ли…у нас нет времени для твоих капризов. Мы будем на месте в четыре. Не понимаю, что на тебя вдруг нашло, у нас все заранее забронировано, да и ты согласился неделю назад, так не выделывайся и не сбивай график. Ли не двинулся с места.       - В таком случае, тебе следовало позаботиться, чтобы мы летели нормальным рейсом. Моей ноги не будет в этой консервной банке, даже не думай, что сможешь меня переубедить. Джули, стоявшая позади, задумчиво закусила губу. Она потянулся и аккуратно потянула Ли за плечо к себе.       - Успокойся, просто пошли в самолет… хорошо?       - Нет.       - Что на тебя нашло?       - Нет! Мы не полетим. Ричард закатил глаза в раздражении:       - Ты ведешь себя как ребенок, это глупо, Ли… мы садимся в самолет, а если ты хочешь остаться здесь – оставайся. Можешь ехать до Джексон-Хола на автобусе или идти пешком. Увидимся через неделю, - Ричард подобрал сумку и пошел к трапу. Ли почувствовал, как желудок сжался, он потянулся и схватил Ричарда за шиворот.       - Ты не сядешь на этот самолет! Тот стряхнул с себя его руки и посмотрел как на умалишенного:       - Спятил?..       Ах, если бы только он послушал. Он проигнорировал предчувствия тогда, и это стоило Кристоферу и пилоту жизни. Ноги Ричарда не прекращали шагать. Его мозг, та часть, которая не была подвержена страху, приказывала им двигаться и пренебрегать посторонними паническими сигналами. Ноги слушались и донесли его прямо до трапа, рядом с которым ожидал пилот. Летчик прикоснулся в приветствии к козырьку фуражки и кивнул:       - Доброго дня, сэр.       Ричард кивнул в ответ и позволил взгляду переместиться к самолету. Тот был маленьким, гладким и блестящим, жемчужно-серый корпус с ярко-красной продольной полосой по всему периметру, по хвосту шла надпись «Eclipse». Ричард снова посмотрел на пилота, отбрасывая все посторонние мысли, и улыбнулся:       - И вам того же. Как дела? – он протянул пилоту руку, и тот ответил удивленным взглядом.       - Замечательно, спасибо, - живо ответил пилот. – Вы, должно быть, Ричард.       - Да, это я. Красивый у вас самолет, - при этом в голове Ричарда мелькнула картинка банки собачьих консервов, и он поспешно отмахнулся от образа. Пилот оглянулся за плечо:       - Eclipse 500, - летчик повернулся и любовно похлопал металлическую обшивку. – Развивает скорость до шестисот километров, бизнес-класс. Между лыжными курортами возить – в самый раз. Девятилетка, а летает, как будто вчера с конвейера. Жаль, больше не выпускают.       - Понятно, - Ричард оценивающе оглядел самолет и снова повернулся к пилоту, читая табличку с его именем, она была в форме крыла.       – Вас зовут Энди, так? Очень приятно познакомиться. Энди с улыбкой пожал его руку:       - Могу сказать то же самое, - он кивнул на самолет. – Как я понимаю, у нас на сегодня многое запланировано… готовы садиться на борт?       - Конечно, - ответил Ричард. – Только одна просьба… нельзя ли мне сесть в кабину, рядом с вами?       Энди не возражал, даже предложил ему наушники, как только они устроились в кабине. Ричард принял их, делая усилия, чтобы не вспоминать другого пилота, ныне покойного. ***       Ли проснулся где-то после девяти. Он знал о времени только потому, что каждое утро его будили медсестры, проверявшие его состояние, дававшие лекарства и дружелюбно болтавшие с ним.       Сегодня они отправляются домой. Или, по крайней мере, сегодня он покидает госпиталь. До дома довольно далеко, а он еще не готов садиться в самолет, поезд, автобус или любое другое моторизованное средство передвижения, которое способно доставить его домой. Ничего. Как добраться до дома - будет следующей проблемой. Пока же непосредственная – выписка из госпиталя. ***       Ричард смотрел через стекло на проплывающий под ними пейзаж. Поначалу тот напоминал лоскутное одеяло пятнами серебристого, коричневого, со случайными вставками черного. Энди сообщил, что они приближаются к Джексон-Холу. И тут желудок Ричарда резко сжался. Какая это была невероятно глупая идея… ***       Ричард ввернулся в госпиталь незадолго до двух часов дня. С тех пор, как спустился с горы, он проводил здесь каждый день, но до сих пор казалось, что видит он здание впервые. К лифтам он шел более легким шагом, чем раньше. Дышалось тоже легче. Он чувствовал себя сильнее. Готовым к предстоящему. ***       Ли откинулся на подушку и потянулся нажать кнопку, которая опустит верхнюю часть койки. Он все еще утомлен. От антибиотиков, которыми он был напичкан, у него недомогание, пришлось еще принимать кучу разных таблеток, чтобы привести в порядок организм. Когда же уже пробьет два часа дня?       Джули стояла у палаты Ли, прислонившись к стене, когда Ричард вышел из лифта.       - Привет, - сказала она, подняв голову и заметив Ричарда.       - Привет, - он взглянул на как обычно закрытую дверь. – Врач уже приходил? Джули покачала головой.       - Неа.       - И не входил?       - Нет… мы с мужем собирались дождаться тебя. Где ты был весь день? Ричард пожал плечами, оглядывая коридор до сестринского поста.       - Нужно было сделать кое-что, - равнодушно ответил он. ***       Все отправляются домой. Им предписывалось продолжать курс выписанных антибиотиков, пока они не закончатся, выписаны болеутоляющие от различных видов болей.       Ричард стоял в дверях и задумчиво тер шею. Все шло так, как он и предполагал. Одно дело – выйти из больницы, другое – столкнуться с необходимостью сделать это. Лежать в госпитале неприятно, но безопасно, а, как все они убедились – снаружи безопасности не существовало. Ричард прошел через все это сегодня утром. Каждый шаг, от главного входа больницы до гостиницы в Джексон-Холе. Он сделал это один, потому что чувствовал необходимость убедиться в том, что способен сделать это один.       Они сидели в кафетерии недалеко от того входа в больницу, которым они собирались воспользоваться, когда приедут две машины такси, чтобы забрать их троих, ассистентов, мужа Джули, и довезти до отеля, где все сопровождающие заберут свой багаж.       Репортеры до сих пор осаждали все входы-выходы из здания, но они выбрали не самый главный, по задней стороне госпиталя, чтобы, по возможности, ограничить прессе доступ.       Все ждали, когда Ли закончит собираться и спустится к ним. Он потребовал, чтобы Ричард и Джули оставили его наедине, пока он будет укладывать вещи.       - Слушай, Джули, до тех пор, пока спустится эта «дамочка», времени у нас немного, так что мне надо кое-что тебе сказать, - Ричард говорил конспиративным тоном, нагнувшись над столом, чтобы ассистенты не слышали о чем идет речь. Те сидели за соседним столиком.       - Отсюда мы отправимся прямо в аэропорт. Я уже упаковал все наши вещи, они на борту. Мы летим в Джексон-Хол сегодня. Лицо Джули побледнело как простыня.       - Что?!.. В…Во сколько вылет? – спросила она. Помимо бледности, ее лицо ничего не выражало, и Ричард не мог сказать, о чем она думает… если вообще думает о чем-то сейчас.       - Когда все сядут на борт, - ответил он.       - Ты собираешься попытаться посадить Ли в самолет? – неверяще переспросила девушка. – И меня?       - Я не буду пытаться, я посажу, - ладони Ричарда спокойно лежали на столе.       - Это частный рейс? – спросила Джули, все еще изучая его с нечитаемым выражением лица.       - Да, маленький самолет.       - Ты рехнулся? Он не пойдет, ты ни за что его не заставишь…. Да ты и сам не сможешь, Ричард! А я?! Обо мне ты подумал? Да еще и в Джексон-Хол?! Снова?!       - Он на него сядет, - спокойно повторил Ричард. – А как насчет тебя? Сколько времени тебе нужно, чтобы подумать?       - Нисколько! – выкрикнула девушка. Люди в кафетерии стали оглядываться на них, но она этого не замечал. – Мне не надо на это времени! Я не полечу! И не могу поверить, что ты собираешься! А Ли, его ты спросил?       Голос Джули переходил на такие частоты, от которых взвыли бы окрестные собаки. Ричард ожидал такую реакцию, он не был особо удивлен, но сожалел, что у него так мало времени, что не смог подготовить друзей к новостям. Он просто сидел и смотрел Джули в постепенно багровеющее лицо.       - И ты… - Джули понизила голос, - Даже не думай о таком, я скажу мужу, и он вырубит тебя, если понадобится, прежде чем ты сядешь в тот катафалк.       - Не в «катафалк», Джули, это называется «самолет»! И мы с Ли летали ими сотни раз, - Ричард старался сдерживаться и не кричать в ответ. Супругу Джули надоело быть сторонним наблюдателем. Предвидя грандиозные разборки, он встал из-за общего столика и подошел к ним. И теперь они вдвоем смотрели на него, ожидая объяснений.       Он не может запороть дело оттого, что разозлится или возмутится.       - А что вы предлагаете? Ждать, пока страх полета одолеет настолько, что мы никогда уже не сможем сесть в самолет? Это будет концом нашей карьеры, Джули, если мы не сможем летать! То, что с нами случилось - ужасная случайность, вероятность которой - одна на миллион. Я не позволю этому случаю взять надо мной верх, и тем более не позволю, чтобы он взял верх над вами. А ты – ты разве собираешься позволить этому страху и тебя одолеть? И безвылазно сидеть в Лондоне, отказываясь от работы, потому что, вдумайся, ты не можешь даже близко подойти к самолету? Ты этого хочешь? – он уже почти не сдерживался. – Поезда на суше? А океан? По воде рельсы не кладут, Джули!       Джули долго молчала. Пару минут. Потом зашевелилась и выбралась из-за стола.       - Я поняла, что ты имеешь в виду, Ричард. И я рада, что у тебя хватает смелости, чтобы взглянуть в лицо своему страху. Если ты сможешь убедить Ли сделать то же самое, я буду счастлива за вас обоих. Но прямо сейчас… извини, я хочу сначала добраться до дома в надежном самолете, а потом уже решать эту проблему. Я и так сомневаюсь, что легко сяду в Боинг… Не то, что в такую же железную банку…       Объяснить остальным, что именно он затеял, тоже было непросто. Однако, после того, как крики и вопли затихли (заслуга персонала кафетерия, пригрозившего вызвать охрану и выдворить скандалистов), все, посовещавшись, решили довериться Ричарду. В конце концов, они с Пейсом вдвоем спустились с горы. Вдвоем им и решать проблемы со своими страхами. А иначе… с кем, если не с ним?       Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем спустился Ли. Это было хорошо, у Ричарда осталось время выпить чашку кофе. Он забыл добавить туда сахар и сливки - настолько был эмоционально выбит из колеи. Ему нужно было собраться - вечер будет долгим. Он надеялся, что Джули и все сопровождающие не зря доверяют ему в том, что он затеял. Будет неловко, если придется просто поехать в отель из-за того, что Ли отметелит его на взлетной полосе после того, как Ричард попросит его подняться в самолет.       Его предчувствия, что вечер будет долгим, только усилились, когда он увидел Ли. Тот был усажен в инвалидное кресло миниатюрной медсестрой, едва ли в половину роста Пейса, на коленях он удерживал свои сумки, а на лице – весьма кислое выражение. Завидев Ричарда, стоявшего в дверях кафетерия, он тут же указал ему на медсестру:       - Ты должен ей сказать, что она не вывезет меня из дверей в этой хреновине. Ричард виновато улыбнулся медсестре, которая смотрела на Пейса, как на неразумное дитя:       - Мистер Пейс, я уже сказала вам, такова политика госпиталя. Вы все еще находитесь под нашей ответственностью…       - Ричард, ради бога… - мрачно проворчал Ли, указывая на сумки на своих коленях.       - Извините… я беру ответственность на себя, хорошо? Все в порядке, - Ричард обратился к медсестре, забирая сумки Ли, который барабанил пальцами по подлокотникам кресла, ожидая, пока Армитидж освободит его, чтобы он мог встать.       - А где все?       - Поехали за багажом. Ты опоздал на такси, пока собирался, - соврал Ричард на чистом голубом глазу.       - Отлично, - иронично приподнял брови Ли. – Закажешь?       - Я уже.       Машина ожидала у края тротуара, и репортеры, которых оттеснила охрана госпиталя, уже пришли в волнение. Ричард отдельно арендовал черный лэнд ровер с тонированными стеклами, чтобы внутри они были ограждены от назойливого внимания. Сегодня утром он ехал на такси и чувствовал себя ужасно незащищенным, боролся со страхом на протяжении всей дороги в аэропорт. А Ли еще не знает, что они едут в аэропорт. Ричард опасался, что если скажет ему об этом сейчас, тот вообще не сядет в машину.       Они вышли из здания, и тут же послышались крики. Ли, улыбаясь, помахал в сторону прессы рукой и нырнул на заднее сиденье. Ричард не улыбался и не махал – вообще не смотрел по сторонам, пока не сел в машину.       Уже внутри он достал из кармана телефон и набрал сообщение пилоту, давая знать, что они уже в пути. Все тому же Энди с его «Eclipse». Ричард все продумал заранее, не желая никаких задержек, которые Ли мог бы использовать как предлог, чтобы увильнуть. Самолет должен быть уже заправлен и готов к вылету. Автомобиль доставит их прямиком к посадочной полосе, так, что они покинут одно транспортное средство, чтобы сразу пересесть на другое. Нужно будет пройти всего метров сорок между ними к самолету, когда выйдут из машины, и Ричард размышлял, смогут ли они их преодолеть. Он понятия не имел, чего ожидать от Ли, но решил, что в салоне машины переносить сцену предпочтительнее, чем снаружи. Как только получил от пилота подтверждение, Ричард повернулся к Пейсу.       - Как ты себя чувствуешь?       - Отлично, а что?       - Просто волнуюсь за тебя.       - Господи, Ричард, что с тобой сегодня? – Ли покачал головой и снова уткнулся взглядом в окно.       - В общем, мы едем домой, - тихо заметил Ричард. – Ты рад?       - Хорошо.       - Но сегодня мы не будем дома, - осторожно добавил Ричард. – Мы будем в Джексон-Холе Теперь Ли к нему обернулся, очень медленно. Лицо его было пустым, но глаза распахнуты, а беспокойно сжимающиеся пальцы рук находились на коленях.       - Что? – едва слышно переспросил он.       - Мы едем в аэропорт, я нанял самолет, - Ричард затих, выжидая, не психанет ли он. Он вдруг представил, как Пейс дергает дверцу и пытается выпрыгнуть на ходу. А что? Этот может. Тот не сделал ничего подобного. Он продолжал смотреть на него, но лицо его было смертельно бледно.       - Отлично, - в итоге сказал он.       - Отлично? – не понял Ричард. Он оперся рукой о спинку сидения.       - Отлично, - повторил Ли и снова отвернулся к окну.       Была разница между знанием, что ты собираешься лететь самолетом, и первым взглядом на этот самый самолет. Опыт сегодняшнего утра научил Ричарда, что это самое сложное. Заставлять свои ноги нести тебя по твердой земле по направлению к штуковине, которая поднимет тебя от нее. За каждый шаг приходится бороться, весь путь ощущая удушье и тошноту. Когда автомобиль вырулил на прямую к взлетной полосе, он мог слышать Ли. Тот все еще смотрел в окно, ничего не говорил, но дыхание его дыхание ускорялось, становясь частым и прерывистым. Даже несмотря на надетую куртку, видно было, как резко поднимается и опадает грудная клетка. Если бы Ричард мог сделать что-нибудь, чтобы успокоить друга, он сделал бы, но тому предстояло пройти и сесть на борт этого самолета самому. Ричард мог только быть рядом - он так и сделает, но это все, что он мог.       Ли ни о чем не думал. Он просто не позволял себе думать ни о чем. В желудке все болезненно скрутилось, а губы и пальцы дрожали какой-то особенно крупной дрожью. Его руки беспрестанно двигались, и он знал, что Ричард смотрит на него, поэтому продолжал держаться к нему спиной. Если его лицо выражает страх, то, по крайней мере, тот не может видеть этого.       Ричард опять нанял самолет. Что ж, это роскошно. Сначала хотелось спросить его, в своем ли он уме. Но Ли тут же понял, что он ожидает от него именно этого. Он изучал лицо друга до тех пор, пока не убедился, что все, что оно выражает – это волнение. Ли согласился на это сумасшествие.       И не был уверен, что не сбежит, едва завидев самолет.       Теперь, когда они подъехали и припарковались, Ли позволил взгляду переместиться к стеклу, туда, где на взлетной полосе ожидал самолет. Водитель машины открыл для него дверь. Ли встал – или что-то вроде того. Ноги были ватными и норовили подогнуться, словно не желали его держать. Он повернулся, посмотрел через крышу автомобиля в сторону самолета. Красивый, красно-белый, блестящий. Выглядит не так уж плохо. Примерно такой он бы мог прикупить для себя. Ли отвернулся в сторону, и его стошнило на асфальт. Водитель за это время успел выгрузить их сумки, Ричард кивнул ему в благодарность и дал на чай полсотни за расторопность и предупредительность.       Ли неотрывно смотрел в сторону самолета. Желудок словно сжал чей-то кулак, не прекращая немилосердно сдавливать. Он посмотрел на Ричарда, и тот кивнул ему. Ли сейчас было не до размышлений о том, почему Армитидж, тоже не слишком любящий маленькие самолеты еще до того, как едва не погиб в подобном, так спокойно воспринимает перспективу скорой посадки на еще один такой. Все, о чем он мог думать сейчас – это как ему самому взойти на борт. Кажется, он понимал, почему Ричард сделал это, и где-то глубоко внутри был согласен, что вышибить клин клином – неплохая идея. Он не хотел, чтобы у него развилась фобия. Но вот уговорить ноги пройти до трапа было гораздо труднее.       Ли игнорировал голос разума, который кричал, веля прекратить этот идиотизм и убираться отсюда, пока еще есть шанс. Ричард крепко придерживал его за плечо, но не вел и не тянул. Он позволял Пейсу идти своим шагом. Ли же уткнулся взглядом себе под ноги. Следил, как поднимает их, одну за другой, и переставляет. Он боялся, что, если взглянет вперед, самолет не приблизится, или же приблизится, но он увидит, как машина скалится в ожидании, открыв пасть и вывалив язык, предвкушая, когда сможет заглотить его.       Ли сглотнул, и в это мгновение почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он запнулся, и Ричард переместил руку с плеча на его талию. Так они и дошли до самого трапа.       - Ли, это Энди Даллас, он наш пилот. Энди, это – Ли. Мой друг.       Ли автоматически ответил на приветствие, когда мужчина в униформе протянул ему руку. Он пожал ее и даже улыбнулся, проговорив, что для него удовольствие познакомиться с ним, потом без промедления его сопроводили вверх по трапу к входному проему в самолет. Вот там он и застыл.       Он стоял на площадке трапа, у входа. Интерьер этого самолета был совсем не похож на тот «Мустанг». То есть, не похож на тот «Мустанг», когда тот еще не был поврежден. Внутри салон был ярко освещен, в нем было уютно, низкие столики с держателями для напитков прикреплены к стенам между сиденьями. В держателях – виски и коньяк. Невольно Ли улыбнулся. Да, Ричард определенно «подготовился».       Осталось напиться в зюзю, чтобы спокойно дровами добраться до Джексон-Хола.       Самолет был полностью подготовлен, готов к полету и совершенно пуст.       - Джули отказалась, – утвердительно проговорил Ли. Это был не вопрос.       - Здесь только мы, - сказал стоявший позади Ричард. – Она присоединится к нам через несколько дней.       - Потому что она не захотела садиться в самолет, так? Руки Ричарда теперь упирались ему в плечи, а Ли едва сознавал, что толкает того назад, к трапу.       - Так?! Точно, она побоялась сесть в самолет!       - Но ты не побоишься, - спокойно ответил Ричард. – И я не побоюсь.       Ричард не собирался его принуждать, потому что в таком случае ничего не сработает. Насильственное усаживание Пейса в самолет причинило бы вреда больше, чем само крушение. Но черт его возьми, если он позволит панике одолеть его, не дав ему шанса вернуть контроль над собой.       - Ли, послушай, подожди, прекрати… послушай меня. Ты можешь сделать это, - проговорил он, - Я знаю, что ты можешь. Я здесь, с тобой.       - Почему ты не боишься? – спросил Ли, не поднимая головы.       - Я боюсь, - Момент сказать правду наступил, сейчас он в состоянии это воспринять. – Но я уже сделал это сегодня утром. Теперь мне немного проще, но я все равно боюсь.       Ли посмотрел на него неверящим взглядом широко раскрытых глаз:       - Что ты сделал? Ричард слабо улыбнулся:       - В одиночку? – Ли искал в его лице признаки того, что он врет.       - Ну, не совсем… - застенчиво признался Ричард. – Я сидел впереди, рядом с пилотом.       - Я там вроде видел выпивку, - Ли пару мгновений помолчал и обернулся, поискав взглядом.       - Да, - ответил Ричард, - но мешать алкоголь с лекарствами – плохая идея.       - Да плевал я, - Ли повернулся и шагнул в самолет.       Он велел опустить шторки на иллюминаторы. Он мог лететь, но полагал, что пройдет очень много времени, прежде чем он снова сможет сесть рядом с иллюминатором.       С опущенными шторками или нет, трудно было не заметить момент, когда самолет поднялся в воздух. Рывок, когда машина оторвалась от взлетной полосы, как частые пассажиры, они узнали мгновенно. Ли закрыл глаза, лишь бы не переживать заново воспоминание о том, как Ричард вжимается в спинку сиденья, вцепившись в подлокотники, когда первый порыв ветра ворвался в корежимый фюзеляж; отогнать от себя живо воспроизводимый момент, когда привинченное сиденье в итоге, оторвалось от пола. Не видеть окровавленное лицо Криса, мертвого пилота. Ли чувствовал, как под веки набегают слезы и зажмурился еще сильнее.       Через несколько минут корпус самолета выровнялся, и моторы заработали с ровным, успокаивающим гудением.       Ли поднял голову, оглядел пассажирский салон, убеждая себя, что все идет нормально, так, как и следует. Он взглянул на Ричарда, а у Ричарда от облегчения вырвался дрожащий смешок:       - Бля… ***       К тому времени, как самолет приземлился на крошечный аэродром Джексон-Хола, они уговорили всю выпивку, что была в самолете. Конечно, Пейс выскочил из самолета первым, Ричард едва успел попросить вдогонку поосторожнее лететь по трапу. Пережить авиакатастрофу и сломать шею, упав с трапа – премия Дарвина. Эпилог. Позднее той же весной…       Ричард стоял посреди лагеря и смотрел – площадка выглядела точно так же, как год назад: покосившиеся домики, снег, еще не сошедший, хотя уже была глубокая весна. Четыре месяца прошло, но здесь ничего не изменилось. Время застыло.       Надпись на стене стала уже едва заметной, смытая осадками несколько месяцев зарядами снега - но от окончательного исчезновения ее спас нависающий край крыши. «Авиакатастрофа, есть раненые. 2 дня пешком в гору по полосе. Нужна помощь! 17 января 2015»       Он стоял здесь, смотрел на надпись и вспоминал день, когда ее нацарапал Ли. Он думал в тот момент, что для двоих мертвых, оставленных на месте крушения, помощь уже опоздала. Он был в ужасе, что сил его не хватит, чтобы спасти двоих человек. Это было после падения в овраг и после болезни, но до реки и до того, как его оставил Ли, чтобы бежать к дороге в ночи. Нет, не оставил, спас. Он спас его. Глядя теперь на эти строки, все еще видимые после стольких месяцев, он задавался вопросом: видел ли их кто-нибудь еще? Он ведь и сам почти забыл о них. Следовало бы стереть их теперь, сообщение больше не нужно, но заставить себя сделать это он не смог. У него появилась идея получше. ..       Чуть позже он стоял рядом и молча смотрел на надписи на стене, теперь их было уже две:       «Авиакатастрофа, есть раненые. 2 дня пешком в гору по полосе. Нужна помощь! 17 января 2015»       «Мы выжили. Шоссе рядом - спускайтесь вниз по склону. Нужно пересечь реку возле скалы. Никогда не сдавайтесь».