Сигнал бедствия

***       Не было ни звуков, ни света. Он чувствовал сонливость, словно проспал долгую ночь в душной комнате. Он мог бы лежать так вечность… Не хотелось открывать глаза. Он повернул голову, и в ней резко запульсировало. Сколько же он выпил вчера? И, самое главное, что за повод? Он словно находился под водой, настолько было тихо. Если не открывать глаза, то можно снова уснуть. И, быть может, спустя пару часов он почувствует себя лучше.       Деревянный треск откуда-то сбоку заставил его поморщиться: неожиданный звук резанул по ушам, как металл по пенопласту. Ричард нахмурился, ощутив, как левую бровь что-то стягивает, а на лбу почувствовал холодок. Он, не открывая глаза, с трудом поднял руку, игнорируя нытье в плече, и коснулся лица. На пальцах осталось что-то влажное. Он сильнее зажмурил веки и приоткрыл один глаз. Желудок сразу же сделал сальто в прыжке, и съеденный сэндвич понесся к горлу. Ричард мгновенно оказался на четвереньках, забыв про боль в голове. Его стошнило.       - Крис, - попытался он позвать, но выдавил только хрип. Он прочистил горло и попытался снова, громче. – Джули!       Ричард поднял голову и осмотрелся вокруг: темнота и поваленные деревья в паре десятков метров. Раскуроченная земля траншеей уходила в бок. Траншея длинная, как добротный удав. В зоне видимости самолета не было. Ричард немного постоял на коленях, опираясь рукой об тонкое деревце, тяжело дыша и борясь с приступами тошноты. Решил, что в относительном порядке, с учетом обстоятельств. Головная боль была убийственна, желудок вращался как шальной, и он понимал, что это сотрясение. Но его несказанно радовало, что он в состоянии это понять.       Спустя минут пять Ричард начал ощущать, как холод пробирается под его толстовку. Только сейчас он понял, что сильно замерз. В самолете было тепло, поэтому верхней одеждой никто не заморачивался, и она вся была в чемоданах, либо в салоне в куче вещей на свободных сиденьях.       Каких-то особенно глубоких мыслей в голове не было. Ричард поймал себя на том, что думает лишь о том, что должен согреться и найти самолет. Или, скорее, что от него осталось.       Он помнил, что его выбросило из салона. И до сих пор не понимал, каким чудом не только оказался жив, но и не сильно пострадал. Царапина и рассеченная бровь не считается. Он много лет увлекался горными лыжами, и за это время повидал всякое. Проблема холода решилась сама собой – Ричард решил, что пешая прогулка лучше, чем замерзать, сидя под сосной. Он должен идти. Там его друзья, возможность связаться с внешним миром, его вещи. В первую очередь – друзья. Которые, возможно, очень ждут его помощь. Если он уже не опоздал.       Сколько он пролежал в отключке? Ричард резонно отметил, что обморожение получить не успел, следовательно, недолго. Он вспомнил, с каким ужасом смотрел на него Ли, когда его выбросило из салона. Если Ли еще жив, то наверняка сходит с ума от неизвестности. Он встал, игнорируя очередной кульбит желудка, и осмотрелся. Направление движения лежало перед глазами в буквальном смысле. Он побрел вдоль края полосы, ориентируясь на наибольшие разрушения.       Он несколько раз спотыкался и падал, содрал с ладоней кожу, но просека переломанных хвойных деревьев становилась уже, и Ричард посчитал, что он уже приближается. Руки и ноги чертовски замерзли и не хотели слушаться. Он пытался не думать о том, что может обнаружить, добравшись до места. Он продолжал идти.       Уже совсем стемнело, и он почти не видел, куда идет. Просто шел в сторону просвета между деревьев, который был оставлен падающим самолетом. Ногой запнулся за что-то твердое и упал лицом в грязь, застонав от обжигающей боли в запястье – ударился об толстую ветку на земле. Полежал минуту, тяжело дыша, вытащил из-под себя пострадавшую руку, игнорируя царапающие кожу сосновые иглы. Он совсем замерз. Ричард велел себе подниматься и продолжать идти, потому что если этого не сделает, то от страшной усталости останется лежать здесь и замерзнет насмерть. Самое страшное, что он устал настолько, что погибнуть от холода уже не внушало ему ужас. В голове болталась глупая мысль, что если закрыть глаза, то он успеет поспать перед смертью.       Он поднялся, придерживая запястье, и посмотрел вниз – узнать, за что он запнулся. Что-то большое, темное, прямоугольное. Чемодан. Он нагнулся и подтянул его ближе. По брелку, изображавшему Биг-Бен в миниатюре, он узнал принадлежность чемодана. Этот брелок он подарил Пейсу полгода назад – вот тебе, друг, кусочек Британии. Брелок был куплен впопыхах, в последний момент, но Ли оказался до смешного сентиментальным, и радовался безделушке, как дитя. Он жадно вцепился в него, заявив, что отныне частица Великобритании всегда будет с ним, где бы он ни находился. Ричард потом часто видел этот брелок болтающимся на чехле телефона. Ричард нагнулся ближе к замку – сломан язычок от молнии, поэтому Ли, по всей видимости, прицепил на собачку первое, что было под рукой. Он потянул за брелок.       Внутри было три теплых свитера, один из которых Ричард сразу натянул на себя поверх толстовки; лыжные перчатки, шапка, две пары джинсов, рубашка в клетку, носки и несколько футболок. В боковом кармане маленькая бутылочка воды, шоколадный батончик, пакетик печенья. Тоже неплохо. Во внутреннем кармане основного отделения Ричард нашел то, что заставил его вскрикнуть от радости, как ребенок.       Обезболивающее! Обыкновенный «Нурофен». Початый блистер. Из десяти таблеток не хватало трех. Еще была смятая старая пачка каких-то таблеток, в почти стертом названии он интуитивно угадал аспирин. Похоже, Ли давным-давно забросил пачку в чемодан и благополучно о ней забыл. Коробочка пластыря, не распакованная. Ричард судорожно выломал одну таблетку, но, уже поднеся ее ко рту, замер. Кто знает, что его ждет у места крушения? Что, если его головная боль – всего лишь цветочки? И людям по-настоящему нужны будут эти таблетки? Несерьезно…       Он со вздохом уложил капсулу обратно в блистер и прикрыл кусочком фольги, бережно убрал в карман. Застегнул чемодан, натянул шапку, перчатки. Вытянул складную ручку чемодана и поплелся дальше, волоком таща его за собой. ***       Самолет он увидел неожиданно для себя. Он смотрел, в основном, под ноги, чтобы не упасть. Он, едва переставляя ноги, ставшие вдруг такими чужими, и цепляясь за оторванный край фюзеляжа, обогнул его. Попутно он старался не поскользнуться, поскольку вероятность слететь в пропасть была очень высока. Ли в оцепенении смотрел в одну точку. Он разом выхватывал взглядом все, но в то же время не увидел ничего. «Нет, это не может быть самолетом. Нет-нет-нет… Это какой-то другой самолет…» - он моргнул и отвернулся. Снова посмотрел на место крушения. «Никто не смог бы выжить…»       То, что осталось от самолета, сейчас скорее походило на автомобиль после жуткой аварии. В том числе и размером. Одно крыло валялось чуть поодаль, хвоста не было и вовсе. Кабина, видно, проехала по земле еще некоторое расстояние, после того, как фюзеляж развалился на куски, и уткнулась носом глубоко в землю с уклоном на левый бок. Окна кабины оказались на одном уровне с землей. Местонахождение второго крыла оставалось загадкой. Ли краем сознания догадывался, где следует искать: на дне пропасти.       Салон полностью развалился: при крушении Ли вместе с креслом и куском боковины выбросило влево от текущего положения кабины, в противоположную сторону от той, куда первоначально заваливался самолет. Он вспомнил, что самолет развернуло, когда они задели крылом землю. На месте, где сидел Ричард, зияла пустота, словно огромный дикий зверь зубами выдрал кусок железа. Задняя половина салона была искорежена и изогнута буквой «С». С кабиной ее соединяла чудом уцелевшая тонкая полоса металла. Боком она почти соприкасалась с внешним краем кабины. Складывалось ощущение, что задняя часть «догнала» кабину.       Вокруг места крушения все было усеяно обломками пластиковой обшивки, стеклом, острыми, как бритва, кусками металла. Ни движения, ни света, никаких признаков жизни. Хотелось бежать с этого места как можно дальше.       -Крис! – Ли смог закричать, хотя боялся, что не выдавит и звука из-за комка в горле. – Джули?       Ответом ему было легкое эхо. Нужно было добраться до кабины. Ли сознательно игнорировал ноющее сердце, шептавшее, что при падении выжил лишь он один.       Ричард… Если бы Ли прислушался к голосу рассудка, то он бы понял: Ричард мертв. А кто бы мог выжить, выпади из самолета в таком крушении? Поэтому сейчас Ли не слушал внутренние голоса. Он сосредоточился на осмыслении ситуации, в которой оказался, и счел это за лучшее для себя.       Он медленно подошел к останкам кабины сбоку. Сквозь треснутое стекло он увидел пилота. Тот откинулся на сиденье, глаза закрыты, нижняя челюсть отвисла, голова была закинута на подголовник и повернута под таким немыслимым углом, что иллюзий не оставалось – он мертв. Ли с трудом сдержал злость. Именно из-за него они оказались в таком положении. Из-за него он понятия не имеет о том, где сейчас его друг и жив ли он. Из-за него он боится подойти к тому, что осталось от салона… Из-за него он боится увидеть двоих человек. Он сглотнул и сделал шаг к салону. Еще один.       Джули по-прежнему находилась в своем кресле, пристегнутая. Между ее и соседним креслом вылез лист металла, который послужил своего рода скорлупкой. Несколько острых обломков оставили на листе вмятины, но вреда девушке не причинили. Шея вроде бы цела. Единственное, при крушении ее ничто не защитило от поверхностных ран. Ли заметил рану на ее ноге – светлые лыжные штаны были порваны и в пятнах крови и грязи. Он видел, что ее грудь поднималась в такт дыханию. Жива.       К Крису он осмелился повернуться спустя минуту. Его смяло вместе с фюзеляжем в сторону. Он боком свесился с кресла, верхняя часть туловища находилась на весу. Лица Ли не видел. Нужно было проверить пульс.       Ли споткнулся при попытке сделать шаг, но устоял на ногах. Он аккуратно прижал пальцы к холодной коже шеи, провел чуть выше, потом ниже. Он пробовал везде, где был шанс нащупать пульс. Бесполезно. Ли пошатнулся и боком привалился к наружной стене кабины. Лбом прижался к холодному металлу.       Постояв так с полминуты, он резко вздохнул: нужно вытащить Джули. И для начала было бы неплохо привести ее в чувство.       -Джули… - он позвал ее по имени и легонько потряс за плечо. Ее голова мотнулась, но реакции не было. – Джули! – чуть громче позвал Ли, похлопал ее по щекам. – Ну же, давай… - снова потряс. Жаль, не было воды под рукой или нашатыря. Наверняка он находился в аптечке в самолете, но где сейчас ее искать? В пропасти? На сосне? – Джули, очнись!.. Ты нужна мне! Джули! – он чувствовал, что еще чуть-чуть, и он позорно разревется. Кажется, ступор сменяет реакция на стресс? Держись, Пейс, ты же - мужчина! – Проснись! – он сильнее ударил ее по щеке, и сам себе прикусил язык. Удар уже смахивал на пощечину. Только истерики ему сейчас не хватало. Как ни странно, но это помогло. Та что-то прохрипела и отмахнулась. Ли не унимался.       -Нет, не засыпай! – он снова ее потряс, и Джули, наконец, соизволила открыть глаза.       -Ли? – он поморгала. – Что… Как? – она растерянно смотрела на него, а потом перевела взгляд на обстановку: лес, канава, самолет. Она повернулась к Крису быстрее, чем Ли успел предупредить. Джули внимательно смотрела на него, ничего не говоря.       -Пульса нет, - тихо проговорил Ли.       -А… Ричард? – Джули в трудом отвернулась и сосредоточилась на Ли. Тот помотал головой, но увидев в ее глазах панику и шок, поспешил уточнить:       -Не знаю. Его здесь нет.       -Мы найдем его, - Джули сказала это скорее для себя, чем для Ли. Он это прекрасно понимал. Нужна была любая ниточка, которая бы позволила за себя ухватиться и не утонуть в океане боли и пустоты.       -Да, - он подтвердил. – Обязательно найдем. Только вначале вытащим тебя…       Ли не знал, верит ли сам в то, что сказал, но в эту минуту было важно, чтобы Джули ему верила. Кроме него здесь только Джули, и она нуждается в его помощи