Behind the Griever

— Двери закроются через две минуты, — произнес Ньют тихим, безжизненным голосом, его губы почти не двигались, а лицо казалось серым в наступающих сумерках. Раздался грохот, знакомый каждому глэйдеру, и Томас заметил, как Ньют пошатнулся. Камень заскрежетал о камень, и в этом звуке потонули все остальные. Двери пришли в движение. Ньют приоткрыл рот, собираясь сказать что-то, но понял, что новичок не услышит его, и, положив руку ему на предплечье, попытался оттащить юношу с линии, где должны были вскоре сомкнуться створки. Это оказалось на удивление сложно: тот стоял как вкопанный, широко распахнув глаза и глядя куда-то вглубь Лабиринта. — Они его достали! Ньют сам не понял, как различил слова в том шуме, что производили двери, как узнал голос Минхо, но этот короткий возглас заставил что-то у него в груди перевернуться. Он почувствовал тошноту. Несколько секунд ничего не происходило, время будто замерло, и только каменные блоки продолжали неумолимо сближаться, загребая мелкий мусор, вроде травинок и камешков. В конце темного коридора рвано, рывками двигалась сюрреалистичная двухголовая фигура. Ньют почувствовал, как Томас выдергивает руку из его пальцев, как его самого едва не сбивает с ног от этого резкого движения: гребаный новичок ринулся в лабиринт, оставив его на пороге. Это было против правил, против абсолютно всех правил. Ньют увидел, как Томас неловко вывалился в коридор, ударившись спиной об угол, и, мысленно заткнув голос разума, ломанулся следом. Нога привычно заныла — она хоть раз за два года переставала болеть?! — и в очередной раз Ньют не обратил на это внимания. На краю сознания проскочила мысль, что он оставил глэйдеров без «старшего», но мгновенно исчезла. Остались только лишь сближающиеся шершавые стены, собственное прерывистое дыхание, а потом парень почувствовал, что двигаться стало невозможно. До Лабиринта оставалось меньше метра, Ньют видел Томаса, поднимающегося на ноги, но он не мог даже вздохнуть, не то что продолжать путь. Его охватил ужас. Он не мог умереть между этих стен, не сейчас. Он закричал и рванулся вперед, стирая ладони в кровь… Оттолкнулся поврежденной ногой, вытаскивая себя из почти исчезнувшего прохода в Лабиринт, и тут же боль пронзила вторую. Между стенами оставалось сантиметров десять, но штанина зацепилась за неровную поверхность, и теперь давление на ногу неумолимо возрастало с каждым мгновением. Юноша развернулся, уперся кулаками в камень и из последних сил дернулся назад всем телом. Штанина разорвалась, он упал на спину, и в ту же секунду двери с грохотом захлопнулись. Боль переполняла его, и словно издалека доносились раздраженные голоса Томаса и Минхо. Парень глядел на ногу, которая час назад была здоровой, а сейчас практически утратила чувствительность. Изодранная штанина была темной от крови, и он понял, что не проживет ночи в Лабиринте. Просто не сможет двигаться. Чья-то рука опустилась на плечо, несильно встряхивая. Ньют повернул голову и встретился взглядом с Томасом. «Из-за него я сунулся сюда». — Ты что устроил? — спросил тот слегка дрожащим голосом, тщательно скрывая все то напряжение, которое до сих пор не ушло. — Я что устроил? — переспросил Ньют, чувствуя, что начинает злиться. — Это ты что устроил?! В Глэйде есть правила, и все им подчиняются, а ты что, особенный, новичок? — Тогда почему ты не остался там? — возразил Томас, и Ньют прикусил язык. Сказать было нечего. — Парни, — прервал их Минхо, — позже обсудите. Сюда приближается гривер, и, может быть, не один. Ньют прислушался и действительно различил тихое «клик-крррк» вдалеке. Внутри все сжалось. Очень давно не слышал он этих звуков. — Что делать? — произнес Томас, переводя взгляд с него на Минхо. — Драпать, — отрезал бегун. — Нет, мы не можем… Минхо не послушал Томаса. Вместо этого рванул с места в сторону, противоположную приближающимся звукам. Ньют приложил немало усилий, чтобы заставить себя отвести взгляд от темного провала, где скрылся Минхо. Сердце сжал ледяной холод, когда он представил себе так же растворяющегося в пустоте Томаса. Боль в ноге не утихала, в горле стоял комок, ситуация, в которой они оказались, была совершенно безвыходной. От того, чтобы впасть в отчаяние, его удерживала только бесконечная растерянность. Ньют отвлекся на шорох и тихое поскребывание за спиной. Он развернулся, насколько мог, чтобы увидеть Томаса, подтягивающего Алби к стене. Безжизненное тело парня норовило выскользнуть из рук новичка и повалиться на землю. — Что ты собираешься делать? — голос успел охрипнуть. Томас повернул голову в его сторону. — Я не собираюсь сдаваться. Ты можешь встать? Ньют коротко покачал головой. Он согнулся и осторожно, стараясь не задевать горящую ногу, закатал порванную штанину, пропитанную кровью, до колена. Щиколотка была неестественно выгнута, кожа на ней натянулась и выглядела так, будто вот-вот лопнет. Боль сосредоточилась в глубине и на стесанных участках. Но она не пугала, в отличие от судороги, пробегающей от ступни до паха, мышцы были напряжены до предела. Ньюта передернуло, и он снова взглянул в сторону Томаса. Что бы тот ни делал, это выглядело странно. Томас не собирался сдаваться, не мог сдаться. Только не сейчас, когда Ньют рисковал жизнью ради него. Однако травма Ньюта в тот момент волновала Томаса много меньше, чем лежащий на земле Алби. Если Минхо сбежал, оставив новичка вместе с двумя обездвиженными парнями, Томас даже не думал о таком варианте. Он не знал, когда появится гривер, но решил, что стоит поторопиться. Побеги плюща выглядели достаточно прочными, но на всякий случай Томас несколько раз дернул их, проверяя. Они держались. Он усадил Алби около стены и обвязал его плющом, как веревками. Осталась самая сложная часть — поднять его на стену. Ньют, который к тому времени сумел привалиться боком к стене, наблюдал за двумя темными силуэтами, что медленно поднимались по стене все выше и выше. Боль в ноге пропала, перейдя в полное онемение, и к нему вернулась способность воспринимать окружающий мир. Он беспокоился за друга, тянувшего сейчас двойной вес по отвесной стене, и поражался его находчивости. Или безрассудности? У Ньюта сама мысль о том, чтобы залезть на стену Лабиринта, вызывала дрожь. Задумавшись, он пропустил момент, когда Томас наконец закрепил тело Алби на приемлемой высоте и спустился вниз. Он подошел к другу, выравнивая дыхание после физической нагрузки, и устало протянул Ньюту руку. — Твоя очередь. Лишь через несколько секунд до Ньюта дошло, чего от него хотел Томас. — Нет, –тихо произнес парень и опустил голову, чувствуя себя виноватым. Но он ничего не мог с собой поделать. Он не будет подниматься на стену. — Что? — Томас решил, что ослышался. Что не так на этот раз? Или Ньют принципиально решил отклонять каждое его предложение? — Прости, Томми. Не могу. — Ты про ногу? Я помогу тебе. Ньют вздохнул и поднял на него взгляд. Друг выглядел растерянным и слегка обиженным. — Ты не понял? — он покачал головой. — Я не полезу туда. — Вдруг по стене скользнула вспышка красного цвета. — Да и времени нет. Гривер почти здесь. Ньют отметил, как задрожали пальцы Томаса. Он боялся, что тот просто убежит сейчас, оставив его здесь. Это был бы самый разумный вариант. Но когда Томаса волновала разумность? Несмотря на то, что его затошнило от страха, он опустился на колени рядом с Ньютом и, обхватив его на тот же манер, что и Алби, сделал попытку поднять. Глэйдер был тяжелым, зато в сознательном состоянии. Он вцепился в плечо Томаса и оперся на ту ногу, что не утратила чувствительность. Конструкция из них получилась шаткая, но двигаться они могли. Вопрос состоял лишь в том, как быстро. В любом случае, другого выбора у них не было. Томас двинулся по коридору с максимальной скоростью, на которую был способен, практически волоча Ньюта за собой. Крррк-клик тек-тек-тек-тек-тек Крррк-клик тек-тек-тек-тек-тек Крррк-клик тек-тек-тек-тек-тек Стрекот, издаваемый гривером, стал громче и словно ближе. Или, скорее, просто удвоился. Томас резко остановился, и Ньют едва не упал. Его губы искривились от боли и неожиданной ярости. На мгновение он испытал приступ неконтролируемой злости: его слабость, усталость от бесконечного ожидания в Глэйде, а затем страх, неосторожность новичка. Он не мог винить его. Ньют сильнее сжал в кулаке ткань Томасовой кофты, с присвистом выдохнув. Разве их трепыхания не бессмысленны? Все, что они могут, лишь немного отсрочить конец. Он прикусил щеку изнутри, концентрируясь на этом ощущении, запрещая себе думать. Томас продолжил движение, переместившись ближе к стене и поминутно оглядываясь. Звук у них за спиной начал затихать, и это придало обоим парням сил. Ньют на несколько секунд поднял голову от земли, рискуя зацепиться за мелкий камень или оборванный побег плюща, и внутренне содрогнулся. Темнота клубилась наверху и впереди, плотная, непредсказуемая. Ньют считал шаги и повороты. Наверное, Томас занимался тем же, но, делая это, глэйдер чувствовал себя чуть менее бесполезным. Даже спустя полчаса он не потерял счет …направо, пятнадцать; дважды налево, двадцать и тридцать два; чуть левее на развилке, четыре. Они синхронно споткнулись на «пяти». Впереди пол казался темнее и мутно поблескивал, словно был покрыт какой-то слизью. Дальше чернела бесформенная туша, занимавшая полкоридора. Ее левый контур был подсвечен красным. Парни затаили дыхание и в наступившей тишине различили отчетливое пощелкивание. Как они не заметили раньше? Томас потянул Ньюта назад, напряженно впившись пальцами в его бок, едва замечая это; он не отрывал взгляда от перегородившего дорогу создания. Это сыграло с ним злую шутку. Жижа под ногами оказалась скользкой. Ньют попытался удержать их обоих, но это изначально было обречено на провал. Они полетели на землю. Раздался приглушенный щелчок, и у Ньюта померкло в глазах от беспощадной вспышки боли, поглотившей сознание. Первое, что он почувствовал, очнувшись, — холод камня под спиной. Под головой было что-то мягкое и, что удивительно, горячее. Рука Томаса. Тот выглядел потрепанно, в глазах читался ужас и вина. Ньют попытался сесть, хотя знал, что ему не хватит сил на это, Томас, верно расценив его движение, помог. — Ты бы поосторожней со мной, Томми, — он слабо усмехнулся. — Там гривер. И он мертв, — произнес второй глэйдер, бросив взгляд в сторону туши. Ньют издал смешок, напоминающий сдерживаемый кашель. — Вот это удача, он такой же мертвый, как первый? — уточнил Ньют горько, хотя собирался пошутить. Томас только покачал головой. Затем встал, убедившись, что Ньют находится в достаточно устойчивом положении, и подошел к гриверу. Он выглядел удивительно маленьким, несмотря на то, что туша возвышалась над ним от силы сантиметров на двадцать. Ньют подумал, что сам он давно опустил бы руки. Или, может быть, нет. Он оглядел поврежденную ногу. Она снова была прямой, что стало приятным сюрпризом, но теперь онемение сменилось пульсацией, боль накатывала волнами и медленно отпускала. И снова, и снова, и снова. Рот скривился в улыбке. Ньют поднял взгляд, и улыбка тотчас сползла с его лица. Коридор был пуст. — Томми? — позвал он дрогнувшим голосом. — У тебя есть с собой что-нибудь острое? — донесся голос из-за туши гривера. Ньют легко стукнулся затылком о стену позади себя. Как он вообще мог предположить, что Томас предаст его? Он прерывисто выдохнул, прежде чем ответил. — Да. Мачете. — Парень невесело усмехнулся, подумав о том, что даже оружие за спиной не принесло ему такого вреда, как собственная штанина. — Это очень хорошо, — Томас приблизился к нему и помог достать мачете. — Сделаю нам оружие из ног гривера, — он попытался улыбнуться, но вышло что-то жалкое. Затем бросил взгляд на ногу Ньюта. — И… что-нибудь вроде костыля, или даже шины, идет? Ньют кивнул и не отрывал взгляд от Томаса, пока тот снова не скрылся за механическим монстром. Томас знал его всего несколько дней, но заботился не хуже лучшего друга. Это удивляло Ньюта. Давно в Глэйде не появлялись ответственные и дружелюбные одновременно парни. В душе появилась надежда, что он доживет до утра. А если нет… Он встряхнул головой. Хватит с него этого дерьма. Со стороны мертвого гривера послышались глухие удары, потом лязг и тихий вскрик Томаса. Затем что-то вроде «черт бы побрал эти шипы», и глэйдер появился в поле зрения, волоча по земле кривую металлическую палку, которая являлась, по всей вероятности, ногой существа. Томас подтащил ее к другу и положил рядом. — Тяжеловата, но, думаю, это можно потерпеть. Я отрубил и вторую, сейчас вернусь. Ньют протянул руку и провел пальцами по гладкой поверхности. Это казалось нереальным. Ведь, по сути, он никогда не был так близко к этим монстрам. Они портили ему жизнь, сколько он себя помнил, но теперь один из них был его шансом спастись. Парень поднял новое оружие, используя обе руки. Оно оказалось не таким уж тяжелым, как сказал Томас, но потом Ньют вспомнил, что тому пришлось поднимать Алби по стене, а потом тащить его самого, и из-за этого друг был жутко измотанным. Словно в подтверждение его мыслей, Томас в очередной раз подошел к нему и со стоном привалился к стене, прикрыв глаза и опираясь на собственное металлическое «копье». Через несколько секунд парень сполз вниз, устроив конечность гривера у себя на коленях. Ньют не думал, что можно выглядеть еще более уставшим, но Томасу удалось. Тот сидел, запрокинув голову, и его кадык судорожно дергался, когда он сухо сглатывал. Им бы следовало свалить куда-нибудь из чертового прохода, лучше всего продолжить путь, но ни у Томаса, ни у Ньюта не хватило бы на это сил. Лучше поберечь оставшиеся, и возможно, утащить пару гриверов с собой в могилу, если те заявятся. Ньют опустил взгляд на металлическую ногу перед собой. Кое-где она была покрыта тонким слоем резины и все той же разлитой по полу маслянистой субстанцией. Растерев немного между пальцами, парень поднес жижу к лицу — она обладала резким запахом машинного масла и каких-то химикатов. Ньют вытер руку о штаны. Он снова уделил внимание конечности. Едва ли ей можно было воспользоваться в качестве оружия сейчас, когда она была подвижна и сгибалась. Что ж, он мог заняться этим. Она состояла из четырех секций: шипа на конце, сантиметров пятнадцать в длину, острого, как бритва, дуги из железа, с зазубринами на всем протяжении и шарнирами на обоих концах, соединяющейся с несколькими трубками, скрепленными с помощью скоб и, наконец, круглого паза с лоскутами кожи вокруг. Когда Ньют вытаскивал мачете из руки Томаса, тот слабо сжал его запястье пальцами и, наверное, собирался что-то сказать, но только бессильно уронил кисть. Ньют почувствовал жалость: новичок держался на удивление хорошо, но и ему нужен был отдых. Ощущение ответственности за другого стало для него мотивацией, во что бы то ни стало не унывать. Парень просунул лезвие в щель между дугой и шипом, и, используя его, как рычаг, надавил. Что-то хрустнуло внутри, блокируя подвижность. Так же он поступил со вторым шарниром. Затем он обкорнал свои штаны, и так безнадежно испорченные, до колена. Полученную ткань Ньют обмотал вокруг места крепления металлической ноги к телу. Его костыль был готов. Стараясь не потревожить новичка, глэйдер отодвинулся и, упираясь в стену и пол, кое-как поднялся. Эта маленькая победа была хорошим началом. Он попытался наступить на вывихнутую ногу, но быстро отказался от этой идеи: слишком больно и ненадежно. — Поднимай свою задницу, Томми, — он принял наиболее устойчивую позицию и протянул свободную от костыля руку. Томас удивленно распахнул глаза и принял ее. Но поднялся засчет собственных сил, фактически не используя помощь Ньюта, за что тот был благодарен. — У нас есть план? — Нет, но вот что я скажу, если друзья этого парня, — Ньют кивнул в сторону туши, — все еще не здесь, может и не сунутся? Они собираются вместе, когда есть за кем гнаться, а не от скуки. Идем, используем его как прикрытие в случае чего. Опираясь на костыль и руку Томаса, Ньют добрался до мертвого гривера. Зрелище завораживало. Зверь был больше, чем казался издалека. Прорезиненная кожа вроде той, что была на конечности, служившей теперь костылем, в некоторых местах блестела от покрывавшей ее склизкой жидкости. Кроме того, от тела исходил странный неприятный запах, причины которого Ньют не мог понять. В конце концов, гривер никогда не был живым в общепринятом смысле слова, значит, гнить не мог. От размышлений Ньюта отвлек Томас, легко потянув его на себя. — Идем. Спрячемся за этой хренью, я уверен, сейчас это самое безопасное место во всем чертовом Лабиринте. Ньют промычал что-то в знак согласия. Томас прошел немного вперед, выискивая наиболее удобное место — если таковое вообще было между каменной стеной и механическим монстром, и обернулся. — Думаю, придется отрубить от него кусок, — парень поморщился на этих словах, — и мы сможем расположиться. Ньют только кивнул и протянул другу мачете. Заставлять себя держаться на ногах было трудно, тянуло в сон, и это напрягало парня. Не мог же он, в самом деле, вырубиться сейчас, когда Томас и так делает работу за них двоих. Глэйдер провел рукой по лицу, отгоняя сонливость. — Ну что там? — окликнул он, потому что просто стоять и ждать казалось невыносимым. — Сейчас, — донесся ответ, сопровождаемый металлическим лязгом. Ньют расслышал, как нечто тяжелое упало на землю, потом шорох — Томас тащил это нечто в сторону. Затем тот перелез через две переплетенных конечности существа и приблизился к Ньюту. — Эти две я не обрублю, крепко держатся, — махнул он рукой на преграду, — но я тебе помогу. Пошли. С другой стороны пути вообще нет. Ньют вздохнул. Это будет нелегко. Он добрался до сплетенных ног гривера и буквально повис на Томасе, отставив костыль в сторону и поджав больную ногу, чтобы она мешала как можно меньше. Друг в свою очередь изогнулся совершенно немыслимым образом, чтобы поддерживать Ньюта и не падать самому, и вместе они сумели забраться на неустойчивое препятствие. Потом Томас спрыгнул на землю с другой стороны и протянул руки. — Придется тебе мне довериться. Ньют пожал плечами — другого выбора у него все равно не оставалось. Так что он сел, опираясь на руки, и медленно начал съезжать ниже, пока не смог ухватиться за Томаса. Тот стянул его на землю, но в последний миг споткнулся обо что-то и практически врезался в стену спиной. Ньют инстинктивно оперся на поврежденную ногу в попытке сохранить равновесие и замычал от окатившей ее боли. — Дерьмовый ты помощник, Томми. — Уж какой есть, — пробормотал Томас, помогая старшему сесть у стены. Затем опустился на колени и со вздохом осмотрел ногу Ньюта. — Ты свою палку оставил там, я сейчас принесу, — и с этими словами он скрылся из вида. Ньют откинулся на стену, бесцельно рассматривая землю перед собой. На ней остались красные разводы. Просто прекрасно. Потеря крови и была, скорее всего, причиной его сонливости. «В любом случае, теперь мы в относительной безопасности,» — подумал глэйдер, прежде чем уронить голову на грудь. Когда Томас вернулся с костылем, Ньют уже спал. Новичок сложил обе добытые конечности у лаза в их убежище, и осторожно, стараясь не разбудить или, страшно подумать, в очередной раз задеть Ньюта, перебрался через его ноги к передней части туши. Там было намного уже, к тому же существо завалилось из-за отрезанных ног, так что Томас почти уткнулся носом в обрывки кожи и ощеренные части металлического каркаса. К и без того тошнотворному обострившемуся запаху прибавилась вонь паленой резины. Скорчившийся под брюхом гривера парень вытянул вперед правую руку, опираясь на локоть левой и колени, и с отвращением отодвинул в сторону покрытую какой-то слизью пластину. Под ней оказались туго сплетенные провода и какие-то разъемы. В глубине мягко мерцал желтым маячок. Томас не решился трогать электронную начинку твари. Но несколько раз представил себе гривера на чертеже, мысленно обведя наиболее уязвимые районы красным. Ньют тихо простонал что-то, и Томас молниеносно развернулся к нему, хотя предполагал, что это всего лишь беспокойный сон. Сон, каким должны были быть эти несколько дней в Глэйде, бесконечный кошмар, главным героем которого он стал. Томас на мгновение закрыл глаза и устало выдохнул. С Ньютом все было в порядке, настолько, насколько могло быть после его травмы и остального. Томас сел лицом к нему, скрестив ноги и облокотившись на тушу. Прошло около получаса, когда Томас понял, что хочет пить. Не просто хочет — его замучила жажда. Глэйдер облизал пересохшие губы и попытался думать о другом. О гриверах или о Минхо. Или Алби. Жуткие кровавые образы теперь перемежались с мыслями о глотке холодной воды. Томас едва не взвыл от разочарования. Сколько еще времени им ждать в этом вовсе не надежном, как пытались они с Ньютом убедить друг друга, укрытии? Он сходил с ума от безделья и неослабевающего напряжения. Взгляд Томаса блуждал по стене и полу, разворошенным частям гривера и Ньюту. В темноте его лицо было почти не различимо, черты смазывались, и только глаза и нос обозначались глубокими тенями. Смотреть было неприятно, словно на мертвого. Томаса перетряхнуло от этой мысли, и он осторожно коснулся руки Ньюта, чтобы нащупать пульс. Пальцы старшего глэйдера оказались на удивление теплыми. Томас ощутил, как медленно успокаивается. Он отстранился — собственный поступок казался ему теперь глупым — и сконфуженно опустил глаза, хотя Ньют спал, и ему было вроде как все равно. Нога глэйдера, на которую теперь смотрел Томас, сильно опухла. Наверное, следовало наложить шину или что-нибудь в этом духе. Парень решил, что это будет первое, что он предложит, когда Ньют проснется. А до тех пор следовало найти что-нибудь прямое и недлинное. Вскоре на полу перед Томасом лежали несколько штырей, две нешироких полоски железа и нарезанный плющ. Работа отвлекла его ненадолго, но теперь глэйдер снова мучился жаждой, а в груди поселился липкий страх. Подозрительное спокойствие было похоже на затишье перед бурей. Томас потянулся к Ньюту, чтобы разбудить его. Словно в ответ на недавние мысли парня, вдалеке раздалось приглушенное крррк-клик. — Я не пропустил что-нибудь интересное, Томми? — Ньют смотрел на него, одной рукой придерживая замершую в нескольких сантиметрах от своего плеча руку Томаса, а другой — опираясь на землю. Сон принес немного отдыха, но все же Ньют проснулся подавленным. Мысли о том, что, возможно, он спал в последний раз, угнетали его, и он даже не хотел от них избавляться. Никогда еще глэйдер не был так близок к тому, чтобы сдаться, с того дня, как обзавелся хромотой. Теперь и все то, что делал Томас, казалось ему бессмысленным. Даже если они смогут наложить шину, в чем Ньют сильно сомневался, бегать у него не получится. К тому же он прекрасно расслышал кликанье и стрекот из глубин Лабиринта. — Нет, — слабо улыбнулся Томас, и до Ньюта не сразу дошло, что это был ответ на заданный им вопрос. — Вот только гривер где-то рядом. Будем надеяться, до нас не доберется. Зачем бы ему? — последние слова Томас произнес отстраненно, не отрывая взгляд от мертвого тела. Ньют уже заметил, что Томаса интересовало абсолютно все в Глэйде, а теперь, похоже, то же самое продолжалось и в Лабиринте. Казалось, друг не опустил бы руки, пока оставалось что-то необследованное. Словно в доказательство этим мыслям Томас провел ладонью по шипу особенно странной формы — он смахивал на чуть сплющенный вопросительный знак — и с легкой гримасой отвращения посмотрел на ладонь. Она стала черной из-за маслянистой жидкости на шипе. Он вытер руку о уже безнадежно испорченную кофту и зачем-то провел рукавом по изогнутой части шипа, собирая еще больше грязи на свою одежду. Затем ухватился за него обеими руками и дернул. Прежде чем Ньют успел что-нибудь сказать, пальцы Томаса все же соскользнули с шипа, и он зарядил локтем по ребрам старшему. Ньют практически согнулся пополам, стараясь глотнуть воздуха, и в результате завалился на бок, не в состоянии удержать равновесие из-за больной ноги. Но, по крайней мере, он продышался. Почти сразу же он почувствовал на своих плечах руки Томаса — тот помог ему сесть обратно. Ньют озлобленно взглянул на него. — Знаешь, не стоит копаться в гребаном гривере, если это настолько травмоопасно, –зашипел он, — просто прекрати! — Я знаю, Ньют, я… — Ты можешь сидеть спокойно? Или в твоей чертовой заднице заноза? — Ньют и сам почувствовал, что это было лишним. Он здесь по собственному решению, в конце концов. И из них двоих не сдался пока именно Томас. Но ему было больно. Страшно. Повисла тишина. Томас ничего не отвечал, изучая потертости своих кроссовок. Заготовки для шины так и лежали на земле, нетронутые. Ни один из глэйдеров не двигался с места. Ньют — потому что не мог, Томас — по просьбе друга. — Пить хочется, — наконец проговорил Ньют в знак примирения. — Мхм, — отозвался Томас. Потом облизнул губы и добавил: — Ничего. Вернемся в Глэйд и получим столько воды, сколько захотим. Ньют ощутил, как часть депрессивных мыслей отступила на задний план, хотя он даже не старался игнорировать их или что-то в этом роде. За него все сделал Томас. Само присутствие этого парня здесь подбадривало Ньюта, и глэйдер понял, как ему не хватало этого чувства. Защищенности. Обычно именно его негласной обязанностью было следить, чтобы все в Глэйде шло, как положено, а сейчас он мог расслабиться и не скрывать свои переживания. Даже с Алби, его лучшим другом, Ньют не испытывал такого. Они одновременно вздрогнули, когда крррк-клик возобновилось, и уже ближе. Более того, звук приближался. Гривер направлялся сюда. Проклятье, эта ночь может уже закончиться?! Томас медленно поднялся, выпрямившись, насколько позволяло их убежище. — Хочу приготовиться к встрече, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Ньюта. Младший глэйдер пробрался к проему между двумя скрещенными конечностями, через который залезли они сами. Гриверы слишком массивные, чтобы проскользнуть через него, но их загребущие лапы достаточно длинные, чтобы достать парней. Томас отступил на шаг и огляделся в поисках решения для этой проблемы. Ньют смотрел на него снизу вверх, сжав челюсти и мысленно проклиная себя, и двери, и гребаный лабиринт. Он бы велел Томасу бежать, если бы не его трусость. Как же он боялся остаться один. Ньют опустил глаза, чувствуя горечь и вину. Чтобы чем-то занять руки, он вернулся к недоделанной шине. Закончив с ней, он удовлетворенно улыбнулся: зафиксированная нога ныла меньше. Томас, стараясь не шуметь, переставлял одну из отрубленных у дохлой твари конечностей так, чтобы перекрыть вход сбоку. Лаз оставался только наверху. — Хочешь замуровать нас тут? — Старший обозначил ухмылку, дернув уголком губ. Томас саданул кулаком по конструкции из металлических ног. На какое-то мгновение Ньют с ужасом подумал, что окончательно достал его, но парень просто проверял устойчивость. Пригнув голову, чтобы не задеть ею тушу, Томас развернулся и сел на корточки рядом с Ньютом. — Гривер сможет пробраться сюда только одним путем, оттуда, — Томас указал наверх большим пальцем. — Если ударить между головой и туловищем, когда он будет здесь, — парень провел линию в воздухе, — мы вырубим его с первого раза. Ньют удивленно кивнул, заодно показывая, что понял. Новичок не зря копался в этом гриверском дерьме. Старшему глэйдеру и в голову не пришло, что они могут справиться с тварью так. Раньше гриверы казались несокрушимыми, неуязвимыми. Томас склонился к нему, нарушив оцепенение, в котором пребывал Ньют. — Можешь подвинуться? Боюсь, гривер может зацепить тебя, когда полезет сюда. — А ты? — спросил Ньют, послушно перемещаясь в указанный Томасом угол. Следовать инструкциям новенького было непривычно, но они не вызывали отторжения, так что глэйдер не спорил. — Убью его, — просто ответил тот. Стрекот и кликанье стали громче, теперь они слышались будто из-за ближайшего поворота. Ньют осознал, что успел привыкнуть к этим звукам. Как привык к скрежету Дверей или к сигнализации, отмечавшей прибытие новичка. Томас был напряжен. Он держал в руках мачете, и даже в полумраке было видно, как стиснуты его пальцы на рукояти. Его колотило, Ньют чувствовал это правым плечом, которого Томас касался своим. — Томми? Тот перестал трястись, качнул головой, словно выходя из транса: — Что? Ответить Ньют не успел. За их спинами что-то хлюпнуло, стрекот усилился еще в несколько раз, через мгновение стал совсем оглушительным. Что ж, оставалось надеяться, что Томасу удастся воплотить его план в жизнь. Внезапно туша, укрывавшая их, начала двигаться. Раздавалось глухое чавканье, тело гривера дергалось, и затем звучал металлический лязг. Живая тварь лезла наверх. Ньют сжался, как мог, забился еще глубже. Томас рядом ждал, не шевелясь, кажется, и не дыша… Сверху посыпались искры. Ньют во все глаза смотрел, как уродливые конечности гривера царапают и точат не менее уродливые ноги его мертвого собрата. Тварь наверху пыталась пробиться через защиту, запуская мельтешащие лезвия в их убежище. Тускло сверкали шипы, грохотал и звенел металл. Ньют осознал, что беззвучно скулит. Вдруг что-то изменилось. Вверх дернулась фигура, перещелкнуло, и все смолкло. Томас стоял на коленях, обеими руками сжимая нож и отвернув голову. Прошло несколько бесконечных секунд, и Ньют, подчиняясь какому-то непонятному предчувствию, дернул новичка вниз. Чтобы сделать это, ему пришлось опереться на поврежденную только несколько часов назад ногу, и оттолкнуться руками, так что они оба потеряли равновесие, свалившись на землю. В следующий миг вниз провалилось длинное зазубренное лезвие. Ньют сам не заметил, как закричал, когда конечность гривера просвистела в сантиметре от его волос. Зато Томас заметил. — Тихо, — зашипел он, хотя не осталось уже никаких причин для сохранения тишины. Томас оттолкнул от себя Ньюта и так быстро, как только мог перемещаться ползком, добрался до прохода, который сам же забаррикадировал несколько минут назад. Замерев от ужаса, но все же замолчав, Ньют наблюдал, как тот перебрался через преграду, действительно стараясь соблюдать тишину, и скрылся из вида. Парень не мог поверить в это: друг все-таки сбежал. Если бы глэйдер мог связно думать о чем-то, он бы решил, что это был наиболее рациональный способ спасти хотя бы одного из них; потом понял бы, что Томас не мог бросить его в такой ситуации; потом списал бы его побег на панику и потерю контроля над собственными действиями. Если бы Ньют мог связно думать. Но он не мог, и контроль над действиями потерял именно он. Инстинктивно отполз в другую сторону, пока гривер готовился напасть вновь: Ньют видел очертания монстра, колеблющиеся над тушей его мертвого собрата. Парень вжался спиной в холодную стену, радуясь, что закрепил больную ногу заранее. И тут гривер атаковал. Прорывая лезвиями кожу мертвого, он накренился, оперевшись сразу несколькими лапами на стену (на голову Ньюта посыпались маленькие камешки), а свободные конечности направил к глэйдеру. Тот дернулся в сторону и снова закричал, но голос сорвался. Он сам себя загнал в тупик. Его переполнял всеобъемлющий животный страх. Он не хотел умирать, не сейчас. И не таким способом. Но отвратительному существу перед ним было плевать на это. — Помогите! — бесполезная, бессмысленная затея, но парень не думал об этом. Ему нужна была помощь. Глупо. Ньют почувствовал что-то влажное на щеке. Сначала решил, что это кровь, а потом осознал, что плачет. Острое лезвие раздробило камень чуть выше его плеча с отвратительным треском. — Помогите! — завыл Ньют. — Кто-нибудь помогите мне! Нет, пожалуйста, хватит! Он не знал, кому кричал. Собственный голос сливался с механическим шумом работающей машины. Живой работающей машины. Это оглушало его. А потом сбоку донесся другой звук. Ньют даже не знал, как различил его. «Другой гривер», — пронеслось в голове. И все же он открыл глаза и посмотрел на тушу, которая была даже немного сдвинута живым сородичем. А там, наверху, стоял Томас, красные вспышки света освещали его лицо. Он не обращал внимания на Ньюта, он ни на что не обращал внимания, кроме движущегося перед ним существа, и подходил все ближе, сжимая в руке свое самодельное оружие. Он придвинулся как можно ближе к живому гриверу и пригнулся. Ньют не знал, как зверь все еще не заметил младшего глэйдера, но и не хотел, чтобы это произошло. Томас же, будто почувствовав нужный момент, резко выпрямился и вонзил «копье» в тело гривера, чуть ниже того места, где крепилась голова. Монстр рванулся и замер. Ньют уже думал, что все закончилось, но существо повернулось, хоть и медленно, к Томасу. «Только не это». Гривер сшиб парня на землю с другой стороны и туда же упал сам, так что Ньют не мог их разглядеть. — Томми! — крикнул он, только сейчас поняв, что задерживал дыхание. В ответ донесся лишь лязг металла. И он отдалялся. Гривер уходил. Это означало, что он забрал с собой… Ньют не додумал мысль, не разрешил себе додумать, и еще раз окликнул друга. Сначала тишину нарушало лишь его собственное неровное дыхание, а затем в нескольких метрах от него раздался стон. Ньют почувствовал, как на него накатывает облегчение, потом поднялся, цепляясь за стены, и двинулся в обход гривера. Томас мог быть ранен, нуждаться в помощи. Однако здесь его догадки не подтвердились: младший глэйдер шел ему навстречу. Увидев Ньюта, Томас тут же позволил себе расслабиться и съехал по стене на землю. — Ты в порядке? — тихо спросил Ньют. Он понял, что уважает Томаса и восхищается им. Он бы не пошел против гривера с железной палкой… наверное. Томас не ответил. Спрятал лицо в ладонях и вздрагивал всем телом. Ньют решил, что он плачет, но, когда Томас все же взглянул на него, слез не было. — Я не… убил его… — проговорил парень. Язык не слушался. — Только р-ранил. Но он ушел… в-вроде. Ньют сжал руку друга. — Все хорошо. Все уже закончилось. Ты нас спас, Томми. Младший глэйдер осторожно поднялся, выпрямился. Ньют поймал его пустой взгляд, или так показалось, потому что рассмотреть это в полумраке было сложно. Томас сделал шаг вперед, и Ньют больше не видел его лица, теперь они стояли рядом, соприкасаясь плечами, так и не разжав рук, слушая сдвоенное дыхание. Страха больше не было: они так долго боялись, что чувство притупилось. Только обреченность, несмотря на то, что они оба были живы и относительно целы. Прошло несколько минут, но казалось, что целая вечность. — Давай, нам надо вернуться. Кто знает, сколько еще этих тварей здесь околачивается. Это не конец. — Умеешь ты подбодрить. Томас мягко толкнул Ньюта в плечо, тускло улыбнувшись, и в этот момент из бокового коридора в нескольких метрах от них раздался тихий звук, словно кто-то скреб по полу. Гривер. Оба глэйдера задержали дыхание, напряженно вслушиваясь, и почти одновременно выдохнули. Скрежет не менял тональность: Двери. Ньют сухо сглотнул, еле подавив всхлип. Он чувствовал, что его глаза становятся мокрыми, что на ресницах набухают слезы. Он чертовски много плакал этой ночью, впервые столько за последний год. Они с Томасом не смотрели друг на друга. Держались рядом, но не заглядывали в глаза. Оба переживали это испытание еще раз. Младший глэйдер отлучился на несколько секунд, чтобы принести другу самодельный костыль и забрать выручивший их мачете. Ньют ждал. Будь он один, наверное, так и остался бы стоять, не в силах сдвинуться с места. Что, если ему померещилось? Что, если этим утром Лабиринт остался закрыт? В коридоре светлело. Томас отдал трофейную конечность, в обмотках мокрой и грязной ткани, Ньюту, подставил свое плечо, и они медленно отправились в сторону Глэйда. Они ушли от Дверей всего на три-четыре километра, но обратный путь казался бесконечно длинным. Оба глэйдера были без сил, вымотались, шаги давались им с трудом. Ньют хотел сказать что-нибудь, чтобы нарушить тишину, прерывающуюся только стуком «костыля» о камень, но язык не подчинялся ему, во рту пересохло. Он заметил, что пальцы Томаса мелко дрожат. Им обоим нужен отдых. Они подошли к стене, где оставили Алби. Тот был выше, чем казалось ночью. Ньют вздрогнул. Он запрещал себе думать о друге, но сейчас, когда его тело висело над головой, это было сложно. Он ни на минуту не допускал мысли, что тот мертв. Алби просто не мог оставить их после этой безумной ночи. Они же выжили в гребаном Лабиринте. Томас мягко толкнул Ньюта вперед. Им нужна помощь, сами они Алби не снимут. Их встретил Чак. Мальчик, сгорбившись, сидел у стены, но услышав приближающийся стук, вскинул голову и на удивление резво вскочил. Еще несколько глэйдеров собрались неподалеку в тесном кружке. Все, как по команде, вскинули головы на пронзительно-удивленное «Парни?!». Чак еле стоял на месте, не решаясь нырнуть в Лабиринт. Несколько подростков подорвались к Дверям. — Как…?! –… Остальные?.. –… Алби… Минхо… — Позовите медиков! — Я держу… –… Бегунов… Ньют судорожно цеплялся за Томаса, его подташнивало и кружилась голова. Он с трудом заставил себя говорить. — Надо забрать Алби. Он здесь. За поворотом. Наверху. Пошлите бегунов. И воды, кто-нибудь. Вдруг он почувствовал, что рука Томаса, поддерживающая его, слабеет. Тот привалился сбоку. — Спасибо, — пробормотал он куда-то в шею Ньюту. Их подхватили чьи-то руки. Кто-то протянул стакан воды. В глазах потемнело, и, словно через толстый слой ваты, Ньют услышал приглушенное «Живой!». О Минхо или Алби… Он не знал. Затем окончательно отключился.