Я разрывала все мечты, Которые давал мне ты. Я убегала, и в глуши, Меняла твой порыв души. Ведь ты ушёл, а я одна. Росла, цвела, и тишина, Съедала все, что создал ты, Когда тогда дарил цветы. Ты мне соврал, ведь ты был жив, И мы теперь меж двух огней, Живем, и лжем, без перспектив, Пугаемся своих теней. А я хочу вернуться вновь, Забыть про кровь и про любовь. И слушать сказки от тебя, И вновь смеяться, как дитя. Ну так верни же время вспять, Чтобы смогла тебя обнять. Чтобы вплетал цветы ты мне, И пел те песни в тишине. Ну так верни же время вспять, Я не хочу тебя терять…
— Ты чего? — спросил Валялкин, кладя руку Тане на плечо. — Не твое дело, дурак, — ответила девушка, скидывая руку парня. Тот укоризненно покачал головой, а после уселся рядом. Волосы у Тани были собраны на затылке, но рыжие пряди то и дело выбивались из прически, что только шло Гроттер. На плечи был накинут темно-зелёный плащ из грубой ткани, а в ногах у Гроттер лежала волчица, которая жалобно скулила и лизала ноги хозяйке. — Знаешь, — тихо произнесла рыжеволосая, накидывая на голову капюшон, чтобы скрыть лицо. — Всё возвращается. Прошлое идет за нами попятам, не упуская шанса наступить нам на пятки. Оглянуться не успеваешь, а оно уже хватает тебя за руку и тащит вперед, уверяя, что в будущем все будет лучше, — Валялкин, непонимающе, посмотрел на неё. Дунул прохладный ветерок. Небо было безоблачным и девственно чистым. Лес вокруг рос, заращивая раны, а Танька неожиданно закинула голову назад и засмеялась. Громко и жутковато, как будто кто-то вселился в неё. — Я и вправду, считала, что он умер, — по щекам девушки струились слёзы, и она улыбалась, полубезумно, полу-истерично. — Зачем он вернулся в мою жизнь? — Гроттер начала кружиться, а после, раскинув руки, упала на спину. Плащ отлетел в сторону, резинка слетела с волос, и теперь в них запутывались травинки и лепестки полевых цветов. Шорты темно-бордового цвета и узкий топ, полностью оголяющие плоский живот, подчеркивали излишнюю худобу девушки, тем не менее не перерастающую в костлявость. — Я люблю тебя, — тихо сказал Валялкин, наблюдая за сумасшедшей Гроттер, которая от его слов притихла и привстала на локтях. — Ты странный, — констатировала она, вставая и отряхиваясь. Его слова были для неё, как холодной водой, которая привела в чувства. — Можешь любить меня дальше, мне не жалко. Но, знаешь… Мне всё равно. Ванька грустно улыбнулся и встал. — Я продолжу любить тебя, даже если тебе всё равно, — сказал он, и забрался в шалаш. Гроттер удивленно распахнула глаза. Слова парня удивили её, на сердце потеплело, и она слабо улыбнулась, склоняя голову на бок.***
Карандаш летал по бумаге, нанося все новые и новые черты, которые складывались в женское лицо. Большие полуприкрытые глаза, вздернутая немного вверх левая бровь, пухлые губы, изогнутые в полуулыбке, непослушные длинные локоны, обрамляющие лицо… — Ты кого это рисуешь, — ревниво сказала Зализина, заглядывая за плечо Глеба. — Таню, — твердо ответил Бейбарсов, наблюдая, как Лизка краснеет от ярости и наглости, с которой это было сказано. — Да… Да, как ты смеешь! — истерично начала кричать она, от чего Глеб сразу пожалел, что пикнул. От визга блондинки закладывало уши. В дверь постучали. — Зайдите, — велел некромаг, откладывая рисунок, и переставая обращать внимание на свою » любимую» невесту. — Господин Бейбарсов, Лесная, напала на штаб светлых в третьем районе, разгромила там все, — быстро отрапортовал Гломов, с усмешкой поглядывая на Лизку. — Жертвы? — Пятнадцать человек из двадцати убиты. — Остальные ранены? — нахмурился Глеб. — Нет. Живы, и в полной безопасности. — Почему? — удивился парень, поднимая брови вверх. — Трое детей и их родители, — ответил Гуня. — Малышка, как предсказуемо. Душевная травма, значится, — тихо пробормотал себе под нос Бейбарсов. — Выдвигаемся в наш второй штаб, чувствую, сегодня она там появится.***
Плащ развевался за спиной Таньки, которая даже не пыталась скрыться. Двадцать пар глаз внимательно следили за ней, кидая косые взгляды на Тер. Всем им был отдан строгий приказ, не соваться и дежурить снаружи, приказ достаточно странный, но начальство требовало. Быстренько со всеми расправившись, Таня пошлепала прямиком в главный зал, где развалившись на кресле, сидел Бейбарсов. — Я ждал тебя, — весело сказал он, не поворачиваясь к ней лицом. — Я уже поняла это. Если бы ты не делал этого, то я бы провозилась на минуту дольше, — холодно ответила Гроттер, мысленно вспоминая, как выглядело её зареванное лицо, ныне скрытое под платком. — Какая холодность, будь проще, малышка. Держи, небольшой подарок от меня, — Глеб, до сих пор не оборачиваясь, отправил ей конверт с помощью магии, который упал Тане на руки. Она нетерпеливо разорвала его, и через секунду у неё в руках лежал портрет. Смуглая кожа, оттенок которой был идеально передан смешением красок, огромные изумрудные глаза и рыжие, словно языки пламени волосы. Это была она, как живая, идеальная и прекрасная. — Зачем мне это? — спросила девушка, очарованная сходством и различием с каким был нарисован этот портрет. На нем девушка была счастливая, чем Таня не могла похвастаться. — Я сказал, что это подарок, — полу-раздраженно, полунасмешливо ответил Бейбарсов, и наконец-то встал со своего места. — Мне не нужны твои подарки, — рассержено крикнула девушка и сбив парня с ног, приставила к его горлу нож. — Банально, всего лишь нож, малышка, — улыбнулся Бейбарсов, а после стянул платок с её лица. — Да ты никак плакала? — тихо спросил он, наблюдая, как девушка заливается краской от гнева, а после рывком притянул её к себе и поцеловал.