Только слова

— Что-то долго нет вестей от нашего Взломщика, — проговорил Глойн, которого я определяла по сходству с Гимли. Какая ирония, не правда ли? — Он попал в беду? – спросил Торин, и только через несколько секунд тишины я поняла, что ответа он ждал от меня. — А, может, сбежал мистер Бэггинс? – предположил кто-то. — Есть беды, от которых не сбежать, и испытания, после которых открывается путь, — сказала я. — Так, к огню, по одному! – скомандовал Оукеншильд. Мне особых распоряжений выдано не было, поэтому я полезла в кусты вслед за всеми, но Торин схватил меня за локоть: — Нечего женщине делать в бою. Да и у вас из оружия – только слова, леди. Вы окажете нам услугу, если присмотрите за пони и провизией. Как он был прав! «Только слова». Он все держал меня под руку, заглядывая в лицо, а я не могла ни согласиться вслух, ни поспорить с ним. А ведь гном не старался меня задеть, он просто констатировал факт... На правду не обижаются? — Леди Ниэнор, обещайте, что вы перестанете говорить мне о будущем, когда мы вернемся, и расскажете о прошлом. Своем прошлом, раз вы так хорошо знаете мое, — тихо сказал Оукеншильд. — Я... — а что, собственно, «я»? Что я придумаю? О чем мне ему поведать, если все мое прошлое осталось в другом мире? — Обещайте, — повторил гном. — Хорошо, я обещаю... и, сэр, раз вы еще не вернулись... Бильбо... Бильбо нашел ключ, и когда вы будете открывать дверь... — То вы будете с нами, — прервал меня Торин. — Там тролли, — пискнула я, когда он практически скрылся в листве. Гном обернулся, и впервые на моей памяти его губы растянулись в улыбке. — Удачи, — пожелала я уже сомкнувшимся веткам. Вернувшись к привязанным пони, я закуталась в плащ. Дождь прекращался, но трава, разумеется, сохнуть не намеревалась. Было как-то уныло и тошно от всего: от чертового платья, в котором я выглядела нелепо и чужеродно; от погоды, не обещавшей становиться лучше; от собственного бессилия... от этой улыбки Торина. Я столько хотела исправить в истории, а на деле оказалась самым бесполезным членом отряда. Я не могла ничего противопоставить троллям, и гномы там, у их костра, должны были страдать в мешках, потому что в моем арсенале были «только слова». Не к месту вспомнила о том, чем должен был кончиться поход. Вряд ли только от моего эффектного появления что-то изменится... Ладно, все негативные мысли следовало оставить на потом. Торин хотел услышать рассказ о моем прошлом. Значит, нужно было придумать, что преподнести ему в качестве правдивой истории. Сколько мне было лет? Или это гнома не волновало? Кем были мои родители? Самое простое, разумеется, — умолчать о них или сказать, что они «умерли, когда я была еще младенцем». Вариант посложнее — придумать нечто более конкретное. Например, я родилась в семье плотника... нет, плотники вообще не вяжутся с историей. Или... тут меня посетила просто гениальная идея. Мой отец был капитаном стражи небольшого городка в глуши Средиземья, он славился среди жителей своей интуицией, которая впоследствии «перешла» ко мне. С матерью было сложнее... хотя о чем это я. Мать моя была дочерью бургомистра, а когда на город напали, она, выдав себя за мужчину, отправилась защищать земли. Там, в битве, они и встретились с отцом. Я родилась в полнолуние, и отец во сне увидел, что предначертано мне отправиться в долгое путешествие по городам чужим и обладать силой, заточенной в металле проклятом. Еще до появления Гэндальфа перед домом Бильбо я знала о походе гномов к Одинокой Горе, и звезды нашептали, что моя помощь Торину Оукеншильду и компании необходима. Отправилась я в долгий путь, ну а дальше вы все сами знаете, мистер гном. Наверное, это звучало неплохо. Вполне довольная собой, я пару раз повторила свою историю, чтобы не сбиться при рассказе. Конечно, я позаимствовала все у «биографий» Барда и Эовин, но не думаю, что они стали бы обижаться на такую ерунду. Из-за кустов раздались громкие ругательства: тролли начали определяться со способом приготовления гномов. Я вскочила с места под испуганное ржание пони. Что теперь прикажете делать? Броситься с голыми руками на громадин, конечно, было бы храбро и в стиле какого-нибудь кино... Но здравый смысл этого не одобрял. Мне никто не вручил оружия, да даже если бы под рукой и оказался меч или лук, вряд ли это спасло бы положение. В моих глазах Средиземье перестало походить на мир из милой детской сказочки, и внутри все безжалостно скрутило от страха, что с гномами может что-то случиться. Вдруг из-за моего появления история — вместо того чтобы исправиться по мановению руки — стала лишь опаснее? Почти решившись выскочить из кустов с боевым кличем, я с остервенением сорвала с себя идиотское платье и принялась осматривать седельные сумки. Запасного меча, лука, секиры или хотя бы ножа не нашлось. На глаза навернулись слезы. Вот простою я так, у пони, а гномов... зажарят... — Чего хорошего — жарить сейчас, всю ночь провозимся, — послышался голос Гэндальфа, которого тролли должны были благополучно принять за своего. И мне на плечо опустилась рука мага. Хорошо, что я еще не успела хорошенько разрыдаться, поэтому могла посмотреть Гэндальфу в лицо и не волноваться о покрасневших глазах. Да кого я обманываю... Не о глазах я переживала. Волшебник удовлетворенно кивнул, когда не отличавшиеся «умом и сообразительностью» громадины окончательно рассорились на почве кулинарии. Прищурившись, поглядел куда-то за деревья: — Рассвет вас застанет — и камнем всяк станет! Тогда уже я продралась сквозь кусты, как истинный победитель оцарапав локоть, и оказалась на поляне с грудой шевелившихся и ругавшихся мешков. Один лежал отдельно, и я предположила, что это был Торин, которому тролли уготовили участь быть приготовленным первым. Над мешком нависла громадная каменная статуя — честно, я не помнила, кто это был: Вильям, Том или... Берт, да — от которой у меня мурашки по спине побежали. Не думала, что тролли настолько огромные, жуткие и уродливые создания. Мешок выплюнул какую-то определенно едкую (и возможно не совсем цензурную) фразу, и я, спохватившись, принялась развязывать толстенные веревки. Повезло, что тролли оказались самоуверенными, что не заморочились с тугими узлами. — Превосходно, — посмеиваясь, сказал маг, вышедший на поляну вслед за мной. — О, а вот и наш мистер взломщик. Я отвлеклась от своего занятия, выискивая взглядом Бильбо. Хоббит обнаружился не сразу, несмотря на то, что на зрение я не жаловалась. Скрытный народец, что сказать. Мистер Бэггинс неэстетично сползал по стволу сосны, и когда он наконец опустился на землю, то уперся руками в колени и так простоял с минуту. Я постаралась побыстрее расправиться с веревками и поспешить к хоббиту, но... Торин уже без моей помощи скинул мешок, и мы встретились глазами. — Сэр, вы... в порядке? — спросила я, вопреки грозившему отняться языку. Гном кивнул, удостоверился, что все оружие осталось при нем, и отказался от моей протянутой руки. А потом довольно скоро переключился на волшебника: — Где вы изволили пропадать, мистер Гэндальф, если не секрет? В голосе скорее было ворчание, чем действительное возмущение. Торин уважал мага, а, значит, и тут априори приписывал ему важные дела. Я, почувствовав себя явно лишней в их диалоге (все равно ничего нового не узнала бы), стала помогать передохнувшему Бильбо вызволять прочих гномов. — Ясно, что у троллей должна быть выкопана где-то яма или пещера, куда они прятались от солнца, — проговорил волшебник чуть громче, чтобы услышали все. — Не мешает в нее заглянуть! Гномы всполошились, Фили и Кили, не успев выбраться из мешков, устремились на поиски тропинки, ведущей к укрытию троллей. Тем временем отряд забрал пони, а Балин с серьезным выражением лица притащил мне чертово платье. Пришлось надеть снова. Обнаруженные братьями следы сапог вели в лес, и мы шли по этим следам вверх по холму, пока не уперлись в каменную дверь, сокрытой кустарником. Открыть ее не могли (ясное дело, ключ-то все еще хранился у Бильбо в кармане), сколько ни толкали всем отрядом. Ладно-ладно, не всем. Я, Гэндальф и Торин стояли в стороне, пока последний не произнес: — А случайно не поможет ли нам то, что вы нашли у тролля в кармане, мистер Бэггинс? Моя челюсть едва не поздоровалась с землей. Торин Оукеншильд, Король под Горой, только что породил нечто, напоминавшее юмор? Говорил он без издевки, при этом глядя не на хоббита, а как раз на меня. — Мне кажется, или в отряде становится слишком много волшебников? — рассмеялся Гэндальф. — Торин, неужели и вы можете видеть будущее? — О нет, — ответил гном. — Мне этого, увы, не дано. О ключе мне поведала леди Ниэнор, — закончил он свою реплику неглубоким поклоном. Я, наверняка раскрасневшись от множества взглядов, обратившихся в мою сторону, кашлянула и напомнила, что предсказания предсказаниями, а дверь-то открывать пора. Разумеется, не такими словами. Маг взял ключ у опешившего Бильбо — да, тот, кажется, до сих пор не привык к тому, что я действительно «вижу» будущее, — и несколько раз провернул в замочной скважине. Каменная дверь распахнулась. Из пещеры воняло. На полу серели кости, кое-где присыпанные землей, а в углах валялись груды «трофеев»: медные пуговицы, горшки с отбитыми краями, какое-то тряпье, горсти монет и мечи самых разнообразных форм и длин. На меч, который впоследствии должен был принадлежать хоббиту, я наткнулась случайно. Порядком уже проголодавшись, весь отряд — и я в том числе — осматривали пещеру (я дышала через рукав рубашки, чтобы не стошнило от здешнего «аромата»). И в одном из закоулков приметила не тронутые паутиной ножны, из которых выглядывал довольно аккуратный эфес. Достав меч наполовину, я увидела, что он слегка отливал голубым... — О, красивая вещица, хоть я, с вашего позволения, и не особенный ценитель, — сказал подошедший Бильбо. Он нес бочонок. — Он должен принадлежать вам, мистер Бэггинс. На клинок внимательно смотрите, и коли засверкает он, как в лунном свете, — знайте, что поблизости враг вас поджидает. Хоббит смутился: — Я абсолютно не умею драться... — Не беда, мистер Бэггинс! — откуда ни возьмись из-за угла выскочили братья. — Мы вас быстренько научим! — пообещал Кили. — А, еще мы нашли... Фили достал руки из-за спины и продемонстрировал кинжал, схожий по размеру с «Жалом». На клинке не было рун, а эфес украшал один-единственный камень. — Это гранат, — пояснил старший из братьев. — У нас верят, что он дарует отвагу и мужество. Я даже точно не могла описать его цвет: в самом центре он был ярко-алым, ближе к краям темнел, становясь бордовым. Несмотря на то, что свет в пещеру проникал лишь сквозь открытую дверь, камень сиял, словно на солнце. — Пора возвращаться, а то еду прикончат без нас! — опомнился Кили, и мы поспешили на гул голосов. — Тут такой омерзительный запах, — буркнул Фили, когда мы почти добрались до выхода. Все лишь согласно закивали и прибавили шагу. Я тащилась с кинжалом, который еще больше не вязался с моим обликом, чем платье. Мы застали отряд за разглядыванием приобретенных Гэндальфом и Торином мечей и приготовлением завтрака. «Когда разберем руны, узнаем о них больше...» — сказал чародей, не скрывая любопытства, и вернул оружие в ножны. К тому времени гномы уже поджарили на углях свинину, на глиняные тарелки выложили сыр и хлеб, в кружки разлили эль. Мы сели вокруг костра, неспеша позавтракали, изредка переговариваясь между собой, а потом все засобирались на боковую. Бодрствовать остались только мы с магом, хотя последний и предпринял попытки прогнать меня спать. Я упорствовала, и в конце концов Гэндальф сдался. Положив кинжал на колени, я принялась рассматривать подарок братьев: ничего лишнего, никаких витых рисунков, вычурных украшений. Не хватало только подходящих ножен и пояса, на который можно было бы прикрепить оружие. — Я волнуюсь за него, — зачем-то брякнула я. Маг отвлекся от своих мыслей и повернулся ко мне. — Королевский камень... его сила слишком сильна. — Здесь вы ошибаетесь, леди Ниэнор, — Гэндальф склонил голову к плечу. — Есть одна сила, которая способна противостоять золоту и драгоценностям. Я промолчала, хотя внутри от подсказки мага все всколыхнулось. Теперь я примерно представляла, как все должно закончиться. Ведь прав был Гэндальф — кое-что все же могущественнее алчности, самолюбия и жажды безграничной власти. Ближе к обеду гномы проснулись — Бильбо продолжил дремать, свернувшись калачиком на чудом не порванном плаще, — и вновь начались оживленные приготовления к трапезе. Почему меня не трогали со словами: «Женщина, ты должна готовить!» — я не знала. Нет, была этому факту безмерно рада, потому как готовила с трудом, да еще и в современности. — Леди, можно вас? — ко мне столь чинно подошел Торин, что я даже удивилась. Вообще, наши с ним взаимоотношения заметно менялись, но не думаю, что это было к лучшему. Я бы предпочла нейтралитет... Но все-таки пошла за Оукеншильдом, поручив слежку за клинком братьям. Мы отошли на порядочное расстояние от лагеря, прежде чем Торин остановился. Я замерла вместе с ним. — Мои племянники уже успели преподнести вам подарок, не так ли? Вам следует носить оружие с собой, леди. Я возразила что-то по поводу того, что пока кинжал в моих руках едва ли не опаснее для меня самой, чем для врагов. Гном снисходительно улыбнулся: — Они не откажут вам в паре уроков... Но, впрочем, хватит о битвах. Там, в пещере троллей, я нашел... Прошу, дайте вашу руку. Что-то небольшое холодило ладонь, но я, догадываясь, что это был за подарок, сначала в упор посмотрела в темные глаза Короля. Он первый отвернулся, изображая интерес к лесному пейзажу. Празднуя маленькую победу, я решила удостовериться, что интуиция меня не подвела. — Это гранат, — сказал Оукеншильд, все еще пребывая в роли биолога. — Отвага и мужество, — повторила я слова Фили. — Красивое... Кольцо было крупным, с ограненным камнем в центре; серебро кое-где почернело от времени, но украшение делали явно на славу. Я примерила. Подошло на средний палец, какая чертова ирония! — Вы обещали поведать мне о прошлом, — напомнил Торин, когда я прекратила любоваться кольцом, а он — лесом. — Разумеется, — и я начала свой рассказ... Все то время, что я говорила, стараясь не сбиться и не упустить какие-то детали, гном внимательно и серьезно следил за историей. Он не задавал вопросов, даже не произносил что-нибудь вроде «ясно» или «угу», но я понимала, что стоит мне ошибиться в хронологии и меня моментально уличат во лжи. — Вы не боитесь? — только и спросил Оукеншильд. — Нет, — соврала я. Торин понял. Хотя... соврала я отчасти: сейчас, рядом с грозным и сильным гномьим королем, я не боялась. И, вполне возможно, он понял и это. — Вам не идет это платье, леди. Оно для крестьянки, но никак не для волшебницы. Стоило заметить, что «это платье» я носила только потому, что женщину в штанах именно гномы не терпели. А Торин мне сейчас предлагал какое-нибудь длинное одеяние небесного цвета, украшенное самоцветами и гипюром? Ну, самое то для похода... Мне не нравилось, что он называл меня «леди», но черт, наверное, подобное обращение было не так плохо: опять же, это выдерживало дистанцию между нами. — С каких пор горные тролли заходят так далеко на юг? Я не сразу сориентировалась, что ответить, но вовремя посмотрела на гнома и поняла, что вопрос ко мне не имел никакого отношения. Торин погрузился в раздумья, как-то очень быстро позабыв о моем присутствии, и вскинул голову только тогда, когда со стороны лагеря донесся непонятный шум. У меня это вызвало панику, и появилось желание найти где-нибудь одеяло и залезть под него. Благо, хоть я была не одна. Положив руку на эфес меча, гном с осторожностью пошел обратно. Я старалась идти с ним чуть ли не след в след, постоянно оглядывалась и ожидала, что враги ни с того ни с сего выпрыгнут из-под коряги. В книге ничего подобного не было... и отряд, встретив по пути эльфов, спокойно добрался до Ривенделла. Но в книге и меня-то не было. — Торин, — от страха я опять забыла обо всех правилах приличия, — что делать, если на них напали? — Я не слышал звуков битвы, — шепотом ответил Оукеншильд. — Но если там враги, а не друзья... прячьтесь. Вот, мы практически вышли на поляну, мое сердце практически вырвалось наружу, когда гном вытянул руку, преграждая мне путь. Потом приложил палец к губам и выглянул из-за деревьев. Я услышала облегченный вздох: значит, не нужно будет спасаться бегством. Хотя... нет, отбой. В этом решительно не было ничего хорошего. На поляне стояли сани с запряженными кроликами (ни у одного я не нашла перчаток и карманных часов), а Гэндальф, окруженный перешептывавшимися гномами, беседовал с рослым мужчиной в шубе. Заметив нас, маг прервал разговор и чинно произнес: — Торин, позвольте вам представить Радагаста Бурого. Радагаст, это предводитель нашего отряда, Торин Оукеншильд, и леди Ниэнор. Она чародейка и может видеть, что нас ждет впереди. Нужно было срочно поговорить с Торином. Если отряд встретил Радагаста, а не эльфов, которые должны были проводить нас до Ривенделла, то... Неужели сейчас нападет Азог со своими волколаками? — Леди, — Радагаст приподнял шапку, и оказалось, что у него на макушке было свито гнездо. Я поклонилась, а дрожь в ногах все не проходила. Азог... А я боялась каких-то пауков в лесной чаще! Вот дура!