***
— Ты преследуешь меня? Гарри споткнулся, холодный апрельский ветер окутал его кожу. Его пальцы начинали замерзать. Он повернулся на своих каблуках, услышав знакомый голос, тот же голос, который он слышал в туалете. Блять. Луи. Поднять свой взгляд и посмотреть на Луи оказалось сложнее, чем ожидал Гарри. Он отказывался чувствовать симпатию к тому, кому подавали все в голубом блюдечке, к тому, с кем он переспал на заднем сиденье своей машины. — Я не… — Спасибо, что вернул мне пальто. Ты не должен был этого делать, — небрежно сказал Луи, увеличивая в своем голосе презрение. Его лодыжки были скрещены, пока спиной он облокачивался на стену здания, зажжённая сигарета тлела в его пальцах, а рукав рубашки был грязный. Гарри ненавидел себя за желание вонзиться зубами в бронзовую кожу Луи, за желание оставить на его оголенных лодыжках несколько синяков от своих пальцев. Может быть Гарри был таким же плохим человеком, как Луи. — Должен был, — ответил Гарри, отказываясь ругаться с Луи, который как раз этого хотел. Хотя Гарри тоже чувствовал раздражение. Только потому, что у него не было столько денег, как у Луи, не значило, что он бы оставил себе то, что ему не принадлежало. — Это ведь не мое пальто, не так ли? В тот момент Гарри тоже захотел покурить, потому что так, его руки были бы заняты хоть чем-нибудь, а не висели бы просто по бокам. — Тем не менее, я про него даже не вспомнил. У меня целая куча таких же, — Луи обхватил сигарету губами, и его щеки втянулись. Брови были нахмурены, и весь его вид кричал о том, что он лучше Гарри. Не в первый раз Гарри ошибся в том, что думал, что в глазах Луи было что-то большее. Теперь он знал это. Знал, что Луи был всего лишь избалованным, эгоистичным мудаком, который ожидал, что весь мир будет у его ног, а когда все шло не так, как ему хотелось, он жалел себя. — Тем более, слишком маленький размер для меня, — сказал Гарри, потому что ему как-то хотелось задеть Луи, ведь парни вроде него всегда переживали по поводу своего роста. Дым выскользнул из его рта, а щеки порозовели. — По крайней мере, мне не надо покупать одежду в магазинах для великанов. Бинго. Черт, он был таким очевидным. Гарри не смог остановить себя. Он засмеялся. Согнувшись в талии и хлопая себя по коленкам, он начал смеяться, потому что Луи был таким рассерженным и сбитым с толка. Он не понимал, почему Гарри не обиделся на его замечание, но Гарри вдруг вспомнил, как своим языком входил в его задницу. Черт. Это не должно было повториться. Никогда. Потому что встреча с Луи не была судьбой. Это было просто нелепым стечением обстоятельств, после которого они оба немного разрушились. Он заслуживал лучшего, кого-то лучше, чем этот бездушный парень, несмотря на то, каким страстным он был. Несмотря на то, как чувствовал себя Гарри, находясь с ним в тот момент в машине. После того, как пелена исчезла с его глаз, он смог увидеть, что Луи был лишь черствым придурком. Не достоин, даже несмотря на то, что Гарри хотел прислонить его к стене и вдохнуть в себя дым из его рта. Луи был прав. Это был просто секс, и Гарри был слишком наивен, чтобы думать о том, что это было чем-то большим. — Ты ведь ненормальный, ведь так? Нужно быть сумасшедшим, чтобы носить такую шляпу. Гарри выпрямился и поправил свою шляпу. Ему было интересно, почему же Луи все еще стоял и разговаривал с ним, если в его глазах Гарри был таким ужасным. — Тогда почему ты все еще разговариваешь со мной? — Хочу узнать, почему ты здесь, — ответил Луи, будто Гарри не понимал этого. — У меня была встреча. И тебя она не касается, — Гарри сделал шаг назад. Потому что единственным его желанием было держаться как можно дальше от Луи. Хоть он и презирал его, тело Гарри все равно не слушалось и хотело быть ближе к этому самодовольному парню. — Я определенно тебя не преследовал. — Встреча с мистером Остином, — сказал Луи, сделав довольно смешной акцент на имени. После чего Луи отошел от стены. — Насчет чего? — Почему бы тебе не спросить об этом у него? — еще один шаг назад. Луи сделал один шаг вперед, бросая докуренную сигарету на землю. Пепел от сигареты разлетелся по серому бетону. — Я лучше спрошу тебя. Гарри попытался думать о чем-нибудь другом, но он поймал взгляд Луи, который был направлен на его губы. Тогда Гарри вспомнил, как Луи наклонялся к нему тогда в машине, задевая своим дыханием розовые губы. Даже если у него нет парня, он все еще придурок. Что, блять, не так с тобой? Что, блять, не так с ним? — Спасибо, но нет, — Гарри снова отошел назад, решив послушать свой мозг, а не свой член. Он никогда не отличался силой воли. Луи облизал свои губы, делая еще один шаг вперед, и Гарри заволновался, осторожно наблюдая за парнем и абсолютно не понимая его. Гарри не мог отвести взгляд, чувствовал себя загнанным в угол, потому что Луи пытался расспросить его и выглядел так, будто хотел укусить. — Ты… Это… Ты мусоришь, — заикаясь, произнес Гарри. В его голове всплыли воспоминания, как Луи обдавал своим дыханием его член. Луи нахмурился, его рука упала вниз, будто он сам кое-что вспомнил. — Ты собираешься отвечать на мой вопрос или так и будешь вякать о сохранении окружающей среды? — он многозначительно посмотрел вокруг себя, убеждаясь, что они одни. Они ввязались в молчаливую битву, тело Гарри было напряжено, и он был готов огрызаться. Он просто хотел… Хотел схватить Луи за талию, разрываясь между тем, чтобы укусить его за шею или же отбросить от себя, потому что он был очень близко. Так близко, что его одеколон щекотал нос Гарри каждый раз, когда дул ветерок. Больше всего Гарри не хотел разговаривать с ним, даже о работе. Он уже даже не был уверен в том, что хотел работать в месте, где работал Луи, ведь ему придется встречаться с ним каждый день. Похуй на это. Он проклянет себя, если позволит Луи разрушить себя. — Почему тебя это вообще беспокоит? Щеки Луи снова порозовели. — Ты прав. Мне наплевать. То, что мы трахнулись один раз ничего не значит. Мы никто друг для друга. В штанах Гарри завибрировал телефон. Он прервал зрительный контакт, доставая телефон из кармана. Почему он позволил Луи подойти так близко к себе? — Я должен… — неловко сказал он, проклиная себя за то, что снова заговорил с Луи. Почему он просто не мог заткнуться и забыть о нем, не впутывая в это дело свои чувства? Почему он просто не мог… Перестать беспокоиться об этом? Гарри почти поднес телефон к уху, когда плечи Луи дернулись, будто показывая, что ему все равно. Да, Гарри сделал правильный выбор. Хватит отдавать свое сердце в руки, которые могли разрушить его, даже не беспокоясь об этом.***
— Ты должен был видеть его глупую шляпу… — Глупую? — спросил Зейн, закидывая себе в рот попкорн. — Да! — Луи еле сдерживал себя, чтобы не высыпать всю тарелку попкорна Зейну на голову. Потому что Зейн смотрел на него так, будто читал все мысли и эмоции Луи. — Перестань смотреть на меня так. Зейн пожал плечами, жуя в тишине и наблюдая за лицом Луи, на которое падало свечение от телевизора. — Не могу остановиться. Минетные губки взбудоражили твой разум. Это забавно. — Он мне не нравится. — Разве я говорил, что он тебе нравится? — спросил Зейн, поднимая брови. — Ты подразумевал это, — Луи набил свой рот попкорном, чтобы больше ничего не говорить. Гарри, действительно, невозможно было забыть. Его и его глупую шляпу, и его запах, который учуял Луи, когда подошел слишком близко. Он не хотел этого, но его тело не слушалось. И потом он просто рассмеялся Луи в лицо, будто он был какой-то шуткой. Мы никто друг для друга. Луи плюхнулся в свое кресло, игнорируя укол совести. Скорее всего, он был слишком груб, несмотря на то, что он имел это в виду. Он отказался чувствовать угрызения совести, потому что это влияло на его гордость. Гарри был никем, но он был незабываем. — Знаешь, ты всегда так делаешь, — Зейн смотрел в экран телевизора, на его пальце блестело семейное кольцо. — Притворяешься, будто заинтересоваться кем-то — это конец света. Как будто, тебе это совсем не нужно. Это нормально — позволить себе заинтересоваться кем-то на некоторое время. — Мне нравишься ты. И мне уже этого достаточно. С другим я просто не справлюсь, — Луи забрал миску с попкорном у Зейна и прислонил ее ближе к своей груди. — Полагаю, что мне повезло. Ведь я стал твоим другом задолго до того, как ты стал богатеньким придурком, — сказал Зейн, позволяя улыбке играть на его губах. — К тому же, это не считается. — Не считается?! — Луи обиженно бросил в Зейна подушку. — И ты спрашиваешь, почему у меня есть проблемы с доверием. Зейн закатил глаза: его обычный ответ на драматичное поведение Луи. — Ты знаешь, что я не это имел в виду. Конечно же, это считается. Я говорю… Я бы хотел видеть тебя счастливым. Знаешь, по-настоящему счастливым. А не счастливым из-за того, что ты купил себе зеркало с приложением Фейсбука на нем. — Должен тебе сказать, что это зеркало действительно делает меня счастливым. Не то что бы Луи боялся обязательств. Он просто не хотел отношений прямо сейчас. Он никогда не встречал никого, с кем бы ему захотелось встречаться, с кем бы ему захотелось провести остаток жизни. Просто он не видел смысла в том, чтобы встречаться с кем-то. Какой в этом смысл? Съехаться вместе и завести семью? Он бы все равно, как всегда, облажался, и в процессе причинил бы кому-нибудь боль. Он не хотел брать на себя такую ответственность. — Я все равно не хочу встречаться с кем-то. Какой в этом смысл? Если я хочу заняться сексом, я просто иду в клуб. Если я хочу обниматься, то у меня есть ты. Это ведь идеально. — Не все отношения обречены на провал, Лу. — Я не такой наивный, чтобы думать так, — сказал он, намекая на то, что ему необходимо было сменить тему. Он не хотел говорить о своих чувствах и своей дальнейшей жизни, которую он проведет в гордом одиночестве, в окружении собак. Если так правда случится, то его отец перевернется в гробу. Потому что он был любителем кошек. — Отношения не для меня. Мне нравится моя жизнь такой, какая она есть сейчас. Мне большего не надо, спасибо. Раздраженный вздох Зейна совсем не удивил Луи. Он ждал его. — Ты имеешь в виду, когда ты держишь все под контролем. Даже свои чувства, — произнес Зейн. — Точно, — Луи толкнул своей ногой ногу Зейна. — А теперь заканчивай с этими разговорами и давай выясним, сколько попкорна я смогу засунуть себе в рот.***
Они нашли новую соседку по комнате. Гарри должен был знать, что она будет ходячей неприятностью в тот момент, когда она только пришла к ним. Элла еще соблазнительно посмотрела на Найла, а тот, в свою очередь, дерзко ухмылялся, пытаясь жевать бутерброд. Но Гарри был слишком слаб в тот день, и факт того, что Луи Томлинсон был так близко к нему, и что они дышали одним воздухом, очень сильно отвлекал его. Боже, он же знал, что Найл не был сильным звеном. Он должен был знать это до того момента, когда он вошел в квартиру и обнаружил их трахающихся на кухонном столе. Пакеты сразу же выпали из рук Гарри, и из пакетов покатились апельсины. — Только уберите все после себя! С хлоркой! — вскрикнул Гарри и попятился в свою комнату, прикрывая глаза. В них вообще было что-нибудь святое? Через секунду дверь в комнате закрылась, и Гарри через стену услышал смешки и возобновившиеся стоны. Казалось, что их новая сожительница не имела никакого стыда. Гарри совершил большую, очень большую ошибку.***
Гарри не спал нормально в течение трех дней. Он лежал на боку, прижимая к своему уху подушку, и удивлялся выносливости Найла, который уже третью ночь подряд производил впечатление на Эллу, показывая ей свои сексуальные возможности. Не стоит напоминать, что стены их квартире были тонкими, и Гарри слышал каждый их половой акт поздно ночью. Он был взбешен, особенно из-за того, что на следующее утро ему необходимо было снова встретиться с Чарльзом. Это не значило, что он хотел увидеть Луи снова, и вообще, зачем ему вообще думать об этом? Луи был одной сплошной проблемой, с поднятыми бровями, тонкими губами и выпирающими ключицами, на которых Гарри хотел оставить синяки от своих пальцев, понимая, насколько ужасным было его желание. Таким же ужасным, как возможность Луи проникнуть под его кожу. Кожа, кожа, кожа. Мягкая и сладкая, как карамель, и нет. Он не собирался делать этого. Он не собирался думать о Луи, не собирался вспоминать, как руками он проводил по пенису Гарри, как широко он расставлял свои ноги, своими бедрами помогая Гарри входить глубже. Как позволил Гарри подумать о том, что это было больше, чем просто секс. Но это был просто секс. Несмотря на то, что Гарри терпеть не мог таких, как Луи – Луи, который за всю свою жизнь не работал и дня, который думал, что он был выше всего этого, выше Гарри. Луи, который надевал свой костюм, прищуривал глаза и прикусывал язык. Несмотря на все это, Гарри почувствовал, как его член дернулся, когда в его памяти всплыл образ нахального парня. Дерьмо. Почему все не могло быть по-другому? Почему они просто не могли подходить друг друг так же идеально, как их тела подходили друг другу. Почему личная жизнь Гарри всегда была вверх тормашками? Стоны в соседней комнате прекратились, и Гарри лег на спину, смотря в потолок и обнимая свой плед двумя руками. Каждый раз, когда он двигался или даже дышал, ему становилось все труднее перестать думать о Луи. Причем картинки в его голове совсем не помогали всей ситуации. Он думал о запахе Луи, который, казалось, навсегда засел у Гарри в носовых рецепторах. Запах сигарет вперемешку со сногсшибательным парфюмом, который учуял Гарри, когда Луи вторгся в его личное пространство. Гарри всегда ненавидел запах сигарет, но в тот момент он был готов прижаться к парню ближе и облизать его губы, чтобы почувствовать этот запах. Облизать его всего. Он думал над тем, что бы могло быть, если бы Луи был немного проще, добрее и снисходительнее. И если бы у него не было парня.. Гарри бы толкнул его к стене в своей квартире и по очереди бы стал расстегивать пуговицы на его рубашке, целуя его торс, пока бы он не оказался на коленях. Луи бы внимательно следил за каждым его движением, тяжело дышал через рот. Он бы схватил пальцами кудрявые волосы, чтобы держать парня ближе к себе. Гарри бы целовал живот Луи, целуя его до тех пор, пока бы его мышцы не напряглись под острым языком кудрявого парня. — Просто возьми его в рот, — сказал бы Луи нетерпеливо и немного властно. Эта мысль не должна была возбуждать Гарри, но он возбудился больше, чем когда-либо. Когда Гарри обнаружил, что он поглаживал свой член через трусы, то понял, что снова проиграл эту битву. Просто один раз. Последний раз. Для того, чтобы выкинуть его из памяти. Последний раз, и все закончится. Он отбросил от себя одеяло, его кожа была слишком натянутой, слишком горячей. Он провел пальцами по своему голому животу, стаскивая боксеры до колен. Он не прикасался к себе, просто провел пальцами по своему лобку, закусывая нижнюю губу, чтобы не застонать. Луи бы не позволил ему прикасаться к самому себе, он бы схватил Гарри за волосы и приблизил бы его лицо к своему паху. — Отсоси мне, — сказал бы Луи. Гарри бы дразнился, покусывая его живот, после чего прикоснулся бы губами к члену Луи через его джинсы, пока парень над ним терял бы свое самообладание. Ему не терпелось прикоснуться к себе, он был так возбужден. Ему пришлось провести своими пальцами по внутренней стороне бедра, костяшками пальцев задевая свои яички. Он тяжело сглотнул, представляя, как бы зубами он расстегнул ширинку на джинсах Луи. Как ни странно, Гарри совсем не чувствовал вины: просто ночью, когда вся кровь приливает к твоему члену, очень сложно чувствовать угрызения совести. Он хотел стащить с Луи штаны вместе с его трусами, наблюдая, как головка его члена зацепилась бы об трусы, после чего бы возникла перед лицом Гарри, блистая от естественной смазки. Он бы слизал ее, просто, чтобы ощутить вкус, потом бы он обернул свои губы вокруг его головки, играясь своим языком, слушая ругательства Луи и ощущая его пальцы в своих волосах. Затем, наконец, он бы открыл свой рот и начал посасывать внутреннюю сторону бедер Луи, пальцами проводя по его члену, и играясь с головкой. Гарри был влажным, дергался от каждого прикосновения к своему члену, ему пришлось положить подушку на свое лицо, чтобы кусать ее каждый раз, когда ему захочется застонать. — Блять, как хорошо, — прошептал бы Луи тихим сорванным голосом. Его бедра бы дергались все сильнее и сильнее, и он бы все глубже толкался своим членом в рот Гарри, прямо до задней стенки его горла, так глубоко, что у Гарри бы выступили слезы на глазах. — Тебе нравится это, да? Нравится сосать мой член. Гарри тяжело выдохнул в подушку, после чего схватил себя у основания, большим пальцем проводя по длине своего члена. Он был таким чувствительным, и ему казалось, что он распадался каждый раз, когда его бедра дергались. Да, ему нравилось брать член Луи в свой рот. — Давай, детка. Ты можешь взять глубже, я знаю, ты можешь. Да, блять, да. Я могу, еще как могу. Он почти ощущал пальцы Луи в своих волосах, которые заставляли Гарри принять его глубже. Так глубоко, чтобы Гарри своим носом уткнулся Луи в живот. Его пальцы прочесывали его волосы, двигая его ближе, ближе, ближе. — Не кончай раньше меня. Гарри жалобно захныкал, размазывая естественную смазку по своему члену, вверх и вниз, по всей длине. Ему было так хорошо. Он бы отсасывал Луи так хорошо, как только мог. Обхватывал бы губами его член, заглатывал бы его до основания, выписывая языком различные узоры. — Блять, да, да, да. Я близко, Гарри, пожалуйста, — заскулил бы Луи, когда почувствовал, как нос Гарри коснулся его живота. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. — Давай, кончи для меня. Белая горячая волна пронеслась в его животе и вырвалась наружу, когда Гарри продолжал дрочить себе, сильно зажмуривая глаза. Его трясло, пока он продолжал кончать, обещая себе, что это было в последний раз. Он вздохнул, собирая себя по кусочкам и чувствуя стыд. Его правую ногу свело судорогой от бешеного оргазма, и Гарри прикусил подушку, чтобы не закричать. Просто нахуй все. Серьезно.***
На следующее утро Гарри вышел в гостиную, и пожелал доброго утра Найлу и Элле, которые доедали остатки пиццы. Гарри было интересно, слышали ли они его прошлой ночью. — Хорошо спалось? — спросил Найл, его улыбка выглядела подозрительной. — Не совсем, — ответил Гарри, избегая взгляд Найла. — Вам двоим нужно быть чуть тише. Некоторым из нас нужен нормальный сон. — Мы слышали, что ты был не против таких звуков, — сказал Найл, и Элла хихикнула. — Я не… — выпалил Гарри. Его уши покраснели. — Я просто… Я… — Дрочил, — ответила Элла, сделав грубый жест рукой. Гарри сожалел, что не нашел другого сожителя. Теперь он будто жил с двумя Найлами. — Я думал о Луи, а не др… — Гарри прикрыл свой рот и ушел на кухню под их смешки.***
Когда у Луи появлялся новый любовник, он всегда придерживался двух правил. Первое — предохраняться, второе — не спать с кем-то более одного раза. Он не хотел давать кому-то ложные надежды. Забавно, как второе правило быстро подалось сомнению, когда Луи буквально вскочил в лифт после обеда, замечая в нем Гарри Стайлса, который ошеломленным взглядом посмотрел на него из-под своей глупой шляпы. Через секунду Гарри сделал незаинтересованный вид. Мне наплевать. Он не достоин этого. Луи прислушивался к своему внутреннему голосу, но ему было трудно сосредоточиться, потому что у Гарри на рубашке были расстегнуты три верхние пуговицы, а на его шее висели две нелепые цепочки, которые касались его ключиц, на которых больше не было следов от укусов Луи. Луи снова захотелось укусить его, пройтись зубами по чувствительным соскам Гарри, запустить свои пальцы в его волосы, пройтись ладонями по его широким плечам и собрать клок волос в кулак, чтобы потянуть на себя и избавиться от невероятной страсти, которую Гарри пробуждал в нем. Соберись. Луи понял, что все это время просто стоял и пялился на него, пока кто-то, заходивший в лифт, не задел его плечом. Луи быстро пришел в себя и повернулся к Гарри спиной, двигаясь, когда больше людей стало заходить в лифт, в надежде вовремя вернуться на свое рабочее место после обеденного перерыва. Он отошел назад, наступая на чьи-то туфли. — Простите, — хотел сказать он, когда знакомые пальцы обхватили его, чтобы удержать на месте. Мимолетное касание к его бедрам, один палец задел его тазобедренную кость, пока другая рука касалась его предплечья. К сожалению, пальцы исчезли так быстро, будто кожа Луи была огненной и приносила боль. Он подвинулся немного вперед, молясь о том, чтобы лифт остановился прежде, чем он смог сделать что-нибудь глупое. Например, он мог схватить руку Гарри и положить ее на свой пах прямо при всех этих людях. Лифт открылся на следующем этаже, где располагался кафетерий. Еще больше людей зашло в лифт. Его толкнули назад, и Луи почувствовал дыхание на своей шее. Луи расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, потому что ему стало очень жарко стоять тут и смотреть на номер этажей, по которым они медленно поднимались. — Извините, — произнесла женщина, которая неожиданно протиснулась к нему и ненароком толкнула его прямо на Гарри. Луи, блять, мог чувствовать его запах, весенний запах вперемешку с ванилью, который заставлял Луи повернуться к Гарри лицом и начать обнюхивать его, как чертова собака. Грудь Гарри была такой же плоской и сильной, какой Луи помнил ее, и холодная бляшка от ремня, которая касалась оголенной поясницы Луи, была последней каплей. Луи прикусил кончик своего языка, притворяясь, что музыка в лифте играла слишком громко, чтобы он мог услышать сдавленные вздохи позади себя, будто Гарри тоже ощущал это. Сексуальное напряжение, каждый раз, когда они касались друг друга. Возникшее, возможно, из-за взаимной неприязни. — Не мог бы ты, — сломленным голосом прошептал Гарри прямо в ухо Луи. Томлинсон почувствовал его мятное дыхание и глубокий шёпот, которые заставили его пошатнуться на месте и сильнее вдавиться спиной в грудь Гарри. — Подвинуться немного? Он бы мог, но это сложно. — Разве здесь есть свободное пространство, чтобы я подвинулся, — сквозь зубы прошипел Томлинсон, руками прикрывая свой пах, потому что его член начал возбуждаться, как у тринадцатилетнего мальчика, который в первый раз посмотрел порно. Не только у него возникло возбуждение. Дыхание Гарри стало еще глубже, когда кто-то случайно толкнул Луи еще ближе, и задница Томлинсона оказалась прямо около паха Гарри. Луи, как бы случайно, позволил себе еще раз толкнуться задницей в пах Гарри. Попробуй теперь меня забыть. Внезапно Гарри схватил Луи за запястье, его пальцы дрожали. — Подвинься, — сердито прошептал он, отпуская запястье парня. — Пожалуйста. Когда большинство людей вышло на пятнадцатом этаже, Луи смог отодвинуться и не мучить Гарри. Жаль. Ему понравилось то, как Гарри умоляюще шептал ему подвинуться. Гарри выдохнул с дрожью, когда больше не был загнан в угол. Никто из них больше не заговорил. Когда лифт остановился на семнадцатом этаже, Луи мог слышать, как Гарри последовал за ним, мог ощущать то напряжение, которое исходило от тела Гарри, и которое заставляло Луи гореть изнутри. Он посмотрел на него через плечо, задерживая свой взгляд слишком долго и наблюдая, как Гарри своими большими руками прикрывал свой пах, держа шапку. Он посмотрел на Луи и покраснел. — Ты сделал это специально. Невинная усмешка коснулась губ Луи. — Может да. Может нет. — Что с тобой не так? Что ты вообще вытворяешь? — спросил Гарри. — Я не твоя ебанная игрушка, чтобы ты играл мной. Луи бы никогда не признал того, что этот вопрос заставил его нахмуриться. Он не хотел, чтобы Гарри понимал это так. Это было просто… Весело, ведь так. Заставить Гарри потерять контроль, заставить его реагировать. Потому что когда Луи вошел в лифт, Гарри сразу же сделал незаинтересованное выражение лица, а Луи не любил, когда его игнорировали. — Ты был намного веселее, когда был голым на заднем сиденье своей машины. Гарри бешено посмотрел вокруг себя, боясь, что кто-то подслушивал, и блять, неужели он правда собирался работать здесь? Луи отказывался проводить с ним много часов в закрытом помещении, боясь быть отвлеченным его дурацкими кудрями. Ему нужен был здравый ум. — Ты тоже вообще-то был там, — пробубнил Гарри, достаточно слышно, чтобы Луи услышал. — Поверить не могу, что я думал, что ты… Неважно. Прежде чем Луи смог собраться с мыслями, Гарри уже далеко ушел.***
— Почему я? — спросил Гарри, ожидая пока Чарльз отложит свою ручку и посмотрит на него. Он сидел напротив мужчины, смотря на контракты, лежащие на столе. Три контракта: публикация, менеджмент и запись. У Гарри голова шла кругом, потому что даже отец Софи, который был главным спонсором какой-то музыкальной программы, сказал, что Гарри был не лучшим вариантом. А сейчас Гарри собирался подписать настоящий контракт, и он совсем этого не понимал. Не понимал, как книгу на японском языке. Или не понимал, зачем Луи вел себя так. После того момента в лифте ему пришлось пойти в туалет, чтобы ополоснуть свое лицо холодной водой и выкинуть из своей головы то ощущение, которое возникло у него в тот момент, когда Луи вжимался своей задницей ему в пах. Гарри запретил этому отвлекать его от того, что действительно было важно. Луи был таким придурком. Приоритеты, Гарри. — Ты напрашиваешься на комплименты? — спросил Чарльз с сарказмом. — Возможно. Вы собираетесь похвалить меня? — Гарри показал ему свою самую очаровательную улыбку, обнажая свою ямочку на левой щеке. Он не мог поверить в то, что сделал это. Он подписал договор, который, возможно, также заберет его душу, но отец Софи дал ему зеленый свет, когда Гарри рассказал ему об этом, поэтому парень был чертовски взволнован, смотря на мужчину перед собой и удивляясь, почему он? Чарльз откинулся на спинку своего стула, смотря на парня уверенным взглядом. Гарри пришлось спрятать дрожащие руки под стол, чтобы мужчина не заметил этого. — Для этого много причин, Гарри, — его кресло скрипнуло, когда мужчина двинулся. — Ты не идеальный, совсем нет. Ты не лучший певец, из всех, что я видел. Твоя игра на гитаре оставляет желать лучшего… Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос, но Чарльз поднял свои брови вверх, призывая его пока воздержаться от вопросов. — У тебя есть потенциал. Что-то… Очарование? Харизма, сценическое обаяние и аутентичность. Ты пишешь свой собственный материал и выкладываешься по полной, выступая на сцене. У меня такое ощущение, что тебе не важно, где ты выступаешь: в клубе, где аудитория составляет пятьдесят человек или на арене, — произнес Чарльз, смотря Гарри в глаза. — Я не буду врать. Также помогает твоя красивая внешность. Ты словно… Негранёный алмаз, понимаешь. И я очень давно не был так заинтересован кем-то, чтобы во мне появилось желание отполировать кого-то. Гарри чувствовал, как его улыбка становилась все шире, и он прикусывал кончика своего языка. — Я надеюсь, что вы имеете это не в буквальном смысле. — Нахально, — Чарльз ухмыльнулся, качая головой. — То есть, я могу предположить, что тебя интересуют парни? — Я – гей, — сказал Гарри так просто, будто так и надо было. Он никогда не находил в своей ориентации чего-то постыдного, и никогда не хотел скрывать ее. — Надеюсь, что это не будет проблемой? — Хочешь ты, чтобы кто-нибудь знал об этом или нет — зависит от тебя. Просто держись подальше от несовершеннолетних и проституток. И, что более важное, не попадайся. Это плохо скажется на имидже. Будто… Ты убил кого-то и уничтожил доказательства, будто этого и никогда не было, — он сказал это так, будто это было в порядке вещей, как-то безэмоционально и почти бездушно. Будто кто-то уже имел опыт в том, чтобы избавляться от тел. Гарри было комфортно, что именно Чарльз был на его стороне. — Если же ты решишь рассказать, то в первую очередь сообщи это своим помощникам. Назначь себе правую руку. Она заранее должна быть в курсе всего, что может выставить тебя в плохом свете. Если, вдруг, ты налажаешь, то нам понадобится некоторое время, чтобы провернуть все в твою пользу, заплатить СМИ и все остальное. Но тебе пока не следует об этом переживать. У нас впереди много записей, после чего мы сможем начать создавать шум вокруг тебя. Много записей. Боже, он собирался сделать это. Все было реальным и случалось именно с ним. И даже если его записи окажутся провальными, и его диски будут покупать за пару долларов, он будет знать, что хотя бы пытался. — Готов встретиться с некоторыми людьми из твоей команды? — спросил Чарльз. — Готов. Его пиар-менеджер — Карен, высокая, темнокожая женщина сорока пяти лет. На вид строгая, но очень приятная. Но не она выбила весь воздух из легких Гарри. Прямо рядом с ней, облокотившись на стол, стоял Луи. Его испуганные глаза смотрели прямо в глаза Гарри. Луи пришлось тяжело сглотнуть, и Гарри сделал то же самое, чувствуя что-то тяжелое в своем животе. Он мог заговорить намного раньше.