***
Лиам съехал от них два дня спустя, и Найлу с Гарри пришлось взять на себя дополнительные расходы на оплату квартиры. Они не хотели искать себе нового сожителя, но это означало, что им пришлось бы тратить еще больше денег за квартиру, поэтому они решили начать поиски подходящего человека. Даже, несмотря на то, что Гарри так устал в последнее время, что мог заснуть в любом месте. Вчера он задремал в душе, а неделю назад уснул в комнате ожидания у своего дантиста. — Ты дома? — крикнул Гарри, как только вошел в квартиру, снимая свои ботинки. Они уже были старыми и потертыми, но Гарри отказывался покупать новые ботинки, хотя Найл постоянно заставлял его. Эта пара была его любимой. Нет ответа. Найла не было дома. Гарри устало потер рукой лицо, чувствуя запах дыма на одежде и в волосах. Он действительно нуждался в душе, но без Найла, который всегда спасал его и тащил в душ, Гарри понимал, что просто уснет на месте. Все было бы гораздо лучше, если бы кто-то смог помыть ему волосы, уложить в кровать, сделать массаж ног и прижаться к нему спиной. Может быть ему стоило дать объявление: Ищу милого парня для обнимашек, массажа и минета. Должен любить котят и детей. В конце концов, у него все равно была всего двухпроцентная возможность того, что кто-то бы смог ему ответить. И дело было не в том, что он не мог найти кого-нибудь. Только за один вечер в баре ему оставили свои номера четыре человека, и одним из них был парень, правда он был слишком настойчивым, а это качество не входило в список Гарри, по критериям которого он искал свою родственную душу. Он составил этот список, когда ему было 16, в то время, когда он был еще более наивным, но эта наивность все еще часто проявлялась в нем сейчас. Гарри был сентиментальным нытиком, который вклеивал разные стихотворения в свой дневник, который он нашел под кроватью в своем доме, когда ездил на Рождество. Он также нашел там коробку из-под обуви, в которой хранились его старые стихотворения. Он стянул с себя свои джинсы и поплёлся в спальню, пытаясь держать глаза открытыми. Он выбросил все бумажки с номерами в мусорное ведро, которое стояло под его столом. Скоро. Это оправдает себя. Он уснул, представляя задымленный бар и голубые глаза, исчезающие в толпе.***
— Ты можешь сделать это, — Гарри лежал лицом на подушке, чувствуя прожигающий взгляд Найла на своей макушке, который так и не смог заставить его подняться с кровати. — Что с тобой? — Ничего, — кроме того, что Найл не дал ему выспаться и того, что Гарри просто… Сдался. — Я устал. Гарри ощутил, как матрас прогнулся под ним и через секунду он почувствовал теплую ладонь Найла на своей спине, которая поглаживала ее, даруя Гарри чувство комфорта и некой вины. Он просто не мог. — Я знаю это, — сказал Найл, используя свой внутренний голос. Видимо, он понял, что Гарри достиг дна. – Но, Гарри, дружище, вот почему ты здесь. Вот почему мы переехали сюда, помнишь? — Да, хорошо, — сказал Гарри грубым голосом, будто песок покрывал его глотку. — Прошло уже больше года и ничего не поменялось. Может, я просто… Может, во мне нет того, что нужно. — Так, если ты сейчас же не поднимешь свою задницу и не поднимешься с кровати, то я пну тебя под зад. — Не притворяйся, будто тебе не нравится видеть меня обнаженным, — пробубнил Гарри. Найл фыркнул и запустил свою руку в кудряшки Гарри. Видимо, Найл не знал Гарри так хорошо, как думал, потому что, если бы он знал, то не стал бы зарываться ладонью в его волосы, потому что это являлось самым действенным способом усыпить Гарри. — Давай, Гарри. Мы обещали, что мы сыграем, да? Ты хочешь нарушить свое обещание? Какое это имело значение? Разве его обещания имели значения, когда, возможно, вместо них могли пригласить еще многих людей, которые так же мечтали пробиться куда-нибудь. Только после всего их бы даже не поблагодарили, сказав, что они жили несбыточной мечтой. — Не делай этого из-за того, что ты пытаешься пробиться куда-нибудь, — сказал Найл, зажимая кудри Гарри. — Делай это, потому что ты любишь это. Гарри выдохнул в подушку. Его суставы болели от того, что весь день он провел на ногах, его веки закрывались из-за нехватки нормального сна и беспокойных ночей, в течение которых он думал о том, что сейчас он занимался тем, чем мог. Думал о том, что он проведет свою жизнь в полном одиночестве, не делая ничего, кроме жонглирования бутылками. Но Найл был прав. Может, ему пора было просто прекратить думать, подняться и вспомнить, почему он уехал из своего родного города. Может, все, чем он занимался было достойным. Его сломанная машина, переспелые бананы, куча грязного белья, с которой он не мог разобраться. Вечный запах дыма от сигарет, грязная квартира с тонкими стенами и дорогие круассаны, которые он продавал в течение дня. И все для того, чтобы подняться на сцену с микрофоном в руках, почувствовать на себя взгляды людей и улететь. Он всегда жил мечтами. — Хорошо.***
Гарри сожалел о том, что он не курил. Так он бы смог хоть чем-то занять свои дрожащие руки, когда спускался со сцены, ощущая невероятный адреналин во всем теле. Это могло быть его лучшим выступлением. И так же могло быть и худшим. Тем не менее, он хотел обнять весь мир. И еще он хотел сесть за барную стойку и выпить пару рюмочек чего-нибудь крепкого, ощущая на своей шее чей-нибудь взгляд. Он прошел мимо деревянных столиков, ловя на себя взгляды людей. Он улыбнулся, показывая свою ямочку, зная, что он привлек их внимание к себе. И может быть, кто-то заинтересуется им, как музыкантом. Может быть, может быть, может быть. — Водку и тоник, пожалуйста, — сказал он бармену, хрупкой девушке с голубыми глазами, которая оказалась очень сильной, сумев поднять коробку со спиртными напитками на барную стойку. — И дольку лимона, пожалуйста. — Конечно, это будет стоить… — Я заплачу, — позади Гарри раздался голос, и его запястье охватили чьи-то пальцы. Рука была мужской. Банально. Гарри повернул свою голову, чувствуя запах дыма. — Спасибо, — ответил Гарри, в то время, как мужчина отпустил его запястье, вытаскивая из своих дорогих штанов бумажник и вытаскивая оттуда сотню долларов. Гарри замер. — Заранее говорю, что я не буду заниматься с вами сексом, только из-за того, что вы заплатили за меня. Мужчина был старше Гарри, у него было спортивное телосложение и высокий рост. Светло-коричневые волосы, седеющие в некоторых местах. Его губы растянулись в легкой улыбке. — Я никогда не плачу за секс. — Чтобы вы знали, это также включает в себя покупку напитков для незнакомцев. Я думаю, вы врете мне. — Это просто моя благодарность за твое хорошее выступление, — сказал мужчина, положив свои локти на барную стойку, после чего он отвернулся. У него был хороший профиль. Даже привлекательный. Для человека его возраста. И почему-то он казался ему знакомым. — Никогда не слышал эти песни прежде. — Они… — Гарри прочистил горло, беря в руки стакан. — Они мои. Некоторые из них написаны совсем недавно. Хоть что-то хорошее после провала с Луи. — Впечатляюще, — сказал мужчина, смотря на Гарри уверенным взглядом. — Ты часто выступаешь? — Когда могу, — ответил Гарри, отхлебнув свой напиток, чувствуя себя более уверенно. Он был благодарен за то, что мужчина не стал спрашивать о чем были написаны эти песни. — Это мечта, ведь так? Вот почему я переехал сюда. Интересно, смог ли Гарри очаровать этого мужчину, чтобы тот оплатил ему такси. Потому что Найл после концертов всегда был очень возбужден и разговаривал с людьми, у которых были сиськи. Поэтому, скорее всего, Найл уже был где-то далеко, оставив Гарри тут. Он надеялся, что когда он вернется домой, то не застанет голую задницу Найла, который будет сверху какой-нибудь девушки на их диване в гостиной. Снова. Ведь, в конце концов, Гарри каждое утро ел там свою кашу. — Шоу-бизнес может… Многие говорят, что это место, где умирают мечты. — Я не наивный. Я знаю, что все не так, как кажется на первый взгляд, — спокойно говорил Гарри, стараясь не обороняться, потому что он не был уверен, с кем именно он говорил. Гарри не мог прочитать его, не мог понять, почему тот мужчина задавал ему странные вопросы. — Я не ожидаю, что все будет шикарно. Просто это всегда было единственной вещью, которую я хочу. Единственное, в чем я хорош. Я готов много работать ради этого. Брать все хорошее и плохое, понимаете? — Не наивный. Нет, — произнес мужчина, поворачиваясь телом к Гарри. — Идеалистичный? Да. Музыканты обычно такие, я пришел, чтобы узнать вас. — Значит, вы знакомы со многими музыкантами? — спросил Гарри, наблюдая за ухмылкой мужчины. — Да. Несколько, — он поставил стакан с виски на стойку. Он даже почти не пил его. — Может, ты позвонишь мне позже, чтобы мы могли еще раз все обсудить? Он полез в свой карман еще до того, как Гарри успел открыть рот. Мужчина быстро сунул в его руку визитку. — Спасибо? — наконец сказал Гарри, опуская взгляд на визитку. — Не благодари меня пока. Незнакомец сжал его плечо, но Гарри не почувствовал этого, ощущая, что его дыхание остановилось. Чарльз Остин, Управляющая Музыкальная компания. Когда Гарри поднял взгляд, мужчины уже не было.***
— Это определенно обман, — сказал Найл, когда они вместе с Гарри сидели на своем стареньком диванчике, покрытом пледом, который когда-то Гарри сделал своими руками. Найл выхватил визитку из рук Гарри, смотря на нее так пристально, как он обычно смотрел на меню в Макдональдсе. Гарри надеялся, что Найл не собирался съесть ее. — Ну, а что, если нет? Брови Найла поползли вверх, когда он поднял визитку вверх, осматривая ее через тусклый свет в гостиной (тусклый, потому что пару лампочек перегорело еще несколько дней назад, а на покупку новых не было денег.) К тому же Гарри весьма симпатизировало интимное освещение. — Это не законопроект, Найл. — Шш, — заткнул его Найл, нюхая визитку. Ладно. Это уже было слишком. Гарри собирался забрать визитку обратно, когда Найл схватил его за запястье. — Это качественная бумага. — Я как раз собирался сказать тебе…. — Ты уверен, что это не ловушка, по заманиванию тебя в какой-нибудь эскорт-сервис? В том смысле, что у тебя длинные ноги и ямочки на щеках. Они бы могли получить за тебя пару сотен за ночь. — Пару сотен! — вскрикнул Гарри, действительно обижаясь. — Не меньше пары тысяч! — Хм, — Найл начал разглядывать его, отмечая его голые ноги и грязные волосы. Сегодня был долгий вечер, хорошо? И он через минуту собирался в душ. — Черт возьми. Возможно. — Отвали, — засмеялся Гарри и толкнул Найла в плечо, который наклонился в сторону, толкая Гарри в ответ. Гарри ногами схватил гитару Найла, которую сам же и подарил. — Разве не ты этим утром жаловался на мой негативный настрой? Где твоя вера в удачу и везение? — Я не лепрекон, если ты так до сих пор думаешь, — сказал Найл, благодарно принимая медвежьи объятия Гарри. — Управляющая музыкальная компания, Найл. — Блять, я знаю. — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, не так ли? — Может быть, ты слишком хорош, чтобы быть правдой. — Может, мы слишком хороши, — Гарри спрятал свою улыбку в плече Найла. Может быть, удача была готова повернуться к ним лицом.***
— Ты опоздал, — сказала Карен, смотря на Луи грозным взглядом из-под своих черных очков. Она сидела за своим презентабельным столом, перебирая какие-то документы, ее волосы были сильно собраны в хвост. — Простите, мне так… — Не позволяй, чтобы это случилось снова, — она поднялась со своего кожаного кресла и подошла к Луи. Она не выглядела рассерженной или злой, какими обычно бывали люди ее возраста. — Между нами, я очень надеюсь на тебя. И я очень хочу доказать Чарльзу, что он ошибается насчет тебя, поэтому не подведи меня. Он никогда не чувствовал такого. Может, потому что он был реально заинтересован в этой работе. Или, может, потому что впервые кто-то поверил в то, что за его лицом скрывается человек, который может добиться чего-то сам, а не тот, кто только обналичивает кредитку своего отца. Он бы мог назвать Карен миллион оправданий. Он бы даже мог сказать правду, которая заключалось в том, что он проспал из-за того, что у его телефона села батарейка, и Луи проснулся от оргазма, который был спровоцирован сексуальном сном с участием того кудрявого, блять, парня, которого он видел тысячу лет назад. Но Луи не хотел быть тем, кто оправдывается. — Такого больше не повторится. Я обещаю. — Хорошо, — ответила она, строго, но по-доброму. Она потрепала Луи по плечу, и ему показалось, что он смог разглядеть на ее лице легкую улыбку. — Готов к работе? Еще как. — Готов ко всему, Кей-Кей. — Никогда больше не называй меня так. — Хорошо. Оставшаяся половина дня прошла не очень хорошо. После того, как Карен загрузила его бумажной работой, попросив рассортировать все договора по датам, Луи решил выпить чай, и в маленькой кухне его толкнул какой-то сотрудник, после чего вся кружка любимого чая оказалось на белой рубашке Луи. Парень был уверен, что это не было случайностью. Оказалось, что семейственность не приветствовалась здесь. Но кто же мог подумать? Он потратил около двух часов, перебирая различные документы, и после этого его глаза ужасно зудели. Карен была на встрече, и Луи должен был разобраться с еще одним документом, из-за которого ему пришлось включить компьютер. Он нашел логин, который позволил ему зайти в архив, но не обнаружил пароля, думая о том, что Карен просто забыла оставить его. Спросив у какого-то по близости парня про пароль, Луи получил в ответ безразличное «Я не знаю». Он уже в пятый раз проводил по идеально сложенной куче контрактов, когда вспомнил про свой испачканный рукав. Может быть, ему следовало бы проверить все еще раз, чтобы убедиться в том, что он не напортачил. Или, может, ему лучше бы следовало спрятать все в стол, и сказать, что все бумаги были съедены собакой, он так раньше отмазывался от домашней работы. Просто Луи не хотел, чтобы Карен перестала доверять ему. Он поднялся, беспомощно оглядываясь вокруг себя, в надежде найти кого-нибудь, кто смог бы подсказать ему, что ему следовало делать дальше. И следовало ли вообще? Было это необходимо? Ему нужно было делать что-то еще? Он наблюдал за суетой, за звонящими телефонами и за гулом людей, которые в открытую общались между собой, конечно же, не обращая на Луи никакого внимания. Казалось, что они все знали друг друга и знали, что им нужно делать, в то время, как Луи чувствовал себя маленьким идиотом, который даже не смог включить компьютер. После того как он поймал на себе несколько сердитых взглядов, Луи вышел из-за своего стола и направился к кабинету Карен, дверь которого была все еще закрыта. Тогда он решил просто подождать. Когда он подошел к кулеру, он услышал некий обрывок разговора: "Он просто здесь прохлаждается. Надеюсь они не ждут от нас того, что мы потом будем переделывать всю работу за него, потому что я уверена, что он все перепутал." Луи даже не нужно было быть гением, чтобы понять, что речь шла о нем. Он быстро положил свой телефон в карман и направился в мужской туалет, чтобы перевести дыхание, ну, или хотя бы постараться это сделать в этой комнате. Он закрылся в пустой кабинке, пытаясь равномерно дышать и игнорировать боль в груди. Луи сразу же достал свой телефон. — Зейн, — сразу же сказал парень, когда его друг поднял трубку. — Спаси меня. — Боюсь, детка, я не могу. Занят тем, что помогаю своей маме подготовить открытие ее галереи. — Блять, прости. Я думал, что это будет завтра, — и нет, Луи не съехал вниз по стене, как какой-то неудачник, который не смог пережить парочку уничтожающих взглядов в свою сторону. Это было не в его характере. Обычно, Луи был тем, кто бросал такие взгляды. — Ты в порядке? — Да, — перебил его Луи, злясь на себя за то, что несмотря на то, что он знал Зейна очень давно, все равно иногда обижался на него. — Просто, я пролил чай на свою рубашку, и еще я не могу вспомнить пароль и еще, здесь все ненавидят меня. — Ты сын их босса. Боюсь, что для них ты не будешь золотым ребенком. А насчет рубашки, Лу, не переживай. Это всего лишь рубашка. У тебя херова туча таких же. Это была не просто рубашка. Это была Prada. Это была одна из его любимых рубашек. Мама отправила ему ее на Рождество. — Спасибо за утешение. — Послушай, Лу, не обращай внимания на уебков, хорошо? Ты всегда останешься моим золотым мальчиком, — тон голоса Зейна стал мягче, когда он произносил эти слова. Луи ухмыльнулся, прижимая колени к своей груди. — Я знал, что ты не сможешь противостоять моей заднице. — Бро, — сказал Зейн. — Твоя задница — единственное, что я хочу нарисовать. — Как одну из тех французских девушек? — Да, Роза. Луи спрятал улыбку, слушая дыхание Зейна и чувствуя себя намного лучше. — Зейн? — Да, малыш? — Как мне заставить их прекратить меня ненавидеть? Луи слышал какие-то приглушенные голоса и затем, он услышал звук закрывающейся двери, после чего голос Зейна вернулся. — Я бы сказал, что тебе должно быть срать на это, но я знаю, что тебя это беспокоит, поэтому, просто будь собой. Покажи им, что ты готов работать, а не сидеть и просто ждать, пока всю работу сделают за тебя. Это должно помочь, ведь так? Но прошел всего один день. Для этого нужно время. Луи кивнул, думая над тем, что когда-нибудь он сможет сделать что-то хорошее, не облажавшись. — Все в порядке, Лу? — Да, — прошептал Луи. Он встряхнул головой, нервно издавая смешок. — Блять, мне так неловко. Прости. — Ничего страшного, чувак. Не хочешь приехать в галерею после того как закончишь? Мы можем поехать ко мне и пересмотреть Темного рыцаря, — спросил Зейн, потому что он никогда не оставлял Луи одного в момент слабости. — Мы купим тирамису? — Конечно. Должны же мы следить за тем, чтобы твоя задница оставалась такой же большой. — Заткнись, — смеясь, ответил Луи и потер свои воспаленные глаза. Ему нужно было взять с собой очки. — Мне нужно идти. — Хорошо. Порви их всех, Мишка Бу. — Я люблю тебя, — сказал Луи. — Я тоже люблю тебя, — ухмыляясь, ответил Зейн. Когда Луи наконец поднялся с холодного пола, его задница была холодной и уставшей от долгой неподвижности. Он чувствовал себя дураком. В тот момент он считал себя стереотипным грустным парнем, который прятался от людей в туалете. Ему, блять, необходимо было собраться, потому что он никогда не давал кому-то ранить себя. Показывай свою слабость только тогда, когда она поможет тебе в достижение твоей цели. Это единственный хороший совет, который ему дал отец. Ведь сдаться легче всего, но это не решение. Возможно, он не был самым ярким или хитрым, но он был упрямым. Достаточно упрямым и решительным, чтобы хоть один раз преуспеть в чем-нибудь, чтобы потом подойти к отцу и сказать, что он ошибался насчет него. Он выскользнул из кабинки, смотря вокруг себя, чтобы убедиться в том, что он был один. Было пусто, ведь никто не должен был узнать, как он расстроен. Туалет был пустой, серый и чистый. Он положил свой телефон на раковину и подставил руки под тёплую струю воды. Его отражение в зеркале хмурилось. — Соберись, — сказал он себе, морщась от вида своих покрасневших глаз. Он вытер руки об бумажное полотенце и выкинул его. Дверь за ним закрылась, когда он вспомнил, что оставил телефон на раковине.***
Нет, Гарри был не в ужасе. Он просто был слегка напуган. Его шляпа почти слетела с головы, когда он вошел в здание, взволновано потирая свои вспотевшие ладони. Его обувь громко стучала по идеальному полу. Его направили наверх, на семнадцатый этаж, после чего он нервно ожидал в лобби, хваля себя за то, что вышел из дома на сорок минут раньше, потому что, стоя в пробке, Гарри уже успел похоронить свою единственную возможность в жизни. Нет, он не был взволнован. Вокруг него бегали девушки в фирменных пиджаках и юбках, все помещение было пропитано запахом кофе, и Гарри думал, вписался ли он в эту атмосферу. Гарри был уверен, что администратор, которая посмотрела на него в четвертый раз, сожалела о том, что сменила юбку на штаны. Гарри уже тоже начал думать о том, что ему стоило бы попросить одну юбку у Софи. Он резко вскочил на ноги, коленками задевая стол. Гарри сразу же посмотрел на девушку виноватым и извиняющимся взглядом, размахивая руками. Черт возьми, кому-нибудь следовало склеить его руки вместе. Джемма всегда говорила, что он был, как чертова мельница. — Я просто.. эм, — он пошагал в неизвестном направление, путаясь в ногах. — Мне нужно в туалет. Девушка неловко улыбнулась ему, дав понять Гарри, что она не знала, где находился ближайший туалет. Это, или тот факт, что она узнала о состоянии мочевого пузыря Гарри, смутил ее. Он понял, что запереться в кабинке туалета было ошибкой, потому что через несколько секунд кто-то влетел в комнату, разговаривая по телефону. Ну, или же с призраком, который жил в туалете. Как в Гарри Поттере. Гарри не исключал ничего. Он понял, что окончательно и бесповоротно застрял здесь, потому что если бы он захотел по-тихому смотаться отсюда, то все бы провалилось, и он бы надел столько шума, сколько не надела бы толпа слонов. К тому же, ему все еще хотелось отлить. — Как мне заставить их перестать меня ненавидеть? — тихо спросил человек в соседней кабинке. Гарри тихо выдохнул, прикрывая ладонями своим уши, потому что ему казалось, что он лезет в чью-то личную жизнь. Несмотря на то, как сильно он хотел отсюда выбраться, он решил подождать, пока этот человек уйдет и открыл свои уши, чтобы не прослушать его ухода из комнаты. Он постарался прислушаться к голосу, поднимаясь на белый унитаз и стараясь не двигаться и не издавать звука. Внутри носа неожиданно защекотало и… Нет. Нет. Гарри прижал свою руку к своему носу, сильно зажмуривая глаза, думая, что нет, блять, он не будет чихать тут. Но щекотание становилось сильнее. Затем, наконец, Гарри услышал звук открывающей кабинки, после чего последовало журчание воды, которое напомнило ему, зачем он все-таки пришел в туалет. Он не собирался ссать в штаны в туалете. Это бы было слишком иронично. Человек что-то пробубнил себе под нос, и через секунду Гарри смог услышать, как дверь в комнате закрылась. Ох, слава Богу. Он спустился на пол и быстро расстегнул свои штаны, намереваясь справить свою нужду. И, скорее всего, он действительно сделал что-то плохое, или даже ужасное, потому что когда с его губ слетел стон облегчения, и он начал ссать, дверь в комнате снова открылась. — Не могу поверить, что забыл свой чертов те… — сказал тот же самый голос, после чего немедленно замолчал. Гарри не мог перестать писать, как скаковая лошадь. Также он чихнул. Дважды. Дверь снова закрылась через несколько секунд, и Гарри надеялся, что это всего лишь было плодом его воображения.***
Если до этого Луи не был посмешищем всего офиса, то он по-любому мог стать им сейчас. Кто-то услышал его нытье в чертовом туалете, кто-то, кто бы смог сложить два плюс два и понять, что этим нытиком был Луи. Великий Луи Томлинсон, который в первый же день показал себя жалким. Ему правда нужно было уйти отсюда. Положение усугубил его отец, который стоял около стойки администратора, мимо которой надо было пройти Луи. Отец схватил его за плечи и повернул к себе лицом, молча смотря на него. — Можешь уделить мне минутку, сынок? — спросил он после неловкой минуты молчания. Парень задержал дыхание и, кивнув, поднял взгляд на него. Луи подумал о том, что отец собирался уволить его за опоздание. Дверь кабинета закрылась позади них. Луи вспомнил момент, когда он впервые увидел кабинет отца. Ему было десять лет, и его челюсть просто отпала, когда он увидел окно во всю стену, через которое он мог видеть весь центр ЛА. Теперь Луи не мог смотреть на него с тем же восторгом, как в детстве, поэтому его взгляд был сфокусирован на обуви отца. — Просто скажи это, — произнес Луи каким-то не своим, грубым голосом. Он терял контроль. Он ненавидел тот факт, что иногда ему было жаль расстраивать отца своим голосом. Наверное, это случается тогда, когда ты любишь того, кого не хочешь любить. — Знаешь, — сказал отец, соединяя ноги вместе. — Я хотел бы взять свои слова обратно. Карен сказала мне, что ты усердно работал все утро, очень сильно помогая ей. Луи удивленно посмотрел наверх, встречая взгляд отца. Его брови были нахмурены, и в глазах читалось разочарование, несмотря на те слова, которые он только что сказал. — Но затем ты решил все испортить, да? — Что? — Луи должен был знать. Отец приподнял его лицо за подбородок. — Само собой разумеется, я думал, что на работе ты не будешь этим заниматься. Он отпустил его подбородок, и Луи резко поднялся на ноги, покачиваясь от мимолетной боли в голове. — Что ты имеешь в виду? — Собираешься отрицать это? — спросил отец, отходя дальше от своего сына. — Я вижу какие красные у тебя глаза, Луи. Не ври мне. Короткий и резкий смешок вырвался изо рта Луи, после чего он облокотился на диван позади него. Отец подумал, что… Блять. Конечно он так подумал. Ведь Луи был для него только наркоманом. Ничего не умеющим, курящим травку недоразумением. Что Луи должен был сказать? Нет, блять, я не курил ничего, и мои глаза красные, потому что я все утро перебирал тысячу бумажек? Отец все равно бы не поверил ему. — Не важно, что я скажу, ты уже сам все решил. Он повернулся, чтобы уйти. — Мы еще не закончили, — произнес отец. Луи остановился, его руки тряслись. — Если хочешь уволить меня, так сделай это. — Ты не моя ответственность. Это все в руках Карен. Не моя ответственность. Да, Луи был осведомлен об этом. Он привык получать какие-то вещицы вместо внимания и любви, делая вид, что так даже лучше. Что ему больше ничего и не требовалось. Будто он никогда не хотел, чтобы отец подошел к нему и сказал, что у него все получится. А если даже не получится, то ничего страшного. — Постарайся избавиться от своих привычек, пока ты находишься здесь, — строго сказал отец, постоянно вдалбливая эту мысль. — Не хочу, чтобы ты опозорил меня перед моими коллегами. Луи тяжело сглотнул и выпустил вздох. Он не мог ничего сказать из-за жжения в горле, поэтому просто двинулся к двери. Он почти открыл ее, когда кто-то постучался. — Входите! — крикнул отец, как будто ничего не случилось. Для него, скорее всего, ничего и не случилось. Дверь открылась, и секретарь Чарли вошла в кабинет, извиняясь. — Простите, что беспокою вас, сэр, но человек, которому вы назначали встречу уже здесь. Луи было интересно, могла ли она прочитать выражение на его лице. Знала ли она, что собственный отец не ценил его так, как ценил половину работников, работающих на этом этаже. — Простите, — тихо сказал Луи и выскочил из кабинета, смотря на пол. — Луи? Голос остановил его в коридоре, чьи-то пальцы коснулись его локтя, но в ту же секунду исчезли, чтобы не случилось лишних прикосновений. Луи поднял взгляд вверх, встречаясь с испуганным взглядом зеленых глаз. Гарри. Черт возьми, здесь, напротив него. Его дурацкие кудри падали ему на плечи, а не застегнутая до конца рубашка оголяла его чертов живот. Его рот казался более привлекательным, чем Луи помнил. Его розовые губы раскрылись в немом вопросе, как тогда, когда Луи наклонялся, чтобы целовать его. Луи дважды моргнул, пытаясь вернуть себе голос. Слишком много эмоций от парня, с которым он всего раз переспал, но тем не менее, он чувствовал, как открытая рана снова начинала саднить. В тот момент он ничего не хотел чувствовать. — Мистер Остин готов принять вас, мистер Стайлс. Голос секретарши заставил их обоих отвести взгляд. Луи не понимал, какого хера у Гарри была назначена встреча с его отцом. Его сердце громко билось о его грудную клетку. Только потому, что Гарри видел его голым, не позволяло ему так влиять на Луи. К тому же, Луи избегал людей, которые так быстро проникали под кожу. Без каких-либо слов, Луи ушел прочь, даже не оборачиваясь.