Изменяя судьбы

Или "и жили они долго и счастливо"?

      Каюсь, про Сириуса я вспомнила не сразу. И потом не вспомнила. Только когда Регулус обронил случайно, мол, жаль, что с нами нет брата (очень завуалированно), я поняла, что ещё не сделала.       Отправив мальчиков в школу следующим утром, я заявилась в кабинет Морта в министерстве. Ричи было уже семь лет, а Гарри – девять, так что просиживать дома штаны, как всем чистокровным детишкам, я им не позволила. А что? Пусть идут в маггловскую школу. Хоть нормально общаться со сверстниками научатся. Может, немного поймут неволшебников, их мировоззрение, мотивы их поступков, всю их психологию. Нет, я не засылала их в «стан врага» аки шпионов, всё это они будут проделывать неосознанно. Но мотать на ус.       Морт, кстати, долго этому противился, но я смогла убедить его в полезности моей затеи. Конечно, он поставил кучу условий, кое-где даже довольно абсурдных. Но главным было то, что Морт изъявил желание самому заниматься с детьми «более подходящими для них как наследников» Великого и Ужасного вещами. В итоге, мальчики учились фехтованию, верховой езде, игре на музыкальных инструментах, изучали иностранные языки. Шутка. Волдеморт понимал, что некоторое, чему положено обучать чистокровных детей (фехтование, наездничество, например), – совершенно излишне. Так что мальчики только занимались некоторыми языками, что полезны и в маггловском, и в магическом мирах, да и Гарри вдруг решил научиться играть на гитаре. Ладно, это я ему предложила, но ему вроде бы нравится. Посвящать их в разные дела, которыми у чистокровных семейств занимается глава рода, было ещё рановато. Да и вряд ли им многое из этого понадобится в будущем. Магический мир, как показало время, ступил на путь прогресса.       Ну, а Морт, вернувшись в наш бренный мир, не мог сидеть сложа руки, потому-то и попёрся на политическую арену магического мира. Конечно, взявшийся будто из ниоткуда волшебник привлёк к себе внимание, вот в нём довольно быстро и опознали почившего Волдеморта. Он ничего противозаконного (ладно, слишком противозаконного) не делал, но на него всё равно косо смотрели. И до сих подозревали в совершении всех смертных грехов. Воспитание Гарри Поттера – самого Гарри Поттера! – в его семье, да и вообще её благополучное существование примирило некоторых с его прошлым, но остальные всё ещё не желали быть «введёнными в заблуждение». Главным его оппонентом всё так же оставался Дамблдор. Морт понял, что какие бы благие дела он ни совершал, доверять ему больше вряд ли начнут, поэтому он решил пойти «от противного». А именно – начал очернять имя доброго директора. Этому очень помогла и миссис Фигг, которая «видела» жизнь бедного мальчика у Дурслей. (Мы сделали так, будто Гарри всё-таки прожил у своих родственников несколько лет. Знаю, нечестно, но так всё и было бы, если бы не моё вмешательство! Фу, как пафосно звучит, но ничего не поделаешь – это правда.) Пьедестал Дамблдора сильно покачнулся, чего Морт усиленно и добивался. Сейчас он планировал на следующих выборах Министра магии занять эту должность, но не был до конца уверен, что ему это удастся. Вызволив Сириуса из Азкабана, мы могли бы убить сразу двух зайцев: и хорошему человеку помочь, и подтвердить, что Волдеморт встал на «путь исправления». Уж простите, что так цинично, ведь, как говорится, «с кем поведёшься – от того и наберёшься».       Итак, быстрым шагом направляясь по коридорам Министерства в сторону кабинета Морта, я вспомнила, что у того появился новый секретарь. Морт был доволен компетентностью нового подчинённого, что меня сильно взволновало. Мало ли, кто там пришёл! Да, я ревновала его ко всем находящимся рядом особам женского пола. Всё-таки он – довольно привлекательный мужчина, хоть и с неоднозначной репутацией (женщины ведь любят «плохих парней»?), но с довольно приличными деньгами и какой-никакой, а властью. Ревновала я тихо, совсем незаметно для всех остальных, но, думаю, мой муж (ох, не могу поверить в это до конца!) знает меня как облупленную и видит все мои эмоции насквозь. Иногда мне даже кажется, что он мои мысли читает!       Пока размышляла об этом, как раз оказалась перед дверью в приёмную, где сидит секретарь. На отполированном тёмном дереве висела табличка с именем владельца кабинета. На ней было начертано «Мортимер Фрост». Меня всегда охватывало множество чувств при виде этой надписи. Волдеморт полностью сменил имя и теперь подписывался везде моей, кхм, нашей фамилией.       Аккуратно постучавшись, я открыла дверь и увидела за столом секретаря-мужчину. Вздохнула с облегчением, но потом вновь напряглась. Он мне показался смутно знакомым. Неужели…       – Макс? – выдохнула я, застыв около двери. Она с тихим щелчком захлопнулась за моей спиной, отрезав весь коридорный шум.       Мужчина поднял, наконец, голову от документов и тоже изумлённо произнёс:       – Бет?       Мы глупо пялились друг на друга, как вдруг дверь, ведущая непосредственно в кабинет Морта, открылась. В приёмную вышел мужчина с благородной сединой в волосах, что говорило о приличном возрасте. Он был одет в довольно богатую даже на вид одежду, короче, я сразу поняла, что он – чистокровный волшебник. Вероятно, глава какого-нибудь древнего магического рода. Они с Мортом раскланялись, прощаясь, и посетитель вышел в коридор, аккуратно подвинув меня в сторону от двери.       Дверь захлопнулась, и я тут же спросила у Морта:       – Кто это такой? – невоспитанно указывая пальцем в сторону Макса.       – Мой новый секретарь, – ответил он. – Знакомься, Элизабет, это Максимилиан Вертер. Макс, это моя жена – Элизабет.       Ну, и я поступила как всегда в такого рода ситуациях. А именно – неприлично громко засмеялась. Макс тоже улыбнулся, а Морт стоял с каменным выражением лица, желая услышать подробности того, что же меня так рассмешило.       – И когда ты успела? – только и спросил.       – Ну, когда ты был, как бы выразиться, не совсем здесь.       – Стоп, я понял. Позже расскажешь более подробно, – прервал меня, когда я уже хотела перейти к описанию непосредственно нашего знакомства. – Что привело тебя ко мне в столь странное время? – Это он так корректно спрашивает «какого чёрта припёрлась».       – Ты всегда так груб со мной, – наигранно обиженно произнесла я, приближаясь к Морту. – Может, я просто соскучилась по своему любимому мужу?       Он поддержал мою игру:       – Дорогая, я тоже соскучился по тебе за эти, – он взглянул на часы, – три часа, что мы не виделись. Но я же не срываюсь к тебе посреди рабочего дня? Или что-то случилось? – О, вселенское беспокойство отразилось в его глазах.       – Да, дорогой. Я тут вспомнила кое-что, что ещё не сделала, – я не успела договорить, как фальшивое беспокойство Морта сменилось настоящим. И выражение «О, нет» или «Только не снова» появилось на его лице.       Я оглянулась на Макса, который смотрел на разыгрываемое нами представление с огромным интересом, и потянула Морта в его кабинет. Я ещё не до конца доверяла этому парню, поэтому решила предпринять меры защиты от всякого подслушивания.       Посвятив Морта в детали моей идеи, я насладилась взглядом из серии «сомневаюсь-в-наличии-у-данного-конкретного-индивида-разума» (хотя я называю этот взгляд «ты-чё-тупой?»–взглядом). Но он всё-таки нашёл выгоду, которую можно извлечь из моей затеи.       И вот, на следующий же день Морт потребовал пересмотра дела некоего волшебника Сириуса Блэка. Сначала ему отказали в его требовании, но потом, когда он пообещал найти неопровержимые доказательства, сказали, мол, может, пересмотрят его дело. Особо Морт настаивал на применении веритасерума – это-то и склонило членов суда к такому решению. А буквально через пару дней семью Уизли постигло огромное несчастье (хотя кому как) – пропала их «любимая» увечная крыса Короста. Зато в магическом мире вновь появился Питер Петтигрю – награждённый посмертно герой волшебной Британии.       Через неделю после начала кампании по вызволению Сириуса из заключения мы – я не могла не пойти – в сопровождении двух авроров и надсмотрщика тюрьмы (одного из немногих) шли по гулким и мрачным коридорам Азкабана. Сначала мы должны были поинтересоваться: а хочет ли сам мистер Блэк на свободу и устраивают ли его наши кандидатуры в качестве, так сказать, адвокатов? Внезапно пахнуло холодом и животным страхом. Я поёжилась и подошла поближе к Морту. Тот шёл так, будто идёт не по коридорам Азкабана, самой ужасной волшебной тюрьмы, а прогуливается в саду собственного поместья. Мне бы его выдержку! Морт, увидев моё состояние, приобнял меня одной рукой, слегка прижав к себе. Так мы и шли дальше к комнате посещений.       Дойдя до довольно внушительной двери, надсмотрщик приоткрыл её перед нами и пригласил войти. Мы любезно воспользовались этим приглашением и оказались в комнате без окон с голыми, кое-где заплесневелыми стенами, таким же полом и потолком. Посередине стоял стул с деревянной спинкой, на котором и сидел заключённый, удерживаемый проржавевшими цепями за руки. Больше мебели или каких-либо других предметов в комнате не наблюдалось. Лично мне даже непонятно было, откуда идёт освещение? Но это же волшебники – они могут всё или почти всё. Так что не стоит удивляться отсутствию источников света в освещённой комнате.       Мужчина в кресле дёрнулся, когда увидел и, несомненно, узнал Волдеморта, но оковы не давали ему сделать лишнего движения. Сириус с ненавистью смотрел на него, не обращая внимания на меня или провожатых, и, казалось, начал порыкивать.       Морт взглядом сказал мне, мол, «это твоя идея – ты и говори с ним». Согласившись, так же безмолвно указала ему на застывших у дверей авроров. Они смотрели в противоположную стену таким внимательным взглядом, что становилось понятно – мужчины внимательно слушают каждое пока не сказанное нами слово. Морт понял всё правильно – незаметно махнув рукой, он наложил на нас вместе с Сириусом «полог тишины». Я аккуратно подошла к креслу, показывая поднятыми руками с развернутыми вперёд ладонями, что вреда никому причинить не хочу. Мужчина настороженно смотрел на меня и ожидал дальнейших действий.       – Здравствуйте, мистер Блэк, – всё-таки начала я говорить. – Меня зовут Элизабет Фрост. Можно просто Элиза. Как пожелаете. – Не видя никакой реакции на свои слова, кроме подозрительно сощуренных глаз, я продолжила: – Это Мортимер Фрост, – я указала на названного.       – Знаю я, кто это, – раздался хриплый голос.       Я порадовалась, что получила отклик на свои старания.       Не хотела я этого говорить, но, видимо, придётся:       – Он мой муж, – и стала ждать реакции.       Глаза Сириуса на мгновение приоткрылись от удивления, но потом опять сощурились, говоря: «И что с того?»       – Мне всё равно, в каких отношениях вы состоите, – насмешливо и с толикой презрения сказал он.       Сириус вроде уже успокоился, так что, наверно, можно поговорить на равных условиях. Ну, более-менее равных.       – Пусть освободят его, – повернувшись к Морту, попросила я.       «Ты в своём уме?» – вот, что было в его взгляде.       – Абсолютно, – вслух ответила я.       Морт махнул рукой, и один из застывших возле дверей мужчин произнёс какое-то заклинание, указав палочкой на цепи, удерживающие Сириуса. Те со звоном и будто неохотой освободили руки мужчины и смирно повисли вдоль ножек стула. Блэк, поморщившись, потёр запястья, но вставать или делать что-либо ещё не стал.       Я, обрадовавшись, что он не бросился на Морта и не сделал ещё каких-нибудь глупых поступков, произнесла:       – Понимаешь, Волдеморт не убивал Лили и Джеймса…       Закончить фразу мне не дало резкое ощущение боли на левой щеке. От неожиданности и довольно-таки сильного удара я упала. Приземлившись пятой точкой на каменный пол, я чисто машинально приложила руку к горящей щеке. Потом посмотрела вверх и увидела, что Сириус сидит в кресле, пришпиленный заклинанием Морта. Тот направлял на него палочку и смотрел, не отрываясь, но всё же бросил на меня взволнованный взгляд. Услышав за спиной звук движения, я приподняла руку, мол, всё в порядке и помощь не нужна. Сидеть на полу было холодно и грязно, поэтому я поднялась, отряхиваясь и не смотря Сириусу в лицо. Погладив ещё раз щеку прохладными пальцами, я всё-таки взглянула Блэку в глаза. Тот прошипел:       – Да как ты смеешь?! – но сдвинуться с места не смог.       – Да, – невозмутимо продолжила я, – Джеймс и Лили живы и здоровы. Сейчас они вместе со своей дочерью Мэгги прекрасно живут в Австралии. Правда, ничего не помнят о своей прежней жизни. Это было сделано для их же блага! Я недавно нашла их и проверила, всё ли у них в порядке. Могу даже колдографии показать, хочешь посмотреть? – и полезла рукой в карман пиджака. Ничего там не обнаружила, странно. Потом увидела, как Морт протягивает мне стопку колдографий, насмешливо смотря на меня.       – Знал, что ты их забудешь, – пояснил он свою усмешку.       Молча забрала у него колдокарточки, только благодарно кивнула в ответ. Всё-таки он – единственный, кто абсолютно всё знает про меня, все мои достоинства и недостатки, в число которых входит и моя катастрофическая забывчивость.       Протянула Сириусу фотографии. Тот не сдвинулся с места, и я, поняв, в чём дело, укоризненно взглянула на Морта. Он, всем своим видом выражая сомнение в моей разумности, снял заклинание с Блэка. Он тут же вцепился руками в колдографии и внимательно стал их рассматривать. Подозрение, появившееся в начале, пропало из его глаз, но появилась вселенская усталость. Сириус отдал мне фотографии и уткнулся взглядом в пол, руки его опустились. Мгновение молчания, а потом Блэк произнёс:       – Чего вы от меня хотите? – очень устало, даже обречённо.       Я подошла к нему и присела на корточки, взяв его руки своими ладонями.       – Мы всего лишь хотим помочь тебе, – мягко сказала я, пытаясь заглянуть ему в глаза.       Сириус поднял на меня взгляд своих синих потухших глаз, но молчал. Было видно, что внезапно где-то в глубине его души затеплилась надежда, которую он пытался задавить всеми силами.       – Зачем? Нет, скорее – почему?       – Я знаю, что ты в Азкабане незаслуженно. Ну, это знает и Морт, – как-то смущённо пробормотала я. – Поэтому мы и хотим вытащить тебя отсюда. Законным путём. – Не дав ему и слова вставить, я продолжила: – Мы уже подали апелляцию в Визенгамот и собрали все доказательства. Осталось только получить твоё согласие. Ну, ещё и на суде побывать, но это уже мелочи, да?       – Вы что, думаете, я не соглашусь?       – Закон требует твоего официального согласия, – виновато пожала я плечами.       Потом Морт и Сириус обговорили все детали, презрительно морщась от того, с кем им приходится разговаривать. А я только посмеивалась и старалась гасить возникающие конфликты и разногласия, убеждая их прийти к компромиссу. Когда они закончили, Сириус вдруг посмотрел на меня, а потом резко отвёл взгляд.       – Что-то не так? – обеспокоенно спросила я.       – Нет, – Блэк замялся, – понимаешь, я хотел узнать, а как там Гарри? – смущенно закончил он.       – А Гарри с нами живёт, – просто ответила я.       – Что? – У него глаза на лоб полезли от такого заявления. Но это и хорошо – начинают возвращаться человеческие эмоции.       – Да, я взяла опеку над Гарри на себя. – Раздался смешок, замаскированный под кашель. Я не обратила на него внимания и продолжила: – Мы с Мортом, – выделила последнее слово, – воспитываем его с того самого момента, как, все думают, «умерли» его родители. И он вполне счастлив. – Увидела сомнение в глазах Сириуса. – Он знает, что его настоящие родители живы и живут в безопасности.       – Ясно, – произнёс Блэк немного рассеянно.       Через три дня – грёбаная бюрократия! – состоялся суд над Сириусом Блэком. Окончился он снятием всех обвинений и заключением под стражу некоего Питера Питтегрю, бывшего кавалера ордена Мерлина первой степени, вручённого посмертно.       Когда я впервые увидела Сириуса, то не могла поверить, что этот человек младше меня. Но теперь, когда мы его отмыли, приодели, и он, наконец-то, избавился от тлетворного влияния азкабанских дементоров – Сириус помолодел лет на пять точно! Проходили месяцы, и к нему вернулось его ребячество, блеск вновь зажёгся в его глазах, но я понимала, что прежним Блэк никогда не будет. И он сам, думаю, прекрасно знал об этом, но всеми силами пытался избавиться от воспоминаний, что часто снова и снова терзали его в ночных кошмарах, выливаясь в жуткую бессонницу. Иногда он вёл себя так, будто решил прожить эти потерянные восемь лет как можно быстрей. Я больше не могла смотреть на это, поэтому однажды вечером отвела его в сторонку.       – Сириус, что происходит?       – А что происходит? – весело ответил он, отводя взгляд.       – Сириус, пойми, ты не сможешь вернуть эти годы. Не можешь вновь стать двадцатилетним беззаботным пареньком. – Не давая ему и рта раскрыть, продолжила: – Не пытайся забыть о том, что ты пережил. Это – часть твоей жизни. Не каждому дано испытать то, что пережил ты. Прими, наконец, своё прошлое. Не торопись жить, у тебя ещё впереди много лет. Знаешь, как говорят магглы? Не торопись, а то успеешь. – Он отвернулся от меня, будто не желая меня видеть и слышать. – Ты и сам всё понимаешь, Сириус, – вздохнув, сказала я. – Ты можешь вести себя, как захочешь, но рано или поздно огонь в твоей душе погаснет. То, что грело тебя на протяжении заключения, сожжёт тебя дотла. Понимаешь? Через несколько лет ты не сможешь жить так же, как прежде. Ты просто не захочешь жить так и сам себя погубишь.       Он повернулся ко мне:       – Зачем ты мне всё это говоришь? – Я не ответила на вопрос, всё так же пристально смотря ему в глаза. – Да понимаю я всё! – раздражённо воскликнул он. – И что ты мне предлагаешь сделать? – язвительно спросил Сириус, с усмешкой посмотрев на меня.       – Остепениться. – Глаза его стремительно увеличивались в размерах. – Да-да, найти девушку – или парня, как хочешь – жениться на ней и завести семью. Я же видела, как ты смотришь на Гарри. Пора бы уже и самому иметь такого сына! Или дочь. Так что вот, дорогой мой, я хочу увидеть тебя седым старичком в окружении внуков. Нет, правнуков! Понял меня? А теперь за дело! – смеясь, я хлопнула его рукой пониже спины. И он, тоже насмешливо фыркнув, под таким своеобразным толчком направился дальше по коридору в сторону гостиной.       – Ни на минуту тебя оставить одну нельзя, уже заигрываешь с молодыми холостыми мужчинами, – раздался сзади насмешливый голос Морта.       – Что ты, что ты, я люблю только тебя! – не разворачиваясь к нему, воскликнула я. Я хотела повернуться, но он обнял меня со спины, сцепив руки у меня на животе. Вот так мило мы и простояли несколько мгновений. Я наслаждалась – нечасто Морт меня обнимает, а вот что испытывал он, для меня до сих пор загадка.       – Как думаешь, у него всё хорошо будет? – обеспокоенно спросила я.       – У Блэка?       – Ну, да! – Не люблю, когда он делает вид, будто не знает, о чём я говорю. Да он все мои мысли читает!       – Думаю, да, – всё-таки ответил он. – А если у него самого не получится наладить свою жизнь, то ты ему насильно поможешь. – Вот всегда он надо мной смеётся!       Я легонько ткнула его локтем под рёбра, на что он только усмехнулся.       Хм, можно сказать, идиллия!