Отражение

— Гарри, ты мой герой! Вот уже две недели Рон не давал ему покоя своими подколками, раз за разом напоминая о событиях в Малфой Мэноре. Когда они вернулись, всем не терпелось узнать, как они сбежали, и Рон охотно делился сведениями, кое-где безбожно приукрашивая. В итоге лишь Билл и Флер, которые встретили их первыми, знали правду. Но когда Люпин пришёл поделиться замечательной новостью о своём отцовстве, Рон живо расписал, как после кастрации Того-Кого-Нельзя-Называть и избиения его до потери сознания перед всеми Пожирателями Смерти Гарри с высоко поднятой головой вышел через парадные двери и никто — даже Беллатрикс Лестрейндж — не посмел его остановить. Гарри лишь покачал головой, и Люпин понимающе кивнул; никто даже не пытался поправлять Рона — его внезапное рвение продолжить задание было всем на руку. А ещё тогда Гарри потрясло и обрадовало предложение Люпина стать крёстным Тедди. Но сейчас он поднял взгляд от книги о продвинутых зельях, которую позаимствовал у Гермионы, и вздохнул. Рон, похоже, до сих пор веселился, а вот ему уже начало надоедать.  — Прекрати, — и прежде чем друг успел вставить хоть слово, продолжил, — давай лучше закончим с нашими планами, хорошо?  — Конечно, но мне просто не сдержаться. Кто ещё может похвастать, что… хм…  — Прикасался к причиндалам Сам-Знаешь-Кого? Наверное, единицы. Хочешь, опишу ощущения? Торжество Рона тут же сменилось малодушным ужасом. — Нет, — пробормотал он и отвёл смущённый взгляд.  — Тогда прекращай. Мне не очень-то приятно об этом вспоминать. — Но, Гарри, это было классно! До сих пор слышу его вопль! Лицо Рона снова просветлело, а Гарри только закатил глаза. — Ага, просто верх смелости — ударить так по-девчоночьи! Именно по-девчоночьи, Рон! Согласен, слышать, как он воет, было приятно, но парни не бьют друг друга туда. Лишь изредка. От такого удара ты ведь кричал бы не хуже, так что будь добр — прекрати. В маленькую комнату ворвалась Гермиона, а вместе с ней порыв свежего воздуха.  — Вас слышно даже на кухне, мальчики, — с упрёком заметила она и, перекинув пушистую копну волос через плечо, села напротив друзей. — Если хотите знать моё мнение — ты очень-очень храбр, Гарри. Другие давно бы сдались. Но несмотря на это, я с тобой согласна. Было бы лучше обойтись без членовредительства, — она положила большую книгу, которую принесла под мышкой, на стол. Рон вытаращился на неё. — Что?! Гермиона! Если бы не Гарри — мы бы погибли! Он оказался очень… изобретательным, — он понизил голос, когда девушка, прижав палец к губам, зашипела на него.  — Гарри на самом деле спас нас очень изобретательно, — твёрдо прошептала она, перелистывая страницы книги. — Но раньше Сам-Знаешь-Кто хотел всего лишь убить его.  — Всего лишь?! — вскинулся Рон, но Гермиона снова на него шикнула.  — Именно. Представь, что он сделает в следующую их встречу, а ведь она неизбежна, — девушка встревоженно посмотрела на Гарри.  — Стараюсь об этом не думать, — ответил тот и помассировал виски. — Он наверняка отплатит в сотню раз болезненнее. — Нет, если мы успеем уничтожить все хоркруксы, — уверенно возразил Рон.  — Верно. Так что нам лучше начинать действовать, раз уж мы знаем, где один из них, — заткнул его Гарри и посмотрел на Гермиону. — Ты что-нибудь нашла? — Да, — кивнула она и ткнула пальцем в самый низ страницы, которую читала. — Вот это должно получиться. И они разом посмотрели на маленький стеклянный флакончик, который Гарри осторожно достал из кармана брюк. На самом донышке невинно лежали вьющийся чёрный волос и отмерший ноготь.  — Ты уверена? Если у нас не получится, последствия даже страшно представить. Гермиона прожгла потупившегося Гарри злым взглядом, скрестила на груди руки и вздёрнула подбородок.  — Конечно, уверена! Сам прочти, если такой недоверчивый! — огрызнулась она и подтолкнула к нему раскрытую книгу. Гарри тут же пошёл на попятный.  — Не пойми неправильно, я полностью тебе доверяю, — попытался исправиться он. — Но ты же понимаешь, как я переживаю?  — Послушай, — Гермиона немного успокоилась. — В книге ясно говорится, что можно использовать волосы, ногти, кусочки кожи — всё, кроме жидкостей. Особенно не кровь. Она сильно меняет свойства зелья. — Как? — осторожно спросил Гарри. — Ну, ты можешь начать думать, как её обладатель… или перенять привычки. Этот параграф не особо раскрывает все изменения, — нерешительно призналась Гермиона.  — Даже страшно. Хорошо, что я не собираюсь капать туда его кровь, — Гарри поднёс флакончик к глазам.  — П-погодите-ка! Да о чём вы?! — зло зашептал Рон. — Я думал, мы решили, что Гарри не будет принимать Оборотное Зелье! Это слишком опасно! Нет — просто безумие! Ты же не можешь просто взять и превратиться в… Из-за сердитого шипения Гермионы последние слова он почти выдохнул.  — …Сам-Знаешь-Кого!  — Я много над этим думал, — ответил Гарри так тихо и спокойно, как только смог. — Ты ведь не считаешь, что я в восторге от этой идеи? Или что мне очень этого хочется? Да мне противна сама мысль, что я стану им, но!.. Он повернулся на стуле и посмотрел прямо в голубые глаза.  — Только так мы сможем выбраться из Гринготтса живыми. Ну согласись же! Никто не посмеет ни задавать вопросы, ни проверять нас. Это карт-бланш!  — Но он узнает, — покачал головой Рон, до сих пор сомневаясь. — Узнает, что мы охотимся за хоркруксами.  — Вряд ли, — задумчиво произнесла Гермиона. — Кто ему об этом скажет? Не спросят ведь Пожиратели Смерти: «Мой Лорд, а что вы делали в банке в такой-то день, ведь вы должны были заниматься тем-то и тем-то?» Гарри знал: если они будут действовать вместе — всё получится. Ведь Гермиона втайне надеялась на поддержку; ей нужен был человек, который помог бы сыграть Беллатрикс. А кто подходит на эту роль больше Тёмного Лорда? И Гарри хотелось верить, что сыграет он убедительно. Он столько раз бывал в сознании Волдеморта и прекрасно знал большинство его привычек. Но пребывание в чужой шкуре могло привести к неожиданным последствиям. От этой мысли пересохло во рту, и Гарри быстро прогнал её прочь… Рон тем временем исчерпал все свои доводы и теперь тихо бурчал под нос.  — Раз ты так говоришь… Но не думаю, что мне будет уютно в такой-то компании… — шептал он, кусая потрескавшиеся губы. День подходил к концу, когда они рассказали Грипхуку окончательный план. Рядом с гоблином Гарри было неспокойно. Казалось, Грипхук догадывается, что меч ему не отдадут, а потому держались они друг с другом напряжённо и осторожно. Гарри не хотелось лгать, это претило его принципам, но и поступить по-другому просто не мог. А потом они рассказали Биллу и Флер, что собираются уйти утром, и попросили — почти потребовали — их не провожать. Дело в том, что Гарри и Гермиона собирались принять оборотное зелье перед выходом, и им совсем не хотелось, чтобы кто-то узнал суть их плана. Гарри спалось плохо. Он проснулся ещё в сумерках и, прислушиваясь к ёрзанью Рона, ворочался в постели. Гарри вспоминал решимость и волнение, которые владели им, когда они проникали в Министерство Магии. Сейчас же его колотило от тревоги и сомнений. И дело было не только в страхе, что что-то пойдёт не так. На самом деле задумка была хороша; Грипхук знал, как провести их к сейфу так, чтобы никто не проверял личность Волдеморта. Но это совсем не успокаивало, ведь успех их плана во многом зависел от правдоподобности его игры, а потому Гарри всё сильнее сомневался в себе. Как только начало светать, Рон выскользнул из постели и оделся в полутьме. Гарри нацепил очки и сел; каждый нерв в теле звенел от дурного предчувствия.  — Я подожду снаружи, — прошептал друг, и Гарри вяло кивнул, беря с тумбочки стеклянный флакончик и Оборотное Зелье. Он неторопливо встал, подхватил длинную чёрную мантию, которую приготовила для него Гермиона, и прошмыгнул в крошечный чулан за их с Дином спальней. Поставив флакончик и бутылочку на узкую полку, Гарри прислонился к застеклённому шкафчику и глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Темнота казалась почти уютной. Никто не увидит… никто не узнает… хотя это, конечно же, неправда: есть те, кто вынужден видеть и знать… Целую минуту он собирался с духом, затем посмотрел на своё отражение в старом выцветшем зеркале на противоположной стене.  — Ладно, — прошептал себе Гарри. — Давай. Ты сможешь. Ноготь скользнул в бутылочку, и зелье зашипело как кипящий чайник и вспенилось. Прошла секунда, оно окрасилось в неестественную смесь багрового и голубого. А ещё от него поднималась тоненькая струйка пара, но не как от кружки с горячим чаем, а как если бы в тёплую комнату принесли что-то холодное. Гарри нерешительно поднёс бутылочку к губам и снова посмотрел на своё отражение. Он так нервничал, что сведённый судорогой желудок не хотел ничего принимать. Из зеркала на него смотрели взволнованные ярко-зелёные глаза. Гарри стиснул зубы. Друзья поймут, если он не справится. Он всегда может спрятаться под мантией-невидимкой и подставить друзей под удар — таков их запасной план. И Гарри он не устраивал. Жидкость коснулась губ. Слишком холодная. Он содрогнулся. Что, если с ним произойдёт что-нибудь страшное; об этом твердили инстинкты, но Гарри был непреклонен. Настал его черёд рисковать ради безопасности друзей. Он глубоко вдохнул, крепко зажмурился и опустошил бутылочку тремя большими глотками. Горло и нутро обожгло холодом. Гарри отшатнулся и обхватил живот, пытаясь обуздать безотчётный страх. Что-то внутри выпило всё тепло его тела, промораживая до самых костей. Казалось, замёрзла даже кровь — Гарри не понимал, как она движется по венам. Глаза начало жечь, он часто заморгал и поднял руку, чтобы потереть их, но тут же заметил, как пальцы вытягиваются и становятся похожими на обтянутые бледной кожей кости. Боль усилилась, и Гарри согнулся пополам, хватая ртом воздух. С лица что-то соскользнуло, и тут же снизу послышался тихий звон. Теперь у его белых длинных ступней лежали очки. Как назло с изменившегося тела соскользнули не только они. Пижамные брюки вдруг стали слишком широкими для тощих бёдер и лужицей стекли на пол. Больше смущённый, чем встревоженный, Гарри резко выпрямился и врезался затылком в потолок. С губ сорвалось приглушённое ругательство, и он чуть не умер от разрыва сердца, заслышав до ужаса знакомый голос. Схватившись за стену, Гарри с хрипом втянул в себя воздух и, с по-прежнему закрытыми глазами, попытался успокоиться. Взяв себя в руки, он медленно коснулся ноющего затылка. И пусть он знал, что волос у него сейчас нет, всё равно оказался не готов к неприятному странному ощущению. Но самое сложное ждало впереди. Гарри битый час убеждал себя: нет ничего страшного в том, чтобы открыть глаза и посмотреть на своё новое отражение. Жаль, но к этому зрелищу его ничто не могло подготовить; сердце зашлось в безумном ритме, когда он встретился взглядом с донельзя расширенным узким зрачком в окружении огненно-красной радужки. Это напоминало один из ночных кошмаров, с одной лишь разницей — сейчас всё было по-настоящему. На одну глупую мимолётную секунду Гарри захотелось запереться в тёмной комнате коттеджа Шелл и отсидеться там, пока эффект Оборотного Зелья не выветрится. Но лишь на секунду. Он так замёрз, что дрожь, сотрясающая тело, быстро избавила от ненужных размышлений. Перво-наперво нужно одеться. Гарри натягивал тёмное одеяние и старался не смотреть на его тело. Он свято верил: некоторые тайны Волдеморта должны оставаться тайнами, хотя изнутри его душило любопытство. В конце концов, ему ведь нужно хоть что-то знать об этом теле, раз уж он временно будет его использовать. И Гарри опустил нерешительный взгляд на торс. Кроме явной худощавости, бледности и гладкости в теле Волдеморта не было ничего особенного. На удивление заурядное человеческое тело. И не скажешь, что сварили его в котле. Если Гарри и видел одну странность, пожалуй, это была безвременность — истинное доказательство бессмертия. Гладкая кожа без единой морщинки. Неважно, двадцать ему, восемьдесят или тысячелетие, это тело не выдаст возраст владельца. Вот только Гарри оно виделось слишком уж тонким и хрупким, но всё же — человеческим. По крайней мере, так казалось, когда он провёл руками по груди. У Волдеморта даже был пупок: Гарри это отчего-то восхитило. Единственным отличием Тёмного Лорда от рода людского было лицо: глаза и тонкие щели вместо носа. И чем дольше Гарри рассматривал себя в зеркале, тем сильнее убеждался, что Риддл изменил свою внешность намеренно. Не то чтобы он хотел знать зачем. Даже думать не хочется, что бы он делал, если бы вдруг обнаружил в этом теле причудливые особенности змеи, ящерицы или чего ещё похуже. Оставалось только радоваться, что в этой шкуре он ненадолго и немного успеет о ней узнать. Гарри расстегнул рубашку, натянул мантию и поднял с пола очки, пряча их в глубокий карман. Наконец, взмахом палочки Драко он подогнал туфли до размера удлинившейся стопы. Теперь Гарри готов был идти, но кое-что не давало ему покоя. Почему он так хорошо видит? Не знай он, что стоит в темноте — никогда бы не догадался. Новые глаза без труда различали тонкие трещинки на зеркале, пару длинных волос Флер на полу и даже новую паутину в самом тёмном углу чулана. Гарри не нравилось это признавать, но такая способность впечатляла. Более того, слышал он тоже отменно. Например, как бормочет во сне Дин, как тихо похрапывает внизу Билл. Рон что-то объяснял Грипхуку, а Гермиона как раз подошла к парадному входу. Гарри потряс головой. Со всеми этими обострившимися ощущениями он, наконец, начал понимать, отчего Волдеморт превозносит себя над другими. Ещё раз осторожно посмотрев на себя в зеркало, Гарри открыл дверь и тихо спустился по лестнице. Он как раз проходил мимо спальни девушек, как вдруг замер и затаил дыхание. Ему показалось, или он только что слышал тихие шаги? В следующую секунду дверь слева скрипнула и приоткрылась. Гарри оцепенел. Гермиона уже снаружи, значит, это либо Флер, либо Луна. Остались мгновения, прежде чем перепуганный визг перебудит весь дом. Из-за двери вышла Луна и тоже замерла, но, к его удивлению, она лишь рассматривала его этим своим странным полоумным взглядом.  — Это я… Гарри, — нервно прошептал он и тут же пожалел, что вообще открыл рот. Зловещий холодный голос сам собой опровергал эти слова. Гарри тяжело сглотнул в преддверье неизбежной истерики. Луна молчала; просто внимательно разглядывала выпуклыми глазами, прежде чем мечтательно заключила:  — С носом ты мне больше нравишься, — и зашагала к уборной. Гарри глубоко вздохнул, чувствуя, как снова забилось сердце. Иногда он действительно обожал Луну Лавгуд. Например, прямо сейчас. Когда Гарри вышел в прохладное утро, он всё ещё думал, как Луна смогла его узнать. Может, дело в лице, в его выражении? Сейчас несдержанность оказалась полезна, но в ближайшем будущем это могло оказаться серьёзной проблемой. Если он хочет сыграть Волдеморта убедительно — нужно держать чувства под контролем. Гарри унял дрожь и по тропинке пошёл к могиле Добби, где его ждали друзья и Грипхук. Гермиона, которая уже выглядела как Беллатрикс, под наставления Рона изменяла ему внешность.  — Точно, но помни: я не люблю длинные бороды.  — Мерлина ради, сейчас не время думать о красоте! — Дело не в красоте! Просто с ней неудобно! И сделай нос короче, как в прошлый раз… Г-Гарри!!! — завопил Рон, увидев его, и Гарри не мог не заметить искорки ужаса в голубых глазах.  — Не пугайся так, Рон, — Гарри попытался сказать это так обыденно, как только смог, но друзья всё равно вздрогнули.  — Не вертись, иначе нос выйдет кривым! — велела Гермиона глубоким голосом Беллатрикс, стараясь сосредоточиться на своём занятии. Из Рона лепили совершенно нового человека. Оставалось надеяться, что злобной ауры Волдеморта и Беллатрикс хватит, чтобы защитить и его, и гоблина, которому положено было находиться в бегах.  — Вот и всё, — сказала, наконец, девушка, отступила и неуверенно посмотрела на Гарри.  — Ну как? — Хм, не мой типаж, — решил он после мимолётного осмотра. — Но сойдёт.  — Какое облегчение, — отважился улыбнуться Рон, когда понял, что его поддразнивают.  — Я… — нерешительно начала Гермиона, — можно спросить, Гарри? Она замялась, хотя он кивнул почти сразу.  — Мне интересно… на что это было похоже. Какой он… на вкус? В вопросе не было ничего смущающего, но к щекам отчего-то прилила холодная кровь.  — А почему тебе интересно, Гермиона? — пробормотал Рон, переступая с ноги на ногу.  — Просто… она оказалась мерзкой, хуже лирного корня. И мне любопытно…  — Холодный, — просто ответил Гарри. — Холоднее льда. Поверь мне, очень неприятное ощущение.  — И к слову, — добавил он и плотнее закутался в мантию. — Не разговаривай со мной так испуганно. Помни, Беллатрикс боготворит его. Представь, что у меня, например, рыжие волосы…  — Гарри! — вспыхнула девушка. Пунцовые уши Рона виднелись даже под длинными волнистыми волосами. — Рад, что ты поняла, — усмехнулся Гарри, но догадавшись, как жутко это смотрится, стёр улыбку с лица. — Выдвигаемся?  — Грипхук? — подозвал он стоящего в стороне гоблина. Друзья оглянулись на мрачный тихий коттедж Шелл под затухающими звёздами и двинулись к калитке — границе чар Фиделиус, откуда можно было аппарировать.