16 октября
— Милая, ну что ты, улыбнись! Кто знает, когда мне еще доведется такое увидеть! — и тут моя мама засмеялась, причем громким хохотом на весь магазин. Да, да, она фотографировала меня в раздевалке дешевого спортивного магазина, когда я не влезала в купальник. Обидно ли мне бывало в таких ситуациях? Признаться честно, очень. Собственная мать смеялась над тем, что купальник не вмещал живот и слишком большую грудь ее родной дочери. Но я уже привыкла, да и такое, по правде говоря, не часто случалось. И я больше, чем уверена, что она не со зла. Она никогда не презирала меня за мой вес и за мой аппетит всерьез, только иногда подшучивала. Может, потому что и сама была не такой уж и худой. Но, естественно, она была худее меня. Все были худее меня. Мама никогда не говорила про мне слово на букву "ж". Это было что-то вроде табу-слова в нашей маленькой семье. И все началось с того, что однажды, лет в одиннадцать, одноклассники довели меня до того, что я хотела покончить с жизнью. Ну, детали можно упустить, не люблю такое вспоминать. И тогда я сказала маме, что все называют меня жирной, и что я хочу покончить со всем этим. Тогда она, будучи самой стереотипной матерью на свете, повела меня к психологу. Разумеется, ничего из этого так и не вышло. Но я знаю, что она старалась. И старание для меня намного важнее результата. Так что я простила ее за ее слепоту. Все родители такие: думают, что их дети, особенно подростки, ничего не понимают, и что они сами — единственные бедные, кому дается истина. Но это не так. Далеко не так. — Ну, солнышко, не обижайся. Ты же знаешь, я просто была сильно удивлена, что ты позвала меня с собой! Ты же не любишь, когда я с тобой гуляю? — она убрала свой телефон в сумку, а затем подошла ко мне со спины чуть поближе. — Да не обижаюсь я, — а я была обижена. — Просто закрой дверь, пожалуйста! Всем же все видно!.. — Ой, Али, да кто на... — только она начала, как в старые добрые времена "да кому ты нужна", но по выражению моего лица поняла, что мне ужасно неловко стоять полуголой в центре магазина, где каждый может увидеть, какого цвета у меня трусики. — Хорошо, хорошо, — и дверь была закрыта. — Солнышко, тебе больше ничего не нужно? — Нет, мам. Упрямство. Не знаю, от мамы ли, от папы ли, но упрямство во мне превосходило многие другие качества. И мне на самом деле нужен был купальник на размер больше, даже на два, но признавать этого ужасно не хотелось. Стыдно было: когда мои ровесницы покупали себе миниатюрные купальники, я просила продавцов найти самый большой. Они, будто назло, переспрашивали, какой размер я назвала. И в такие моменты мне казалось, что мир становился настолько огромным, что я просто начинала в нем теряться, и все, что я хотела, это залезть под одеяло и плакать. А мама все знала. Я видела ее ноги через отверстие под дверью: она знала и про мое упрямство, и про то, что купальник мне был мал. — Хотя.. попроси, пожалуйста, найти чуть побольше. В этом неудобно, — кому я врала, сама не пойму, но признавать вслух правду все равно не хотелось. Не прошло и секунды, как мама тут же открыла дверь и протянула такой же купальник, но на два размера больше. Как я и говорила, она знала с самого начала. — Спасибо, — как-то смущенно ответила я. — Давай, милая, примеряй, я себе что-нибудь поищу, — она постучала по дверце, уходя от моей кабинки. — Хорошо, мам. Этот купальник налез, и сидел он, честно, идеально. Не так, как хотелось бы, но это не фирма купальников виновата, а я сама и мой аппетит. Тут уж ни на кого вину не свалишь. Он был почти полностью черного цвета, только надпись фирмы "arena" на левом нижнем боку была белой; спереди полностью закрытый, а сзади... Я повернулась спиной к зеркалу. О. Боже. Мой. Купальник открывал большую часть спины, и были видны складки по бокам и в верхней части спины. Я вновь развернулась, и только теперь заметила, как ужасно выглядят мои руки, когда их не скрывают рукава. А взгляд беспощадно проходился по каждому миллиметру тела, очерчивая каждую складку, а затем начал спускаться все ниже и ниже, к бедрам. — Господи, — сама того не замечая, выдохнула я себе под нос. К уголкам глаз начали подступать слезы, а я ведь только полчаса назад почти смирилась с тем, что мне придется ходить на плавание. Мама была полностью согласна с директором, поэтому принялась меня убеждать, "как же мне повезло", и что "я должна принять это как подарок", потом еще что-то и еще. Я, как обычно, не слушала: тогда я занималась счетом от 850 до 1000. — Это кошмар какой-то, — я закрыла глаза, надеясь перестать видеть перед собой этот ужас, но все было без толку: я порой проводила часами перед зеркалом, что выучила каждый дюйм своего тела наизусть. Как я собираюсь пережить этот кошмар? Слезы начали литься с моих глаз, но я даже не думала о том, чтобы пытаться их остановить — просто прикрыла лицо руками и оперлась о стенку плечом. Вдох, выдох, Али, вдох, выдох. Один, два, три, четыре...***
Холодный ветерок заставил вздрогнуть, а неприятные мурашки тут же пробежались вниз по спине. Не хотелось открывать дверь, ведущую к школьному бассейну, не хотелось находиться там; не хотелось ничего, кроме кружки горячего чая и шоколадного печенья; не хотелось слышать ничего, кроме заветных слов: "В предыдущих сериях..." Я что, так много прошу? Чтобы меня никто не трогал. Желательно до конца жизни. Но такого никогда не будет. Соберись, Али, не будь слабачкой. Рука потянулась к ручке двери, но затем тут же вернулась обратно в карман. Так, еще раз. Рука вновь потянулась к холодному металлу, но почти сразу же опустилась. И вдруг послышался громкий кашель. И он был фальшивим, таким обычно привлекают внимание. Я повернулась назад, и передо мной оказался высокий мужчина с кудрявыми волосами и хмурым выражением лица. На нем была надета темно-зеленая шапка и почти того же цвета длинная куртка. — Вы собираетесь заходить или так и будете мешать другим? — прозвучал его низкий, грубый голос. Если бы я услышала его в сериале, то он мне бы понравился, но когда я услышала его голос в реальности, а еще его явно раздраженный тон, обращенный ко мне, стало жутко не по себе. — Я... Да, а... То есть нет, конечно, нет... — начала мямлить я, пытаясь подобрать слова, но он, полностью игнорируя мои попытки ответить, прошел мимо меня, хмурясь еще сильнее, открывая белую пластиковую дверь и заходя вовнутрь. — Извините, — проговорила я напоследок. Вау, отличное начало. Так держать, Али! Все просто от-лич-но. Надеюсь, я его больше на увижу, иначе умру со стыда, и попрошу закопать меня на том же месте. Меня провели в раздевалку, где было не так уж много народу: всего пару девочек моего возраста, которые уже переодевались из купальников в обычную одежду. Женщина, которая работала там, быстро объяснила мне правила бассейна: ходить в сланцах, перед и после бассейна принимать душ с мылом и мочалкой, всегда носить шапочку, очки — как пожелаешь. Кажется, она говорила что-то еще, но я не обращала должного внимания, мое внимание было приковано к помещению, и я взглядом пыталась найти бассейн, но так и не нашла. Принимать душ надо было без купальника, так что я укутала себя полотенцем и направилась в сторону кабинок. Искупавшись и сделав все, как положено, я с горем пополам надела шапочку. Ну, вот и все. Я была готова. Проверила время: 16:45. Отлично, есть еще пятнадцать минут до начала тренировки. Кое-как найдя нужную дверь, ведущую именно туда, куда мне надо, я прошла в огромное помещение. Взгляд тут же метнулся к огромному пятидесяти-метровому бассейну. Было видно, что он был новым: все восемь вышек (или как они называются?) были целыми и выглядели довольно красиво, но я уже мысленно молилась, чтобы меня не заставили прыгать с них. Вода была чистая, и черная линия, нарисованная на дне, была видна довольно четко. В воде не было почти никого, только двое людей плавали на самых крайних дорожках — первой и второй (всего их было восемь). Я прошла дальше, вдоль бассейна к этим вышкам, шлепая своими сланцами. Еще в раздевалке я обернула полотенце вокруг себя так, что были полностью оголены ноги, но не была видна верхняя часть. Знаю, что полотенце придется снять, но пока что... Пока что можно. Там стоял стол, в левом углу помещения, куда, наверное, и можно было класть свои полотенца. Я села на край одной из скамеек, которые стояли вдоль стены по правую сторону от бассейна. Другой конец скамейки тут же поднялся, и я быстро подскочила, после чего скамейка с грохотом опустилась. Клянусь, если бы я в тот момент состязалась с помидором, кто краснее, то я бы выиграла без каких-либо сомнений. Осмотревшись по сторонам, я, к величайшему облегчению, никого не увидела. И вдруг... Вдруг над головой послышался смешок, но когда я подняла голову, не увидела ничего, кроме пустых трибун. Ого, так тут еще и трибуны есть! Я не предала большого значения звуку, который мне послышался, поэтому вновь села на скамейку (теперь уже на ее середину) и стала ждать тренера. Как его там? А, точно, мистера Стайлса. Интересно, как он выглядит? Мне всегда казалось, что тренера по плаванию — это восьмидесятилетние старики. Хотя я была бы не против, если бы мистер Стайлс был именно таким. Так было бы легче. Дверь, которая была по левую сторону от меня, открылась, и через нее стали выходить люди, а если точнее — парни. — Ого, — эхом раздался свист. — Ты только посмотри, Найл, кто это к нам пожаловал!