***
— Поля, пора домой! — раздался громкий женский голос над двором. — Обед стынет! Девочка обернулась на дом и, ища глазами родные окна, ответила: — Я не хочу кушать! — Полина, ты где там?! Мы уже крепость построили! — протараторила, словно материализовавшаяся из ниоткуда, Аня. Девочка запыхалась пока бежала до подруги, часто дышала и шмыгала носом. — Иду, — весело ответила Поля, и, взявшись с ней за руку, девочки отправились к друзьям. Снежки, Царь горы, прятки среди сугробов — это лишь самая малая часть их любимых зимних игр. Снег детей завораживал, будоражил воображение и заставлял вновь поверить в мечту. Они представляли себя славными рыцарями, добрыми феями и принцессами. Часы игры казались мгновениями, ребята и не заметили, как на улице потемнело. Начиналась сильная метель. Снег летел в глаза, нос и уши, затуманивая дорогу. Всем пора было по домам, а то родители начнут волноваться (тем более, многим влетит за столь позднее возвращение). Ане позвонили родители и, собрав свои вещи, девочка поспешила домой. Сегодня была годовщина родительской свадьбы, и в честь такого события семья решила съездить в ресторан. Девочка не хотела портить маме настроение в такой важный для нее день, поэтому Аня спешила со всех ног, даде не успела со всеми попрощаться. Поле стало на минуту обидно, но поняв, что семья — для каждого человека святое, простила подруге такую оплошность. Но все же ей было как-то неспокойно. Постепенно друзья стали расходится по домам. Кого-то ждали к ужину, кому-то было задано много уроков, а кто-то из ребят попросту замерз. Осталась только Полина. Она сидела на качелях и еле-еле отталкивалась от земли. В груди девочки все сильнее и сильнее нарастало беспокойство, которое Полина пыталась всеми силами унять. Она сидела будто в ожидании чего-то неизбежного и страшного. В глазах восьмилетней девочки была лишь тревога и… Боль? Она не понимала, что вообще происходит, такое Поля ощущала впервые.***
Девушка ощутила крепкие мужские руки, все сильнее прижимающие к себе. По щекам струился соленый поток, всхлипы стали слишком громкими. Она все время винила себя в том, что случилось с Анечкой. — В детстве, — начала девушка, — у меня была подруга. — Слезы душили, мешали говорить, но Полина всеми силами пыталась взять себя в руки. — Мы любили играть и гулять вместе. Бедная моя Аня! Однажды зимой, — она глубоко выдохнула, — мы как обычно гуляли. Стемнело и ее позвали родители. Была сильная метель… Она бежала к ним со всех ног, не сказав мне ни слова. А на следующий день мне рассказали, что она погибла. Представляешь, в тот вечер она возвращалась, чтобы со мной попрощаться… Аня перебегала через дорогу… Виновата эта метель! Ее сбил какой-то мотоциклист, слишком поздно увидел. Конечно, но попытался вывернуть руль в сторону, но Анечка по жестокой случайности отпрыгнула туда же… — Тише… — гладил ее по волосам демонолог, успокаивая. — Ты ни в чем не виновата. — Она не должна была умирать, — шепотом повторяла она. Глаза девушки стали стеклянными, в голове лишь лицо девочки. Она не видела ничего перед собой, руки тряслись как у алкоголика. Ноги стали ватными. Из груди доносились частые всхлипы. Намтар всерьез обеспокоился таким состоянием девушки и осторожно помог ей сесть на кровать. Она вся дрожала, не могла остановить слез. Бедная. В груди мага что-то сжилось и с болью кольнуло, глядя на эту картину. Поля… Она такая хрупкая и невинная. Парень хотел ей помочь, но не знал как. Как странно и нелепо: современный Дон Жуан, изучивший за многие годы своих похождений женскую психологию, не мог элементарно успокоить девушку. Он не мог поступить с ней так же, как поступал с другими, словно невидимые тепы постоянно сдерживала демонолога. И к тому же она была скорее исключением из его правил. Не подходила ни под одно из них. Молодой человек поддался чувствам. Положился на внутренне чутье, которое нередко подсказывало ему что делать в отношение этой девушки. Он аккуратно положил ее на кровать и лег рядом. Изредка подглаживал волосы и крепко держал за руку. Поля постепенно стала успокаиваться. Страшные картинки сменились окружающей действительностью. Она ощутила тепло и поддержку Намтара, внутри стало немного легче. Дыхание стало ровным, слезы почти высохли. Полина лежала, не шевелясь, в объятиях парня, боясь спугнуть этот момент. Она всегда была чересчур эмоциональной, знала, что это плохо, но таковой уж была сама девушка. В моменты таких «приступов» никто ее не успокаивал. Никогда. У родителей была своеобразная методика воспитания, которая заключалась в том, что ребенок должен сам преодолевать трудности. Полине казалось это жестоким, девушка закрывалась в комнате, кричала, что никто ее не понимает, но продолжала их любить. В школе она зачастую сидела одна, на последней парте. Одноклассники считали Полину странной, обходили стороной и нередко дразнили. А после смерти Анечки она и вовсе замкнулась в себе, время молчала и по малейшему пустяку плакала. Сверстники видели это, ее слезы вызывали в них не жалость, а скорее презрение. Девочка стала изгоем в школе, поэтому на какую-либо помощь со стороны одноклассников она могла даже не рассчитывать. Теперь все иначе. Поначалу Полине казалось, что это иллюзия, сон, что она умерла тогда, в тех кустах, будь они прокляты, и попала в иную реальность. Рядом с Намтаром у девушки словно начиналась новая жизнь, полная душевных разговоров перед сном и теплых объятий, так необходимых ей в тот момент. Она ценила его. По-настоящему восхищалась его даром, способностью влиять на людей. Полина до жути любила их полуночные разговоры, когда за окном звезды, а в душе лето. Она любила его. После нескольких звонков, что адской трелью разносились по квартире, Намтар все же соизволил поднять трубку. — Ты где?! — грозный голос Анастасии чуть не оглушил мага, отчего тот отставил трубку от уха и недовольно поморщился. — Режиссеры рвут и мечут. Черт. Он совсем забыл про съемку, на которую опаздывал уже… Демонолог посмотрел на часы и нервно вдохнул. — Еду, — четко ответил Намтар и сбросил. И все-таки опоздание в 30 минут было сложно оправдать. Вскоре парень перевел взгляд на Полину, которая лежала, не шевелясь, и пристально смотрела на него: — Съемки, — молодой человек пожал плечами и приблизился к ней. — Все еще хочешь со мной? — Нет, — беззаботно ответила она, словно ничего не происходило. Магу были интересны столь резкие перемены настроения девушки, но иногда его это несколько пугало. — Вернусь вечером, — улыбнувшись, сказал Намтар и, поцеловав девушку в макушку, поспешил в коридор. — Скорее ночью, — чуть слышно ответила она с ноткой грусти в голосе.***
После того, как демонолог прошёл испытание (и, как оказалось, достаточно успешно), он вернулся в автобус, на котором всех привезли на место действия. За окном пасмурно, холодно и мерзко. Не любил Намтар осень, она ассоциировалась у него со смертью, умиранием живого. От этого на душе становилось тоскливо и неприятно, словно скребли кошки. Хотя парень постоянно работал через саму Смерть, но привыкнуть к этому до конце не мог, да и, наверно, никто из людей не может привыкнуть к смерти. Это противоестественно что ли… — А ты, как я смотрю, меняешься? — услышал Намтар над собой уверенный женский голос и поднял голову. — Тебе на пользу пойдёт, — на ломаном русском говорила Марилин, глядя молодому человеку в глаза. — Только как бы чего не случилось… — загадочно закончила она и, развернувшись, поспешила удалиться. — Ты не посмеешь, — процедил сквозь зубы парень, вставая с места. Ведьма усмехнулась. — Не в моих это правилах, хороший игрок — честный игрок. — ответила девушка, на последнем слове подняв бровь. Затем поправила волосы и, не оборачиваясь на мага, вышла из автобуса, оставив его наедине со своими мыслями.