Исполняющая обязанности

Когда ключ повернулся в замочной скважине, была уже глубокая ночь, однако Питер, которому так и не удалось заснуть, сразу это услышал. Взвинченное состояние ему, ко всему в жизни как-то с детства привыкшему относиться позитивно или, если уж совсем не получалось, то философски, было совершенно непривычно, но эта ерунда с поездкой, признаться, немного вышибала из колеи. Ну чего ему стоило сразу выбросить это дурацкое письмо, о котором он и думать-то забыл, запихнув куда-то в бумаги? Не пришлось бы теперь разрываться между нежеланием куда-либо ехать и еще меньшим желанием расстраивать Корнелию еще сильнее! Для нее всегда почему-то было очень важно всегда настаивать на своем… чуточку, пожалуй, чересчур важно. Обычно супруг старался ей не возражать, ему-то уступки никаких уколов по гордости не наносили, да и вообще, еще когда Питер жил с родителями, он довольно рано сделал вывод, что сохранить с близкими людьми теплые отношения для него существенно важнее, чем непременно настоять на своем. Хотя сегодня, когда Корнелия сообщила о своем намерении остаться в гостях, кажется, по совокупности со спором из-за поездки, на этот раз ее поступки огорчили его. Мулат терпеть не мог обижаться… и, пожалуй, неприятно приблизился к этому.        – Что случилось? – встретив жену в коридоре, взволнованно спросил Питер. – Ты же собиралась переночевать у Ирмы!        – Извини, я не хотела тебя будить, – как раз закидывающая свой плащ на вешалку блондинка со слабой чуть виноватой улыбкой обернулась, но мужчина упрямо помотал головой. – ничего не случилось. Ничего особенного. Просто передумала.        – И шла из-за этого пешком через город посреди ночи?!        Лениво помахав ладонью, Корнелия прошла мимо мужа из коридора в комнату. Вернее, попыталась пройти, потому что Питер, поймав ее за плечи, развернул к себе, пристально вглядевшись в безупречное скульптурное лицо.        – Питер, я собираюсь ложиться спать… – недовольно начала Корнелия.        – Ты что, плакала? Слушай, ты же не поссорилась с девочками?        – Нет, не ссорилась. Если это все… Питер, я действительно ни с кем не ссорилась. Просто для всех там оказалось тесновато, вот я и решила… Можешь спросить завтра у Тарани, если мне не веришь, а сейчас, пожалуйста, уже, наверное, четвертый час, а нам все воскресенье предстоит возня с этим переездом – не хотелось бы засыпать на ходу! Или, все-таки отложим до твоего возвращения? – подчеркнуто-скучный голос на последней фразе стал чуточку заискивающим. Да уж, одна из тем, где Корнелия не решалась твердо настаивать на своем – и Питеру, пожалуй, было чуточку неловко пользоваться ослаблением ее решительности, но тут как раз он и не собирался уступать.        – Ты же помнишь рекомендации врача, – неохотно отпуская плечи жены, устало напомнил мулат. Корнелия с чуточку кисловатым лицом кивнула. Врачей она никогда особенно не любила: не привыкшая болеть, свято верившая в силу здорового образа жизни, правильного питания и витаминных добавок, она словно бы рассчитывала прожить хоть триста лет, и только все, связанное с медициной, неприятно напоминало о неизбежности обычной участи всех людей – а превысив за последнее время все привычные нормы общения с медиками, кажется, теперь и вовсе готова была их возненавидеть. Наверное, сочла виноватыми в том, что Кадма отправила ее в принудительный отпуск именно тогда, когда филиал их организации в Хиттерфилде находился в столь активной фазе становления. Да и в переезде за город, тоже не вызвавшем у нее энтузиазма.        – Ну, да… я просто предположила, – с легким раздражением дернула плечами блондинка.        Разумеется, вместе с тем она прекрасно понимала, что все эти рекомендации вполне разумны – что лишало ее возможности просто упереться и настаивать и, быть может, этим раздражало еще сильнее.        Обмахнув супруга пышными волосами, едва уловимо пахнущими отваром каких-то трав, Корнелия направилась в комнату. Правда, наполовину миновав гостиную, остановилась у окна, словно пытаясь загипнотизировать собственное зыбкое отражение в темном стекле. Подождав около полуминуты, Питер подошел к ней, решив ничего больше не спрашивать, и обнял, уткнувшись лицом в белокурые волосы. Должно быть, его поведение все это время было чересчур навязчивым, до такой степени, что уже начало стеснять привыкшую к самодостаточности девушку? Больше всего, наверное, Питеру хотелось просто ни на миг не отходить от нее, не выпускать из объятий… возможно, вообще никогда, хотя и смешно было допускать такую возможность. А это вообще мало кому понравится… Оставалось надеяться, что это не проявилась таким образом унаследованная от Терезы авторитарность!        – Все действительно выглядит именно так? – чуть склонив голову на грудь мужа, тихо спросила Корнелия. – Так, словно я нарочно отсылаю тебя подальше, как будто не хочу видеть… Это же неправда…        – Я как раз думал о том, что, кажется, стал несколько тебя утомлять.        – Не нужно так думать! Питер, ты очень, очень много для меня значишь. Ты один из очень, очень немногих людей, сердца которых могут согревать всех, кто просто оказывается рядом. Как солнце… Если бы я тебя не встретила, то просто вымерзла бы изнутри. Ты ведь понимаешь, что я не могу отвечать таким же количеством душевного тепла просто потому, что моя душа, кажется, просто как-то иначе устроена – саму себя-то согреть не выходит. Это ведь выглядит со стороны бесчувственностью, да?        – Не знаю, что там со стороны, поскольку, я надеюсь, что нахожусь с тобой на одной и той же стороне, но я всегда видел, что с душой у тебя все прекрасно. Ты, конечно, очень красивая девушка, но просто очень красивых девушек не так уж мало – неужели ты думаешь, что я мог бы любить кого-то только из-за внешности.        – Это весьма немаловажная составляющая человека…        – Для первого впечатления, может быть. Ладно, ты права, конечно, немаловажная. Пожалуй, всегда немаловажная. Но не главная. И… я не сомневаюсь, если бы тебе вдруг захотелось от меня избавиться, ты об этом сказала бы прямо, а не стала изобретать увертки! Впрочем, если ты и тут передумала, и не будешь против, если я никогда не поеду, я только…        – Питер! Мы же все уже решили, ну не начинай опять. Такой шанс дважды может и не выпасть, даже тебе. Я тоже буду скучать.        – Это должно меня успокаивать?        – Меня успокаивает. Будем мы сегодня спать ложиться, в конце-то концов? Еще… Питер! Ну что ты вытворяешь? – негодующе воскликнула Корнелия, не пытаясь, впрочем, сопротивляться, когда супруг подхватил ее на руки. Поэтому Питер счел, что «нахал!» – не означает «прекратите» и, бережно перехватив ношу поудобнее, направился в комнату. Корнелия слегка боязливо обхватила его за шею. – Ненормальный! И что все придают такое значение этому ношению на руках? Лично мне от этого только сомнительные мысли по поводу своего веса в голову лезут… а сейчас они еще и становятся все менее и менее лестными!        – Тяжелый у тебя разве что характер, – возразил Питер, аккуратно спуская ее на кровать прямо в одежде, что женушка тоже, конечно, не замедлила недовольно прокомментировать. – давай, я помогу…        Впрочем, свободное шелковое платье само невесомо соскользнуло, стоило ей только спустить с плеч тонкие бретельки. Покосившись на мужа с не вполне понятным выражением, Корнелия, внезапно улыбнувшись, запустила в него скомканным нарядом и погрозила холеным пальчиком.        – Я-то завтра могу выспаться, в отличие от тебя! – строго напомнила она. Улыбнувшись – пожалуй, гораздо шире – в ответ, Питер бережно притянул блондинку к себе, снова заключив в объятья.        – Мне все равно не спалось! – шепотом признался он в маленькое ушко под вуалью слегка разлохматившихся светлых волос, прежде чем отбросить их и коснуться губами шейки. В воскресенье назначенное время приезда фургончика для всех вещей, которые планировалось перевезти с собой в загородный дом, они, разумеется, проспали. Но это, в сущности, было просто мелочью жизни.