Сценарий: Жестокая Реальность

Немая сцена не длилась долго. Занзас уверенно зашагал в сторону неверного любовника, а когда тот встал, ударил рукоятью пистолета в челюсть, разбив губу. — Скуало! — бросился на защиту любимого Такеши, но глава Варии ударил его коленом в живот, отчего юношу чуть ли на изнанку не вывернуло, а затем ловко заломил руку, рискуя сломать, второй рукой направив оружие к виску бейсболиста. — Хотя бы его не убивай. Ради Девятого. — Я сам решаю, что и ради кого я делаю, — с угрозой произнёс Занзас. Продолжая терзать юношу, сын Девятого лизнул пленника в щёку. — И как он тебе? — обратился он к провинившемуся любовнику. — Стоит того, чтобы умереть? Босс кивнул Скуало перебираться на кровать и кинул ему пистолет, схватив освободившейся рукой Такеши за волосы, заставляя смотреть на капитана. Ямамото подумал тогда, что Занзас хочет, чтобы мечник застрелился у него на глазах, но вместо этого Суперби, несвойственно тихо ругаясь, потянулся к тумбе со смазкой. — Смотри в глаза, — приказал Занзас своему капитану. — Не мне, ему! А ты не смей отворачиваться, — ещё крепче вцепился он в волосы. Такеши не знал, что делать. Вырваться из захвата не представлялось возможным, а мучения Скуало, сидящего напротив… Ямамото ненавидел себя, что возбудился, глядя, как дуло пистолета постепенно исчезает в заде любимого. Размеренно и плавно: Скуало старался не ранить себя. — Держи палец на спуске, — приказал босс. Такеши всерьёз забеспокоился, что Суперби застрелится ненароком. И мужчина действительно едва не нажал на спусковой крючок, поцарапавшись мушкой. Затормозив, мечник продолжил, двигая оружием ещё медленнее и аккуратнее, но держать было неудобно, потому он раз за разом царапал себя до крови. — Медленно, — недовольно произнёс Занзас. — Или так сложно одному? Без своей пассии? — с издёвкой чуть ли не выплюнул он. — Так почему бы тебе не помочь, а? — прошептал он на ухо пленнику. — Ну же, — наклонил он его к Скуало, чтобы тот мог дотянуться до рукояти. — И держи палец на спуске, — напомнил он. Ямамото коснуться смертельного оружия не решался, до тех пор пока ему не помог Занзас, став двигать рукой юноши, как ему того хотелось — грубо и глубоко. Сын Девятого не старался ранить капитана ещё больше, наоборот, он надавливал в противоположную сторону, чтобы мушка больше не ранила, но уже пущенная кровь всё ещё окрашивала ствол, создавая для парня весьма сильные впечатления. — Не надо, — взмолился он. — Хватит! — Хватит так хватит, — безразлично произнёс Занзас и нажал пальцем Такеши на курок… В тот миг время словно остановилось. Казалось, что сердце разорвалось в груди. Босс Варии отпустил безвольного вздрагивающего парня с пистолетом руке сидеть дальше с приоткрытым ртом и широко открытыми от пережитого страха глазами, а сам кивнул в сторону мученика: — Ну как, жизнь мелькнула перед глазами? — Козёл, — с облегчением ответил Скуало, расслабляясь: сейчас не убил, значит и потом не убьёт. — Ну и кто из вас кого? — лениво поинтересовался Занзас. Суперби отвернулся, не желая отвечать. — Хех, неудачник, даже такую мелочь не смог завалить. Эй, вытащи ты его уже, — щёлкнул он по лбу парня. Тот словно из транса очнулся. Увидев любимого живым и вполне себе невредимым, Такеши не сдержал слёз. Они просто катились по его щекам, тихо, беззвучно. — Бесполезный мусор, — брезгливо фыркнул Занзас и ударил юношу кулаком по носу. Физическая боль немного отрезвила. — Это ещё не конец. Пристраивайся, — приказал он, указывая кивком головы на Суперби. — Давай-давай, не стесняйся. Покажи мне, как вы это делаете. — Делай, как он говорит. — Но тебе будет больно. — Врой! Я сейчас как дам тебе пяткой в рожу, посмотрим, кому тогда больно будет! — Прости… — виновато потупив взгляд, Ямамото потянулся к тюбику со смазкой, но его выхватил Занзас. — Ему и так хватит. — Но… — Не спорь, — предупредил Скуало. Такеши пришлось выполнить приказ. Если бы не царапины, капитан и глазом бы не моргнул, до этого хорошо разработанный жестоким тираном, но в этот раз поморщился и мысленно обматерил босса, его пистолеты, мать и приёмного отца. И плевать ему было трижды с высокой колокольни, как он уважает Девятого. Занзас ходил вокруг кровати, подбрасывая тюбик и рассматривая любовников со всех сторон, как Ямамото нежно целует его Скуало, как обходительно двигается, одновременно лаская любимого рукой, как Суперби следует за движениями юноши, порой со стоном выгибаясь. Тошнотворная картина. — Ты прямо как баба, — крепко выругавшись, поделился наблюдением глава Варии. Капитан ничего не ответил, гладя спортсмена по спине, шепча ему что-то на ухо. В конце концов Занзасу надоело наблюдать за омерзительным полным соплей действом. Расстегнув ширинку и смазав член, он резко вошёл в Ямамото почти наполовину. Юноша вскрикнул и остановился, в то время как Занзас передышки не давал, двигаясь без всякой жалости и снисхождения. Такеши протяжно стонал, не в силах вынести чудовищную боль. Немного спасали тёплые объятия любимого. Совсем чуть-чуть, а боль всё продолжала нарастать. Ямамото вцепился зубами в подушку, лишь бы не кричать, но со слезами ничего поделать уже не мог. Босс продолжал буквально вдалбливаться в подростка, а тот лишь про себя молился всему сущему о прекращении пытки. Объятия и близость любимого больше не помогали. Увы, молитвы никто слышать не хотел — Занзас еще довольно долго продолжал истязать Такеши, пока тот не осип и не истратил все силы, перестав цепляться за простынь и инстинктивно вырываться. Под конец мужчина кончил в него и хрипло громко отчётливо проговорил: — Вот что бывает, когда заришься на чужое. Подхватив Такеши подмышку, Занзас потащил его к выходу и выбросил как мусор в коридор, оставив там на всеобщее обозрение полуночников, а сам запер дверь, чтобы ему не мешали продолжать довольствоваться ночью. Ямамото какое-то время просто сидел на полу, вслушиваясь в звуки тяжёлых ударов — Занзас жестоко избивал изменника, а тот совсем не сопротивлялся. Это тяготило куда больше ноющей боли и унижения. Силясь встать, Такеши вновь навернулся, распластавшись животом на ковре. Таким его и застал Луссурия. — Ах, какая красота! — не сдержался «мамочка» Варии. — Давай я помогу тебе облегчить боль. — Не надо! — в ужасе просипел Такеши, боясь жуткого продолжения и без того кошмарной ночи, медленно подымаясь по стеночке. — Какой стесняшка, — смущаясь, заулыбался Луссурия, укусив ноготок мизинца, а после неожиданно ударив ребром ладони по сонной артерии. — Не бойся, всё будет хорошо.