Неопределенность

Джаред проснулся оттого, что кто-то толкнул его в бок. Он повернул голову и увидел мирно спящего Фаррелла. Воспоминания о вечернем происшествии мгновенно возникли в памяти и заставили Лето смущённо улыбнуться. И тут в голову врезалась мысль — это всё-таки случилось. «Кто я после этого?» — с ужасом подумал он. Он совершенно глупо припёрся к Колину и, буквально, предложил ему себя. Джаред закрыл лицо рукой, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Колин в это время, не подозревая о терзаниях Лето, повернулся на бок и, по-детски причмокивая, завладел его рукой и прижался к плечу. Он был таким милым во сне, волосы так забавно топорщились во все стороны, что Джаред не смог сдержать улыбку. Он посмотрел на часы, на которых показывало полчетвёртого. Стараясь не разбудить Колина, он осторожно вынул руку и встал с кровати. Меньше всего ему хотелось, чтобы утром их застали в одной постели. Он представил, как Фран победно улыбается, а Джонатан корчится от злости. На секунду Джаред даже решил, что реакция Риса-Майерса стоит того, чтобы остаться, но тут же одёрнул себя. Что он скажет Колину после того, что было между ними? Как будет вести себя ирландец? Он до сих пор не понимал намерений Фаррелла. На самом деле в его голове вертелось столько мыслей, что он всерьёз боялся за её сохранность. Решив не задерживаться больше ни минуты, Лето оделся и, бросив взгляд на Колина, почти бегом вышел из номера. Вбежав в душ, он тщательно вымылся. Его обуревали смешанные чувства: и стыд, и радость, и отвращение, и счастье. Едва достигнув своей кровати, он взмолился, чтобы сон быстро пришёл к нему и избавил голову от взрывающих мозг мыслей. Но через полчаса тщетных попыток Лето обреченно уставился в потолок. Ему было стыдно. Стыдно за себя, за свою слабость, трусость. Но, если бы был только стыд, было бы гораздо легче. Джаред признался, что ему понравилось. Дико, безумно понравилось быть с Колином. И, если бы удалось пережить тот вечер снова, он бы точно также ворвался в номер Фаррелла, а если бы тот отказал ему, валялся бы у него в ногах, умоляя о близости. Лето с ужасом закрыл лицо руками. «Это безумие. Джаред, ты сошёл с ума, ты знаешь это? Что делать-то?» — и с искренним убеждением, что ему действительно нужна помощь, он провалился в сон, чтобы быть разбуженным через пятнадцать минут. — Эй, Джаред, доброе утро! — проорал Фран, бесцеремонно заходя в комнату. — Уже восемь часов, скоро автобус. Солнце уже показалось из-за горизонта и теперь словно дразнило бедного Лето. Джаред открыл глаза и медленно сел, чувствуя себя на редкость паршиво. — А зря ты вчера ушёл всё-таки. Мы так классно посидели! Представляешь, даже танцы были. Так весело было! Джозеф хотел поприставать к одной танцовщице и, когда потянулся к её штанишкам, не рассчитал и так грохнулся, что у него теперь шишак на полголовы. А я, кажется, кальяна перекурил, так башка болит. Джаред с завистью посмотрел на него: с больной головой, а так много и интенсивно разговаривать. — И во сколько же вы разошлись? — подал он голос. — Ой, да где-то в два. Правда, я не сразу к себе пошёл, — Фран вдруг замялся и залился румянцем. Лето с любопытством посмотрел на него. Не так-то часто он видел своего друга смущающимся. — Ну ладно, тебе я скажу. Я остался у Гэри. Ну… так получилось… Короче, мы были вместе, — было заметно, что испанца просто распирало от эмоций, и, как и ожидалось, он не выдержал этого напора. — Джаред, мне так хорошо ещё никогда, по-моему, не было! Он такой потрясающий! Такой нежный, страстный! О чёрт, я, кажется, втрескался по самое не хочу! Да, я знаю, ты меня, наверное, не поймёшь, скажешь, что я идиот. Но, блин, тебе ведь тоже Колин нравится, хоть ты и не принимаешь такие отношения. Мне Гэри уже давно нравился, просто я чего-то как-то… А в этот раз на меня словно что-то нашло, я наплёл, что не хочу спать, ну и все случилось. А утром в дверь постучал Кевин и сказал, чтобы он — Гэри — собирался, типа скоро автобус. Никто ничего не заметил, я пошёл к себе. Он меня даже поцеловал на прощание! Он ни о чём не жалеет! Чёрт, у меня просто башку сносит! Джаред слушал торопливый бессвязный рассказ Франа, и в нём всё больше укреплялась мысль о непроходимой глупости, полнейшего абсурда происходящего. Ему даже стало смешно, насколько он сам был похож на своего друга, которого сейчас осуждал в душе. Всё это казалось настолько нормальным, что аж отвратительно. Он медленно встал с кровати и поднял с пола сумку, намереваясь достать оттуда чистую футболку, чтобы отправиться в душ. Словесный поток Франа остановился, и он с изумлением посмотрел на Лето. — Ты куда? — В душ, а что? — И что, ничего мне не скажешь? Не удивишься? Не прочитаешь мне лекцию о невозможности отношений с мужчинами или что-то в этом роде? — А почему я должен тебе что-то читать? — начал раздражаться Джаред. — Это твоя жизнь. Ты делаешь с ней что хочешь! Каких слов ты от меня ждёшь? Фран застыл. — И правда, глупо было ожидать от тебя хоть какой-нибудь реплики. По-моему, тебе вообще всё равно, что вокруг тебя происходит. Неужели тебе на всё наплевать? Или я тебе настолько опротивел, что тебе и сказать мне нечего? Или ты сам хотел бы такого же, да только признаться себе всё никак не можешь? — Джаред вспыхнул, но увлёкшийся Бош не заметил этого, всё быстрее выливая на него поток эмоций. — А нет, ты для этого слишком правильный, куда тебе! Ты же у нас законченный гомофоб, чёрт тебя дери, который спит и видит, как Колин, наконец, подойдёт и трахнет тебя! Что, думаешь, ничего не видно?! Отшил его тогда, да? Да ты потом пятьсот раз пожалел об этом! Ты вообще кроме него ни о чём думать не можешь! У тебя всё на лице написано. А сам строишь из себя святошу и великомученика, которого впихнули в обитель разврата! Очнись, Джаред! Ты сам такой же! И ничего, НИЧЕГО в этом нет плохого! А эти твои бесконечные слоны из мух только тебя самого обманывают! Внезапно Бош замолчал, в потрясении уставившись на Лето. Видимо, он сам был в шоке от своей тирады. Джаред хотел сказать столько слов, но вместо этого, выдавив из себя «это моё дело», стремительно схватил футболку и спрятался за дверью душа. Сердце отчаянно колотилось. Он включил холодную воду и, быстро скинув одежду, зашёл под обжигающие струи. Он давно не был так зол. Так зол, что ему хотелось треснуть себя. Он даже не представлял, насколько заметно окружающим его состояние, хотя он давно признал за Бошем редкую проницательность. Джаред прекрасно понимал, что Фран прав, и это бесило его ещё больше, потому что тот сказал ему то, что он до последнего пытался отрицать. Но теперь это было лишь глупой беготнёй от самого себя. Слова Франсиско лишили его последней защиты. Довольно долго простояв под холодной струёй и изрядно продрогнув, Джаред, наконец, включил горячую воду и нормально вымылся. Потом, вытеревшись насухо и надев чистую одежду, он вышел из душа и, как и ожидал, Франа в номере уже не нашел. Схватив сумку, Лето спустился на первый этаж, где его взору предстало очаровательное зрелище: сорок сонных зевающих парней с заплывшими лицами оккупировали холл. И, несмотря на возмущение работников отеля, некоторые развалились прямо на диванах для гостей и сладко похрапывали. Ясно было одно — никакого мало-мальски бодренького войска Дай не увидит. Только вечно улыбающийся Фаррелл ярко выделялся на фоне спящей массы. Стараясь быть незамеченным, Джаред юркнул за колонну неподалёку от лестницы. Как ни готовился он к встрече с ирландцем, один лишь взгляд на него вызвал в нём целую бурю эмоций. Наконец, в холле появился Кевин и объявил о прибытии автобуса. Тщательно пересчитав всех, он дал добро на посадку, а сам ненадолго задержался в отеле, улаживая какой-то вопрос. Джаред зашёл в автобус через заднюю дверь и сел в дальнем ряду у окна. Ему самому было противно от того что он прячется, но ему не хотелось ни с кем разговаривать. Он надел наушники, достал книгу, которую на всякий случай прихватил, и углубился в чтение, не понимая ни слова из прочитанного. — Ну хороши, — уже в который раз повторял Дай, осматривая строй. — Проявляете просто чудеса командной работы. Все еле-еле на ногах держатся, и от всех одинаково несёт перегаром за километр. Правда и среди такого единодушия нашёлся выделившийся, — при этом черноволосый парень лет девятнадцати виновато опустил голову. — Ну и повезло же мне с вами! Капитан, конечно, выглядел недовольным, но было заметно, что журил их только для проформы. — Сейчас у вас свободное время, потом как обычно в 3 — обед, в 4 — тренажёрный зал. С завтрашнего дня занимаетесь в обычном режиме. Сегодня вам время проспаться и войти в норму, завтра — никаких поблажек. Если вопросов нет, все свободны. Парни разбрелись по своим палаткам, радуясь, что Дай смилостивился и дал им время отдохнуть. Джаред зашёл в палатку вслед за Бошем и, бросив сумку на кровать, тяжело вздохнул. В дороге у него было время ещё раз прокрутить в голове утренний разговор с испанцем, и он пришёл к выводу, что не имеет права злиться на него. — Фран, я хотел поговорить с тобой… насчёт того, что ты сказал мне утром, — Бош обернулся и внимательно посмотрел на него. — Ты прав во всём, что сказал мне. Я, кажется, сам от себя бегу и даже не замечаю этого. Наверное, я и правда вёл себя глупо. Фран вздохнул и сел на кровать. — На самом деле, Джаред, я не должен был тебя обвинять… Это действительно твоё дело и твоё право мыслить, как ты хочешь. Я сам не знаю, с чего я так взорвался. Наверное, правда, кальяна перекурил. Джаред улыбнулся. — Знаешь, ты правильно сделал, что сказал мне это. Я всё ещё не смирился с тем, что мне… кхм… могут нравиться парни, но сейчас я, по крайней мере, не буду отрицать очевидное. Фран добродушно взглянул на него. — Вот и хорошо. Фух, у меня как камень с души. Я уж думал, что ты меня возненавидел всей душой за те слова и разговаривать со мной не захочешь, — испанец вытянулся на кровати. — Лагерь, милый лагерь. Знакомая твёрдость лежанки и песок во рту. У нас с тобой три часа на то, чтобы проспаться, так что я не собираюсь терять ни минуты, чего и тебе советую. Лето согласно кивнул и тоже растянулся на кровати. Последствия бессонной ночи дали о себе знать, и сон быстро сморил его. — Фран, вот уж не думал, что ты у меня такой соня, — услышал Джаред сквозь сон и приоткрыл глаза. Гэри сидел на кровати Боша и слегка тряс того за плечо. — Вон Джаред уже проснулся, а ты всё храпишь. — Да проснулся я давно, Гэри, — заулыбался Фран, высовываясь из-под подушки. — И какого х… я тут распинаюсь тогда? — Ну, мне хотелось посмотреть, как ты меня будить будешь. — И как, понравилось? — Даже непривычно тебя таким милым наблюдать, ей Богу, — хихикнул Бош. Гэри покачал головой. — Ну вот, теперь я ещё и милашка. Докатился. В следующий раз ты от меня этого не дождёшься. — А чего дождусь? — Стремительного полёта с кровати на пол. Фран заливисто рассмеялся. — Ты не сможешь так жестоко со мной поступить. — Ха! Буду просто счастлив. Джаред, — заговорщически зашептал Гэри, наклонившись к Лето, — скажи мне честно, как ты его терпишь, а? — за что получил подушкой по голове от надувшегося испанца. Джаред с улыбкой наблюдал за шутливой битвой. Потом Стретч отобрал у Франа подушку и с гордым видом вышел с ней из палатки. Под возмущённый визг Боша Джаред встал и посмотрел на часы. — Фран, уже пять минут четвёртого. Обед тебя ждать не будет. — А что, я ничего. Это он меня дразнит! Когда они вышли из палатки, Гэри вернул Бошу подушку, и они вместе пошли на обед. В столовой все уже с удовольствием уплетали суп. Дай, видимо, решил разнообразить армейский рацион и отказался от приевшейся всем каши на обед. Взяв свои порции, Джаред с Франом последовали за Гэри, который повёл их к столику, за которым разместилась их традиционная компания. При виде Фаррелла сердце Лето гулко забилось, но он, не подав вида, спокойно сел за стол напротив Нейла. «Кстати, — вспомнил Джаред, — Нейл не ездил в Марракеш. Странно». Вдруг он увидел рядом с Колином того черноволосого парня, которого отчитал Дай утром за что-то. Он мирно кушал свой суп. — Ну вы и долго, — протянул Джозеф. — Мы уже начали надеяться, что вы совсем не придёте, и мы порадуемся вашим порциям. — Обойдёшься, Джозеф, — оборвал его Гэри. — Ты вон и так растолстел. — Чего?! — Ну всё, Гэри, ты попал, — рассмеялся Нейл. — Кстати, Нейл, — вклинился Фран, — а почему ты в Марракеш со всеми не ездил? Мы там так классно отдохнули. — Да я прихворнул слегка, и Дай приказал мне тут отлёживаться. Ты не представляешь, как я страдал! — Страдал! Спал ты всё время, а не страдал, — заметил Рис-Майерс. — Вот и спал, чтоб не страдать, пока вы там развлекались без меня. — Между прочим, — вмешался Элиот, — всё было прилично. Без битья посуды и драк с охранниками. А ты, Нейл, обязательно бы что-нибудь натворил. — Кстати говоря, без битья посуды не обошлось, — аккуратно вставил Джозеф и посмотрел на черноволосого парня. Тот мгновенно порозовел, и Джаред поймал себя на мысли, что этот неизвестно откуда взявшийся паренёк ему почему-то неприятен. — Да ладно вам, — в разговор включился Колин и положил руку ему на плечо. — Ник же не специально. Правда, Ник? Подумаешь, какая-то ваза. — Ну, не какая-то ваза, Кол, а дорогая китайская ваза, — уточнил Джонатан. — Ему очень повезло, что ты одолжил ему денег за неё, иначе Дай бы его просто съел. — Я отдам, обязательно, — проговорил, наконец, сам виновник обсуждения. Его звонкий чистый голос взбесил Джареда ещё больше. — Да ладно, не парься, — потрепал его по плечу Фаррелл. — Ешь и ни о чём не думай. Ну так что, мужики, сегодня мы опять конюшню идём драить? — Ой, и не говори… Джаред тихо ел суп и украдкой пялился на «чудное создание», как он успел окрестить Ника: чёрные, слегка волнистые волосы, бледно-голубые глаза в обрамлении густых ресниц, небольшой рот с тонкими губами. Своей щуплостью он уж слишком смахивал на девушку, но обладал приятной внешностью, что Лето вынужден был признать. Он так глубоко задумался, что не сразу заметил пристальный взгляд Колина, обращённый на него. Когда Джаред почувствовал на себе его взгляд, то быстро отвёл глаза, проклиная себя за невнимательность. Через некоторое время, взглянув на Фаррелла, он обнаружил, что тот на него уже не смотрит, а смеётся над чьим-то шутливым замечанием. Наконец, все поели и дружно направились в тренажёрку. Джаред, зная страсть Франа к сплетням, подошёл к нему и как можно безразличнее спросил: — А Ник этот, откуда он вообще взялся? — Да я сам удивился, когда его на обеде увидел, — Бош, кажется, ничего не заподозрил в вопросе рокера. — Ну, как мне сказал Гэри, он случайно разбил вазу в отеле на первом этаже. Вот умудрился-то! Его и сграбастали — плати. А разве у него было тысяча двести долларов? Но тут Колин сжалился и заплатил вместо него. — Тысяча двести долларов?! Он за него заплатил? — Ага. Типа, в долг. Но мы-то все понимаем, что у паренька нет таких денег. Вот Ник теперь благодарен Колину по гроб жизни. — Ясно. Джаред посмотрел в сторону Фаррелла. Тот громко подбадривал Ника, в то время как тот усиленно старался догнать его в отжиманиях. Лето стиснул зубы и набросился на какой-то тренажёр. «Значит, нашёл себе новую игрушку», — зло подумал он и вспомнил смущённое «я отдам, обязательно». И тут же перед глазами возникла картина, на которой Колин страстно целует Ника, а тот громко стонет под его руками. Ирландец сладко шепчет его имя и обильно кончает… «Fuck!» — Джаред смачно выругался и, слишком быстро отпустив тренажёр, отчего тот громко звякнул, порывисто зашагал к выходу. «Будь ты проклят, грёбанный ирландец! — не помня себя от ярости, шёл Лето в сторону от лагеря. — Наигрался, значит! Трахнул меня, а теперь новый фаворит появился! Б**, ну конечно! Я по сравнению с этим слащавым пацаном просто потрёпанный старичок! Куда мне до его величества! Вот значит как!» — он шмякнулся на песок, продолжая проклинать себя. — Ну ты и придурок, Джаред! — заговорил он сам с собой. — Вот на хрена ты это всё допустил? Знал же, что ничего хорошего не выйдет. Устав ругаться, Джаред тяжело вздохнул и закрыл глаза. И вдруг ему стало смешно. Так смешно, что он несколько минут не мог успокоиться. «Ну ты и истеричка! Мало того, что втюрился в мужика, взрываешься по любому поводу, да ещё и с собой разговаривать начал. Это уже плохо, — вздохнув, Лето лёг на песок, подперев голову руками, и уставился в истыканное миллионами звёзд чёрное небо. — Может между ними ничего нет… Я просто сам себя накрутил, как обычно. Колин, он же такой, всем помочь готов. Подумаешь, заплатил за вазу. Что в этом такого? Ну общается с ним. И что? Видимо, у того здесь совсем нет товарищей, вот он его и жалеет. Нет, ну правда, ничего ведь предосудительного он не сделал, а я всё перековеркал себе. И вообще, нужно уже идти в лагерь, а то Фран возьмёт и тревогу поднимет». Полежав ещё немного и почти совсем успокоившись, Джаред поднялся и побрёл обратно в лагерь. Посмотрев на часы, он решил, что все скорее всего на ужине, и свернул в сторону своей палатки. Есть не хотелось, и Лето растянулся на кровати в ожидании Боша. Он уже представлял ту кучу вопросов по поводу его исчезновения из тренажёрки, которая обрушится на него с приходом испанца, и мысленно готовил ответы. Однако, к удивлению Джареда, Фран не издал ни одной реплики по поводу его побега. Лето был даже немного разочарован. Зато Бош быстро переоделся, и они пошли в конюшню, в которой им предстояло в два раза больше работы, чем обычно. Все были в сборе. Джаред облегчённо вздохнул, не увидев рядом с Фарреллом Ника — он и туда за ним мог потащиться. За работой Лето частенько посматривал на Колина, и был чрезвычайно раздосадован, не поймав ни одного его взгляда. «Почему он даже не смотрит на меня? Не подошёл ни разу… Может он жалеет о той ночи?» — путём гигантского мозгового процесса вывел, наконец, Джаред и чуть не уронил грабли. Эта мысль настолько ему не понравилась, что он отмахнулся от неё, как от противной мухи. Он не заметил, как прошло два часа, и утомительная работа была закончена. Парни положили инструменты и, попрощавшись, разошлись по палаткам. — Фран… — Агась. — А у тебя правда с Гэри всё серьёзно? Бош в искреннем изумлении посмотрел на Джареда. — Вот уж не думал, что ты у меня когда-нибудь это спросишь. — Ну, всё бывает в первый раз. — Это да. А насчёт Гэри… — Фран замялся. — Я очень надеюсь, что для него это серьёзно. Мне хочется, чтобы не я один с ума сходил. Нам ещё почти полгода вместе сниматься, будет время проверить свои чувства, — он тепло улыбнулся. — Понятно. Лето хотел было вернуться к своим делам, но вдруг ляпнул: — Хотя, знаешь, мне кажется, Гэри ты однозначно нравишься. Фран просиял, и, наверное, в первый раз не нашёл, что ответить. Джаред улыбнулся в ответ и вышел. Он решительно шёл к палатке Фаррелла. Он чувствовал, что должен поговорить с ним, не представляя, что скажет ему. Он был готов расколошматить весь мир за то, чтобы увидеть Колина. Джаред решил для себя — пусть он узнает что-то плохое, но правду. И перестанет изводить себя этими переживаниями. Он собирался напрямую спросить Фаррелла о его чувствах, о той ночи, о Нике… И как ни абсурдна казалась ему самому эта затея, он целенаправленно шёл к его палатке, и сердце прыгало так, что он плохо чувствовал землю под ногами. Он не помнил, когда в последний раз так волновался. Постояв у входа некоторое время, тщетно пытаясь угомонить пульс, Джаред глубоко вдохнул и вошёл. К его глубокому разочарованию в палатке он обнаружил только Рис-Майерса, валявшегося на кровати. Колина не было. — Ух ты, какими судьбами, Лето? — удивление Джонатана быстро сменилось ехидством. — Неужто ко мне? — Где Колин, знаешь? — Наверное, со своим новым другом общается. А тебе он зачем? Пропустив его замечание и вопрос мимо ушей, Джаред уже собирался выйти, но следующие слова Джонатана остановили его. — Жаль мне тебя, Лето. Вот ты за ним бегаешь, себя изводишь. А ведь ты ему нужен, как марокканский песок на ужин. Вот я к тебе неплохо отношусь, правда. И поэтому скажу то, что тебе больше никто не скажет по доброте своей душевной. — Мне неинтересны твои слова. — Да? Тогда почему ты всё ещё здесь? — лицо Рис-Майерса приобрело какое-то дьявольское выражение. — Единственное, что нужно от тебя Колину — это твоя реакция на его ухаживания. — Что? — Ладно, объясню популярно. Наш узкий кружок заключил пари, что ты не устоишь перед Колином, когда он попытается соблазнить тебя. Он, однако, утверждал, что ты полный натурал и не сломаешься после любых его попыток. Колин ведь честный, он не сможет скрыть правду от нас, даже если из-за неё проиграет. Крайняя точка — затащить тебя в постель. И если он до сих пор этого не сделал, то только потому, что уже понял, что тебя от него плющит. Всем остальным это давно понятно. Так что ты зря переживаешь, больше ему от тебя ничего не надо, уж поверь. Да, кстати, если не веришь, спроси у него самого, он не соврёт… Следующих слов Джаред не услышал. Он выбежал из палатки и помчался прочь от неё, от этого лагеря, от Колина, от ужасных слов Джонатана… Он бежал, пока не рухнул без сил. Он не замечал, как слёзы текут по щекам и, мешаясь с песком, пачкают волосы и одежду. Весь мир словно упал на него в одночасье. Джаред лёг на спину, невидяще всматриваясь в бездонное небо. При первых словах Джонатана в нём ещё теплилась надежда, что это всё досадная ошибка, просто глупая ревность. Но потом её словно вырезали, и всё встало на свои места. Всё теперь просто и понятно объяснялось. Он всё понял. Джаред не знал, сколько он так лежал, и лежал бы и дальше, если бы остатки здравого смысла не подсказали ему, что нужно возвращаться. Ощущая поразительную пустоту, очень созвучную с безжизненной тёмной пустыней вокруг, он поднялся и зашагал обратно. Оказывается, он довольно далеко убежал, и почти заблудился, когда вдалеке замаячил свет палаточного городка. Добравшись до своей кровати (Фран уже вовсю храпел), Джаред лёг и, ощущая дикий озноб, закрылся одеялом с головой. Его трясло ещё долго, пока тяжёлый сон не дал ему спасительное забытьё.