Другая сторона Гермионы Грейнджер

Пролог. — Суд проводится над Северусом Тобиасом Снейпом по делу об уголовной ответственности магов, доказанно являющихся членами незаконной организации «Пожиратели Смерти». Почтенный усатый маг в черной мантии угрюмо посмотрел на узника, сидящего в кресле с цепями с таким философским видом, будто бы дело было совершенно обычным, надоевшим своим однообразием. Собственно, Северуса Снейпа судили уже в третий раз, но каждый раз он подавал апелляцию, что либо ему не дали адвоката, либо то, что адвокат не компетентен, предоставляя доказательства, что адвокаты обычно не удосуживались даже узнать подробности его дела. Задачей было его посадить в Азкабан надолго. С этой задачей справлялись они из рук вон плохо. — Адвокатом дела Северуса Тобиаса Снейпа становится Героиня Войны, миз Гермиона Грейнджер. Вот это был номер. Мужчина непонимающе уставился на девушку, гордой походкой поднимавшуюся на пьедестал защиты. Они издеваются? Да ее вышибить с места адвоката как раз плюнуть… — И да, мистеру Снейпу официально сообщается, что в случае отказа от этого адвоката, более апелляции по отсутствию защиты не принимаются, — гаденько усмехнулся судья. Подстава. Полная. — Итак, мистер Снейп, все мы прекрасно знаем, каким вы были замечательным Пожирателем Смерти. Правая рука Волдеморта, директор школы Хогвартс… — А также шпион и верный соратник Ордена Феникса, — Грейнджер методично достала из сумочки очки, перебивая судью, будто ни в чем ни бывало. Странно, раньше она не носила очки… — Мисс Грейнджер, я бы попросил… — Прошу прощения, мистер Хард, но при ознакомлении с делом мистера Снейпа я заметила пару неточностей. Там написано, например, что мистер Снейп преступным образом захватил власть в Хогвартсе. — О, это давно доказанный факт, мистер Снейп убил тогда еще директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, — а это уже подал голос главный обвинитель Снейпа. Министерская шавка, говорят, родственник несравненной Долорес Амбридж, решивший возглавить процесс суда над соратниками Волдеморта и тем самым добиться места под солнцем. — Абсолютно с этим согласна, — жизнерадостно ответила Грейнджер, поблескивая стеклами очков. — Но видите ли такое дело… Хогвартс — это магический замок не потому, что в нем учатся маги. Я внимательно изучила вопрос безопасности Хогвартса, так вот, я официально заявляю, еще Основатели сделали защиту на замке. Ничто опасное не сможет войти на его территорию, а уж тем более человек нечистый душой и намерениями не сможет стать директором. Но при этом существовали целые обряды, когда заместитель директора убивал директора, принимая должность. Таким образом считалось, что магия бывшего директора уйдет замку, укрепляя его. Взять хотя бы 12-й век… «Что она несет,» — непонимающе глядел на девушку Снейп. Она называла какие-то непонятные даты, самые разные имена, явно показывая, что информация достоверна. Однако теория что с жертвоприношением магии, что просто с тем, что в замок не может прийти ничего опасного — это были явные враки. В конце концов, тот же кальмар из Озера был довольно опасным. В Запретном Лесу жил клан оборотней, которые вполне могли прийти к замку при желании. Тот же Василиск! А вы говорите… — Миз Грейнджер! — не выдержал наконец судья. — Я понятия не имею, откуда вы это все взяли, однако это звучит неправдоподобно. — Мне напомнить, господин судья, что на комнатах суда заклинание, не позволяющее лгать? — жизнерадостно поинтересовалась Грейнджер. Да уж, это был явный шах. Нападение со стороны Грейнджер было неожиданным, предсказать его было невозможно. Судья и прокурор печально переглянулись. — Уже за один факт убийства мистера Снейпа стоит посадить в Азкабан! — гаркнул судья. — Жертвоприношение во благо Хогвартса — обычай древний, он убийством считаться не может, это было совершено добровольно. Тем более, Альбус Дамблдор на тот момент умирал от действия сразу двух ядов. Один из которых — проклятье, мучавшее его почти год, а второй — так называемая сыворотка Раскаяния — заставляющее человека испытывать жуткие психологические и физические муки от каждого совершенного им плохого поступка. — Вы хотите опорочить имя Альбуса Дамблдора? — нашел к чему прицепиться прокурор. — Опорочили его еще до меня, та же Рита Скиттер, — махнула рукой Гермиона. — Не бывает идеальных людей, уж поверьте мне. Далее Снейп просто абстрагировался от всего происходящего. Он на этом заседании уже никого не интересовал. Довольно интересно, что мелкая пацанка умело затыкала за пояс тех, кто в свое время мог засадить за решетку любого. Странно… Да, она всегда была наглая, с дерзинкой, друзья сказывались. Да, она могла найти любую информацию. Однако применить ее чуть полезнее, чем написав эссе на эту тему, она, вроде как, не могла. Откуда это вылезло? Однако еще больше его заботил вопрос, какого черта он. Почему она помчалась его спасать? С чего вдруг? Ну посадили бы его рано или поздно, когда бы ему надоело продолжать этот фарс, перенося заседания. Ну умер бы в Азкабане… Но через полтора часа заседание было перенесено на неделю «в связи с открывшимися обстоятельствами». Это означало только одно — глупая девчонка выиграла этот раунд! После суда его отвели в комнатку, куда тут же прискакала Грейнджер. — Добрый денек, мистер Снейп, — серьезно ответила она на его хмурый взгляд. — Жаль, меня упорно не пускали свидеться с вами перед судом. Но теперь-то я их выиграю. Они у меня попляшут. Как вы? — Грейнджер, какая муха вас укусила? Вы сами на себя не похожи. Принеслись сюда какого-то черта, ломаете тут комедию. — Всегда пожалуйста, профессор. Я рада, что вы в своем репертуаре. Мужчина как можно более грозно на нее посмотрел. Карие глаза спокойно посмотрели на него в ответ. — Хотите вы того или нет, я теперь буду приезжать к вам на встречу каждый день. Я добилась этого права. Нам все равно надо обсудить многие детали. Может быть, вы желаете что-то спросить? — Вы всегда были такой несносной, Грейнджер? Или это сейчас вы в Косом переулке наглости прикупили? — Что вы, профессор. Это одно из моих самых любимых качеств. Я его, знаете, как долго вырабатывала? Эх, профессор, нам ли быть в печали… День 1. По коридорам звонко раздавались шаги — к камере направлялась Гермиона Грейнджер. Снейп все никак не мог понять, что заставило юную девушку остановить свой выбор на профессии адвоката. Красивая, умная, а вынуждена общаться с преступниками. Врагу такого не пожелаешь. Было в ней что-то несносное, всегда было. Все наперекор. Девочка — загадка. Никогда невозможно было понять причины ее поступков. — Доброе утро, профессор! — жизнерадостно звучал ее голосок. — Ой, то есть мистер Снейп. — Утро добрым не бывает, — буркнул мужчина, глядя на нее исподлобья. — Пытать будете? — Безусловно, — девушка широко улыбнулась и достала из небольшого портфеля обычную записную книжку, ручку и очки. — Как давно вы носите очки, Грейнджер? — С первого же курса, вообще, — девушка пожала плечами. — Чтение по ночам всегда было моей вредной привычкой. А глаза — вещь хрупкая. — Я ни разу не видел вас в них. — Линзы, профессор. Маггловское изобретение такое. Мне всегда казалось, что в очках я выгляжу отвратительно. А теперь… Подхожу к зеркалу, ну красавица, надеваю очки — вообще красота неземная. Ну, к делу. Следующее заседание через неделю. Ха! Пусть эти олухи ищут способ вас засадить. Но у меня есть контраргументы на все случаи жизни. Знаете, мистер Снейп, я о вашей жизни теперь знаю столько, что могла бы написать книгу. — И в чем тогда смысл наших встреч? — хмыкнул мужчина. — Пообщаться? Вы просидели в одиночной камере Азкабана около года, пока вас не могли посадить окончательно и бесповоротно. Неужели вы бы хотели и сейчас сидеть в этой камере? А так по два часа каждый день у нас есть. Здесь тепло и уютно. Что-то разумное в словах девчонки было, это нельзя было не признать. В Азкабане не курорт. — Знаете, Грейнджер, этот мир уже порядком надоел мне, так что обсуждать всякие сплетни магического сообщества мне банально неохота. Гермиона, казалось, опечалилась. Словно ей была совершенно не безразлична судьба одного Пожирателя Смерти. Грустно наматывая прядку каштановых волос, она выглядела довольно мило. — Лучше расскажите мне, Грейнджер, как вы дошли до жизни такой? Не знай я, что это вы, я бы ни за что не догадался, кто передо мной. При упоминании вашей фамилии у меня перед глазами появляется чумазая девчонка, строчащая конспект или склонившаяся над котлом. Где она? Гермиона лукаво улыбнулась. Карие глаза потеплели. — Знаете, профессор, вообще, это долгая история. Очень долгая. Я же не просто взяла и резко изменилась за лето, нет. Я шла к этому очень долго. — Я так понимаю, мы никуда не торопимся. Раз уж вы и так знаете обо мне все, давайте, чтоб все честно было, рассказывайте о себе. — Что ж… Чумазая девчонка реально существовала, только это было немного раньше, чем вы думаете… *** Гермиона Джин Грейнджер была совершенно обычной девочкой. У нее были папа и мама, была добрая бабушка. В раннем детстве Гермиона была очень болезненным ребенком, поэтому почти все время она проводила с бабушкой, которая уже тогда научила девочку читать и привила ей любовь к книгам. Когда Грейнджер немного подросла и пошла в школу, тогда и начались сложности. Гермиона умела читать, быстро научилась считать, легко запоминала новое, а поэтому ей нечего было узнавать в школе. Она увлекалась книгами, поэтому ей особо ни с кем не хотелось разговаривать. Родители приучили девочку к дисциплине, из-за этого весельчаков и задир Гермиона не уважала. Как-то так и росла замкнуто маленькая девочка. И вроде хотелось ей общаться с кем-нибудь, да интересов не было общих ни с кем. Все считали Гермиону заучкой, не видящей ничего дальше книг. А девочка, в глубине души жутко расстраиваясь, старалась не показывать, что ей больно и обидно от такого отношения. Однажды, когда Гермиону в очередной раз обидно оскорбил один мальчишка, она сразу после уроков убежала из школы. Ноги сами привели ее в парк. Прислонившись к дереву, она горько разрыдалась. И только через некоторое время она заметила, что в радиусе нескольких метров от нее идет снег. И это в мае месяце… Долгое время девочка не понимала, что же с ней происходит. Иногда вокруг нее начинал потрескивать воздух, иногда у нее получалось вызывать жуткий ураганный ветер. Это ей нравилось больше всего — таким образом она могла парить. Разумеется, умная Гермиона старалась этим заниматься где-нибудь в парке, чтоб никто не видел. Однажды Гермиона поняла, что может каким-то образом будто расширять резервы своей памяти. Она могла запомнить намного больше, чем кто-либо другой у нее в классе. И девочка бросилась покорять вершины наук, которые она в школе еще не проходила. Родители стремились поощрять рвение девочки в учебе, поэтому скоро появились репетиторы… *** — Самым первым моим репетитором была миссис Флауэрс, милая пожилая женщина, с которой мы занимались математикой, — улыбнулась Гермиона. — Собственно, с ней мы занимались два с половиной года. На время занятий выбросы магии почти прекратились. Однако миссис Флауэрс была уже совсем пожилой, ей было тяжело со мной заниматься, поэтому однажды она, сказав, что я была ее лучшей ученицей, ушла из моего дома, а больше не вернулась. Потом я узнала от родителей, что за ней приехал внук из Франции. На какое-то время я осталась без занятий. Меня скоро стало скучно. К тому же, было лето. Каково же было мое удивление, когда однажды, отправившись в магазин, я нашла себе нового репетитора!.. *** Это был совершенно обычный денек, солнце припекало, а в холодильнике закончились продукты. В связи с этим юная мисс и вышла из дома на улицу. Радуясь теплой погоде, Гермиона не думала ни о чем важном, бодро шагала по улице, помахивая сумочкой, когда к ней подошла красивая женщина. — Простите, не подскажете, где находится этот дом?.. — обратилась к девочке женщина, протягивая листик с написанным на нем каллиграфическим почерком адресом. Гермиона непроизвольно отметила приятный мелодичный голос и мягкую улыбку. С одной стороны тут же вспомнились все увещевания о том, что нельзя разговаривать с незнакомцами, с другой же — больно добрая была на вид женщина. Украдкой взглянув на листок, девочка удивилась. На нем был написан ее адрес. — Ой… Ну давайте, подскажу. «Надо же, и квартира моя,» — размышляла девочка. –«Впрочем, если что, ведь можно же будет убежать?» — Спасибо, милая, — еще ласковее улыбнулась незнакомка. Гермиона украдкой осматривала женщину, ведя ее к своему дому. Черные блестящие красивые волосы обрамляли округлое приятное лицо. Небольшие, но теплые карие глаза дружелюбно смотрели на окружающий мир, а еще Гермиона не могла не отметить, что макияж очень аккуратный и выразительный. Одета женщина тоже была очень мило — деловой белоснежный костюм и выглядывающая из-под застегнутого пиджака розовая маечка. Нет, так совершенно не может выглядеть человек злой. Абсолютно нет. — В школе учишься? — дружелюбно завязала разговор женщина. — Да, учусь, — осторожно ответила девочка. — А я вот преподаю. — Ой, и какой предмет? — удивилась Гермиона. — Математику. Алгебру, геометрию… Но ты наверное сейчас еще по общему курсу учишься, да? — В школе — да. Но я занималась с репетитором, и мы немного начали алгебру… Женщина слушала внимательно, казалось, ей все это действительно интересно. — С репетитором занимаешься, потому что плохо учишься или наоборот, слишком хорошо? — Слишком хорошо не бывает, — почему-то подобная формулировка заставила девочку улыбнуться. — А я тут по объявлению вообще. Вот по этому адресу проживает девочка, которая ищет репетитора. — Так вы репетитор! — Гермиона широко улыбнулась. — Это объявление про меня! — Что же ты не сказала, что адрес твой? — удивилась женщина. — Мало ли… Люди разные бывают… Откуда я знаю, где вы взяли мой адрес? — девочка пожала плечами. — Мои родители сейчас дома. — Вот и отлично, встретимся. И как же тебя зовут, милая? — Гермиона Грейнджер. Можете звать просто Гермиона. — Профессор Септима Вектор. Или просто профессор Вектор. День 2. — Добрый вечер, профессор, — прозвенела Гермиона, входя в комнатку. — Не заскучали? — У меня был целый день, чтоб обдумать вашу историю. Не столь длинную, как хотелось бы. И у меня накопились вопросы, Грейнджер. — Я слушаю вас, сэр, — расхохоталась Грейнджер, порхая по комнате. Из ее портфельчика появилась свечка, а перед Снейпом опустилась какая-то странная коробка. — И что это? — подозрительно уставился на коробку мужчина. — Приятного аппетита, профессор. Коробка открылась. Комнату наполнил аромат жареной курицы. — Мерлин, — у мужчины тут же проснулся зверский аппетит, и он довольно впился зубами в сочный кусок. — Азкабанская баланда — не Хогвартская кухня. Понимаю. Так какие же у вас вопросы, профессор? Гермиона деловито расчесывалась, наблюдая за собственной тенью. — Септима? Септима Вектор? — внимательно поглядел на девушку Снейп. — Профессор Нумерологии Хогвартса? — Для Вас, мистер Снейп. А для меня тогда это была милейшая профессор Септимочка Вектор, самый лучший Учитель. Да что там, я и сейчас люблю ее невероятно. — Я не слышал, чтоб Септима подрабатывала репетитором в мире магглов. — На самом деле это довольно распространенная практика среди полукровок. Ну право, профессор, сами подумайте, как можно прожить на зарплату простого учителя в Хогвартсе? — Мне вполне хватало, — хмыкнул Снейп. — Именно поэтому вы тесно сотрудничали с той аптекой в Лютном, поставляя туда порой редкие и опасные зелья? Не смотрите на меня так, профессор, я уже говорила, что я знаю о вас все. А вы одиночка, сэр, у вас нет семьи, которую надо содержать. — А у Септимы? — Полноценная семья. Замечательный муж и два сына. — Надо же, не знал. Да, я знал, что она редко остается на праздники в школе… — Вы много чего не знаете, профессор. Как я узнала много позже, профессор во времена своей молодости с легкостью совмещала два обучения — в Хогвартсе и в маггловском мире. Поэтому у нее не только мистическое образование нумеролога — не самая полезная и востребованная профессия, согласитесь, — но и закончила маггловский педагогический институт на учителя алгебры и геометрии. У профессора в Хогвартсе занято уроками три дня в неделю. Ровно столько же она работает в маггловской школе… Но это я вам сейчас рассказываю то, что я узнала много-много позже. *** Лето пробежало быстро и интересно. Но главная радость лета — оказалось, что профессор устроилась на работу именно в школу Гермионы. Поэтому, когда начался учебный год, больше всего Гермиону манил именно ее кабинет. Хотя профессору дали самый старый класс, в котором занятия не проходили уже много лет, всего за пару дней новоприбывшая учительница так его отчистила и каким-то образом подлатала, что кабинет стал вполне уютным. Грейнджер пришла к ней первого сентября и подарила цветок. Красивый фиолетовый цикламен уютно устроился на подоконнике в классе профессора. Занятия на дому проходили тихо и спокойно. Гермиона сосредоточенно решала задачки на площади и объемы фигур, а также работала с десятичными дробями. Почему-то общаясь с учительницей, Гермиона начала понимать, что ощущает какое-то невероятное счастье. Профессор словно солнышко озаряла всю жизнь маленькой девочки, становясь ей лучшим другом. А сам образ — теплый взгляд карих глаз, черные волосы и добрая улыбка — становился чуть ли не святым. *** — Знаете… Профессор… Она потрясающая женщина, — Гермиона задумчиво улыбнулась. — Солнышко, воистину. Теплая, любящая… Господи, как я хотела бы быть такой же… «Ну, в чем-то это уже проявляется…» — подумал про себя Снейп. — «Хорошо солнце — светит преступникам. Благо не срок, который тоже светит, но точно не греет…» — Септима Вектор… И имя у нее такое ласковое, с «м» мягкой, и «с» свистящей… А как похвалит за правильно решенный пример — душа радуется!.. А ошибешься… «Гермиош, рыбка моя бестолковая, задушу…» Но разве это обидно? Да нисколько. Знаете, мистер Снейп, мне кажется, даже если бы я ненавидела цифры и все с ними связанное, я бы полюбила бы их нежной любовью только из-за нее… *** — Профессор, у меня не получается, — вздохнула Грейнджер и печально посмотрела на женщину. Та оторвалась от проверки домашней работы Гермионы же и склонилась над столом. — Так… Ага, поезд ехал со скоростью такой-то столько-то времени, а затем… Тихий и немного усталый голос успокаивал, лаская слух. А Гермиона, в очередной раз уткнувшись в прядь волос профессора и вдыхая приятный аромат духов, подумала, что однажды нужно будет спросить название этих духов. Такой приятный аромат… Какой-то цветочный и легкий-легкий, ненавязчивый… А между тем рука профессора уверенно покрывала листок аккуратной вязью цифр. У самой Гермионы на ее взгляд был очень неплохой почерк, однако учителя почему-то считали его непонятным и часто ее ругали. Что было для нее немного странно. Впрочем, глядя на аккуратные каллиграфические буквы и цифры профессора, хотелось уметь так же. Особенно Гермиону пленила буква «М». Больно красиво изгибалась линия… Поэтому, когда занятие закончилось, Гермиона взяла лист и стала писать. Сначала она выводила одну и ту же букву пару строк, следя за красивым узором, а потом… *** — Почему-то мне тогда до жути захотелось написать письмо профессору… Рассказать обо всем, что у меня скопилось на сердце… Нет, мы действительно стали… друзьями? Но как же хотелось изложить что-то на бумаге, о чем я не смогла бы рассказать вживую… Гермиона печально улыбнулась. — Знаете, никогда бы не подумала, что писать это так интересно и сложно одновременно. Сначала слова не желали строиться в красивые фразы… Но с практикой… — Вы писали только письма? — поинтересовался Снейп. — Поначалу, да. Уже много позже я решила попробовать написать что-то с сюжетом… Впрочем, все по порядку. Грейнджер взглянула на часы. — Пожалуй, я пойду, профессор, время заканчивается. К тому же, уже поздно, мне пора домой. — Мама будет ругаться? — съязвил Снейп. Почему-то не хотелось отпускать девушку куда-то прочь. Так давно не было хоть какого-то собеседника… — Почти, — девушка улыбнулась и, схватив портфель, вприпрыжку побежала по коридору. Девчонка… День 3. — Доброе утречко, профессор! Это становилось привычкой. Но в этот раз девушка пришла уж слишком рано. В темно-синем красивом платье, она держала в руках букетик черемухи. — Мисс Грейнджер. Хорошо выглядите, — вынужден был признать Снейп. — К чему такие наряды? — Сегодня встреча выпускников, профессор, так что я, сразу отсюда, в Хогвартс, — широко улыбнулась Гермиона. — А между тем мы подошли к самой интересной части рассказа. Чувствуете этот нежный запах черемухи? Это запах весны. Мой самый любимый запах. Тогда тоже была весна… Профессор уехала на долгое время, я не знала, куда. Я и сейчас честно говоря не знаю… Не то, чтобы мне это так было важно. Но я тогда считала дни до приезда профессора. И когда она приехала, я принесла ей букет черемухи… Я была так счастлива, что по комнате стали летать предметы. Сначала я испугалась, все же это достаточно странное зрелище для обычного человека. Какого же было мое удивление, когда профессор широко улыбнулась, подошла и обняла крепко-крепко. Я стала еще счастливее, но это меня чем-то успокоило, и предметы летать перестали. А на следующий день у нас было занятие, и профессор принесла письмо. *** Гермиона внимательно изучила письмо и вопросительно посмотрела на профессора. — У тебя, Гермиош, день рождения осенью, поэтому немного неудобно сообщать хорошие новости. Вот ты приедешь — тебе будет одиннадцать, а через две недели исполнится двенадцать. Вообще, письмо должно было попасть тебе в руки в августе, но я тебя хорошо знаю. К тому же, судя по вчерашнему, ты очень сильная ведьма, а значит чем раньше узнаешь, тем лучше. — Но профессор… Как так может быть? Маги, ведьмы… Как это может существовать вместе с миром, где правит наука? Я просто не могу поверить. Профессор смотрела ласково, заботливо. Достав палочку, описанную ей как волшебную, она превратила ручку в точную копию подаренного цикламена. — То есть… Вы можете превратить что угодно… Во что угодно… Одним взмахом палочки… Любую ручку… В цикламен… — Гермиош, рыбка моя бестолковая, это всего лишь трансфигурация, к тому же временная. А твой цикламен я обожаю и стараюсь за ним ухаживать как можно лучше. Он прелесть. Как и ты. Гермиона искренне улыбнулась. — Значит, Хогвартс… И какие там науки? — Этого в письме не было? Так или иначе, их очень много и по большей части они бестолковые. Почему-то считается, что каждый уважающий себя волшебник должен уметь варить зелья, превращать свинью в стол, а также наколдовать букет цветов и уметь удобрять растения навозом. Хотя, по-честному говоря, это немного глупо. Самый полезный магу предмет, как не удивительно, заклинания. А остальное — не факт, что пригодится в жизни. — А вы меня научите заклинаниям? — глаза Гермионы загорелись. — Вообще, чтоб творить заклинания, удобно иметь палочку, как инструмент, который будет направлять поток магии. Но тут есть вопрос, который я от тебя жду. — Почему же я могу колдовать без палочки? — Умница моя. Потому что каждый может. Я же говорю — удобно иметь палочку, но совершенно не обязательно. Почему-то считается, что только самые могущественные маги могут колдовать без палочки. Даже называют это «беспалочковая магия»… Но на самом деле, это может каждый, кто хоть сколько-то обладает магией. — Так вы научите меня заклинаниям? — Без палочки действительно неудобно колдовать определенные заклинания. И это — почти все заклинания первого курса. Вот, смотри. Вектор махнула палочкой и спокойно произнесла «Люмос». На кончике палочки зажегся огонек. — Видишь? Как фонарик. Очень удобно. А теперь смотри, если это делать без палочки. Отложив палочку, профессор сделала странный пас рукой, и у нее над ладошкой зависла небольшая светящаяся сфера. — Мне нужно прикладывать много сил, чтоб удерживать свет в определенной форме. Если я перестану удерживать форму, то выйдет примерно так, — сфера разорвалась на много маленьких осколков, которые стали, медленно планируя в воздухе, оседать на горизонтальные поверхности, постепенно затухая. — Еще можно колдовать, не придавая формы изначально, но это дает не самый приятный результат. Вся рука начинает светиться и, честно говоря, это выглядит немного неприятно. Теперь понимаешь пользу палочки? Гермиона вздохнула и кивнула. — А можно ваш шарик света подержать? — Понравился? Давай, аккуратненько, нежненько. На ладони профессора опять появилась сфера, и Гермиона аккуратно обхватила ее ладошками. Чистое маленькое солнышко. Пальцы приятно грело, по телу будто разливалось тепло. — Это потрясающе… — прошептала девочка, завороженно глядя на шарик. — А вот человек, к которому ты относишься как к врагу, не сможет взять твою сферу света. Раз вы конфликтуете, то и ваша магия будет конфликтовать. И ему вполне возможно будет больно. Чем ты его больше не любишь, тем больнее. — Значит ли это, что и наоборот, чем сильнее человек нравится… — Гермиона посмотрела на профессора. Профессор улыбнулась в ответ. *** Гермиона задумчиво смотрела на сферу, которую она наколдовала в процессе рассказа. — Странно, но даже моя сфера никогда меня так сильно не греет, как сфера профессора… Светлый человечек… Солнышко… Так о чем бишь я?.. А, вот. С наступлением июня месяца, мы сходили в Косой переулок… Там купили палочку. Олливандер был милым стариком. Как и сейчас, впрочем. Мистер Снейп, хотите еще одну вещь, которую вы не знали о профессоре? — Продолжите меня удивлять? Ну, попробуйте. — Поверите ли вы мне, если я скажу, что Вектор периодически делает расчеты для мистера Олливандера, у нее даже есть таблица совместимости видов древесины, внутренностей палочек и даты изготовления? — Это правда? С трудом верится. Грейнджер расхохоталась. — Что ж, вы частично правы. Этим занимается ее старший сын. Но он-то тоже Вектор! — Путаете меня, мисс Грейнджер? — Безусловно. А то вы скоро будете верить слепо каждому моему слову, даже если я скажу, что я дочка Мерлина. — Кто вас знает? — А действительно, никто меня не знает… *** — Попробуйте эту, мисс Грейнджер… Хорошая, крепкая палочка… Волос единорога и береза… Из кончика палочки полился тусклый голубоватый цвет. От нее веяло холодом. Девочка вздохнула и протянула палочку Мастеру. — Как интересно! — казалось, Олливандеру это только больше нравится. Он полез на стремянку доставать другую палочку. — Мистер Олливандер, а каким образом вы решаете, какую палочку протянуть? — спросила Гермиона. — А? Подождите, мисс, не слышу. Спущусь, тогда… — послышалось сверху. — Рандом — это же жуть… — пробубнила про себя Гермиона. — Нет, это вряд ли рандом, — послышалось замечание профессора. — Даже если предположить, что одному человеку может идеально подойти около десятка палочек, и еще около сотни просто хорошо, то я все равно не возьмусь высчитывать вероятность, что мистер Олливандер вытянет нужную. — Вот, держите, мисс. Виноградная лоза и сердечная жила дракона. Тоже прелестная палочка. На этот раз по телу стало будто бы разливаться тепло. Словно маленькое солнышко трепетало в середине палочки. Даже поразительно, что там было не какое-нибудь перо феникса. — Так что вы спрашивали, мисс? — Как вы выбираете, какую палочку принести? — А, это достаточно просто. Сердцевина и древесина образуют уникальное качество… К примеру, существуют тысячи палочек с сердечной жилой дракона, и все они достаются уверенным в себе ведьмам и магам, могущественным, мудрым и сильным. И существуют тысячи с палочек из виноградной лозы — и они в основном достаются людям, таящим в себе загадку и тысячи возможностей, по-настоящему талантливым магам и ведьмам, способным поражать других. И я никогда не стремился соединить эти два параметра, ведь оба они обозначают огромный потенциал. И соединив, я не думал, что однажды найдется юная волшебница, которая будет столь талантлива и искусна, чтоб покорить палочку. — Вы так говорите, что можно подумать, что палочка живая. — Безусловно, мисс Грейнджер! Палочка — ваш верный помощник и друг, она будет учиться вместе с вами, чувствовать вашу душу и эмоции. Она станет с вами одним целым. Поэтому волшебники стремятся не терять свою первую палочку, с которой многое пройдено и пережито. Гермиона задумалась. — Профессор, а какая у вас палочка? Септима улыбнулась и достала палочку из держателя. — Я помню, как удивилась, когда получила именно ее от мистера Олливандера. — О, да, и я помню, — глаза Олливандера немного затуманились. — Груша и перо пегаса, кто мог подумать… Я никогда не любил подобные эксперименты с особыми сердцевинами. Помню, я гостил у одного моего друга, который тоже занимался тем, что изготавливал палочки… Он как раз пытался совместить эти два элемента. Я тогда спросил его, «Джимми, зачем ты портишь это чудесное дерево этим пером?» А он мне ответил, что «У этой палочки будет владелец с самой чистой душой, которую можно вообразить!» У него тогда почему-то так и не получилось доделать палочку, а я заинтересовался. И получилось. Правда леди Септиму эта палочка прождала целых двадцать лет… Старик отвесил шуточный поклон. — Ну вы захвалили, — расхохоталась профессор. — Какой я чистый душой человек! Не смешите меня. Такая же как и все, ни лучше, ни хуже. Вот, работу прогуливаю, сопровождая эту мисс, видите, какая безответственная? И работу же забираю у профессора МакГонагалл. Теперь ей вести к вам в августе на человека меньше. Смех мастера больше напоминал кашель. — Идите, с Мерлином вас, не смешите старика. А когда Гермиона и профессор выходили из лавки, девочка задала вопрос: — Почему же вы удивились палочке, профессор? — Просто я всегда любила фрукты. ***  — Ну, купили вы палочку, купили школьные принадлежности, и что дальше? — Снейп видимо немного заскучал. — Поехали домой, что же еще? — Грейнджер пожала плечами, собирая вещи. — Моя жизнь в целом осталась такой же. За исключением одного — теперь мы занимались магией. Так что… К первому сентября 1991 года я знала достаточно заклинаний первого курса, немного из тех, что мне показала непосредственно профессор, и парочку бытовых, так что я теперь с чистой совестью могла помогать маме с уборкой. Точнее, я и раньше помогала, но теперь для этого мне необходимо было всего пара движений палочки. Родителей Септима уговорила достаточно легко. Они доверяли мне, считая умной девочкой, а также они доверяли профессору, как умной и солидной женщине, которая присмотрит за мной, чтоб я не натворила дел. В целом, так и закончилась моя жизнь «до Хогвартса»… Вам все еще интересно слушать, профессор? — Пожалуй, да. У нас с вами еще сколько-то встреч… А я так до сих пор и не понял, когда вы стали наглой и такой самоуверенной. — Хорошо, мы продолжим диалог завтра? — Один вопрос, Грейнджер… Почему вы взялись меня защищать? Или вас назначили? — У вас не должно было быть адвоката в этот раз, профессор. Но я как раз закончила одну Академию в маггловском мире. Вы знаете, эти суды магического мира… Туда может прийти и стать адвокатом кто угодно. И я подумала: а почему собственно нет? — Я для вас просто подопытный в эксперименте? — Ну что вы. Все продумано. Не считаете же вы, что если бы я просто лезла со свиным рылом в калашный ряд, то я смогла бы обмануть чары на судебном зале? — Это какие чары? — Вам не показались те даты и факты, которые я приводила, немного странными? Снейп чертыхнулся. Как он забыл спросить об этом ранее? — И как же вы обманули их? Грейнджер расхохоталась. — Знаете, почему Люциуса Малфоя отпустили на свободу, когда он заявил, что был под империусом? — Потому что он подкупил судей? — Потому что чары показали, что он не врет. А он просто действительно верил в то, во что говорил, а еще у него были им самим сделаны ложные воспоминания. - Вы подделали свои воспоминания? — Я написала одну книгу с этой информацией, а потом ее прочла. А то, что написано в книге, не может быть ложью, профессор. Доброго вечера. А я побегу. Наверное, в Хогвартсе меня все уже заждались… День 4. Если бы Снейпу кто-то раньше сказал, что он будет ждать в Азкабане прихода одной шальной девчонки как лучика солнца, то он бы в лучшем случае покрутил у виска. Того кто сказал. Палочкой. Но теперь… Во-первых, ему было воистину скучно. После года без общения и любого развлечения, теперь рассказы Грейнджер казались манной небесной. Во-вторых, с каждой встречей он ощущал, что привязывается к собеседнице, и скучает по этим дивным разговорам. И сейчас, в ожидании, он задумчиво смотрел на букет черемухи, разносящей сладкий аромат по камере, и почему-то на его сердце становилось тепло. — А вы зачастили к нам, миз Грейнджер, — послышался голос охранника. Снейп облегченно выдохнул, а потом навострил уши. «Миз» — так обычно обращались к девушкам безотносительно их замужества, и это было вполне уместно на работе. Но почему так сказал охранник? Или он просто не знает, замужем ли Грейнджер? «Прости Мерлин, эта молодая девчонка — и замужем. Это же с ума сойти… только она у меня под носом на уроках зелья варила. Как время летит… Впрочем, это же Грейнджер. Я никогда не видел на ее пальце кольца. Она будет учиться до последнего.» Снейп успокоился, подумав так. Почему его эта мысль вдруг стала заботить? Глупость какая… — Добрый день, профессор! — радостно поздоровалась девушка. Если вчера и была шальная вечеринка, то никаких следов этого безобразия видно не было. Кроме того, что глаза у девушки будто были еще счастливее, чем обычно. — Как вчерашний праздник? Чинно выпили пунша с дорогими учителями и однокашниками? — саркастично хмыкнул Снейп. — Ну… почти, — девушка широко улыбнулась. — А я вам вкусненького принесла. Хотите? — Подрабатываете службой доставки еды? Так я вроде не платил вам. Девушка явно обиделась. — Не хотите есть, мистер Снейп, просто так и скажите. — Почему же. Извольте. Выкладывайте. В следующее мгновение Снейп услышал тихое, сказанное Гермионой скорее про себя, чем вслух «Мистер Снейп, вы козел!» Почему-то по телу тут же разлилось глубокое моральное удовлетворение. «Действительно козел,» — тем не менее, прокралась в его голову мысль. — «Обидел девушку и радуется.» Впрочем, Гермиона уже улыбалась, словно ничего не произошло, и спокойно доставала уже знакомую Снейпу коробочку. Там он обнаружил пирожки с мясом. — Я подумала, выпечка поднимет ваше прескверное настроение, мистер Снейп. — Мое прескверное настроение поднимет продолжение вашего рассказа, мисс Грейнджер. — Как скажете. Гермиона улыбнулась. - А впереди было, как понимаете, первое сентября… Тот день начался рано утром, пришлось ехать на вокзал, а мы попали в пробку. Благо, все же не опоздали. С самого начала куча людей в дурацких нарядах привела меня в состояние невероятного непонимания. Я же уже знала профессора Вектор, которая была ведьмой, но прекрасно ориентировалась в нашем мире, мире простых людей. Со вкусом одевалась. И люди, пришедшие на вокзал в сорочке, мне были просто непонятны. *** Септима все понятно объяснила девочке. Подгадать момент и пройти в барьер. По идее, главное — хотеть переместиться. Можно было просто подойти к нему и аккуратно прислониться. Переместиться удалось просто и без проблем. Уже через некоторое время девочка с интересом оглядывала красный поезд с надписью «Хогвартс-экспресс». Тут к ноге в босоножках прикоснулось что-то… липкое… и противное! Девочка посмотрела вниз. К ее ноге прижалась жаба. Существо было явно напугано. Гермиона не любила жаб, но ее вполне могли здесь раздавить! Девочка взяла жабу на руки. Существо, будто все понимая, прижалось к груди девочки. А та стала оглядываться в поисках потерявших зверя хозяев. — Невилл, а где твоя жаба? Дядюшка будет сердиться… Девочка оглянулась в сторону, откуда донеслась до ее ушей фраза. Суровая на вид бабушка ругала расстроенного внука. — Простите! — девочка махнула рукой и подошла к бабушке с внуком. — Не вы зверя потеряли? — Как повезло! — покачала головой пожилая леди. — Спасибо вам, милая. Невилл такой рассеянный, постоянно все теряет. — Ой, Тревор! — обрадовался Невилл, а потом жутко смутился, забирая питомца. — Привет, я Невилл, а как тебя зовут? — А я Гермиона, — девочка широко улыбнулась. Поезд, сердито выпуская пар, пробурчал в динамик: попросили пассажиров усаживаться в поезд. — Так, дети, идите на поезд, а то без вас уйдет, — по-доброму улыбнулась леди, поправляя шляпку с пышным пером. — Невилл, помоги девочке донести багаж, не стой столбом. Гермиона для вида немного поломалась, но ей было безумно приятно, когда мальчик с гордым видом втащил ее сундук в дверь вагона. — Невилл, пришли сову, когда приедете! — раздавала последние указания бабушка. — И не вздумай поступить на Хаффлпафф! Мальчик кивнул и поспешил затащить свой багаж побыстрее. — Так, пошли искать купе? — поинтересовалась Гермиона. Пустых купе становилось все меньше. Наконец, удалось найти почти свободное, в котором сидели только две похожих друг на друга как две капли воды девочки. — Можно? — поинтересовалась Гермиона. Невилл замялся, ему явно было неудобно девичье общество. — Конечно, — кивнули девочки. — Будем знакомы? — улыбнулась одна. — Я Парвати Патил, а это моя сестра, Падма. Невилл и Гермиона представились. Разговор шел вяло. Сестрицы в основном говорили между собой, а Гермиона и Невилл достаточно быстро исчерпали список тем, так как оба были не особо разговорчивыми. Поэтому, съев припасы (пирожки от бабушки Невилла и бутерброды Гермионы), они стали смотреть в окно. В какой-то момент Невилл начал снова искать Тревора, заявляя, что он убежал. Судя по тому, как мальчик упорно «незаметно» задвигал на полку клетку, Гермиона сделала вывод, что жаба на месте, а убежать хочет Невилл. Да и сама девочка заскучала. — Возможно жаба спряталась в другом купе. Пойдем поищем, ты пойдешь в одну сторону, я в другую, идет? Кто найдет — ищет другого. Невилл кивнул и отправился на поиски. Гермиона также не отставала. — Извините, один мальчик, Невилл, потерял жабу, вы не видели?.. Эта фраза стала для нее главным началом разговора. Она познакомилась с парой мальчишек, обсуждавших футбол и квиддич, с еще несколькими девчонками, во главе которых явно была какая-то блондинка, представившаяся Лавандой. Из одного купе ее выставили со словами «Не того теста, чтоб с нами быть!» Из другого она ушла со скоростью почти равной скорости света, так как там травили какие-то отвратительные анекдоты. А из одного она долго не хотела уходить, ведь там сидели какие-то жутко читающие люди. Однако список их литературы оказался весьма специфичным. Они все читали какие-то приключенческие книги и строили планы, какие сокровища могли бы прятаться в стенах совершенно обычной школы магии. Когда оказалось, что все они при этом собираются поступать на Рэйвенкло, Гермиона удивилась. Она считала, что все без царя в голове идут в Гриффиндор. Ан нет, у них еще и планы все продуманные были… В связи с этим, Гермиона сильно задумалась, стоит ли поступать на Рэйвенкло, если там такие приключения. Хотелось жизни попроще, что ли? А то втянут еще куда-нибудь… — Простите, вы не видели жабу? Ее потерял один мальчик… Девочка, открыв дверь очередного купе, заметила нечто странное. Рыжий мальчик махал палочкой в чрезвычайно плохом состоянии. Казалось, внутренность его палочки сейчас вылезет полностью. — Ой, вы колдуете?.. — заинтересовалась девочка. — Можно я войду? Мальчик в очках-велосипедах кивнул. — Рон тут показывает свое заклинание. Мальчишка явно был не готов к подобной публике, но продолжил махать палочкой, неся какую-то околесицу. Это было похоже на простой набор слов. — Ты уверен, что это заклинание верное? — поинтересовалась девочка, когда в очередной раз ничего не получилось. — Мне братья сказали, что да, — насупился рыжий. — И вообще, кто ты такая? Мы тебя не приглашали сюда! — Ой, я действительно забыла представиться. Гермиона Грейнджер, — Гермиона сделала вид, что пропустила последнюю фразу мимо ушей. Рыжий был ей чем-то противен. Возможно, тем, что именно сейчас, отложив палочку в сторону, он начал запихивать сразу несколько конфет в рот. — Гарри Поттер, — скромно потупился брюнет. — О, правда? — Гермиона улыбнулась. — Тот самый? Я читала о тебе. Это действительно круто, Гарри! Девочка вспомнила, как они с профессором Вектор один раз затронули тему Мальчика-Который-Выжил. И Септима высказала интересную мысль, что с Поттером будет только два варианта развития событий: либо его опьянит от такой бешеной популярности, либо ему это будет неприятно. Это-то и было интересно проверить. Поттера чуть ли не перекосило от фразы Гермионы. Нет, ему определенно эта популярность не нравилась. — А я Рон Уизли, — послышался голос рыжего, который с удовольствием жевал сладости. Вот что-то подсказывало Гермионе, что вот все это куплено совершенно не им. Но это было элементарно проверить. — Мило, — девочка постаралась дружелюбно улыбнуться. — А можно конфетку? — Да, конечно, — Поттер кивнул. Милый мальчик. А вот Уизли насупился. Ух ты, кто-то еще и жадный. Но вот теперь становилось интересно, почему мальчик, способный скупить половину тележки сладостей, не мог купить себе нормальные целые очки и одежду, подходящую по размеру. Гермиона взяла маленькую конфетку, которая напоминала ей по цвету вишенку, а сама достала из кармана палочку. Нужно же было отблагодарить мальчика. — Спасибо, Гарри! Ты очень добрый. А еще тебе не очень идут поломанные очки. Окулус репаро! Гарри удивленно моргнул и, сняв очки, не удержался, чтоб их потрогать. Они были абсолютно целыми, и скотч радостно соскочил. Уизли злился сильнее некуда. Еще бы, его же заклинание не сработало! — Спасибо, Гермиона, — пораженно прошептал Поттер. Гермиона буквально чувствовала, как по ее телу разливается гордость за саму себя. Приятно побыть эдакой феей-крестной. — Ладно, мальчики, мне надо еще жабу искать! А то мы уже подъезжаем скоро. Удачи! Поттер все еще ошарашенно кивнул. А Уизли не попрощался принципиально. Мило! Жабу нашел Невилл — боже мой! — в клетке их купе. Какая неожиданность. Но зато было видно, что он тоже познакомился с неплохими ребятами. Когда по очереди все переоделись, они вернулись в купе. — Куда планируете поступать? — поинтересовалась Гермиона. Падма с Парвати улыбнулись. — Вообще, близнецы почти всегда попадают на один факультет. Но это скучно. Поэтому мы хотим поступить на разные. Вот это была бы новость! Таким образом мы б знали как устроены аж два факультета, заодно и проверили бы, насколько эти характеристики факультетов верны, — объяснила Падма. — И как вы думаете, куда вы попадете? — Без понятия. Но одна из нас точно на Рэйвенкло. Там учились наши родители, — ответила Парвати. — А вторая — куда шляпа предложит. — Шляпа?.. — Гермиона усмехнулась. Конечно, Септима рассказывала ей и о способе распределения. — А ты не знаешь, что ли? — удивился Невилл. — Нет, я знаю. Но я же магглорожденная, я должна была изобразить удивление. Такой подход всем показался странным, а Гермиона заверила, что собирается повеселить народ еще и непосредственно перед церемонией. Потому что смех лучше всего побеждает стресс. — А ты куда собираешься, Невилл? — Если я не попаду на Гриффиндор, меня бабушка… — мальчик вздохнул. — Мои родители были аврорами, а перед этим учились на Гриффиндоре. Значит, и я должен. Хотя я бы лучше поступил на Хаффлпафф, я люблю растения. У нас дома такая оранжерея!.. И я слышал, что декан Хаффлпаффа устраивает дополнительные занятия травологией барсукам. Гермиона нахмурилась. — Идти куда-то только потому, что этого требует бабушка, это немного… неправильно, тебе не кажется? — Бабушка — мой самый близкий человек. Вопрос, что случилось с родителями Невилла оставался открытым, но Гермиона решила не давить. — А что насчет тебя, Гермиона? — Я думала про Рэйвенкло, потому что на Гриффиндоре вся эта храбрость… Зачем она нужна? Но я познакомилась с несколькими Рэйвенкловцами, и поняла, что у них приключений явно побольше будет. Парвати улыбнулась. — Нет, Гермиона, ты не понимаешь. Гриффиндор — это факультет свободы. Традиционно на нем дети учатся, как сорняки в чистом поле растут, их наказывают, только если поймают, поэтому все шутники Хогвартса и идут туда. Но это не значит, что тебе придется заниматься шалостями. Нет, там всегда образуется «могучая кучка», которая и является зачинщиками всех безобразий. Но кто сказал, что ты должна будешь входить в нее? Девочка задумалась. — А Рэйвенкло? — А на Рэйвенкло либо заучки, либо интересующиеся какими-то науками, некоторые их параллельно изучают и пытаются применять эти знания. У нас родители — артефакторы, это наследственное. У нас почти всегда рождаются близнецы, поэтому один из близнецов обязан стать артефактором. А так как наши предки эмигрировали из Индии, но связи-то остались… Поэтому содействие родственников в Индии сильно толкает исследования семьи вперед, — Падме явно доставляло удовольствие рассказывать о своей семье. Так, что она уже забыла, казалось, о чем до этого шла речь. Ясно было, кто из близнецов станет артефактором. Гермиона задумалась. Не было для нее пока той науки, которая ей нравилась больше, чем остальные. Точнее была, но… Вряд ли среди волшебников было много любителей математики, учитывая, что она почти не преподавалась в Хогвартсе. А что было с Нумерологией — это совершенно не ясно. Профессор Вектор упорно утверждала, что в этой науке совершенно не стоит торопиться, и начать изучать ее лучше тогда, когда придет свое время. — Невилл, не будешь против, если я вместе с тобой на Гриффиндор пойду? — Разумеется, не против! — улыбнулся мальчик. — Ну тогда и я с вами, что ли, — рассмеялась Парвати. Падма таинственно улыбалась. Хогвартс-Экспресс подходил к платформе… *** Гермиона Грейнджер задумчиво крутила в руках очередной шарик света. Видно, это было ее привычкой. — Вы, наверное, думаете, как же так я сдружилась с Гарри и Роном, если они мне так не нравились. Поверьте, я им тоже не нравилась. Точнее, Гарри ничего, хотя он возможно и считал меня несколько надоедливой. А вот Уизли меня на дух не выносил. Знаете, чем больше я оглядываюсь назад, тем больше я понимаю, что с Роном-то у меня никогда дружбы и не было. Гарри был связующим звеном. А Рон… Он всегда ревновал Гарри ко всем, в том числе ко мне. Считал, что у Избранного должен быть только один друг. Но при этом не гнушался списывать у меня домашнее задание… Самыми показательными за все эти годы были именно первые месяцы первого курса. Снейп хмыкнул. — Темнеет. Вы домой не собираетесь? — А я вам надоела со своими рассказами? Впрочем, вы правы, я сегодня припозднилась с рассказами… Девушка поднялась и, попрощавшись, пошла к выходу. А Снейп лег на койку и думал, почему же ему так интересно слушать рассказ Грейнджер, надоедливой ученицы… День 5. Гермиона пришла рано утром, бодрая, жизнерадостная, и опять с подарочком в виде… — Что это? — непонимающе смотрел Снейп на желто-белое нечто. — Это сырники, мистер Снейп. Странное слово, согласна. Я тут просто попыталась развить свой навык готовки, купила сборник рецептов со всего мира. Честно говоря, некоторые рецепты меня просто шокируют. Там было одно странное блюдо, селедка, рыба такая соленая, а к ней в придачу куча овощей, картофель, морковь, свекла… Что-то еще, не помню. Меня это просто шокировало. Но так-как я решила хоть по одному блюду из разных стран мира научиться готовить, пал выбор на это. Правда, пришлось искать ближайший польский магазин. Но это действительно вкусно! Снейп хмуро посмотрел на блюдо. Он пробовал как-то творог, он показался ему отвратительным. Поэтому блюдо не внушало доверия абсолютно. — Если вы решили таким иезуитским способом меня убить, то… — Ну что вы! Попробуйте! Вкусно, правда! Это какой-то особый творог, он лучше нашего. Он такой рыхлый… — Гермиона улыбнулась. Когда мужчина, наконец, соизволил откусить немного, она захлопала в ладоши. — Вкусно? — Действительно. А вы рисковая, Грейнджер. Сдалась вам иностранная кухня. Чем вас традиционная английская не устраивает? — Мне надоело есть тосты на завтрак, овсянку я ненавижу с семи лет, а бекон… У меня просто нет аппетита. И вообще, я не люблю готовить, на самом деле. А так это хотя бы интересно. Самосовершенствуюсь, узнаю новое о мире, так сказать. Снейп покачал головой. — Ладно, на чем я остановилась? — Вы приехали в Хогвартс. — Ах, да! *** На перроне первокурсников встречал внушительной комлпекции мужчина с невероятной бородой. — Первый курс, сюда! — басил он. — Гарри, — оглянулся он куда-то в бок. — Привет! Видно, было задумано, что эта фраза будет произнесена шепотом, но великан явно не думал о том, что его голос слишком громкий. — Так, ребятня, я Рубеус Хагрид, хранитель ключей Хогвартса. Вот. Первогодки еще есть? Ага, все на месте. Ну, пошли! Их повели по узкой тропинке. Падма и Парвати затерялись в толпе. Гермиона пару раз оступилась на скользких почему-то камнях, поэтому, когда Невилл предложил ей руку, она была рада уцепиться за кого-то более устойчивого. И вот, они вышли к озеру… Вид открывался фантастический. Гигантский замок… внушал уважение. Гермиона внезапно подумала, что хотела бы уметь рисовать, чтобы запечатлеть такую красоту. — Так, не больше четырех человек в лодку! — командовал Хагрид. Гермиона и Невилл оглянулись и заметили недалеко флотилию маленьких суденышек. Все деловито забирались в лодки, пустых уже почти не осталось. Поэтому они заскочили в ближайшую, где с гордым видом сидели Поттер и Уизли. — Невилл, как ты думаешь, а почему только мы плывем на лодках? А старшие куда-то по другой дороге ушли, — деловито крутила головой Гермиона. Уизли перекосило, и он что-то зашептал на ухо Поттеру. — Чтоб не мешались, наверное? — предположил мальчик. — Пригните головы! — донесся голос Хагрида. Проплыв под утесами, ребята высадились, и великан повел их к главным воротам. А затем три раза гулко ударил в дверь мощным кулаком. Перекинувшись парой фраз с вышедшей солидной дамой, он пошел куда-то еще. А женщина повела всех по лестнице куда-то в сторону Большого зала, как поняла Гермиона. Далее последовала лекция о факультетах, а затем МакГонагалл, как представилась профессор, оставила их. Все были какие-то напряженные. Даже те снобы, которые выгнали девочку из купе, лихорадочно пытались привести себя в порядок. — Ребята! А это правда, что для распределения на факультет нужно будет пройти тест на сто вопросов? — достаточно громко воскликнула Грейнджер. Невилл рядом поперхнулся. Где-то недалеко засмеялись сестры Патил. — Ха, ты маггла! — усмехнулся блондинчик. — Ты серьезно, что ли? — Да, я маггла! Но мне так сказали! Я специально для этого выучила все учебники наизусть! — горячо затараторила Грейнджер. — Это тебе не понадобится! — заорал откуда-то сбоку Уизли. — Мне братья все рассказали! Нужно будет победить тролля! Тут уже половина учеников не выдержала, и расхохоталась. — Уизли, — снисходительно заявила какая-то девочка, утирая выступившие от смеха слезы. — Да, именно ты будешь драться с троллем, когда все будут надевать шляпу на голову. — Шляпу? Какую шляпу? — удивился Поттер. — А, ну да, Поттеру не рассказали, — оскалился блондинчик. — Распределяющую, какую же еще. Небось, поверил Уизли, тоже думал, что драться придется? Тот растерянно кивнул. Рон стал почти такого же цвета, как его волосы. — Мерлин, что за поколение, — послышался голос откуда-то сверху. Над первокурсниками висели привидения и возмущались. — Не знать, как в Хогвартсе распределяют на факультеты! — одно из приведений так сильно качало головой, что она отвалилась и повисла на тонкой ниточке кожи. Первокурсников передернуло. Но напряжение спало. Те, кто не знал, что будут надевать шляпу, узнали, те, кто знал и до этого, хорошо повеселились. — Заходите, — раздался суровый голос МакГонагалл. — Я, кажется, просила вас не шуметь? Их завели строем в Большой зал. Он был действительно большой, как в ширину, так и в высоту. — Да, зачарованный потолок, — шепнула девочка Невиллу. — Я читала о нем в Истории Хогвартса. Круто увидеть вживую, да? Мальчик кивнул. В самом конце зала был стол преподавателей. Увидев сидящую за ним Септиму, Гермиона радостно ей улыбнулась. Та подмигнула в ответ. Первокурсников выстроили в шеренгу. — Тишина, — сурово нахмурила брови МакГонагалл. — Ишь, какие говорливые. И тут запела шляпа… Нельзя сказать, что ее голос был мелодичным, скорее хрипловатым. Гермиона подумала, что шляпа, если бы была человеком, скорее всего была бы неплохой рок-звездой. Представив шляпу с электрогитарой, Гермиона с трудом подавила смешок. Наконец, пение прекратилось, а профессор стала подзывать учеников. Вроде, сейчас ее должно было захватить волнение, но Гермиона не чувствовала никаких признаков его наличия. Она вспоминала то, как они занимались с профессором Вектор, как она познакомилась с Невиллом, как все хохотали в преддверии распределения… И сердце наполнялось радостью. — Только бы эта ненормальная не на Гриффиндор попала, — услышала, как буркнул Рон, Гермиона. А ей больше никуда и не хотелось. — Грейнджер, Гермиона! Шляпа задумчиво произнесла: — Тебе бы на Рэйвенкло надо. Мозгов уйма. Хочешь? — А у меня другу позарез на Гриффиндор надо. А он милый такой, как я его брошу? — Друзья… А ты могла бы быть отличным унылым книжным червем на Рэйвенкло, — хихикнула Шляпа. Прежде, чем Гермиона успела обидеться, Шляпа крикнула: — ГРИФФИНДОР! И Гермиона гордо прошествовала к столу ало-золотых, слыша краем уха стон одного рыжего… Девочка села рядом с миловидной блондинкой. — Очень приятно, Персиваль Уизли, — пожимал руки новеньким высокий рыжий парень. Недалеко сидело еще два рыжих. «Это факультет Уизли, что ли? Почему мне раньше-то не сказали?» — возмутилась Грейнджер про себя. Оставалось надеяться, что остальные члены это семейки менее противные, чем Рональд. Вскоре Невилл и Парвати присоединились к Гермионе. — Ну, вот и замечательно, все вместе, — улыбнулся Невилл. Парвати активно знакомилась с Лавандой. Еще одна ученица, Мэри Марис, в свою очередь являющаяся старостой девочек, тоже знакомилась, мило улыбаясь. Наконец, на тарелках появилась еда, и все стали радостно пробовать самые разнообразные шедевры Хогвартской кухни. Кроме того, народ был увлечен разговорами, время проходило незаметно… *** — А знаете, профессор, на вас тогда все обращали внимание. Вы были эдакой притягательной фигурой в черном. — Моргана меня подери, если я хотел быть когда-нибудь притягательной фигурой для гриффиндорцев, — хмыкнул Снейп. — Так я и не говорю, что вы там что-то хотели… — Вот и не говорите. Гермиона обиженно поглядела на мужчину. — То просите рассказывать, то затыкаете меня. Сложный вы человек, мистер Снейп. Мужчина хмыкнул. — Вы будете повествовать мне о каждом дне, начиная от цвета ваших трусов? — Вообще-то, мистер Снейп, я всегда стараюсь опускать ненужные детали! — зашипела, как рассерженная кошка, Грейнджер. — Да как-то их все равно слишком много. Мне безумно скучно слушать, как вы с завороженными глазами описывали красоту Хогвартса со стороны озера. Я в замке около двадцати лет работал. — Это необходимо для того… чтоб описать мои чувства! — Гермиона вскочила, уперев руки в боки. — Я никогда бы не хотел, чтоб вы написали обо мне книгу, — преспокойно встал Снейп и с гадкой ухмылочкой стал смотреть на девчонку сверху вниз. Он был явно выше. — Тогда я этим обязательно займусь! — крикнула Грейнджер в запале. — Я запрещу ее публикацию. — А у вас прав нет! Вы уголовник! На мгновение на лице Снейпа появилась гримаса. — Ну конечно, как же я мог забыть? Тогда что же вы тут делаете, а, Грейнджер? Зачем тратите время рядом с уголовником? Гермиона застыла. Последняя фраза будто зависла в воздухе, отражаясь от стен и снова прокручиваясь в головах у обоих. Тишину можно было намазывать на хлеб. Но пауза уже явно затягивалась. Девушка, отчего-то тяжело дыша, сложив руки на груди, упорно смотрела куда-то вбок. «Если она сейчас развернется и уйдет, я же даже ничего не смогу сделать…» — подумал Снейп. — «Но в конце концов, задать этот вопрос стоило.» Сердце гулко стучало, а в какой-то момент оно просто будто бы вылетело из груди и понеслось куда-то далеко… — Вы… — девушка покраснела. Облизав отчего-то пересохшие губы, она продолжила. — Вы интересный собеседник, мистер Снейп, и довольно специфический человек. Сердце ухнуло вниз, глухо упав где-то внизу. Осталось легкое чувство недовольства, будто бы не похвалили, а наругали. Будто бы вместо обещанной конфеты с шоколадной начинкой, дали карамельку. И вроде тоже вкусно должно быть, но ешь без того особого удовольствия, которое могло бы быть. — Как же вы рассмотрели во мне собеседника, если говорите почти постоянно вы сами? Гермиона пожала плечами, одной рукой теребя прядку волос. — Вы добавляете чего-то эдакого моему рассказу. Знаете, вы первый человек, которому я докладываю свою историю. И почему-то рассказывать вам так легко… Передо мной никогда не возникало вопроса «о чем поведать дальше?». — Это странный комплимент, мисс Грейнджер. — Возможно. Я никогда и не считала себя специалистом в области комплиментов. Разговор понемногу заходил в тупик. Грейнджер, все такая же румяная, упорно продолжала отводить взгляд. — Знаете, мисс Грейнджер… Даже если вы не выиграете мое дело, и меня все же посадят на пожизненный срок… Я рад, что вы были моим адвокатом. Девушка подняла на Снейпа горящие глаза. — Правда? — Правда. Ни один из этих министерских ослов-адвокатов, наверное, за всю историю треклятого министерства не пытался стать своему подзащитному другом. Слово было сказано. Грейнджер широко улыбнулась. — Ну, это вы махнули, профессор. Скорее всего, такие случаи были, и не один… — Но для меня важен именно наш случай. И тут время будто остановилось. Словно в замедленной съемке Снейп отрешенно наблюдал, как девушка прильнула к его груди и обняла, тепло дыша где-то в области сердца. Никогда она не казалась ему такой низкой… Он поднял руку и погладил ее по волосам. И тут же девушка отстранилась. От былой радости в глазах не осталось и следа. В них спрятался испуг. «Не понял, — задумчиво смотрел, все также немного отрешенно, Снейп. —Что я сделал не так?» — Пожалуй, мне действительно стоит идти… — Я вас напугал, мисс Грейнджер? — Нет, что вы… — впрочем, взгляд карих глаз упорно твердил обратное. — Просто мне действительно пора… — Вы придете завтра? — Пропустить последний день встречи прямо перед судом? Вы считаете, я действительно так поступлю? — Грейнджер… раз уж таскаете сюда все, что не попадя… Притащите мне чашечку простого черного кофе… Пожалуйста… Девушка заливисто рассмеялась. — Вы любите кофе, профессор? Что же, я думаю это вполне возможно. Так уж и быть, порадую вас перед судом. — Не говорите так, будто прощаетесь. — Ну что вы, профессор, все только начинается… День 6. Грейнджер пришла. Как и обещала. В каком-то странном воздушном белом платье с то ли рыжими, то ли розовыми цветами. И принесла с собой большой термос, в котором плескался божественный черный напиток. — Как спалось, сэр? — жизнерадостно спросила девушка, на ходу небрежным движением палочки трансфигурируя засохшие цветы черемухи в две белоснежные чашечки для кофе. — Можно было бы и так, — предложил Снейп. — Можно, — кивнула девушка. — Но у меня болит горло, видать, где-то простудилась. Не хочу напустить в термос микробов. «Или не хочет заразиться чем-нибудь от тебя, Снейп,» — хмыкнул мужчина про себя, следя, как девушка разливает черный напиток. — Сносно. Но варить настоящий черный кофе вы не умеете, при всем моем хорошем к вам отношении, — хмыкнул Снейп. — Значит, когда вы выйдете из Азкабана, надеюсь получить от вас урок приготовления шедеврального кофе, — улыбнулась Грейнджер. — На чем мы остановились? Сегодня я останусь до поздней ночи. Нам разрешили больше времени вместе, все же завтра заседание. Возможно, нам удастся немного пообщаться перед судом, но я не гарантирую… И Грейнджер начала рассказ. О первых уроках, как у нее все получалось чуть ли не с первого раза, о том, что все учителя были при счастье, какая хорошая ученица. И только один из них как всегда был безрадостен. — Впрочем, вы всегда были такой, — пожурила мужчину Гермиона. — Вы хоть когда-нибудь за всю свою преподавательскую карьеру кого-нибудь похвалили? — Нет, — честно ответил Снейп. — А смысл похвал? — Это поощрение. После похвалы хочется работать еще больше, — пожала плечами девушка. — Какой смысл хвалить вас, мисс Грейнджер, если вы и так работаете как заведенная? А хвалить какого-нибудь очередного бездарного Поттера не за что — это глупо. Девушка вздохнула. — Все-то вы с ног на голову перевернете… *** Гермиона Грейнджер — это имя радостно разнеслось по Хогвартсу, как имя одной из самых трудолюбивых учениц. Науки действительно давались легко. Трансфигурация была интересной. Правда, ни в учебнике, ни на уроке МакГонагалл не объяснялось, за счет чего должно было происходить превращение. Лучшее, чего можно было добиться - короткого слова «вера». Чем больше веришь в то, что творишь, тем больше вероятность, что у тебя получится. Однако поначалу Гермиона замучилась пытаться представить процесс превращения спички в иголку, то есть дерева в металл. В конце концов у нее это получилось, но только на половину. Однако, у других не получилось и того, поэтому хоть немного, но Грейнджер была горда. Гермиона всегда любила растения, поэтому травология была достаточно интересная. Профессор Спраут вещала увлекательно и по делу, совмещая теорию с практикой, это было круче, чем уроки биологии в маггловской школе, где все изучалось исключительно по картинкам учебника. Правда, когда выяснилось, что большинство однокурсников Грейнджер понятия не имеют, что такое фотосинтез, девочке стало плохо. Они упорно твердили, что растения хорошо растут на солнечном свете, потому что магия! — Стоп, стоп, стоп! — возмутилась девочка. — Какая магия тут-то? Живительная сила, что ли? — саркастически спросила она. Невилл кивнул. — Конечно. На солнечном свете внутри растений из маленьких крупинок просыпается магия, которая питает растение и обеспечивает его магическими свойствами. Можно сказать, что и жизненная сила. — Невилл, магии в этом нет. Нет, там в листьях действительно есть «маленькие крупинки», зеленые такие, они цвет листьям и дарят. Но они на солнечном свете не магию вырабатывают, а питательные вещества, которые действительно разносятся по растению и питают его! — Нелогично! — воскликнул Невилл. — Есть такие растения, которые лучше растут не на солнечном свете. Наоборот, они растут только во тьме, в сырых помещениях. — Ну, значит, они питаются в основном солями из воды, которой в сырых помещениях навалом. — А солнце? — Я сомневаюсь, что эти растения, про которые ты говоришь, сильно зеленые. Скорее всего, они бледные. В них хлорофилл отсутствует в больших количествах за ненадобностью. — Что? — Ой, сложное название. Неважно. Но! А как ты это объяснишь, если магия только на солнце просыпается? — Ну так магия — она же повсюду. Даже без солнца она есть, просто ее не так много. В принципе, объяснение магов было из серии «вычеркнуть все ненужные слова, заменить общим словом магия». Впрочем, Невилл оказался мальчиком интересующимся, еще и растения любил, поэтому Гермиона послала сову маме, с просьбой отправить ей учебник по биологии. И уже скоро Невилл с удовольствием постигал новые знания. Чары Гермионе удавались легко, все-таки во многих заклинаниях ей помогала тренироваться еще Септима. Так что, профессор Флитвик также был очарован юной гриффиндоркой. Зельеварение было единственным предметом, который внушал Гермионе отвращение. Такие чистые ингредиенты, как рог единорога, использовались в школьном курсе зельеварения безумно редко. Глаза пиявок, пауки, всякие златоглазки… Это было мерзко. Стоило усилий к этому прикасаться, но даже через перчатки было противно. А некоторые ингредиенты еще и воняли… Не добавляло интереса то, что Снейп каждый раз весело заявлял, что, в случае ошибки, любое зелье может взорваться и убить. У бедняги Невилла из-за всего этого постоянно тряслись руки, отчего он половину ингредиентов проливал или просыпал. Впрочем, если сначала все это вызывало только панику, потом Гермиона разобралась, читая учебник. Однако прочитать было просто, но информации постоянно прибывало, зелья становились сложнее, реакций происходящих больше… Пришлось начинать выжимать из учебников информацию, делать опорные таблицы и банально зубрить. Вообще у Гриффиндорцев ужасно получались зелья. Это была такая традиция. В плюс шла особая любовь к преподавателю Зелий, которая была абсолютно взаимна. Но в один момент, когда Невилл в очередной раз просыпал какой-то порошок на парту, а сверху залил какой-то жидкостью, начался пожар. Он был потушен ленивым взмахом палочки профессора, который с лицом, обозначавшим абсолютное безразличие ко всему происходящему, а также к тому, что у Невилла остались на руках ожоги, радостно снял с Гриффиндора сразу двадцать баллов, почти полностью уничтожив все заработанные за это время Гермионой. И тогда девочка решила мстить. Месть она задумала капитальную. Она решила научить Невилла разбираться в зельях. Она скопировала для него свои опорные таблицы и… он понял! Когда все систематизировалось, а также вдали он внушающего страх Снейпа, сложная наука зельеварения стала покоряться. И Невилл зорким взглядом выхватил достаточно мест, где стояли жирные знаки вопроса — об этих реакциях не говорилось в учебнике первого курса. — Поварим! — с дьявольским огнем в глазах заявил он. И все содрогнулись… «Варить» начал Невилл храбро, не страшась ничьего гнева, как настоящий гриффиндорец. Заявляя, что его репутацию уже ничего не испортит, едва видя в зелье знакомую комбинацию ингредиентов, помеченных между собой знаком вопроса, он храбро плевал на рецепт и несся смешивать. «Либо будет ничего, либо будут взрывы», — огласила способ варки зелий Невиллом как-то Парвати. Все посмеялись и сделали это его девизом. Тот тоже посмеялся и предложил держать пари, что будет на следующий урок зельеварения — взрыв или ничего? Гермиона нашла в этом два плюса и минус. Из минусов, Фред и Джордж Уизли нашли повод учредить тотализатор. Из плюсов, она нашла повод подойти к профессору Вектор с просьбой научить ее решать задачки на вероятность. И высчитала вероятность, опираясь на таблицу уже изученных реакций. Большинство все же составляли ничего. Однако скоро Гермиона увидела закономерность. Чем ближе пара была к началу таблицы, тем больше был шанс, что ничего не случится. Проследив это, а также зная вероятность… Гермиона поставила на тотализатор галлеон. После следующего урока зелий, она оказалась среди угадавших. Так продолжалось две недели, пока кто-то не заподозрил, что Гермиона порылась в учебниках следующего курса, и знает ответы. Та стукнула себя по голове, осознав, что легких путей не искала. Впрочем, когда все чисто принципиально порылись в учебниках всех следующих курсов, подключив старших, и заполнили таблицу известными данными, оказалось, что даже так есть достаточно неизученных реакций. Грозное «Поварим!» Невилла заставило всех содрогнуться еще раз… Невилл вообще быстро стал одной из легенд Хогвартса. Все курсы смеялись над ним вовсю из-за уроков зелий, только гриффиндорцы с самого начала заявили ему, что Гриффиндор не получал кубка уже десять лет, ну и шут с ним, зато когда еще кто-то с факультета храбрецов так систематически буянил на самом страшном уроке в Хогвартсе? Гермиона с удовольствием смотрела, как Лонгботтом расцветал, поддаваясь все больше этому взрывательному безумству. Он все меньше походил на неуверенного в себе мальчика с вокзала. Когда наступил день рождения Гермионы, девочки решили сделать его незабываемым для самой Грейнджер. Падма и Парвати откуда-то раздобыли пирог, (по такому случаю рейвенкловка даже заглянула в гостиную львят), Лаванда незаметно для девочки наложила на нее заклинание прямых волос, когда та переодевалась в праздничное голубое платье, а некая Фэй Данбар подговорила старшекурсницу Анжелину Джонс, которая с удовольствием наколдовала шарики. Невилл, к всеобщему изумлению, обеспечил музыку. Он подарил Гермионе классную музыкальную шкатулку, которая могла записать любую песню, например, во время эфира радио, если стукнуть палочкой и сказать «Запись». Изначально Невилл поместил туда хиты Селестины Уорлок. Грейнджер не особо понравился дрожащий голос певички, но сам подарок она оценила и решила обязательно записать некоторое количество маггловских песен. Вечеринка удалась на славу. Гермиона торжественно задула свечи, а затем начала открывать подарки. Красивый золотой ежедневник от Падмы с изящной синей механической перьевой ручкой от Парвати восхищали своим сочетанием. И пусть Уизли тут же попытался проехаться, что это не гриффиндорские цвета, Лаванда на это ему тут же ответила: «да, мы гриффиндорцы, и что, нам теперь ходить исключительно в красном? Это убого, Рон.» От самой девушки были какие-то приятные цветочно пахнущие духи, немного напоминающие духи профессора Вектор, отчего они заняли в сердце Гермионы достойное место. Уже поздно вечером, когда все уже разошлись, они остались поговорить. — Знаешь, Гермиона, — Невилл задумчиво смотрел в огонь. — Между прочим, это благодаря тебе. Я… У меня никогда не было друзей раньше. И я никогда не думал, что смогу так просто взрывать зелья прямо перед Снейпом. Иногда я сам себя боюсь. — Ну, зато это интересно, Невилл! Сам подумай, Зельеварение — это единственный предмет, по которому у тебя плохие оценки. И это первый курс, причем я прекрасно знаю, что на самом деле ты отлично помнишь все эти реакции. — Да, ты права… — На самом деле, у меня тоже не было друзей раньше. Считай, ты мой первый лучший друг! — Правда? По тебе не скажешь. — Я же глупая заучка. Послушай Рона Уизли, он всегда найдет пару приятных слов обо мне. И вот таких вот Ронов у меня в классе в маггловской школе было двадцать человек. — Какие-то странные… По-моему, ты интересный человек. И с девчонками общаешься, и со мной вот… А я… Меня родные-то всегда глупым неумехой считали. Даже думали, что я сквиб. Один мой дядюшка пытался выбросить меня из окна… — Мерлин, Невилл, ну у тебя и родня, — девочку передернуло. — Ну, волшебники — они такие. Расчет был такой, если я маг, то от стресса наколдую себе мягкий матрас внизу, а если нет — ну и зачем я нужен такой? — Но ты же так или иначе был бы человеком! — Со сквибами особо не церемонятся, — мальчик тяжело вздохнул — Но ты же все равно не сквиб! Ты круто колдуешь! Вот мы когда задания делаем, ты очень здорово и в чарах соображаешь, и в травологии! — Травология — это да… Это моя страсть. Растения… А знаешь почему? — И почему же? — Я никогда этого не говорил никому из однокурсников… У меня сильно больны родители… И я всегда мечтал вырастить растение, которое их бы вылечило. — Невилл! Но в тебе же открылся талант в зельях! — Точнее в их взрывании, — мальчик усмехнулся. — Нет, я серьезно. Ты сможешь сварить любое самое сложное зелье! — Сварить каждый дурак может. Но пока не придумали такое зелье, которое бы… вылечило моих родителей. — Так вот зачем ты пробуешь новые сочетания? Ты мечтаешь создать новое зелье? — Гермиона охнула. — Именно. — Тогда может, ты попробуешь подружиться с профессором Снейпом, а не враждовать с ним? Вари зелья верно и… — И никто кроме меня так и не заполнит окончательно нашу таблицу. Смысл от Снейпа? Он преподаватель. Уж поверь мне, Гермиона, в Магической Британии есть и получше зельевары. А в нем, раз он тухнет в Хогвартсе, который ненавидит, нет чуйки к созданию зелий. Гермиона задумалась и взяла за руку мальчика. Тот смутился, но девочка была увлечена и ничего не заметила. — Знаешь, Невилл. Ты очень умный, правда. Я в тебя верю. Ты очень быстро поборолся со страхом перед Снейпом, пусть и взрывая котлы для этого. Ты сможешь. — Эта цель достаточно невозможна. Создать зелье, которое не могли создать умные зельевары за все эти годы? Я пока не настолько нагл, чтоб надеяться на это. — Ну и не наглей, это моя работа. Я наглая, я заучка Грейнджер, я верю. Лонгботтом широко улыбнулся. — Спасибо тебе. — Пошли уж, великий пиротехник. *** Время шло, приближался светлый праздник Хэллоуин. Падма и Парвати рассказали Гермионе о традиции розыгрышей в Хогвартсе. Каждый год учителя устраивали шоу после ужина в Большом Зале, зачаровывая доспехи кричать «Бууу!», а подсвечники-тыквы рассказывать страшилки при произнесении фразы «Кошелек или жизнь?». Из-за этого отбой даже переносился на два часа, все равно на следующий день был выходной. Также традицией было выпрашивать у привидений историю их жизни. Поэтому все первокурсники с радостью ждали праздника. Кроме одного, для которого Хэллоуин был больше, чем праздничным днем. Для него это был день смерти его родителей. И узнал об этом юный Гарри Поттер незадолго до праздника. И ходил кислый, как в воду опущенный. И вот, наступил Хэллоуин. Как и было обещано, замок начал преображаться. Тут и там появлялись известные подсвечники-тыквы, на окнах Большого Зала появились интересные узоры — черные кошки, которые выгибали спины и мяукали, если погладить стекло. Конечно, само действо должно было начаться после праздника в Большом Зале. Но уже утром, когда все это появилось, Гермиона не удержалась, чтоб на перемене не подойти к тыкве. «Кошелек или жизнь?» — с интересом спросила девочка. Тыква расхохоталась. — Страшилку хочешь, девица? Это мы обеспечим… — Ой, только, мистер Джек, у меня скоро урок будет, можно покороче? — спросила девочка, глядя на часы. — Ах так, — обиделась тыква. — Что ж, я расскажу самую короткую страшилку специально для тебя. Ты выйдешь замуж за Рона Уизли! — Что? — опешила девочка. А тыква зловеще расхохоталась и замолкла. Девочка пошла на урок зелий в странных чувствах. Нет, это не предсказание, это просто глупая страшилка… Когда Невилл на Зельеварении снова взорвал котел, отчего его лицо и руки оказались в ожогах, стало еще тоскливее. А надо было еще идти на урок Чар… Из-за пророчества или скуки, но что-то заставило ее на уроке следить за рыжим больше, чем обычно, благо с самого начала года он на чарах всегда сидел рядом с ней. И то, как он махал палочкой, говоря что-то вроде «ливиаса», было откровенно противно. Поэтому, когда в очередной раз он чуть не заехал ей палочкой в глаз, девочка не выдержала. — Рон, ты неправильно говоришь. Надо говорить «вингАрдиум левиОса» и палочкой плавно, легко вести. А ты что? Ты сейчас свою палочку об парту сломаешь или кому-нибудь глаз выколешь. — Тупая заучка, сама сделай сначала! — возмутился рыжий. Девочка хмыкнула. Перышко воспарило с легкостью, а Флитвик радостно добавил баллов Гриффиндору. — Тупая заучка! Неудивительно, что с тобой никто не дружит! Слова неприятно резанули по ушам. Нет, конечно, Гермиона знала, что это не так. Вот сейчас она сходит, проведает милого Невилла… Ведь большая перемена… Милый Невилл был в ужасном виде, места ранений были старательно перебинтованы мадам Помфри. — Там, в общем, очень крутая мазь, ожоги за пару часов лечит, — радостно вещал Невилл. — Не стыдно вам, мистер Лонгботтом, — покачала головой мадам Помфри. — Профессор Снейп эту мазь в том числе для вас постоянно варит, а вы что? Все взрываете и взрываете… Неужели вы настолько не понимаете зельеварение? Нужно же просто варить по рецепту. — Понимаете, мадам Помфри, может профессор Снейп и хороший зельевар, но как человек он злой, — вздохнул Невилл. — И знаю я, как варить эти зелья, не тупой. Но какой смысл мне уметь варить спрей от моли, если я лучше узнаю, как взаимодействуют два ингредиента? Так больной и медсестра препирались еще некоторое время, а Гермиона пошла на следующий урок. Но все как-то так навалилось, и гадкое пророчество, и слова рыжего, и состояние бедняги Невилла. В общем, девочка решила забежать в туалет умыться, но в итоге разрыдалась так, что не смогла успокоиться ни через час, ни через два. *** — Серьезно? Вас расстроили слова рыжего оболтуса, который вам был противен? — удивился Снейп. — Да я сама от себя иногда удивляюсь. Но понимаете, подростковый возраст начинается, плюс все вот это навалилось… А у меня тогда еще не было высокой самооценки. Снейп хмыкнул. — Даже странно. — Как есть, — девушка пожала плечами. — Мне пора, мистер Снейп… Я надеюсь, завтра мы все же встретимся. — Я тоже надеюсь, Грейнджер, — вздохнул мужчина, глядя вслед удаляющейся девушке. День 7. С самого утра Снейп обеспокоенно ходил по своей камере. С одной стороны, выйти было бы хорошо, с другой стороны возвращаться в полуразрушенную хибару в Тупике Прядильщиков… И как-то уже были привычны ежедневные визиты одной гриффиндорки, истории и вкусные, хоть порой и необычные, блюда. Но нет, скорее всего этого уже больше не повторится… — Ну, я упросила. У нас есть один час до начала суда… — послышался такой знакомый голос. Грейнджер была непривычно запыхавшаяся. — Я не увидела никаких новых лиц, судя по недовольной физиономии судьи, у них ничего против нас нет. — Тогда расскажете про Хэллоуин? — Про Хэллоуин? — непонимающе посмотрела на Снейпа девушка. — А, про Хэллоуин… Что ж, это можно. Только быстро. *** Как узнала Гермиона позже, как только Падма и Парвати, а также вышедший к празднику Невилл, заметили, что Гермионы все нет, они забеспокоились. Невилл припомнил, что девочка дружна с профессором Вектор. К сожалению, она, как и всегда на праздники, проводила их с семьей. Но тут помогла Лаванда, которая сообщила, что Гермиона плачет в туалете и просит, чтоб ее оставили в покое. — Что ж, девчонки — мы такие… Может ей надо выплакаться? — заметила Парвати. — Мне бывает просто необходимо поплакать в подушку. — А почему она плачет? — спросил Невилл. — Так говорит, что она никому не нужна, — пожала плечами Лаванда. — Как это никому не нужна?! Но тут в зал вбежал Квиррелл с воплями, что в подземельях замка Тролль. Дамблдор объявил всеобщую эвакуацию. Падма, Парвати и Лаванда тут же побежали к учительскому столу. Невилл же понесся к туалету девочек. Точнее попытался. К сожалению, вовремя разобравшая его желание МакГонагалл ловко ухватила его за воротник и приказала Перси Уизли, провожающему Гриффиндорцев, держать мальчика за руку, чтоб не убежал. А девочки, вместе с учителями, рванули к туалету. Какого же было всеобщее удивление, когда кроме заплаканной Грейнджер, в туалете обнаружились Поттер и Уизли. Сама Гермиона от шока бормотала какой-то бред, что сама пошла охотиться на троллей. Девочки взяли Гермиону под руки и увели в Больничное крыло, оставив Поттера и Уизли разбираться с учителями. *** — На самом деле, они чертовски везучи. Все прекрасно знают, что такую темную тварь, как Тролль, можно убить только Авадой. Что первокурсники, естественно, не наколдуют. Им чертовски повезло оглушить тролля его же дубиной. Впрочем, как оказалось, и с этим помогли вы, мисс Грейнджер, вы подали им идею. Девушка улыбнулась. — Знаете, это было действительно безумно наивно. Однако, девочки молодцы, что сообщили преподавателям, но суть в том, что кто-то запер дверь, поэтому Тролль меня просто убил бы к тому времени, как вы бы подошли. — А, так Поттер и Уизли не рассказали вам, что это они заперли дверь? — Да? Они хотели таким образом запереть тролля? Надо же… — Так что спасли они вас весьма относительно. Если бы не они, вы бы запросто выбежали из туалета сами. И мистер Лонгботтом проводил бы вас до гостиной, если бы его не остановила Минерва. — Так или иначе, сэр, если бы… Я просто рада, что я осталась жива. Гермиона посмотрела на часы. — Так, профессор, уже скоро начнется суд. Пожалуй, нам стоит на сегодня закончить со старыми историями… *** — Суд проводится над Северусом Тобиасом Снейпом по делу об уголовной ответственности магов, доказанно являющихся членами незаконной организации «Пожиратели Смерти». Почтенный усатый маг в черной мантии угрюмо посмотрел узника, сидящего в кресле с цепями с таким философским видом, будто бы дело было совершенно обычным, надоевшим своим однообразием. Собственно, Северуса Снейпа судили уже в четвертый раз, второй по счету с адвокатом Гермионой Грейнджер. — Итак, адвокат Грейнджер. За эту неделю у нас появились свидетели, готовые доказать причастность Северуса Снейпа к организации «Пожиратели Смерти», причем, что Снейп не только просто принадлежал организации, но и что он активно выполнял все требования Темного Лорда. Стали вставать волшебники-магглорожденные и полукровки, рассказывая о совершенных рейдах на их дома, предоставляя воспоминания, где мелькал Северус Снейп. Грейнджер усмехалась и кивала. А в итоге спросила: — Скажите, а как должен был поступать шпион Темного Лорда? Активно протестовать против рейдов? И скажите пожалуйста, дражайшие потерпевшие, неужто перед налетами к вам не приходил какой-нибудь волшебник, представляясь членом Ордена Феникса, и не просил убраться из дома восвояси? — То есть, по вашему мнению мы должны были слушать какого-то маразматика? — начал возникать один из волшебников. — И как, в итоге оказался маразм? — иронично усмехнулась Грейнджер. Волшебник надулся и затих. — Как видите, Северус Снейп как шпион сообщал о рейдах Дамблдору, тот посылал одного из своих сторонников к тем, кто должен пострадать. Кто не послушал — тот получил. Снейп обрел какое-то абсолютное спокойствие, глядя на всю ситуацию философски. Грейнджер опять выигрывала. Наконец, судья попросил поднять руки тех членов Визенгамота, кто считает, что Северуса Снейпа необходимо освободить. Одна рука, две… Постепенно поднималось все больше рук. И больше… — Согласно голосованию членов Визенгамота, Северус Снейп объявляется полностью освобожденным, на испытательный срок в размере одного года. В случае контактов с организацией «Пожиратели Смерти» в течение года, дело может быть пересмотрено. «Неужто?» — Снейп все также философски смотрел, как к нему приближается аврор, чтоб освободить от цепей. — «И что мне теперь делать? Спустя год покидать родную камеру… Странно… Может взболтнуть чего, чтоб дело еще на недельку перенесли?.. Да нет, Грейнджер убьет…» А с высоты трибуны адвоката на мужчину смотрели полные радости карие глаза. И черт возьми, это все стоило этих глаз… *** Тупик Прядильщиков встретил пылью и затхлым воздухом. Казалось, ничего не изменилось за все это время. Все то же… Дни потекли печально и обыденно. Начав за здравие, даже решив убраться, очень вскоре Снейп закончил за упокой, от скуки все чаще прикладываясь к бутылочке великолепного старого коньяка… Эпилог. — Ну у вас тут и пылища, как вы тут вообще находиться можете! — послышался донельзя нелепый в атмосфере дома в Тупике прядильщиков голосок. — Грейнджер, вы решили травить своими байками мою жизнь и дальше? — А как же, мистер Снейп! Кстати, у меня есть специально для вас деловое предложение! — Деловое предложение к уголовнику? — Вас оправдали! — И какое же предложение, черт бы вас побрал, что вы тянете книззла за хвост? — Профессор, как насчет работать в одной милой только развивающейся, однако подающей весьма неплохие надежды аптеке? — Варить антипохмельное и перечное зелье бочками? Не предел моих мечтаний, Грейнджер. — Ну, у нас планируется довольно крупный проект, вполне возможно вам понравится. — Почему-то я уверен, что нет, Грейнджер. — Так, мистер Снейп, я прекрасно знаю, что ваши сбережения заканчиваются, а до магической пенсии у вас еще куча времени. Вы уверены, что желаете начать долгую дорогу в страну алкоголизма? Вы молчите. Вы уже довольно долго молчите, профессор. Я начинаю переживать. — Я согласен. — Ура! Я знала это. Распишетесь тут? Договор. — Тролль с вами, Грейнджер. — Снейп, вы прелесть. Зарплата — семьдесят галлеонов в месяц. — Простите? Я в Хогвартсе получал пятьдесят. — А кто сказал, что я зову вас в затхлую контору? — И расскажите, черт бы вас побрал, гриффиндорок, историю первого курса до конца. — Как ананас потанцевать. Только немного позже! Приходите к нам на работу! — Где же ваше занудство, Грейнджер? А как же заваливать кучей бесполезных и несвязных между собой историй прямо сейчас? — Считайте, я сжалилась. Итак, аппарируете завтра к десяти утра по этим координатам? — Меня будут встречать с хлебом и солью? — Безусловно, профессор! Конец первой части Марлезонского балета.