Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки.

      Приём удался с самого своего начала. Шепард, пришедший, как и положено старшему помощнику, задолго до начала официальной части, застал такое количество празднично, с иголочки одетых коллег, что был даже несколько растерян, впервые за несколько лет наблюдая едва ли не полное перевоплощение хорошо знакомых разумных.       Поскольку Светлана увела свой крейсер со всем экипажем на Марсианские Стапели проводить очередную модернизацию, старпом остался «на хозяйстве» едва ли не в самой полной степени: улыбающийся Андерсон поручил ему руководство действом и улетел вместе с Чаквас на отдалённую космостанцию - Карин что-то там хотела показать супругу, а что – даже ему предварительно не сказала. Дэвид повиновался жене, зная, что по пустякам она уж точно его дёргать не будет и Шепард внезапно оказался отвественным за всё, что должно было проходить в границах периметра развлекательного центра «Лазурный Луч», почти все подразделения которого сегодня в эти часы до утра должны были в приоритетном порядке обслуживать именно экипаж «Нормандии» и всех разумных, имевших отношение к Отряду. Как всегда, капитан принялся встречать прибывающих сослуживцев и тех, кто имел право появиться здесь в эти несколько часов.       Первым совершенно незаметно прибыл Тейн Криос, обрядившийся ради такого случая едва ли не во фрак или в смокинг, в общем – в парадный мужской костюм. Дрелл был рад и доволен возможности увидеть столь редкое действо своими глазами, тем более, что это был первый светский приём послевоенного времени, на который собирались все, кто имел отношение к Отряду и кто захотел или смог приехать. Никакой обязаловки. Никаких приказов. Только желание самого разумного присутствовать и участвовать имело здесь и сейчас значение.       Следом прибыл Гаррус Вакариан, поручивший на эти несколько часов всё немаленькое хозяйство Службы своему первому заместителю – турианцу Ларсу Артайлену. Директор СБЦ также не ударил в грязь лицом, он тоже обрядился в парадный мужской костюм. Высокий стоячий воротник ослепительно белой сорочки защищал его чувствительную шею как от нескромных взглядов, так и от возможных посягательств.       Переговорив со своими партнёрами, вознамерившимися составить старпому на этом светском рауте постоянную компанию, Шепард несколько отвлёкся на получение очередной сводки с фрегата, информирующей старшего помощника о состоянии дел на борту вверенного ему корабля, а когда свернул средний экран инструментрона, то обнаружил себя стоящим в шаге от Лиары, рядом с которой находились Самара и Ария.       Нервно поправивший галстук-бабочку дрелл своим поведением продемонстрировал Шепарду, что появление дам было внезапным и стремительным. И капитан, и его партнёры были вооружены отнюдь не гражданскими пистолетами скрытого ношения, бронежилеты под сорочками вроде тоже никто не отменял, но даже Гаррус, сложивший руки у нижней пуговицы фрака, выглядел ошарашенным.       Убедившись, что с Гаррусом и Тейном всё нормально, Шепард перевёл взгляд на дам и временно, на несколько показавшихся бесконечными минут выпал в осадок – все три азари были в вечерних платьях, все три избрали фасоны, которые с максимальной точностью и чёткостью демонстрировали окружающим стройность и гибкость тел своих обладательниц и носительниц, все три, полностью удовлетворившись произведённым своим стремительным появлением эффектом, принимали самые грациозные позы, сполна наслаждаясь растерянностью и беззащитностью мужчин, сражённых их красотой и совершенством.       И Лиара, и Самара и Ария, почти что впервые обрядившиеся в столь красивые наряды, были ослепительно красивы. И, как успел понять Шепард, прежде, чем к нему решительно и быстро подошла Лиара, уже распределили всех троих мужчин себе в кавалеры, быстро и чётко договорившись между собой, кого из них кто возьмёт под своё ненавязчивое, но жутко эффективное покровительство: Самара избрала себе Тейна, Ария удовлетворилась Гаррусом, а Шепарду досталась, как можно было предположить сразу, Лиара.       - Джон, привет. – азари улыбнулась своей белозубой открытой и честной улыбкой, на что Шепард отреагировал учтивым кивком, не проявляя больше никаких эмоций и поглядывая на азари чуть исподлобья – он не хотел ничьего общества на эти часы, но уж если так случилось.... – Если позволишь, я составлю тебе компанию на этом приёме. – она оглянулась, отметив, что её подружки уже увели кавалеров к свободным столикам, у которых как по волшебству возникли саларианцы-официанты, сразу фиксировавшие заказы на свои ридеры. Было заметно, что и Тейн и Гаррус молчат, а заказы делают именно азари. – Пойдём, поедим пока наши все соберутся. Я уже и столик подобрала и заказ сделала.       - Хорошо, Лиара. – ответил Шепард, окидывая взглядом зал и фиксируя появление двух десятков коллег и партнёров. Оказалось, что пока он наслаждался видом трёх красивейших азари, через несколько других входов в зал уже вошли и многие члены экипажа и команды фрегата, и те многие члены Отряда, которые работали в основном на планетах и космостанциях.       - Джон. – чуточку укоризненно сказала спутница. – Ну не натягивай, пожалуйста, на себя снова служебный кокон. Да, я в курсе, что Андерсон с Чаквас улетели в один из медцентров, я в курсе, что ты вроде как остался и старшим по кораблю и старшим по этому действу, но разве что-то может нам помешать отпраздновать как полагается? Все, кто здесь присутствует, вооружены далеко не гражданским оружием, все, пусть и в незаметной, но всё же - в боевой броне, так что неожиданности военного характера мы встретим надлежащим образом. Расслабься, а?       - Настаиваешь? – тихо спросил Джон, понимая, куда клонит азари.       - Немного и по-доброму. Посмотри, даже Саманта расслабилась вместе с Оливией. – Лиара взглядом указала Шепарду на столик, за которым расположились пока что без мужчин, киборгесса и информационный аналитик. Знаешь, сколько я Оливи на пару с Самантой уламывала одеться как полагается для светского приёма? Несколько часов!       - Зато результат. – одними губами усмехнулся Шепард. – И ты тоже красива в этом платье.       - Правда? – улыбнулась довольной улыбкой Лиара. – Ну наконец-то комплимент от тебя услышала. А то сидишь бука букой.       - Да так… Настроение что-то явно не праздничное. – сам себе удивившись, пояснил Шепард. Вообще-то ему не было свойственно оправдываться за своё поведение перед кем бы то ни было, тем более – перед Лиарой. Он ясно ощущал, что азари совершенно неспроста взяла над ним своеобразное шефство. И ясно ощущал, что такой резкий переход к мирной жизни, где вот таким-вот взаимоот-ношениям можно уделять гораздо больше внимания, его лично пока не очень радует.       - А у кого оно здесь праздничное? - Лиара оглядела зал – как столики, так и танцпол со свободным пространством у входов. – Все, кого можно здесь увидеть из числа разумных - далеко не в своей тарелке, Джон. Воевали, воевали. Развоевались мы, только вошли во вкус, полезли в Тёмный Космос даже, а тут раз – и мир, и Жнецы – полностью и окончательно повержены. Остались по сравнению с когда-то страшнейшими для разумных обитателей нашей галактики Жнецами ну совершенно мелкие проблемы.       - Вот именно, что по сравнению с Жнецами, Лиара. И…       - Да, собственно, всё. Мелкие проблемы, которые нас, навоевавшихся, начинают очень даже задевать, лишать покоя и стабильности.       - Гм. – Шепард явно не нашёлся, что ответить, но его выручил Гаррус, подошедший к столу и на время оставивший за столиком свою партнёршу Арию.       - Я хотел бы вас пригласить, Джон. И вас, Лиара, тоже. У меня тут на станции есть небольшой, можно сказать - личный музей разного смертоубийственного барахла, который, конечно, можно назвать музеем оружия, но я как-то не сторонник таких вот громких названий. – несколько витиевато выразился директор СБЦ. – Приходилось отбирать у всяких там клиентов их орудия труда, потом, когда нужда в них, как в доказательствах, исчезала, я, что называется, оставлял себе лучшее и интереснейшее. Видя, что Лиара промолчала, просто и мягко окинув внимательным взглядом подошедшего турианца, Шепард, весьма удивлённый тем, что в присутствии Лиары Гаррус перешёл в общении с ним, капитаном Шепардом, на «вы», ответил:       - Я - не против. Где?       - Да, в квартире, в основной квартире, а не там, где я обычно и чаще всего обитаю. Пришлось отдать вторую комнату этого парадного обиталища что-ли, под почти что арсенал. – кивнул турианец. – Я пока предложу остальным. Рад, что вы согласились, Джон. Потом состыкуемся. – Гаррус отошёл, спеша вернуться к столику, занимаемому Арией. Вероятнее всего, Вакариан желал сделать паузу в приглашениях в свой музей и уделить внимание спутнице. Лиара спокойно восприняла вмешательство в их разговор турианца, которого, к тому же, она прекрасно знала, но вот его предложение посетить музей смертоубийственных железно-пластиковых предметов её совершенно не вдохновило и не прибавило ни оптимизма, ни хорошего настроения. На изменение настройки своей спутницы сам Шепард обратил внимание сразу:       - Лиара, вам явно не хочется идти в этот музей железок. – почти что утвердительно, с долей вопросительности сказал капитан, неожиданно для себя также перешедший в общении с Лиарой, с хорошо знакомой ему Лиарой на «вы». Что-то явно было новым в окружающей обстановке, если хорошо знакомые друг-другу разумные стали вдруг обращаться на «вы», временно проигнорировав и уровень своего знакомства, и то, что здесь, даже на этом светском рауте, им совершенно нет никакой необходимости «выкать» друг другу. Оказалось, что и Лиара не чужда «выканию» в общении с Шепардом. На чём она основывалась, принимая такой формат общения к нему, Шепард затруднился бы ответить точно и полно, но факт оставался фактом.       - Угадали, Джон. – весьма спокойно и холодно ответила азари. – Надоело.       - Так ведь Гаррус, собственно, не настаивает. – тихо отметил Шепард.       - И это хорошо. – Лиара кивнула подошедшему официанту, тот мигом сервировал стол и разложил сосуды и тарелки с пищей и напитками. – Давайте поедим. А потом, если хотите, поговорим.       Совмещать еду с разговором и впрямь получалось у обоих плохо. Шепард и сам ощущал сильный душевный дискомфорт. Да, вечерний отдых, да, мальчишники, да, танцы, да, празднование первой едва ли не годовщины послежнецовского времени, да, обновление «Волги», в котором в качестве достаточно квалифицированной рабочей силы приняли участие очень многие как волговцы, так и нормандовцы, да, теперь вот этот светский приём.       Старпом оглядел зал, убеждаясь, что так, несколько несоответствующе моменту, настроен, как оказалось, не только он один. Почти каждый из хорошо знакомых ему нормандовцев и многие волговцы и многие «наземные и станционные агенты» были несколько напряжены и одновременно – несколько больше допустимого расслаблены.       Глядя на расслабившуюся Лиару, уже расположившуюся в кресле в совершенно свободной позе, жестом разрешившую очередному саларианцу-официанту прибрать посуду, оставив только закуски и напитки, Шепард подумал, что явно возвращавшаяся не только в мыслях, но и в действиях к своей идее стать информационным посредником, азари учинит ему малый, ну а затем – и большой допрос с пристрастием, но, по всей вероятности, Лиара сама не желала подобного развития событий, а изо всех наличных сил пыталась соответствовать текущему моменту, стремясь уже не играть роль, а быть сугубо гражданской представительницей славной долгоживущей расы азари.       Она уже слишком хорошо знала, что Шепарда бесполезно просить потанцевать – капитан танцевал только со своей женой Светланой, поэтому в сторону небольшого танцпола Лиара даже не смотрела. Впрочем, Джон не был против даже если бы она туда смотрела под любым предлогом – он действительно не менял многих своих привычек и установок. Сейчас он потягивал витаминный чай и расслабленно смотрел на игру цветомузыкальных пятнышек на ближайшей затемнённой стене, предаваясь то ли своеобразной медитации, то ли просто глубоким раздумьям.       - Лиар, можно вопрос. – спросил Шепард, вдоволь насладившись хаосом разноцветных меток.       - Конечно, Джон, спрашивай. – Лиара, спокойно перейдя на «ты», поставила бокал на столик и внимательным взглядом окинула лицо собеседника.       - Зачем нам, нашей команде, нашему Отряду участие вот в таких вот действах? – он коротким скупым жестом обвёл помещение, в котором набирал силу вроде бы светский раут.       - Наверное, Джон, затем, что далеко не все члены Отряда и члены команд и экипажей двух кораблей – законченные военные души и тела. Наверное, затем, что война со сложным и сильным врагом наконец-то кончилась и волей-неволей придётся привыкать к мирной жизни. – чуточку безлично ответила Т'Сони.       - У меня это плохо получается, Лиара. – откровенно признался ей Шепард.       - Вижу. Очень заметно. Тем не менее, Джон, придётся привыкать. Хотя сразу скажу – на наш век проблем, где потребуется наша военная сила Отряда – хватит с избытком. Военная «жнецовская» полоса, тем не менее, завершилась и всем разумным волей-неволей придётся привыкать жить в мирных условиях.       - Может быть. – обдумывая слова азари, Шепард выслушал несколько протокольных выступлений высокопоставленных чиновников Цитадели. Всё же приём носил характер официального и функционеры-бюрократы были ожидаемым неизбежным и потому - весьма малозначащим злом. – Уже славно наловчились языками чесать. Точно в мирное время ударились.       - В какой-то мере это – их обязанность. Они должны соответствовать минимальным критериям и быть одинаково готовы действовать как в условиях мира, так и в условиях войны. Конечно, не всем реально из их братии-сёстрии это удаётся, ну так и что – все мы не идеальны. – Лиара цедила слова, перемежая фразы прихлёбыванием витаминного напитка из объёмного бокала. – Ещё пяток таких выступлений - и начнутся танцы-шманцы.       - Ли, если позволишь…       - Ты о Майкрофте? Да. Я родила ему троих дочерей, Джон. И нисколько не жалею об этом. Я его люблю и он меня любит, а уж о том, как он любит крошек – и говорить нечего. Старшая – так прямо папина дочка. Он очень много вложил в неё.       Лиара рассказывала много, без всяких сомнений, глубоко личного, но Джон видел, что делает она это только потому, что хорошо знает собеседника и очень доверяет ему. Он догадывался, точнее знал, очень хорошо знал, что она, Лиара Т'Сони, по-прежнему глубоко и полно любит его, капитана Джона Шепарда, а к Майкрофту ушла… по велению скорее разума, чем сердца. Земляне, было такое дело, смотрели на азари, как на достаточно доступных женщин, хотя сами синекожие красавицы регулярно и с пугающей эффективностью доказывали, что такой взгляд на них – по меньшей мере недостаточен, а по большей – просто оскорбителен. Лиара, как знал Джон, успела и повоевать, и поработать в научно-исследовательских подразделениях как военного, так и гражданского профиля. Много чего случилось за эти несколько лет. Много всего. Так что её выход замуж за Майкрофта – техника-землянина Шепарду представлялся оправданным и закономерным – многие азари временно вступали в союз с землянами обоего пола – в этом, к счастью давно уже никто из разумных не усматривал чего-то предосудительного. Если Лиаре нужен был Майкрофт – Шепард не видел ни одного аргумента против такого её выбора. Да и с Майкрофтом Лиара по-настоящему, близко сошлась только в последние год-полтора войны, когда чаши весов выбора перспективы колебались просто угрожающе. В таких условиях и не такие стойкие натуры, как Т'Сони пытались найти опору в каких-нибудь мало-мальски достойных разумных.       Да, Лиара принимала активное участие в делах Отряда и во время войны и после войны, да, она почти полностью восстановилась после того тяжёлого ранения. Которое многие разумные считали, пусть и без особых оснований, боевым. Но, всё же она была изначально «гражданским лицом». И совершенно закономерно сумела быстрее адаптироваться именно к условиям мирной, послевоенной жизни. Потому и принимала участие во всех девичниках и во всех развлекательных мероприятиях послевоенной жизни Отряда с куда большей естественностью, чем, скажем, он, капитан Джон Шепард.       И она совершенно неспроста избрала себе в спутники именно Шепарда на сегодняшнем светском приёме. Шепард знал, что она продолжает его любить и любовь эта – выстраданная, глубокая, зрелая. В Лиаре, резко повзрослевшей за предвоенные и, тем более – за военные месяцы, уже мало что смогло сохраниться от той сдвинутой на археологических достижениях и заморочках докторессы археологических и всяких там ксенологических с археологическим уклоном наук. Теперь Лиара была известна и как умелый воин и как не менее профессиональный и успешный учёный-исследователь. Шепард знал, что её и воинский и мирный труд отмечены и медалями, и почётными званиями, и орденами, присуждёнными и вручёнными как в мирное, так и в военное время.       Хотя сама Лиара, как говорила Эшли Уильямс, резко переквалифицировавшаяся в офицера разведки из сержанта космопехоты, никогда не любила ни вспоминать о своих наградах любого рода, ни говорить о них.       Любил ли Лиару он, Шепард? На этот вопрос сам капитан поостерёгся бы отвечать утвердительно вот так – сразу. Всё же он слишком уважал её официальный замужний статус. А так, если внутренне… То да, любил, ещё с тех пор, как она появилась на борту ещё той первой «Нормандии» после Терума. Очень любил и никогда не сомневался, что Лиара об этой его любви к ней слишком хорошо знает. Но пока Лиара была замужем за Майкрофтом, о любви к ней Шепард не говорил ни ей ни самому себе. Он просто любил эту азари. И знал, что она тоже любит его. В военных и послевоенных условиях этого для них обоих и так было слишком много.       Если Лиара полюбила другого землянина – это был её выбор. И пока она его… не разлюбит, Шепард не будет появляться в пределах её личного пространства. Не так он был воспитан, не так он был настроен. Ему вполне хватало Светланы. Женщины, родившей ему дочь и сына, воевавшей бок о бок с ним.       Ария говорила с Гаррусом. О многом говорила – и он и она – руководители. Да, формально Гаррус должен был весьма предвзято и негативно относиться к Арии Т'Лоак, ведь под её началом находились всё же не законопослушные граждане, а самые настоящие криминальные и не очень криминальные, но весьма отрицательные «элементы». И, тем не менее, он понимал – Ария и только она способна удержать их в узде, удержать от превышения некоторых важнейших пределов, за которыми он, Гаррус Вакариан, обязан будет задействовать свою Службу в боевом режиме, наказать и покарать нарушителей со всей строгостью закона и здравого смысла. Как бы там ни было именно благодаря Арии Галактика получила отряды наёмников со всем их оружием, техникой, кораблями.       Эти отряды прекрасно действовали, эффективно действовали против войск Жнецов и случалось – против самих Жнецов. Всё же наёмники были в большинстве своём достаточно профессиональными воинами. Да и на время войны многие пираты, рабовладельцы и иные клиенты Службы Безопасности Цитадели переквалифицировались в обычных воинов, пусть не совсем честных и чистых душевно и духовно, но всё же желавших выжить и победить столь сильного и мощного врага, каким оказались Жнецы и их приспешники.       Потому Гаррус Вакариан разговаривал с Арией Т'Лоак о многом. Разговаривал спокойно, доброжелательно и весьма подробно. Он многое знал о жизни Арии, а она – о его жизни. Война способствовала взаимопониманию: хочешь выжить – ищи и удерживай союзников и сподвижников. Они обсудили положение на Цитадели, положение на «Омеге», положение и ситуацию в ближайших к станциям районах космоса, формально находящихся под первоочередной ответственностью служб охраны обоих станций.       Гаррус был женат, а Ария пока хранила одиночество. Ей, вполне возможно, так было легче. Гаррус знал – она до сих пор сильно переживает из за гибели своей единственной дочери Лизелль. Да, Явик, как знал Вакариан, подарил Арии возможность и способность стать несколько раз матерью новых дочерей, подарил возможность и способность продлить свою жизнь на почти что пятьсот-шестьсот лет. Щедрый и ценный подарок, что и говорить.       Ария мягко, ненавязчиво интересовалась семейной жизнью Гарруса, видимо, находя в этом своеобразные основания для небольшого, совсем небольшого успокоения и отвлечения от мыслей о погибшей дочери. Гаррус рассказывал ей о своей семье, о своих приёмных и родных детях.       Рассказывал, конечно, не всё, но намного больше, чем рассказал бы малознакомому разумному. И видел, что для Арии этот разговор необходим и приемлем. Она не будет говорить об услышанном и понятом ни с кем – по-прежнему оставаясь весьма крепким орешком для желающих вызвать её на откровенность.       - Гар… Можно попросить вас о танце? – Ария, уловив общую настройку присутствовавших на светском рауте членов Отряда обращаться друг к другу исключительно на «вы», не стала противоречить этой установке. Турианец встал, подошёл к Арии, кивнул и подал ей руку.       Через несколько секунд они уже входили на танцпол. Гаррус танцевал неплохо, хотя – редко и понемногу. Но сейчас он чётко ощущал – Арии необходимо потанцевать. И если она обратилась к нему с просьбой подарить ей танец – почему нет? Ему будет приятно потанцевать с Т'Лоак и его жена не будет выговаривать ему за это: она слишком хорошо знала, кто такая Ария и как связан с ней её Гаррус. Не было оснований для возмущения, недовольства, ревности. Не было.       Гаррус танцевал, изредка тихо переговариваясь с Арией. Он искоса наблюдал за другими танцующими – привычка офицера СБЦ никуда деться не могла. И видел, насколько по-разному и в то же время – одинаково настроены разумные, присутствовавшие в этом зале. Да, победа над Жнецами была, как это часто случалось, слишком быстрой. Слишком быстрой по причине высочайшей подготовленности самих обитателей Млечного Пути к этой победе. Слишком быстрой по причине того, что ей, этой победе, предшествовали месяцы ожесточённых боёв. Предшествовали огромные потери. И среди мирных органиков и синтетов Млечного Пути и среди воинов-обитателей Галактики. Огромные потери, огромные жертвы. И сейчас эти потери и жертвы давили на оставшихся в живых, лишали их поведение и жизнь значительной части стабильности и определённости. Далеко не все разумные были готовы вот так, быстро и сразу сменить военные настройки психики и поведения на настройки, более приличествующие сугубо мирной жизни.       Ария танцевала с Гаррусом и мысленно примеряла на себя стандарты замужней дамы. Ей эти стандарты начинали даже нравиться. Уж кто-кто, а она знала, что такое одиночество, что такое пустота в огромной или небольшой квартире, когда ты долгие часы одна, когда рядом никого из разумных нет. Нет по самым разным причинам и прежде всего потому, что никто из разумных так и не был допущен в её строго охраняемое личное пространство. Даже на первые сантиметры этого пространства.       Статус руководителя станции был жесток к Арии. Она должна была блюсти независимость и одиночество, личное одиночество стало важной частью этой самой независимости. Было больно осознавать, что и она в мирной жизни не находит успокоения. Слишком она привыкла воевать, слишком она привыкла командовать военными, а не гражданскими подразделениями, слишком она свыклась с полувоенной формой одежды, с оружием, сопровождавшим её двадцать четыре часа в сутки.       Она свыклась с одиночеством, во всяком случае ей до недавнего времени так казалось, что она свыклась. А вот теперь, на этом светском рауте, после девичников и отдыха отряда в ряде курортных мест ей уже не казалось, что она свыклась. Да, формально и фактически она никогда не была одинока. Руководитель уж точно один в поле воином быть не может по определению. Разве что в очень редких, почти уникальных случаях. У неё под началом – огромная станция, с многотысячным военным и гражданским экипажами, со многими сотнями обитателей и гостей. И всем она, Ария Т'Лоак пусть и в разной степени, но необходима.       Так что формально и фактически Ария не была одинока. А вот в личном плане… В личном плане она была одинока. И в этом у неё самой не было никаких сомнений. Никаких. Только это личное одиночество хоть временно могло быть преодолено её присутствием на вот таких вот встречах с хорошо знакомыми ей разумными. Где она – не руководитель «Омеги», а одна из ключевых фигур Отряда. Где все понимают её, а она понимает всех намного глубже и полнее, чем тех, кто не принадлежит к числу отрядовцев. Где все понимают, насколько она в личном именно плане одинока, все понимают, что она инстинктивно, автоматически будет искать себе пару и согласны, что здесь, среди отрядовцев ей может сыскаться как временный, так и постоянный партнёр. Для личных, строго закрытых и предельно полно охраняемых взаимоотношений.       Ария танцевала с Гаррусом, с турианцем, вынесшим и на своих плечах бремя ответственности за безопасность и жизнеспособность станции и её многочисленных обитателей. Фактически – с одним из руководителей центральной станции Галактики. Она знала, что никогда не перейдёт во взаимоотношениях с Гаррусом предела, никогда не поставит себя выше по статусу, чем жена Вакариана. Никогда не сравняется в статусе с его женой. Никогда. Но это «никогда» не помешает ей получить хоть небольшое, но успокоение, даже в некоторой степени удовольствие от достаточно близкого общения с этим турианцем. С хорошо знакомым ей турианцем. Она слышала, как Гаррус приглашал многих в свой музей оружия и относилась к этому спокойно. Если Вакариан считает, что он может пригласить к себе в музей хорошо знакомых ему разумных, понимающих толк в смертоубийственных железках – пусть делает это. Может быть, Ария тоже посетит его частный музей. Может быть и не сейчас, когда нибудь позже. Она благодарно кивнула Вакариану, проводившему её к столику и подождавшему, пока она сядет в полумягкое кресло. Вакариан кивнул официанту, тот быстро сменил посуду и приборы, оставил закуски и напитки, после чего исчез, избавив Арию и Гарруса от своего присутствия. Наступило время разговоров. Самых разных разговоров. Разговоров о многом. И о работе, и о жизни, и о прошлом, и о настоящем, и о будущем.       Самара, сидевшая напротив Тейна, мягким взглядом сканировала фигуру и лицо дрелла. Легендарный самый эффективный, пожалуй, убийца. Ставший самым результативным ликвидатором-диверсантом. Одним из самых эффективных. Получивший, благодаря Явику, вездесущему и абсолютно незаменимому Явику возможность избавиться от синдрома Кепраля и обрести счастье долгой жизни рядом со своим сыном, Колятом. Самара и Тейн глубоко и полно понимали друг друга. И ей и ему приходилось воевать и убивать не только в военное, но и в мирное время. Воевать по самым разным поводам, стремясь сделать этот мир, единый для органиков и синтетов Млечного Пути мир немного чище и светлее. И она и Тейн по-прежнему следовали этому девизу – сделать мир немного лучше, чем он есть. Немного, самую малость.       Тейн смотрел на Самару – генерала Юстициаров, юстициара-консультанта и прекрасно понимал – она не зря выбрала именно его в спутники на этом светском рауте. Оба они были очень похожи. И он убивал, и она убивала. Убивала не потому, что хотела убивать, а потому, что слишком часто зло в его многочисленных обличьях можно было остановить только убийством очередного его носителя. Убивала, потому что юстициары хранили равновесие в сообществе азари в пределах Пространства Азари. Хранили пусть и жестокими, но крайне эффективными средствами, способами, методами. Никто не любит того, кто поддерживает чистоту. К ним относятся в лучшем случае терпимо. Особенно к тем, кто поддерживает чистоту жестокими методами.       Тейн знал, что благодаря Явику Самара теперь избежала незавидной участи азари, слишком поздно принявшей в себя, в свою суть, психопрограмму юстициара. Теперь Самара может жить очень долго. Быть рядом со своими тремя дочерьми, быть им матерью и одновременно – ближайшей подругой. Матерью троих телепатов-менталистов, сильнейших в этой части Галактики. Сильнейших. Быть счастливой матерью троих здоровых и сильных дочерей. И иметь возможность полностью отдаваться своей любимой работе, а также общению со своими дочерьми. Самаре, как знал Тейн, теперь этого вполне достаточно для счастья. Тихого обычного счастья разумного существа. Одного из переживших эту страшную войну, одного из тех, кто вложил в победу над Жнецами слишком много.       Тейн понимал, что Самара выбрала его в свои спутники не случайно. Они были очень похожи, очень схожи и в то же время – различны. Азари продолжали балансировать между самозамыканием на образование семей и рождение детей только внутри своей расы и расширением образования семей с представителями многих ключевых рас пространства Галактики. Может быть так захотела эволюция – азари были уникальной расой, способной образовывать семейные союзы с большинством известных ныне рас. Тейн вполне допускал, что Самара оценивает и его, дрелла, в качестве возможного супруга. Пусть так. Он пока свободен. Дреллы… немногочисленны. Война тяжело сказалась на них, на их численности. Да, мужчины-дреллы всемерно защищали дреллок, часто жертвовали собой для их спасения. Тем не менее, пока дреллок было гораздо меньше, чем мужчин-дреллов. И, соответственно, конкуренция за них, за их внимание и расположение, за их любовь была жесточайшей.       Тейн знал, что в том числе и поэтому Самара не будет настаивать на своей кандидатуре, не будет лишать Тейна права выбора. Тейн ценен для расы дреллов – уникальный диверсант, спецназовец, обладавший статусом «ликвидатора». Всё, что предполагал этот статус, всё физическое и умственное совершенство для расы дреллов представляло огромное богатство, разбрасываться которым дреллы никогда не станут. Да и сам Тейн пока что хранит верность своей погибшей жене, хотя… разведка Юстициаров говорит, что очень многие дреллки уже конкурируют между собой за его, Тейна, внимание и расположение.       Когда Самара предложила Тейну потанцевать, тот кивнул далеко не сразу. Тем не менее, кивнул. Согласился. И они танцевали. Несколько танцев были рядом. Говорили тихо, спокойно. О многом говорили.       Вернувшись к столику, Самара позвала официанта. Тот принёс закуски и напитки, после чего «испарился». Тейн сел в своё кресло, его глаза почернели. Он явно задумался, как делал это часто и раньше. У дреллов фотографическая, сверхточная и сверхчёткая зрительная память. То, что для Самары – картинка, подчас - нерезкая, для дреллов – картинка предельно детализированная. И сейчас Тейн задумался, поднимая из памяти несколько таких картинок. Пусть, если ему так легче – пусть. Память – штука сложная и серьёзная. А память существа, пережившего такую войну со столь сильным врагом – вообще уникальна, особенно – память такого дрелла, каким являлся Тейн.       Тейн видел, как облачённый в красную броню Найлус Крайк переговаривается с Мордином Солусом. Также не нашедшим ничего лучше, чем привычный научный комбинезон медика. Видел, как Оливия стоит рядом с Джефом Моро и в очередной раз уламывает его потанцевать. Видел, как Саманта Трейнор обнимает прильнувшую к ней Тали Зору. Видел и радовался – все отрядовцы не одиноки здесь, в этом зале, на этом светском рауте. Не одинок даже инженер Адамс – к нему спешила одна из девушек-техников. Вот она обняла его и повлекла, мягко повлекла на танцпол. Пусть потанцуют. Пусть расслабятся. Светский приём удался. Да, многие пришли далеко не в парадных и далеко не в выходных одеждах. Но после победы над Жнецами прошло ещё слишком мало времени – неудивительно, что далеко не все смогли быстро переключиться на режим мирной жизни.       Тейн видел, что за Найлусом, Зорой, Оливией, Моро, мордином, Адамсом, многими другими нормандовцами и волговцами, многими отрядовцами наблюдает Шепард. Видел Тейн и то, какими влюблёнными глазами смотрит на капитана Лиара. Дрелл понимал, что Шепард знает – азари любит его по-настоящему, зрелой и полной любовью и принимает эту любовь, не сопротивляется ей, но чётко отграничивает себя от Лиары, как замужней дамы, уважает выбор Лиары, уважает её решение пусть временно, но отдать своё сердце другому мужчине-землянину.       Тейн видел, что и Ария заинтересованно поглядывает на Гарруса, заинтересованно потому, что ищет и свою половинку, своего партнёра. Гаррус Арии определённо нравится, но она тоже строго уважает право Гарруса на статус женатого мужчины. И потому не превышает определённого предела, не переходит определённую границу. И Гаррус, как ощущал Тейн, понимает и принимает такое отношение к нему со стороны властительницы Омеги.       Гаррус видел, как Оливия уломала наконец Моро, давно избавившегося от синдрома Вролика и теперь спокойно и бегавшего, и прыгавшего, на очередной танец. Для Моро киборгесса стала помощницей, стала одним из самых квалифицированных партнёров-пилотов. Она и Марк с Легионом часто выполняли в войну, да и до войны и теперь, после войны функции пилотов, давая Джефу возможность отдохнуть и отоспаться в его собственной каюте, а не коротать часы отдыха в кресле первого пилота. Благодаря синтетам фрегат-крейсер «Нормандия» был предельно сложной целью для кораблей и артиллерии Жнецов и их приспешников.       Гаррус видел, как девушка-техник увлекла в пространство танцпола инженера Адамса. Молодость. Этой девушке всё равно, что Адамс годится ей в отцы, если не в деды. Она знает, сердцем знает, что Адамсу тоже надо раскрепоститься, расслабиться, преодолеть вполне понятную стеснительность и скованность, тоже ощутить себя человеком мирного времени, а не только инженером, досконально знающим ударный фрегат-крейсер. Гаррус видел, как расслабляется Адамс, повинуясь очарованию молодости, свежести и любви. Эта девушка умеет дарить свою любовь достойным. Дарить, не имея никаких меркантильных интересов. Не имея никаких планов обогащения за счёт другого разумного. Сегодня, на этом светском приёме многие отрядовцы должны впервые ощутить себя жителями послевоенного мира, ощутить в полной, более полной, чем раньше, мере, в большей степени. И эта девушка делает это. Делает хорошо и мягко, ненавязчиво. Адамс оттаивает. Это Гаррус видит чётко.       Саманта Трейнор обняла Тали Зору и увлекла её на танцпол. Да, благодаря соединённым усилиям множества рас, «скафандрики» теперь не нуждались в полностью изолированных от внешнего мира оболочках. И Тали пришла в своём старом скафандре уже без маски, сохранив только шлем. Пришла, потому что посчитала – для отрядовцев её вид в скафандре будет намного более привычным и нормативным. Незачем устраивать фурор и отдавать предпочтение какому-то изделию чисто кварианской моды. После войны прошло слишком мало времени. Слишком мало и пока позволительно носить то, что было необходимо носить во время войны.       Несколько часов продолжался этот светский приём. Несколько долгих, наполненных чувствами, эмоциями, встречами, разговорами, танцами часов. Расходились отрядовцы из зала уже тогда, когда часы показывали шесть часов цитадельского утра. Расходились довольные – очередная ступенька к мирной жизни была преодолена успешно. Расходились, понимая, что такие встречи будут продолжаться. Будут продолжаться, потому что война с Жнецами связала отрядовцев воедино навсегда. Так или иначе связала, но – навсегда.