Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки.

      - Я далеко не пацифистка, но Шепард… Это нечто. Его невозможно оттащить от ридеров и экранов инструментронов. Он работает так, словно завтра – генеральное сражение за несколько звёздных систем. И в таком режиме он работает уже несколько недель. Это действительно нечто. И Шепард – нечто и его работа – нечто. – сказала Ария, в очередной раз не сумев отвлечь старпома от напряжённой работы с документами.       Каюта старпома напоминала склад ридеров, число которых множилось ежедневно. Правда, очень и очень многие ридеры исчезали, переходили на другие корабли с помощью почтовых челноков и зондов, но всё равно, старший помощник командира фрегат-крейсера «Нормандия» накрепко прописался в своей каюте, покидая её только на время старпомовских вахт и неизбежных офицерских обходов корабля.       Всё остальное время Джон Шепард пребывал у себя на рабочем месте, накрепко забыв о существовании спальни. Бывало, он и спал в рабочем кресле.       - Видел я, как он спит. – сказал Джеф Моро. – Я тоже так спал в своём пилотском кресле. Но это… Так часто спать человеку, который не ограничен в движениях… Непорядок, явный. – пилот фрегат-крейсера поправил кепку, что всегда выдавало большую чем обычно степень озадаченности.       - Я, конечно, не большой специалист в кулинарии, но разве то, что на пару с Лиарой мы всё же испекли специально для него торт по случаю празднования полугодия с момента окончания войны с Жнецами – не повод хотя бы на время послать эту работу с документами ко всем, извиняюсь, чертям. – Джеймс Вега, взглядом попросив у обеих азари прощения за резкость, покосился на торт, стоявший на тележке у входа в каюту старпома. – Грюнт или Рекс… Хорошо, что они далеко. Иначе этого торта не было бы уже спустя минуту, как мы его аккуратно извлекли из печи.       - Ну работает человек. – Лиара заглянула в каюту, не особо веря, что даже на её появление Шепард хоть как-то явно среагирует. – У меня на работе тоже такое бывает – пошла информация, пошли данные, пошёл анализ – и сидишь сутками, работаешь, питаясь едва ли не сухпаем. Хотя, конечно, десять дней подобного вала документации… Такое впечатление, что на Шепарда пытаются таким образом изящно надавить.       - Я им надавлю. – Найлус Крайк прикоснулся когтем к толстой свече в центре торта. – Уже желаю зажечь эту свечку сам. Но всё же надо дождаться, когда Шепард соизволит обратить внимание на наш шедевр. – турианец посмотрел под столик, где громоздились ящики с бутылками и укладки со стаканами и бокалами. – Или мы тут голодать будем, а он будет сухпаи поглощать и продолжать работать?       В этот момент открылась дверь и на пороге каюты появился Джон Шепард.       - Прошу прощения, друзья. Действительно, заработался. – старпом улыбнулся своей усталой, но такой полной и ясной улыбкой, что у Лиары застучало сильнее сердце и даже Ария несколько шире усмехнулась, обойдясь без других внешних проявлений удовлетворения. – Ли, мы мужчины, занесём это кулинарное чудо в каюту, а вы с Арией…       - Мы уж как нибудь с укладками справимся. – сказала матриарх. – Хорошо, Шепард, а то я думала, что пропишусь у тебя тут в коридоре, палатку поставлю и буду жить, ожидая, пока ты вынырнешь из информационной нирваны. И будут мне на фрегат носить тюки с ридерами по проблемам «Омеги».       Моро, Найлус, Вега и Шепард сноровисто подхватили поднос с тортом, внеси и поставили на второй рабочий стол, который, как понял пилот фрегат-крейсера, Шепард, как выяснилось, уже успел освободить от стопок ридеров, когда намеревался наконец-то выйти ко всему честному народу.       Пока мужчины устанавливали поднос с тортом и пододвигали стулья и кресла, Ария и Лиара распаковали укладки с бокалами и стаканами, расставили бутылки с самыми разными, но неизменно безалкогольными напитками и приготовили достаточное количество тарелочек.       По традиции Шепард протянул ручкой вперёд нож самой старшей гостье – Арии. Та кивнула, благодарным взглядом прошлась по лицу старпома и быстрыми и точными движениями нарезала торт кусочками, аккуратно не задевая центр со свечкой.       Затем обе азари чиркнули спичкой и совместно запалили свечку. Несколько минут все, кто собрался в каюте старпома, смотрели на мятущийся огонёчек. Вспоминали события минувшей всего полгода назад войны. Вспоминали годы битв и сражений, вспоминали месяцы лишений, моменты боли – физической и душевной. Вспоминали тех, кто ушёл, выполнив свой долг защитника Млечного Пути. Тех, кто ушёл за Предел и за Грань.       Лиара, стараясь не допускать излишнего шума, разливала напитки по бокалам и стаканам. Знала, что пойдут неизбежные три тоста. По праву, хорошо известному и понятному всем присутствовавшим в каюте разумным, протянула бокал Шепарду, подождала, пока все расхватают свои бокалы, взяла свой.       Шепард обвёл взглядом своих коллег и партнёров:       - За Победу! За нашу Победу. – сказал он, поднимая бокал и сводя его с другими бокалами и стаканами. Все поддержали первый, ставший уже традиционным тост, теперь знаменовавший и обозначивший и подтвердивший реальность долгожданной победы. Прихлёбывая напиток, разумные молчали. Снова вспоминали то, что накрепко в их памяти, сознании и сердцах было теперь связано с минувшей войной.       - За здоровье всех разумных, кто выжил и дожил до победы и будет жить теперь в мирной Галактике. – сказал Джеймс, осторожно и медленно поднимая свой бокал. – За их счастье и за их светлое и мирное будущее.       Выпили. Помолчали. Закусили. Совсем немного и недолго.       - За любовь. – сказала Ария, поднимая свой бокал. – За то верховное чувство, которое, как оказалось, движет не только органиками, но и синтетами. За то чувство, благодаря которому мы, органики ли, синтеты ли, остаёмся разумными существами. За то чувство, за верховенство которого в нашей общей галактике мы воевали эти несколько лет с сильным и изворотливым врагом. – голос матриарха дрогнул. – За любовь. – она сдвинула свой бокал с бокалами своих хороших друзей, знакомых, партнёров. Которых не только хорошо знала, но и глубоко, искренне и полно любила. Ария отметила, каким взглядом смотрела Лиара на Джона и каким взглядом, совсем коротким, он ответил ей. Любящим взглядом.       - За мужчин. – сказала Лиара, медленно поднимая свой бокал. – За тех, кто нас, женщин, отодвигает себе за спину при малейшей опасности. За тех, кто нас, женщин, защищает от любых невзгод, оберегает от врагов, от боли, от малейших неприятностей. Кто всегда являлся, является и будет являться нашей лучшей опорой, защитой и надеждой. За мужчин. – она придвинула свой бокал, вслушиваясь в его мягкое дзеньканье и обмениваясь взглядом с Джоном, уловив согласный кивок матриарха, явно одобрившей тост, озвученный младшей по возрасту соотечественницей и соплеменницей.       - За женщин. – сказал Найлус, поднимая резко и энергично свой бокал. – За тех, кто заставляет нас мужчин, помнить о нашем высоком предназначении, кто побуждает нас, мужчин, непрерывно и постоянно совершенствоваться, расти, заставляет не останавливаться на достигнутом, кто способен не только стать нашим надёжным тылом, но и встать, если потребуется, если уж… совсем прижмёт, рядом и встретить опасность стоя, помочь нам, мужчинам одним своим присутствием, кто дарит нам свою любовь, кто продолжает нас в наших детях, кто видит нас, мужчин, лучше, чем мы способны сами себя увидеть, кто понимает нас, если, конечно, мы, мужчины, того понимания достойны, лучше всех других. За женщин. – короткий звон бокала в руке Найлуса прозвучал как необходимая точка в высказанном им тосте. Лиара и Ария мягко и нежно посмотрели на турианца, тот немного смутился под их взглядами, прихлёбывая турианский напиток.       - За детей. – сказал Джеф Моро. – За наших детей, детей разумных органиков и синтетиков, за тех, кто будет жить рядом с нами… а потом будет жить после того, как мы, старшие, уйдём за Предел. За детей, ради счастья, безопасности и благополучия которых мы, взрослые, встали на пути врага, ворвавшегося в нашу галактику. За детей, в которых мы, нынешние, сможем повториться в будущем, прожить ещё не одну, безусловно, достойную и яркую жизнь. За детей.       Ария помедлила, вдвигая свой бокал в собрание его собратьев. Все, кто присутствовал в тот момент в каюте старшего помощника поняли – она снова вспомнила о погибшей от руки Кая Ленга своей дочери – Лизелль. В последнее время она о ней часто вспоминает. Вольно или не вольно, но вспоминает. И эти моменты все отрядовцы уважают. Да, к этому времени у Лиары были дети от Майкрофта, были дети – родные или приёмные и у других отрядовцев. Жизнь брала своё властно и неотвратимо – так, кажется, выражаются прозаики в таких случаях? Может быть, может быть.       - За наших родителей. – сказал Шепард, завершая цепочку традиционно-обязательных тостов и поднимая свой бокал, уже больше чем наполовину опустевший. – За тех, благодаря кому мы пришли в этот мир. Пришли, чтобы сделать его своим миром, своим до боли родным и знакомым. Своим, который мы оставим своим детям в наследство. За родителей.       В этот раз молчание за праздничным столом несколько затянулось. На лицах разумных, присутствовавших в каюте старпома без труда читалась глубокая задумчивость.       Только через несколько минут почти одновременно коллеги и друзья Шепарда протянули руки к тарелкам с тортом. Начались тихие разговоры. О многом. Трудно, очень трудно было привыкать к миру. Да, воевали, да, боролись, да, стояли насмерть за свои миры и за свои планеты, за тех, кто жил в этих мирах и на этих планетах.       А потом… потом оказалось, что родилась и окрепла сила, способная в кратчайшие сроки уничтожить даже такого сильного врага, как Жнецы и их многочисленные, следует признать, приспешники. Сила, порождённая долгой и кропотливой подготовкой, порождённая самопожертвованием многих известных и неизвестных героев. Сила, о существовании которой Жнецы до самого последнего момента не имели ни малейшего понятия, довольно легкомысленно рассчитывая, что вот-вот в их очередной Жатве будет достигнут полный и окончательный успех, а разумные органики в очередной раз перейдут в категорию пасты. Перестанут быть проблемой для Жнецов.       Рождённая в недрах душ и сердец органиков и синтетов Млечного Пути сила поставила крест на успехе Жнецов. А затем поставила крест и на самих Жнецах. Быстро и окончательно поставила.       Шепард отошёл к своему столу, присел в рабочее кресло. Рядом в другое кресло опустился Найлус.       - И почему мне кажется, что это – не последний сильный и опасный враг в нашем обозримом ближайшем будущем и нашем пространстве Галактики? – тихо сказал Шепард, ни к кому персонально не обращаясь.       - Наверное потому, что, как сказала Этита, каждое поколение имеет свою большую войну. – ответил тихо и внятно Найлус. Без войн не обходится никогда. Вторая сторона реальности. Или первая. Но одна из важнейших и одна из неустранимых сторон, Джон. К сожалению. Главное – не растерять то, что мы поняли, узнали, осознали за эти военные годы. Сохранить возможность вернуть всё это к жизни, чтобы оно стало основой нашей новой победы над новым сильным и безжалостным врагом. – сказал турианец.       - Ты прав, Най. – тихо произнёс Шепард.       - Джон, ты же видишь, не всем нравится твоя… загруженность. – сказал турианец-Спектр. – Ты же старпом. Поручи кому-нибудь, у тебя же достаточно толковых помощников. Хотя бы часть поручи. Светлана извелась, дети – Мария и Александр - требуют твоего внимания. Всё же мир – не война сейчас. Незачем себя гробить и в келье-каюте замуровывать.       - Не могу обещать, Най. – Шепард посморел на беседующих между собой Вегу и Моро, на что-то обсуждающих у аквариумов Лиару и Арию. – Но – постараюсь сделать всё, что могу.       Провожая партнёров и коллег, Шепард поблагодарил их за сюрприз и за то, что вытащили, пусть и ненадолго, из омута всегдашней работы. Благодарность старпома была принята и воспринята благосклонно. Ария и Лиара с двух сторон обняли и расцеловали Джона в щёки, по-дружески, по-сестрински, хотя, конечно, Шепард почувствовал, что поцелуй Лиары намного превысил рамки дружеского. Ей это позволительно. Ария усмехнулась одними губами, уловив это превышение и одобрив его.       Обменявшись крепкими рукопожатиями с Джефом, Джеймсом и Найлусом, Шепард прикрыл дверь каюты и вернулся к работе. Первые дни, первые месяцы и первые недели после войны всегда были сложными – труден был переход от войны к миру, появлялось много проблем, вопросов, характерных именно для мирной, тихой и медленной, размеренной жизни. Сразу появлялись те мелочи, на которые в военное время обращали мало внимания или не обращали вовсе. Тогда это было простительно. Сейчас, в мирное время – нет.       Приходилось переключаться, но для Шепарда это переключение было всегда сложным делом, занимавшим немало времени и поглощавшим немало сил.       Вечером того же дня состоялось празднование полугодия с момента Победы над Жнецами уже для всего личного состава фрегат-крейсера.