Безоткатка и Магия

По большей части, территория противника начиналась уже здесь – покорёженная, местами выжженная земля там, где когда-то был лес, напоминала о том, что гондорцы давно пересекли черту владений Саурона. Вблизи Мораннона это ощущалось ещё яснее - словно на шею давил невидимый камень, пригибающий к земле головы. Армия Запада шла тихо, и царившее в округе безмолвие нарушали только выкрики герольдов. Арагорн, незаметно сместившийся в передовые десятки, старался сберечь нервничающих людей, не допуская стычек с орками – теперь врага расстреливали с двадцати шагов в упор из луков сами Следопыты, казалось, не расстающиеся с оружием даже ночью. День перед выходом к Черным Вратам прошел на удивление спокойно – уцелевшим не досаждали ни орочьи западни, ни хитроумные ловушки. Люди, привыкшие к постоянным атакам и высматриванию назгулами, затревожились только сильнее – Враг давал всем время подумать, стоит ли напрасно погибать в завтрашнем сражении и не лучше ли повернуть назад и открыть уже свои ворота его слугам. Мрачные, сосредоточенные гондорцы так и не передумали, но до самого заката их проводили безмолвным взглядом птицы, кружившие на недосягаемой для луков высоте. Гэндальф Белый хмурился, узнавая знакомых по началу похода воронов, но ничего не мог сделать против маневренных и юрких созданий. Почувствовав плетущуюся магию, мелочь разлеталась в разные стороны и скрывалась в деревьях. К закату нехорошие предчувствия настигли и Белого Всадника – впрочем, никакого заката и не было, только небо, превратившееся в затянутый черной тканью купол, стало ещё темнее, а дневная тишина сменилась неясными звуками, хрустом кем-то задетых в лесу веток и едва слышимыми шагами неизвестных существ. Враг не атаковал, но изматывал армию, заставляя бояться каждого шороха в темноте. Наконец, в свете тусклых факелов, словно с трудом сопротивляющихся вязкой тьме вокруг, взглядам людей показался черный створ входа в Мордор, сейчас закрытого наглухо. Со стен за гондорскими воинами наблюдали сотни пар глаз – орочьих, тролльих и гоблинских, постоянно перемещающихся и преследующих тонкими, визгливыми смешками приготовления к осаде в строю Запада. Все-таки разбив лагерь на грудах отработанной породы, сваленной по бокам от Врат, осаждающие выставили караульных. В ту ночь на Моранноне не спал никто. Высокие своды Черной Башни не освещались изнутри ни одним огнем – даже предположить его наличие здесь казалось невозможным. Тень – лишь тень, лишенная очертаний и четкого силуэта, витала в пустых покоях, скрывая в своей непроглядной тьме контуры колонн и стен. Саурон был недоволен, очень недоволен. Войско, похоже, задумавшее геройское самоубийство, достигло Мораннона, и сейчас все мысли Черного Властелина были прикованы к одному стремлению – скорее растоптать, разбить наглецов.. Но столь откровенная безнадежность похода не могла не иметь причин, и что-то в происходящем не нравилось Саурону, ищущему ответ, разгадку как никогда важного вопроса. Взгляд Ока прошелся по равнине Мордора, пытаясь понять логику наступавших, ища нечто, что стало их надеждой. Я силен, а они слабы. Им не выжить. Конец Запада близок, ближе, чем был когда-либо, стоит их сломить.. Где-то в трех лигах от Роковой Горы, Фродо упал на покрытую пеплом землю, не устояв под тяжестью кольца, за секунду ставшего тяжелее самого хоббита. Он заметит, Он найдет… и заберет. Фродо вжался в раскаленные камни, стараясь стать как можно меньше. Око прошло вскользь, не заметив отгадки. Тень метнулась вглубь тронного зала, скрываясь из виду. На полу лежали остатки зонда, протараненного Третьим несколько часов назад. Виверну, конечно, придется восстанавливать – сейчас животное заходилось криком где-то на нижних этажах – но самое главное, образец был получен. - Простое мясо, и нечто новое, совсем не здешнее. Магия, и все же не только она – не майар, не Валар, не маг. Что он и кто он? Глашатай! От стены отделилось существо, напоминающее согбенного старца – так низко кланялся раб, пытаясь не попасть под горячую руку скорого на расправу господина. - Узнаешь, что им нужно. Требований не принимать, но я должен знать, почему они пришли. Врата откроются на рассвете. Глашатай поклонился еще раз, и, не посмев проронить ни слова, исчез так же, как и появился. Синигр, сопровождая Гэндальфа и Арагорна, подъехал к открывающимся Вратам. Восход солнца ознаменовал для него финальную стадию этого приключения. Механоид шестым, седьмым, десятым чувством ощущал, как юго-западнее их текущего местонахождения натягивается незримая струна. С каждой секундой ощущение усиливалось, а по мирозданию словно шла рябь. Случайность, что, как понял из доступной информации Синигр, вела к победе над врагом, вновь укрепляла свои позиции. Разумеется, что-то конкретно сказать не смог бы никто, однако именно лидер клана чувствовал, что сейчас вероятности выстраиваются в единую цепь фактов, почти нерушимых и верных. Он мог бы нарушить эту цепь…. Не такое уж это трудное дело – подтолкнуть всё вокруг к совершенно другой ветке событий, однако Синигр не горел желанием столкнуть этот мир в пропасть. Здесь было интересно, здесь была магия и чистейшая Жизнь. От Мордора же веяло только вулканическим пеплом да смертью, поселившейся во всём. Земля была мертва и не имела ни крупицы силы, растения отсутствовали, а о воде не осталось даже воспоминаний. Такой участи для Средиземья механоид не хотел.. Потому – он стоял вместе с Гэндальфом и Арагорном и смотрел, как из приоткрытых врат выбирается странный всадник. На мордорском, угольно-чёрном коне, закутанный в тёмную ткань, с высоким, несуразным шлемом на словно иссохшей голове и отчётливой аурой, полной чужого влияния. Кукла. Без собственной воли, имени и значения. Раб, обретший язык. Синигр видел за его спиной чужую, сильнейшую волю. Жутковатая сила растекалась во все стороны от марионетки. Механоид не доставал оружия. Сейчас его интересовало лишь строение столь.. любопытной единицы. Вышедший представился Глашатаем, Гласом Владыки Саурона и начал беседу. Гэндальф и Арагорн держали себя в руках ровно до тех пор, пока в руках куклы Врага не появилась серебристая мелкозвенная кольчуга из металла, в котором лидер уловил невероятные объёмы магии, пущенные на одну единственную цель – связка молекулярной структуры. В тот же момент и Белый Всадник, и потенциальный король Гондора побледнели. Глашатай вещал о страшных пытках и тяжкой судьбе всех противников его господина, маг и следопыт тихо закипали, а Синигр потирал руки. Когда же разговор обратился в его сторону, он уже принял решение.. - Владыка Саурон велик, чужеземец,- обратился к механоиду Вестник, – он заинтересовался твоими способностями и желает знать о тебе больше. – Синигр не посчитал нужным ответить. Восприняв это как-то по-своему, марионетка продолжала речь: - Он велик и - справедлив. Подчинившись ему, ты обретёшь знания, познаешь суть этого мира и достигнешь верхних ступеней могущества.. - Синигр подбирал форму инструмента. Арагорн было собирался снести Глашатаю голову, но был остановлен жёсткой мыслью, пришедшей от опасного даже на вид мага в болотно-зелёном плаще. «Не смей. Это мой материал для исследований.» Что крылось за последним словосочетанием следопыт знал, а потому – так и не вытянул клинок из ножен. А марионетка всё вещала, пытаясь выполнить приказ своего Владыки: - Сокруши тех, кто пришёл с тобой – и Владыка Саурон примет тебя. Ты заслужишь его одобрение, и.. - договорить последнюю фразу Вестник уже не успел. Синигр неуловимым движением сместился вперёд и, сдёрнув свой заслуженный материал для работы с коня, и растворил последнего облаком состава, тут же собрав органику. Орки и другие тёмные существа на стенах дрогнули, ощутив как «раскрылась» аура Синигра. В воздухе, забивая запах серы, пахнуло древними болотами. Над чёрным пеплом, закрывшим землю, поплыл зелёный туман, разъедая пепел и камни. Синигр вышел на полную мощность, и теперь его сила пугала орков сильнее, чем Первый из Девяти. Тот, вроде как, погиб, оставшаяся у Саурона Четвёрка измотана боями, а сам Владыка далеко. Его Око смотрит сюда, но не может пробиться за зелёный туман, на миг замутивший обжигающий взор. Синигр был спокоен и нетороплив. Марионетка, не имея возможности сбежать или разорвать контакт со своим владельцем, сейчас умирала сотнями разных способов. Для каждой клетки плоти столь нестандартной формы жизни механоид находил новую пытку. Канал связи, пропустив через себя весь спектр ощущений, схлопнулся. Глашатай сбился на визг, пытаясь дозваться своего Владыки и не получая ответа. Боль, ранее не имевшая значения, теперь занимала всё больше и больше места в его слабом разуме… Синигр вздохнул и отошёл от кучки костей, прежде бывших куклой. Он был недоволен. Результаты исследований уже обрабатывались, но интуиция подсказывала механоиду, что полезных данных, кроме уточнения действия новых образцов на органику, будет мало. Кивнув побледневшим спутникам, Синигр пожал плечами: - Увы, о перемирии не может быть и речи. Пора возвращаться.- Он посмотрел на спутников ещё раз и фыркнул. – Да что вы на меня уставились так, будто я Саурона розгами отходил? Идём уже. - И, развернувшись, неторопливым шагом отправился обратно к войску.. Сказать, что Саурон был разгневан – было выразиться очень мягко. Посланец, скованный крепчайшими узами, получил разряд незнакомой, сильнейшей энергии, сравнимой по концентрации с возможностями Валар, который в буквальном смысле разобрал слугу на частицы. Вот только Горхтауэр не помнил никого из Валар, способного на такое даже во гневе. И теперь вопрос того, кто скрывается под маской появившегося из ниоткуда волшебника стал вопросом жизни и победы. Переманить, уничтожить, рискнуть? Риск, риск везде. Горхтауэр снова заметался быстрым «шагом» по залам, подыскивая выход. Десятитысячная армия внезапно показалась Саурону недостаточной – или демонстрация силы была блефом? Варианты решений сменяли друг друга быстрее, чем у кого-либо, прежде известного в Средиземье, но тень так и не могла определиться. Наконец нетерпеливый ментальный импульс заставил Врата слегка распахнуться, а назгулов – подогнать выстроившихся черепахой орков ближе к открывшейся бреши. И после такого же неслышного сигнала орда хлынула вперед, закрываясь плотно сведенными щитами.. За секунды до вырвавшейся из Врат лавины Гэндальф успел повернуть Светозара назад, увлекая за собой остальных. Маг нутром чувствовал неотвратимую смерть, стремящуюся сейчас к каждому из воинов. Гондорцы, ошеломленные и завороженные надвигающейся ордой бездумно сжимали оружие, не задумываясь о строе. Светозар влетел в ряды пехоты, заставляя вскинуться и очнуться окружающих. Те тормошили товарищей и соседей, поднимали высокие, в рост человека щиты и смыкались, готовясь встретить натиск орков. Задние ряды противника уже потеряли строй, по ним навесом били лучники, стараясь не растратить зря стрел, но передовая, медлительная, но бронированная тысяча охватила весь Мораннон, без спешки накатываясь на легко защищенные сотни Запада, стремясь оттеснить людей вглубь пустынного, абсолютно ровного места и замкнуть кольцо. Успех этой затеи означал на деле бы только одно – быструю, бессмысленную смерть. Гэндальф пустил коня вдоль строя, отбивая редкие стрелы орков посохом ещё на лету – воины, глядя на Истари, словно окруженного ореолом сияющего света, распрямлялись во весь рост, обретая уверенность в своих силах. - Держать строй! Всем – одинаково! Не терять построения! – Маг, умудряясь одновременно перекрикивать свист стрел, орочьих арбалетов и возгласы всех разом, удерживать сплетенное воодушевление и маневрировать под огнем, работал на полной отдаче. Светозар, то и дело выкидывая неописуемые колена, скользил перед самыми кончиками копий десятков, казалось, находился везде одновременно – каждый видел мага, но никто не мог за ним уследить. Над сходящимися армиями схлестнулись назгулы, чьи звери остервенело рвали на кусочки собратьев. Но в общем исступлении сражения оставались незамеченными краткие, быстрые вопросы и столь же тихие ответы Всадников. Надежда. Узнавание. Горечь. Владыка бросал колоссальные силы на попытки достучаться до объявившейся в небесах четверки. Отголоски сознаний были закрыты наглухо – однажды потеряв свободу, назгулы не собирались рисковать обретенным. Гнев и ярость. Невидящие, застывшие глаза Восьмого Пророка, видящего собственную гибель. Усталость, превыше усталости любого из Девяти. Старший везде и во всем, правая рука более молодого, но рано постаревшего Первого, Разящая Сова. Стальная воля – и невозможность преодолеть Кольцо, близкое к хозяину и недосягаемое ему, ибо наступает его последний день. Беспощадная схватка существ, не имеющих выбора, и оттого ещё более торопливых и жестоких. Синигр почти не участвовал в прямом столкновении. Орки продвигались вперёд, прячась за щитами, пытаясь вытеснить армию людей и окружить её единым кольцом. Механоид подобрал наилучшее решение. Подхватив косу, он, используя превосходство в скорости, проскочил в тыл, оставшись незамеченным. Там Синигр остановился, поманил ближайших орков свободной от косы рукой и негромко рассмеялся. Орки, и так не самые умные существа, при виде такой наглости кинулись на механоида, нарушая тыловое построение, куда секундами позже прилетели стрелы армии людей. Синигр дождался, пока расстояние будет максимально удобным для боя, а затем рванул вперёд, используя инерцию косы как, одновременно, стабилизирующий фактор и оружие. Первый выпад косы раскроил пару орков пополам, остальные, успев наслушаться от выживших при ночных нападениях соратников, отскочили в стороны. Механоид повернул кисть и вбил косу в землю, сев на неё. Черед коротких жестов – и тех, что пытались проскочить справа, нарезало на куски невидимыми лезвиями. Синигр подхватил косу, в прыжке выдернул её из земли и, продолжив движение, начал вырезать уже те мишени, что оказались слева. Бой его не занимал – не смотря на количество, орки оставались посредственными бойцами. Магия механоида и его оружие крошили по полдесятка в пару секунд. А вот в небе разворачивалась гораздо более трудная и эмоциональная битва. Назгулы столкнулись со своими бывшими соратниками, а череда эмоциональных вспышек в небе показывала, что они узнали друг друга. Саурон, похоже, сейчас бился в щиты бывших слуг, не имея возможности пробить их. Механоид мог собой гордиться – идея с привязкой щитов к клипсам оправдала себя полностью, а подбор материала давал уверенность, что малейшая царапина на них не станет лазейкой, дающей Врагу шанс на возвращение контроля. Следовало что-то предпринять. Синигр подловил момент, когда рядом с ним было меньше орков, чем обычно и, использовав все доступные пути влияния, вновь развернул свою ауру на максимум. Зелёный туман выжег тылы войска орков, а его отдельные части, будто толстые гибкие лианы, потянулись к назгулам. Огромная сфера ментального щита на секунду накрыла всё поле боя, давая шанс на победу тем, кто уже освободился от гнёта Врага. На обычных назгулов эта сфера действовала иначе. Не было возможности ощутить Саурона, что приводило к секундной задержке. Синигр не смотрел, как Четверо свободных решили судьбу тех, кто остался под контролем – воля Врага, рухнувшая на его щиты, впечатляла. Механоид спрятал косу и принял удар. Орков вокруг не было – от них остались лишь десятки обугленных скелетов, остальные шли вперёд, намереваясь сначала смять отряды людей. Контакт двух разумов был крайне опасен. Саурон был силён, но, увы, ему не хватало искусности в обращении с силой разума. Синигр совершенно не дотягивал до своего врага по голой мощи, но компенсировал это невероятной сложностью и скоростью как атак, так и защит. Два разума сошлись над полем боя. Саурон рвался вперёд, ломая защиты, словно насмехаясь над соперником, однако в его действиях чувствовался страх. Синигр скрывался от него за сотнями щитов, хрупких в единичном экземпляре. Сейчас же они представляли собой скорее монолитную стену. Отступить Враг уже не мог – он чувствовал, что ответ неизвестного ему мага будет подобен той силе, что превратила Глашатая в горку костей. Синигр же чувствовал себя достаточно уверенно. Его оппонент застрял на границе ментальных сфер, не имея возможности для полноценной атаки. Выходить из-за надёжных щитов было бы глупостью, так что механоид просто ждал, изматывая врага и чувствуя, что время играет на стороне людей. Случайность, ощутимая сейчас, как никогда ранее, упрочняла свои позиции. Око смотрело на армию вторжения, не имея ни единого шанса на отвлечение. Синигр смотрел в Око, отгораживаясь от его напора изощрёнными щитами, постоянно угрожая контратакой. Враг выпустил троллей. Мощнейшие боевые единицы миновали Синигра и ворвались в ряды людей, сея хаос. Аура Гэндальфа полыхала звездой, воодушевляя и поддерживая солдат, а сам Синигр не мог сдвинуться с места – слишком уж силён был Саурон. Струна, натянутая над всем Средиземьем напряглась до предела. До механоида донесся отголосок чужой битвы… Внутри вулкана было невероятно жарко. Сэм с болью смотрел, как Фродо, в последний миг, поддавшись, надевает кольцо на палец. Сверху на юного хоббита прыгнул Горлум, едва не сбивая с ног, отбирая кольцо вместе с пальцем. Радость победы вскружила голову нападавшему. Тот подскочил от радости, споткнулся на неровности в каменной плите, нависшей над жерлом, и начал падение, беспомощно цепляясь за камни.. Струна лопнула с тихим звоном, который услышали лишь немногие. Все, кого можно было именовать Великими сейчас узнали, что Саурон, опаснейшая сила Средиземья, вновь побеждён, и уже – окончательно. Око попыталось было посмотреть на Ородруин, где начиналось извержение, но более не имело сил, достаточных для сопротивления. Синигр вышел из-за щитов, нанося последние удары, добивая разум Врага, копируя из него всё, до чего дотянулся. Враг запаниковал. Незримый клич пронёсся над полем боя, призывая назгулов на помощь, однако, не все из них, похоже, могли выполнить приказ. Из-за выданной Синигром секундной задержки многие поединки завершились иначе.. Саурон завяз в оставленных неизвестным магом щитах – легких, ломающихся за секунды, словно неверная дымка, рассеивающихся в ментальном поле и сложных, многоуровневых и невероятно стойких – силой прорываясь сквозь одну их часть, Господин-Учитель чувствовал, как остаток защиты смыкался за его «спиной». Неприятное, грозящее перерасти в панику ощущение не прибавляло точности взламывания чужой защиты, но тень уже не могла сдаться – позади сознания нутром ощущалась стена, начинающая вибрировать, словно хищник перед прыжком, каждый раз, когда Саурон начинал искать путь отступления. Владыка Мордора ожидал чего угодно – поединка сил, открытого противостояния, уклонения врага от столкновения – но только не соревнования хитроумных плетений. И, тем не менее, старый, опытный майар раз за разом вклинивался в глубь щитов Синигра, медленно, но верно перехватывая инициативу. Беда была в том, что слишком медленно. На краю пропасти замер с удивленными, широко раскрытыми глазами Горлум, окончательно соскользнул по осыпающемуся краю раскаленной дороги и так же медленно, как, казалось, происходило и все вокруг, достиг границы лавы, мгновенно вскипевшей и принявшей нечто живое в свои объятия. Кольцо продержалось достаточно долго, чтобы его настоящий владелец ощутил, как жар подбирается к его величайшей ценности. Жар Ородруина начал уничтожать древний артефакт.. Господин-Учитель рванулся назад, в ярости сметая все тщательно выстраиваемые механоидом преграды – Единое звало его, и звало совсем близко. Но зов, идущий из недр Огненной горы становился тише с каждой секундой – пламя, сотворившее Кольцо, уничтожало его дотла. Натиск, которым Владыка удерживал Синигра на месте, исчез, но в сторону Ворот быстрыми тенями метнулись назгулы, спеша на неслышный призыв бушующего от ярости и ненависти на собственную слепоту Саурона. Уже в полете их силуэт истончался, и равнин Мордора достигли уже призраки Всадников, бледные тени воинов, связываемые только волей. Над армией Запада, вгрызшейся в два холма, едва заметных на покрытой мелкой серой пылью земле, из облаков вышли громадные, устрашающие тени орлов – люди внизу кричали, воздевая оружие, мелькала белая фигурка Гэндальфа, орудующего новоприобретенным посохом в гуще орков с десятком Суоры. Мощные, размашистые крылья Гваихира Ветробоя первыми понесли своего хозяина к сражавшимся, и за ним с высоты спикировали на первый взгляд неспешные, вооруженные кривыми острыми когтями собратья. - Орлы! Орлы летят! Клич прозвучал от Гэндальфа и одновременно отовсюду сразу. Получившие нежданную помощь люди обрели силы вновь, заставляя орков смешать строй и открыть прореху в стене щитов. В проем хлынули сотни, знавшие, за что сражаются, и поэтому особенно беспощадные. Больше, чем у всех остальных, дел было у Сэма. Хозяин, потеряв то ли палец, то ли руку, отлетел от Горлума к уступу, и сейчас не шевелился, привалившись к разгоряченному камню. Медленно, заметно пошатываясь, хоббит дошел до Фродо и поразился в очередной раз – хозяин был в сознании даже после страшного удара, и сейчас неотрывно смотрел на огонь, пожиравший Кольцо. Шипящая, бурлящая, как живая, лава бугрилась и пенилась, поднимаясь все выше – зрелище того стоило, но для практичного Сэма все было совсем не красивым – опасным. И в первую очередь нужно было уносить отсюда ноги. - Господин Фродо! Господин Фродо, очнитесь. Здесь скоро будет ещё жарче, нужно уходить отсюда. – Сам с трудом идя, хоббит поднял на ноги не реагирующего друга и похромал к выходу по длинной, узкой полосе, соединяющей место смерти и создания Единого, в заветный лаз, ведущий наружу. Под ногами нарастала вибрация, начинающая сотрясать всю гору, через край дороги перелетали первые капли раскаленной жидкости, заставляя Сэма тихонько шипеть. – Господин Фродо, нужно быстрее идти отсюда, пожалуйста, вы меня слышите? Висевший безвольной тряпкой на плече у Сэма Фродо повел глазами, словно что-то ища, по привычке схватился за рубашку на груди, где последний год висело Кольцо, и, повернув голову к Хэмфасту, медленно кивнул. - Да... мы должны идти. Я, кажется, не помню... - Господин Фродо, вы вернулись! Вы опять вы... – физиономия Сэма расплылась в счастливой улыбке, настолько несоответствующей времени и месту, что Фродо даже усомнился, не подводит ли его зрение. Две маленькие фигурки хоббитов поползли быстрее, и через несколько долгих минут их глазам открылся рушащийся Мордор, скрытый тенями и зловещий как никогда. Враг бежал, его агония была мучительной. Синигр, вырвав у Саурона тайну происхождения Кольца, не остановился в своей атаке. Он бил в тылы противника, сейчас не обращающего внимания на ментальный поединок. Враг бежал, невольно «откупаясь» от атак знаниями. Огромнейшие архивы данных, эксперименты, заметки и просто размышления.. Саурон раскидывался кусками своей памяти, словно противоракетами, отводя удары от памяти Личности, сберегая тёмную звёздочку своего разума, каким его видел механоид. Саурон сбежал. Кольцо погибло, башня, несущая Око, разрушилась, а орки дрогнули. Четверо назгулов, не сумевших сбежать, исчезли в Ородруине, куда, ведомые Гэндальфом, направились и гигантские орлы. Синигр не требовал уточнений. Кольцо, мощнейший накопитель силы, было уничтожено, так что теперь вулкан раскалялся. Механоид, пользуясь смятением окружающих орков, развернул ауру, перебросив в неё побольше сил. Никто из орков не успел сбежать. Всё, даже рокот пробуждающегося Ородруина, заглушил синхронный крик боли. Больше двадцати орков, проигнорировавших зеленоватый туман силы механоида, сейчас катались по земле, заходясь криками, теряя куски плоти и конечности, растворяясь заживо.. Люди синхронно шарахнулись в стороны – слишком внятным и громким было предупреждение. Орки же убегать теперь не успевали – люди сами гнали их в смертоносный туман. Тролль, славившийся своей непробиваемой шкурой, споткнулся, казалось, на ровном месте, рухнул, подняв облачко зелёной дымки и заревел. Прочнейшее тело распадалось за секунды, не оставляя ничего, кроме гладких грязно-белых костей. Органика стекала на землю, образовывая целые озёра, такие же едкие, но полные разложенной органики. Синигр зачищал поле боя. Ни один союзник не пал жертвой его силы, многих он исцелял, просто выплескивая энергию в окружение, затягивая даже средние раны и давая почти мертвецам дожить до подмоги. Механоид не желал разменивать жизни тех, с кем уже успел сойтись на запасы органики, а потому – расходовал щедро, вычищая всех врагов, оставляя за собой лишь тела погибших людей и выбеленные кислотами и ядами кости жертв. Он чувствовал, как люди начинают бояться, но не обращал внимания – ещё многих надо было вылечить и спасти. Синигр скинул капюшон, рассыпая по плечам хитиновые отростки, заменявшие ему волосы. Надо было спешить. Гэндальф возвращался с орлами, которые несли ещё пару хоббитов (уж их типовые эманации разумов и тел механоид распознавал легко – слишком выделяются). Отыскав взглядом Суору, механоид кивнул ей, чуть улыбнувшись. Девушка кивнула ему в ответ, перевязывая руку командиру десятка. Можно, конечно, было подойти и поговорить, однако им обоим сейчас было не до этого – бой закончился совсем недавно. Синигр выполнял свои прямые обязанности, пытаясь вылечить каждого, не исцеляя полностью, а лишь давая выжить и сохранить способности к работе и бою. Трое посечённых тяжёлыми стрелами пехотинцев лежали отдельно – были почти безнадёжны. Яд, глубокие разрезы, огромная кровопотеря…. Ни один нормальный лекарь не стал бы пытаться – только лекарства переводить. Но уж кого, а Синигра нельзя было отнести к «нормальным». Он это знал, а потому – не сомневаясь ни секунды, подошёл к воинам и, усыпив их, принялся за лечение. Набранный опыт давал результаты – механоид справился со всеми ранеными ещё до прилёта Гэндальфа, но тот не задержался, явившись сразу после. Встрёпанный, но счастливый маг помог орлам опустить на землю двух хоббитов. Один из них был невероятно истощён и находился без сознания. Второй же держался за лапу орла и, повернув голову к Гэндальфу, упрашивал того «побыстрее оказать помощь господину Фродо». Синигр с интересом изучал ауру спящего. Та была повреждена и почти разрушена. Из всего, что знал механоид в этом мире, только Кольцо было способно на подобные повреждения. Молодой на вид, да и биологически, хоббит спал тяжело – разум его, похоже, ещё был терзаем потерей Кольца. «Так вот каков он, настоящий спаситель Средиземья, - подумал механоид, подойдя поближе, – хлипковат, измучен, однако аура восстанавливается в разы быстрее. Позже надо будет изучить это подробнее.» Тут бедолага Сэм (его имя Синигр услышал из ответа Белого мага) повернулся и узрел перед собой… чудовище. Высокая фигура, закутанная в болотного цвета плащ, сейчас кажущийся почти чёрным, бледноватые кисти с вытянутыми пальцами, похожие на пауков, светящиеся из-под наброшенного на голову капюшона глаза, кажущиеся то зеленоватыми, то серо-стальными…. Неудивительно, что хоббит вскочил на ноги сам, пошатнулся и заслонил собой спящего от изучающего, страшного взгляда, сейчас, казалось, ещё более опасного, чем исчезнувшее Око.. Фродо, лежащий без сознания за спиной у Сэма, беспокойно зашевелился, перекатившись на бок и, похоже, провалившись в глубокий сон. Плотно сбитый, немного увалень на вид, но с изнеможенным лицом хоббит закрыл спящего спиной и снова повернулся к Синигру. Где-то позади послышался голос Гэндальфа, повторяющий «Плохо, очень плохо..», тихо промелькнул Шатун, едва заметный среди наступающих сумерек. Сэм же, нахмурившись что сам отец Гэмджи, смотрел на механоида с плохо скрываемой угрозой. - Господина Фродо не тронет никто, кроме Гэндальфа. И ты мне не нравишься. Взъерошенный, выпачканный в грязи хоббит выглядел поистине устрашающе, хоть и отступил на шаг, поближе к хозяину, рядом с которым сидел на пыльной земле маг, делая непонятные пассы над головой Хранителя Кольца. Тишина. Первым, что поразило Саурона там, где он оказался, было полнейшее беззвучие. Давящая на сознание, гулкая тишина заполняла все уголки обнимающего сознание ничто, и бывший Темный Властелин заметался, стремясь ощутить тело или хотя бы свое движение. Это помогло, хоть и не совсем – внизу, где-то в поле непонятно как сохранившегося зрения, пролетели картины Мораннона – бегущие орки, зеленое едкое марево, прикрывающее ряды Запада, орлы – десятки гигантских орлов, пикирующих с небес на разбитую наголову армию. Редкое, неуверенное сопротивление угасло почти сразу, но Горхтауэр остановился, только досмотрев все неудачи войска до конца. Слабые. Те, на кого он поставил в этот раз, оказались слишком слабыми, а противники – слишком верткими. И теперь придется начинать все сначала, но это уже изведано и несложно. Сюда бы Учителя, он бы сейчас.. Впрочем, мечтать о несбыточном не время, стоит начать, а прежде всего – в Дол-Гулдор.. Там – сила, почти нетронутая, показавшаяся этим вырождающимся гордецам чересчур опасной. Только попробовав сдвинуться с места, Горхтауэр ощутил незаметные прежде тиски, сводящие на нет попытки шевельнуться. И сейчас рванувшийся магией Саурон ясно чувствовал сопротивление, толкающее назад при каждом движении. Следующие несколько попыток ушли на выяснение того, что толкает невидимая преграда в четко определенную сторону – на запад относительно Мордора, точнее, того, что от него осталось сегодня. Сказавший, что тени не понравилось направление, не досказал бы многого – в частности глубоких и выразительных эмоций Саурона, понявшего, что попытка двигаться сносит его туда, куда попасть Темному хотелось в самую последнюю очередь. И все же тень продолжала биться во все сжимающихся тисках, пока не утратила возможность сопротивляться притяжению. И кокон, облепивший до последних пор самого сильного мага Средиземья, начал полет через море, эльфийские гавани и остров Эрессеа, через пелену Валинора, чтобы выплюнуть Горхтауэра, жмурящегося от ярчайшего света, на белый песок валинорской гавани. Майар протер несуществующие глаза, поднял несуществующую голову – и взглядом полупрозрачной тени увидел вполне реального Манвэ. Огонь Ородруина оказался столь горяч, что одежда казалась лишней уже за пятьсот шагов. Раскаленные потоки внизу жадно облизывали почерневшие, обуглившиеся камни, но четыре тени не спускались вниз, в кипящий ад. Первым, кто рванул повод виверны назад, был Хонахт – железной волей сковав собственное сознание, назгул игнорировал боль от раскалившегося до красноты кольца, и он же первым заметил жар огня – ощущение, давно потерянное бестелесными. «Кажется, мы уходим.» Мысленное послание осталось без ответа, да и вряд ли сейчас кто-то был способен перекричать ярящегося Саурона, рычащего все более яростно прямо в головах призраков. «Мы будем ждать. Надеюсь, нас слышно не только Ему.» Хлыст боли, волна гнева и животной паники. Кажется, Господин-Учитель готов самолично сорваться в Ородруин, чтобы спасти Единое, вот только пройдет оно через призрачные ручки, и приходится ждать, пока четверка доберется до жерла. И пока не выплеснет вихрь кипящего огня Гора, захлестнув всех своим невыносимо жарким чадом.