Follow me

– Элли, просыпайся, солнышко, – говорит мама, после того как постучалась в мою дверь. Как же мне не хватало этого. Этих милых, ласковых слов. Нежных и искренних объятий перед сном. Лучезарной улыбки, которая излучает поток энергии… мне не хватало мамы. После нашего с Кэлом разговора прошло девять дней. А пять дней назад я помирилась с мамой. Когда чувство ненужности, тоски и боли переполнило меня, я все же решилась помириться с мамой. В тот день мне было необычайно плохо. Я, вроде как, сошла с ума. Была ночь когда я, со слезами на глазах, пришла к маме. Я помню как тихонько, чтобы не потревожить ее сон, открывала дверь. Как тихо всхлипывала, медленно подходя к ней. Помню тихое «Мам, прости меня, мамочка, я тебя очень люблю…». И наконец, помню, как проснулась в ее объятьях… Поднявшись со своей постели, я отправляюсь в ванную комнату, как и каждое утро. Принимаю водные процедуры, а после привожу себя в человеческий вид. Заплетаю высокий хвост, чтобы волосы не мешали и не лезли в глаза. Надеваю байку и лосины. И подчеркиваю весь этот сногсшибательный образ шерстяными носками, вязанные моей бабушкой… Холод сделал свое дело… Спускаюсь на первый этаж, где моя семья мило трапезничает. Слабый аромат кофе витает в воздухе, смешиваясь со сладким запахом свежей выпечки. Калум уплетает вафли, которые мама приготовила минут пять назад. Как только мама замечает меня, на ее лице расплывается улыбка, но в ее глазах читается грусть… Это понятно. – Доброе утро, Элли, – здоровается Кэл с набитым ртом. Даю ему подзатыльник, а после говорю, что с набитым ртом есть нельзя. Присаживаюсь на стул рядом с отцом. Папа разворачивает газету, бормоча себе под нос последние новости этого города. Все как всегда. – Кэл, подай мне джем, – прошу у брата, протягивая руку. Мою голову посетили те мысли, что у нас было бы все хорошо, если бы мы не переезжали. Возможно все наладится, но сейчас, когда передо мной стоит Люк… Его холодно голубые глаза светятся, словно неоновые. Не подходящее сравнение, но другое я не могу придумать, ибо его глаза не просто светятся, а горят. Горят, разрезая, как сейчас кажется, серое пространство. Его волосы взъерошены по всей голове. А губы растянуты в улыбке, безумной, неестественной. Уронив на пол маленькую баночку, я хватаюсь за голову. Жуткая боль впивается, чуть ли не в кости. Из глаз льются слезы, губы приоткрываются, а изнутри вырываются слабые мольбы. Легким нечем дышать. В глазах темнеет. И только в ушах раздается смех парня. Он издевается надо мной. Ему это приносит счастье, когда я страдаю?... *** Просыпаюсь в своей комнате. Никого не наблюдаю, кроме этого ублюдка. Он улыбается, выставляя свои безупречные зубы. Прикусывает губу с лабретом, переводя взгляд с окна на мою кровать. Мои глаза бегают по комнате, ища предмет, который отвлек бы меня от его присутствия. Замечаю одну, из множества, рамку с фотографией. Это мы с Калумом у бабушки. Он держит собаку, а я стою рядом, одной рукой гладя это создание. – Как бы ты не старалась, но ты все равно не избежишь меня, Элли, – его голос вызывает новый разряд боли. Хочется кричать, биться в агонии, но не слушать его… – Я не хочу тебя видеть. – Ты лжешь. – В мыслях не было, – у меня хватает смелости смотреть ему в глаза. – Если и так, то вскоре ты поймешь, что ошибалась. Если я захочу, то твое маленькое сердечко будет моим. Как это двусмысленно прозвучало, – улыбается он, выламывая себе пальцы. – Не льсти себе. – В мыслях не было, Элли.