Судьба

      — Ну все, мы точно проверили: все на своих местах, ничего не пропало, не переставлено и даже не передвинуто ни на миллиметр. Тайных посланий тоже не подмечено… А у вас как успехи? — Ятен потер руки, словно избавляясь от осевшей на них застарелой пыли (хотя, может, и не словно).       — Вроде бы, вот это похоже, — за время поисков усевшиеся на диванные подушки прямо на полу перед обыскиваемым шкафом стражницы передали ему раскрытую книгу.       — Вроде или похоже? — глянув на страницы, нахмурился парень.       — Вот и посмотри, мы же в этом ничего не понимаем! — вспылила Хару.       — Просто все остальное совсем не похоже, — заметила Мичиру, — а тут деталей мало, но те, что указаны, сходятся…       — Интересно, — протянул Коу, погрузившись в немые размышления, но, чуть-чуть не дождавшись подзатыльника от сестры, заметил вслух, — это очень сильная магия. И главное — давно не используемая. Поэтому очень интересно, кто мог ее против тебя использовать. Может, сглаз наложили на весь род… — он снова погрузился в размышления, вчитываясь в книгу прямо на ходу до дивана.       — А это никак не связано с тем, что именно Мичи контактирует с пандормой? — напомнила Минако.       — Если б я знал, — почти спокойно развел руками молодой человек, не отвлекаясь от чтения, — в нашей семье очень мало записей про нее, только общие. Видимо, в нашем роду никогда не было хранителей шкатулки… Или информацию о ней вообще предпочитают прятать, мне мало что попадалось в моих поисках. Думаешь, сглаз наложен на хранителя? — он даже поднял глаза на Айно.       — Я ничего не думаю, я в этом ни капельки не понимаю. Но если это так, не должны ли неприятности возобновиться? С чем связано затишье? Или это состояние должно было ее укокошить до пробуждения?       — Скорее сломить, вымотать и разрушить психику, тогда бы она стражницей не смогла стать, в лучшем (или скорее сказать — худшем) случае, сила бы проснулась, но без контроля стала бы опасной для окружающих, — предположил Ятен. — А тогда не пробудился бы и напарник, и одной парой стражей стало бы меньше. Причем именно той, что и контролирует чудо-вещицу.       — То есть один единственный (и тот лишь возможный) ответ дал нам вопросов и вариантов куда больше, чем было до этого, — всплеснула руками Харука.       — А что, бывает по-другому?       — Интересно, — Тено устало плюхнулась на диван, — будь наши тут, они смогли бы что-то подсказать?       — Определенно. Мне всегда кажется, что в себе они носят еще больше сведений, чем хранят здесь…       Ребята погрузились в грустновато-задумчивую тишину. Коты впервые почувствовали некую вину за то, что ничем не могут помочь. Они посылали «зов» своей родне, но пока оттуда ничего не поступало…       — Хм, еще только время обеда, а я-то думала, мы провозились до вечера… — вдруг подала голос Мина, заметив большие настенные часы с красивым пейзажем, служившем фоном циферблату, и корпусом из такого же красного дерева, что и большинство мебели в помещении.       — А? Так, может, и провозились, часы давно не идут, — чуть подтормозив, отреагировали Тено, — хотя, нет, и в самом деле время обеда, — заметил Ятен, глянув на свои наручные часы, и тут же посмотрел на сестру, — время обеда!       — Ну, раз сама судьба подталкивает, грех отказываться, — развела руками та.       — Вы о чем? — недоверчиво переглянувшись, удивились другие две девушки.       — Об обеде. Нас же звали соседи, помните? — в свою очередь удивилась Харука.       — Вы правда хотите пойти? — мягко, но настороженно уточнили подруги.       — Ну да, это же традиция, — пожали плечами брат с сестрой, и пояснили. — Когда кто-то приезжает, закатывается небольшой банкетик совместными усилиями. Просто ради развлечения, чтобы лишний раз собраться всем вместе и почувствовать атмосферу праздника, каким бы ерундовым не был повод…       — Как это здорово! — просияла Айно. — Все такие дружные и радующиеся жизни!       Остальные не смогли скрыть согласную теплую улыбку. Это действительно здорово, когда люди мирно и добродушно сосуществуют в нашем полном сложностей и неприязни мире, дружат и тесно общаются с соседями, делятся радостями, которых стараются создать побольше, и поддерживают друг друга в случае невзгод. Ничего не делят, не таят злобы и обид, а просто живут и радуются жизни, просто потому, что она им дана, потому что сейчас, в данный конкретный момент ей можно радоваться, потому что мир, дарованный нам, прекрасен на самом деле, лишь бы мы сами не портили его, умели разглядеть…       — Но в чем будет заключаться наше усилие? — тут же посерьезнела экс-блондинка и пояснила для слегка шокированных друзей. — «Банкетик совместными усилиями». В чем наша лепта?       — А-а… Я захватил с побережья фрукты, — облегченно выдохнув, предложил Коу.       К этому моменту они все уже выбрались из подвала, погасили там свет и поднялись на кухню. Поэтому парень сразу смог продемонстрировать подтверждение своих слов: оказалось, что весь его рюкзак забит спелыми растительными лакомствами. За что довольная Хару его бодро похвалила, крепко хлопнув по плечу, отчего он снова закатил глаза и буркнул что-то про «сила есть, ума не надо», давая понять, как ценит ее похвалу и вообще ажиотаж по этому вопросу. Не обращая на него внимания, сестра достала сверток из собственной ноши, поясняя, что захватила свежие морепродукты, которые им с девочками посоветовала Оливия (загримированная метрдотель, встречавшая всех четверых, и словно живущая на работе). Так что им точно не придется краснеть за то, что пришли с пустыми руками (ну, а приготовить у старшего поколения по любому получиться лучше, они бы и сами обиделись, если б им не доверили кашеварить, будто не доверяя их кулинарным навыкам)…

***

      Уже успело потемнеть, но время пролетело незаметно. Слишком приятной была царящая вокруг атмосфера. И никто в душе (как бы это не выглядело со стороны) не пожалел о том, что отправился на эти «товарищеские посиделки».       Хозяевами вечера на этот раз оказались владельцы музыкального магазинчика. Они и сами не преминули составить музыкальное сопровождение, и утянули в импровизированный оркестр Харуку (к приятному, но превеликому удивлению новых знакомых усадив за рояль) с Мичиру (как только прознали про «скрипичное увлечение»). Последние не сопротивлялись: в такой приятной компании все было в радость. Минако сияла от счастья, провоцировала присутствующих на пение и танцы, заведенным волчком кружась по двору, где и происходило основное действие (внутренний двор у всех смежных домов был общий, благоустроенный, снабженный стульями, лавками и столами, вместив и деревья с клумбами, и внушительную пустую площадку).       — Эй, бука! Ну пойдем, потанцуем! — в очередной раз попыталась она расшевелить Ятена, примостившегося в темном неприметном уголку, как ему казалось.       А тот искренне не понимал, чего она привязалась: он сидит, никого не трогает, обдумывает их проблемы на сытый желудок.       — Нашла время развлекаться! Столько серьезных вопросов! Побеспокоилась бы хоть о своей подруге, кто знает, какая ей грозит опасность! — наконец не выдержав, цыкнул он на девушку, пока никто не мог услышать.       — Опасность всему живому (и даже неодушевленному) грозит всегда. Даже по мелочам. Кирпич может на голову упасть или люк канализации открытый неудачно подвернуться. Даже не покидая собственного дома, на какую-нибудь беду можно-таки наткнуться. Это же не повод сразу отползать на кладбище, — парировала та, уже по привычке ни капли не обижаясь. — Жизни НАДО радоваться, а с проблемами справляться по мере поступления! Только тогда с ними вообще можно справиться, иначе все бессмысленно. Ведь не радуясь ей, ты жизнь пропускаешь, и тогда тебе просто нечего оберегать и благоустраивать.       Ятен в очередной раз поразился, насколько здраво могут звучать ее слова, даже те, что здравыми он бы никогда не посчитал раньше. Отвлечься от серьезных раздумий потому лишь, что сейчас есть повод для веселья. А что, собственно, ему сейчас дают его раздумья? Он разве находит решение проблем? Или просто прокручивает в голове раз за разом то, что уже произошло, вместо того, чтобы следить за происходящим сейчас. И участвовать в этом! Пусть весь смысл его жизни всегда и заключался в этой мистической составляющей, в борьбе со злом. Но ведь и правда это все имело значение не само по себе, а лишь из-за того, ради чего (и кого) делалось. Ради счастья и спокойствия хороших людей, ради его же семьи и друзей. Ради радости в этом мире, в конце концов. Поэтому упрекнуть ее ему точно было не за что. А вот вспомнить, что же в жизни действительно важно, не лишнее.       — Да я и радуюсь, только у всех радости разные… — пробурчал он, скрывая свои мысли.       — Да как же! — однако не собиралась сдаваться Айно, рывком сдернула его за руку с места и, ведя (!), закружила по дороге на танцплощадку.       Она сияла и искрилась жизнью, заряжала и заражала ею, поэтому он не смог бы просто грубо оттолкнуть ее и уйти. Зачем? Разве этого хотелось? Приятно ведь быть частью этого добродушного веселья. А вот снести такую несправедливость, как быть ведомым, он не мог, и единственным вариантом это исправить, было лишь самому стать ведущим. Спасибо бабушкиным урокам в детстве, а после и хореографическим занятиям ради выступлений, танцевать он умел.       Музыка сама несла и окутывала, прогоняя из души все тревоги. Окружающие лица делились теплом, дарили неосознанную веру в лучшее. Особенно одно, прямо напротив.       — Смотри, небо расчистилось! — Мина восторженно посмотрела вверх, совершенно случайно заметив.       Коу проследил за ее взглядом и не сдержал легкой улыбки: на почти черном ночном небосводе ярко сияли звезды, словно сама природа прониклась из настроением и накрыла праздничным куполом далеких-далеких гирлянд…