Исцеляя твою душу

Ни МакГонагалл, ни Гарри, казалось, не заметили моего присутствия, полностью поглощенные спором. Я подошла ближе, силясь разобрать причину. Гарри на чем-то настаивал, но МакГонагалл была непреклонна и твердила, что «об этом не может быть и речи». — Нет, Гарри, мы не можем допустить, чтобы по Хогвартсу разгуливали авроры, даже если ты поручишься за каждого из них! — Я никогда не видела МакГонагалл настолько взбешенной. Ее лицо было бесстрастно, словно маска, но глаза выражали полную гамму чувств, начиная от легкого оттенка недоумения недалекостью собеседника и заканчивая холодной яростью. — Но, профессор, они обеспечат безопасность! Если новый Вольдеморт создал армию, то они вот-вот будут здесь. Малфой в бегах, и, возможно, уже аппарировал из страны. Полагаю, ему что-то известно, и он предпочел не рисковать своей жизнью. Практически во всех утренних газетах напечатано, что Ромильда Вейн скрывается в Хогвартсе, где держит вас, профессор, мадам Помфри и мистера Филча в заложниках. На объявление о розыске Виктора Буна никто не обращает внимания. Никому нет дела до потерявшегося пятикурсника, когда появился шанс восстановить справедливость и еще раз отомстить за жизни родных и близких, погибших в битве за Хогвартс. — Можно подумать, твои авроры — покорные овечки, которым чужды понятия мести и справедливости. — МакГонагалл и Гарри вздрогнули и синхронно повернулись ко мне. Я протянула на ладони Уменьшающий мешок. — Повторюсь, это я нашла на шее у нашего низзла Чери. Гарри, пожалуйста, проверь, что в нем могло храниться. И ты обещал мне неделю до того, как сюда прибудут авроры. Гарри взял с моей ладони мешок и убрал в черный блестящий чехол. Перед тем, как ответить, он вопросительно взглянул на МакГонагалл. Она ободряюще кивнула: мол, говорите уже, взрослый сознательный аврор. — Ромильда, я бы никогда не нарушил обещание, но обстоятельства изменились. Майкл Корнер убит несколько часов назад, весь его дом в огне. — Метка? — спросила я, чувствуя, как в горле пересыхает, а ноги подкашиваются. — Нет, Метки не было, но, возможно, он просто не успел. Мы думаем, что это Виктор. — Гарри посмотрел на свои ботинки. Их мысы были в засохшей грязи. — Майкл был найден в Косом переулке неподалеку от подпольной лавки, где продавали запрещенные ингредиенты. Сейчас там все оцеплено, и авроры ищут свидетелей и улики. Он был убит Авадой Кедаврой с близкого расстояния. Мысли сменяли друг друга со скоростью света. Калейдоскоп образов, воспоминаний, чужих слов и ассоциаций кружил как на карусели. Я опустилась в кресло у директорского стола и потерла указательными пальцами виски. Шепот портретов смешивался в бесконечный шум. Я зажмурилась, пытаясь сосредоточиться. — Нет, все не так! Это не мог быть Виктор. Ричард уверен, что мы имеем дело с умненьким, но наивным мальчишкой. — МакГонагалл, слышу, тяжело вздыхает. Мне самой слова даются нелегко, но Виктор в качестве нового Вольдеморта — это совершенно исключено, просто невозможно. — Ричард редко ошибается, да и Ариадна не раз говорила, что Виктор очень доверчив, и любой мог его обмануть. Единственный вариант, который кажется мне наиболее правдоподобным: Виктор работал на того, кто выдает себя за Вольдеморта. Назовем этого некто «Двуликий». Допустим, что кто-то каким-то образом убедил его в том, что он должен работать на Двуликого. Я не пытаюсь его обелить, но, возможно, до настоящего времени он даже не понимал, насколько все серьезно. Познакомить Виктора с Двуликим мог, скорее всего, Майкл. Он преподаватель, хорошо знает способности своего ученика. Виктор очень умен, особенно удаются ему зельеварение, трансфигурация и чары, хотя точно знаю, что «П» у него по всем предметам. На пятом курсе Виктор разрабатывал теорию о том, как, изменяя температуру здания, менять и его свойства. Доказательством этой идеи служил мой побег из Азкабана. Гарри нахмурился. — Умный мальчик. Если его теория станет известна, Азкабан больше не будет надежен, а люди ощутят себя в опасности. — Все не так просто. Виктор доказал эту теорию, но само доказательство описывает «идеальное» положение вещей. На самом деле все было иначе, и нет, Гарри, я не собираюсь сейчас рассказывать подробности. Достаточно того, что подобный побег возможен в одном случае из тысячи, если не из миллиона. Но, повторю, на бумаге идея Виктора выглядит безукоризненно. Пожар повышает температуру здания, и в определенный момент каркас заклинаний становится гибким, что позволяет аппарировать из защищенного прежде пространства. Виктор показывал эту работу профессорам, но они не поняли его. МакГонагалл покачала головой: — Мне он ничего подобного не приносил. Если бы я знала, что он занимается твоим побегом, Ромильда, я бы предприняла некоторые меры. Во всяком случае, проследила бы за тем, с кем он общается. Виктор всегда был очень послушным, и профессора его хвалили в один голос, но никто никогда не упоминал об этой работе. — Если Виктор рассказал об этой теории Майклу, то тот мог настоять на том, чтобы никто больше о ней не знал, — задумчиво произнес Гарри. — А сам Майкл рассказал о ней, как ты называешь, Двуликому. Они оба увидели в ней некую ценность. Внезапно в моей голове что-то щелкнуло, и один из кусочков головоломки встал на свое место. — Но теорию нужно было проверить. Устраивать побег из Азкабана осужденному было бы слишком хлопотно, и они решили пойти путем попроще. Рут Бун наверняка была в восторге, когда ей предложили поучаствовать в доказательстве теории Виктора. Так она стала бы героиней всех новостных колонок в газетах, вновь обратила бы на себя внимание и отомстила мне, доказав, что тот пожар — обман. — Не забывай, что Виктор — ее брат, и она могла просто пойти ему навстречу, — пробормотал Гарри. Я поморщилась. — Рут любила только себя, на Виктора ей было начхать. Она была честолюбивая злая дура, и она единственная, кого мне не жаль. Я знаю, что незадолго до пожара к Рут приходил какой-то мужчина. Нет, Гарри, я не буду рассказывать, откуда это знаю. Некто навещал Рут, и, видимо, тогда же оставил ей и ее палочку, хранящуюся прежде под надзором у ее лечащего врача. Вероятно, тот был под Империо или чем-то подобным. Думаю, Виктор рассказывал ей о своей теории и был в курсе, что сестра собирается участвовать в эксперименте. Но, как я уже сказала, доказательство на бумаге отличалось от реальности, и Рут не смогла аппарировать из горящего здания. Конечно, Виктор во всем винит себя. Его гнетет чувство вины и отчаяния, а также, возможно, любопытство ученого, пытающегося разобраться, где была допущена ошибка. Во всем он винит себя, и тут появляется Ариадна, которая по доброте душевной встает на его сторону, порывая с прежним парнем, состраданием не отличавшимся. Виктор понимает, что вот он шанс разобраться, что к чему, и возможности не упускает. Так он оказывается у нас дома. Я тряхнула головой. Дальше не складывалось. Дома я занимаюсь только зельями, а Том — только дуэлями, отрабатывая на манекенах различные невербальные заклинания. Виктор не мог получить никакую информацию. Вплоть до своего побега он всегда был на виду у меня, Тома или Ариадны. Да, на Ариадне он использовал легилеменцию и обливиэйт, поэтому мог куда-либо аппарировать, не опасаясь разоблачения, но куда? Кто мог его ждать? — Предположим, что все это время он поддерживает связь с Майклом. Он его наставник, и, возможно, мысленно Виктор ставит его в один ряд со своей семьей, никогда не проявлявшей ни заботы, ни участия. Майкл поддерживает Виктора после неудавшегося эксперимента. Возможно, когда Виктор был у нас, он также мог контактировать с Майклом и передавать ему некие сведения, чтобы тот передал их дальше. Ричард предлагал Виктору уйти, когда мы бежали от авроров, но он отказался и даже помог наложить на дом защиту. Вчетвером мы оказались в Хогвартсе. Здесь Виктор и Ариадна помогали мне, составляя списки учеников, отличившихся в том или ином предмете. Он не пытался выгородить себя и сам привел меня к кабинету Майкла, где среди бумаг я обнаружила формулу яда, убившего Панси Паркинсон. — Это был мышьяк, — тихо произнес Гарри. Я покачала головой. — Мышьяк был насыпан потом. Настоящий яд — в конфетах. Панси отравилась на моих глазах, Гарри, когда я пришла, чтобы расспросить ее о Рут. Она почти ничего не успела рассказать. Ее убил яд, формула которого была среди бумаг Майкла. Виктор исчез после обеда в тот же день. Майкла убили на следующий, то есть сегодня. Я не думаю, что это был Виктор. В первую очередь, потому что это бессмысленно. Если он решил, что Майкл виновен в смерти Рут и сам достоин смерти, то нет причин так долго ждать. Мне кажется, что он просто испугался за свою жизнь. — Не только, Ромильда. Скорее всего, он решил самостоятельно найти того, кто решил провести эксперимент на его сестре, — мягко сказала МакГонагалл. — Виктор был слишком к ней привязан, и теперь, чтобы мысленно искупить свою вину, ему нужно найти Двуликого. Я замечала за Виктором особенное восхищение Вольдемортом. Не могу предположить, с чем это связано, но мальчик всегда им интересовался. Ирма, мадам Пинс, частенько упоминала, что Виктор брал почитать ту или иную книгу о Вольдеморте. Почти все они современные, и в них нет никакой ценной информации, поэтому я не обращала внимания на это странное увлечение. Я тут же вспомнила исследование Виктора, опирающееся на то, что новый Вольдеморт — это я. В голове щелкнуло еще раз, и еще один кусочек мозаики встал на место. — О нет, я ошиблась! Виктор не знал, что Двуликий решил провести эксперимент. Согласно расчетам, которые он приводит в своей отчетной работе, изменить каркас заклинаний может только волшебник, обладающим магическим коэффициентом уровня выше среднего или высоким. Он не мог не понимать, что Рут не относится к данной группе. Если бы он знал, то никогда не позволил ей согласиться. Если он восхищается Вольдемортом, то он не причинит мне, Ричарду или Ариадне вреда. Ему нужен только Двуликий, который выдает себя за Вольдеморта, не обладая ни знаниями, ни силой. Я торжествующе посмотрела сначала на Гарри, затем на МакГонагалл. Они оба были в недоумении, но не спорили. Гарри кусал губы, задумчиво глядя на лежавшую на столе карту Лондона. — Значит, нам тоже нужен только Двуликий, — медленно произнес он. — Давайте попробуем понять, кто он и что планирует сделать. Если это не ты, Ромильда, и не Виктор, то тогда это мужчина среднего или высокого роста до тридцати лет. Сильный маг, способный изменять память и обладающий либо даром убеждения, либо не гнушающийся использовать Империо. Испытывающий к тебе, Ромильда, личную неприязнь. — Или же одержимость моей персоной, — вставила я, но Гарри отмахнулся. — Не льсти себе, тут именно ненависть. Он не верит, что ты мертва, и поэтому его так привлекла идея Виктора. Ты можешь что-то добавить? — Только если ты не заставишь меня отвечать, откуда я это знаю. — Приму как данность. Рассказывай. — Это слизеринец, и он уже сравнительно давно догадался, что Изабеллы не существует. Имел доступ в слизеринские спальни, где украл у меня медальон с львиной головой. Недавно передал его Лауре, сотруднице «Луны». Еще он собирал общий круг на кладбище арестантов у моей разрытой могилы. То есть у той, куда домовики после пожара должны были перенести мой хладный неопознанный труп. Панси была к нему благодушно настроена: угостила конфетами, которые он незаметно посыпал ядом, проникшим в начинку. — Она доверяла ему, — кивнул Гарри. — Тот, от кого не ждешь подвоха, — я согласилась. — Майкл работал на него. Это странно, если учесть, что слизеринцев никто не жалует, в том числе равенкловцы. — А если мы говорим не об одном человеке? Если их несколько? — МакГонагалл повторила вопрос, заданный недавно Ариадной. — Ромильда, Гарри, вы, возможно, описываете разных людей, работающих на Двуликого, но не его самого. Давайте попробуем понять, какая у него цель. Он мог убить Ромильду уже несколько раз, но вместо этого предпочитает ее пугать, загонять в угол. Что это ему дает? — Власть надо мной, над ситуацией, — предположила я. — Самоутверждение. — То есть то, что он не может получить другим способом, — суммировала МакГонагалл. — То же самое возведение на пьедестал, которое совершает Виктор по отношению к Вольдеморту. Разница в том, что, восхищаясь, некто старается тебя уничтожить, занять твое место. Если бы ты не была твердо уверена в невиновности Блейза Забини или Драко Малфоя, я бы в первую очередь рассмотрела их кандидатуры. — Нет, это точно не они, — я покачала головой. — Еще мы забыли об убийстве Скримджера. Кто-то подбросил в аврорат анонимку, в которой обвинил меня. Значит, можно сделать вывод о том, что этот кто-то вхож в аврорат, в Министерство. — Или умеет пользоваться почтой, — кисло добавил Гарри. — Мы постоянно получаем сотни писем с общественными почтовыми совами. Установить отправителя невозможно. — Но мы знаем, что Скримджера он пронес по потайным коридорам от кабинета до самого зала. Значит, либо у него был план поместья, либо он просто не раз там бывал. Гарри оживился. — Двери заговорены только на список гостей, и мы можем постараться выяснить, где был каждый из них. — Всего лишь пара сотен, — фыркнула МакГонагалл. — И я уверена, что кроме четы Небелов и Драко с его невестой, слизеринцев там больше не было. — Вы думаете, это Астория? — Нет, у нее духу не хватит. Но я думаю, что вы оба упускаете из виду тот факт, что произошедшие события могут быть не связаны между собой. Ромильда, возьми пергамент и запиши в хронологической последовательности все, что случилось. Я быстро вывела на бумаге «Рут», «медальон», «могила», «Панси», «приезд Виктора», «анонимка», «Скримджер», «бегство в Хогвартс», «атака армии В.», «бегство Виктора», «Майкл». Подумав, я вписала между анонимкой и Хогвартсом еще «поломка каминов». — Каминная сеть могла сломаться по иным причинам, — возразил Гарри. — Не весь мир вращается вокруг тебя, Ромильда. — Но это укладывается в систему, — я захлопала ресницами. Благодаря совету МакГонагалл, стало проще. — Первой жертвой стала Рут. Вслед за ней — Панси, так как Двуликий решил, что Рут ей что-то могла рассказать. Мы не знаем исполнителя, но задумал все некий сильный маг. Он идет напролом. То же самое с анонимкой, Скримджером, атакой неизвестных перед Хогвартсом, Майклом. Он не тянет долго, а решает проблему сразу, привлекая внимание. Он продумывает свои действия. Как и Гермиона, он мог просчитать, что, сбежав от авроров, мы сможем укрыться только в Хогвартсе. Каминная сеть была перекрыта, чтобы у нас точно не было другого выхода. Медальон и разрытая могила похожи на части другой игры. Ее цель — запугать именно меня. Цель первой «большой игры» в чем-то другом. Если мы поймем, в чем именно, то личность Двуликого перестанет быть тайной. Ай! — предплечье пронзила резкая боль, и я, зажмурившись, прижала руку к животу. В голове замелькали картинки. МакГонагалл и Гарри что-то кричали, спрашивали, но я не могла разобрать слов. Я видела только картинки: знакомое лицо, гостиную Слизерина. Наконец, боль стала тише, а затем прекратилась совсем. В голове прояснилось. — Что случилось? Это Двуликий?! — Нет, это Драко. — Я приложила ладонь ко лбу, пытаясь сосредоточиться. — Он здесь, в Хогвартсе, в гостиной Слизерина. Он зовет меня. — Гостиная должна быть заперта. Я не давала разрешения мистеру Филчу ее отпирать, — задумчиво произнесла МакГонагалл. — Ромильда, это может быть ловушка, — предостерег Гарри. — Мы не знаем, что хочет Драко. А если это даже не он? — Нет, это Драко, и он не причинит мне зла, — твердо заявила я, поднимаясь с кресла. Драко никогда не вызывал меня через Метку, но сомнений не было. Каким-то образом он оказался в Хогвартсе, миновав патрули авроров. Он прячется здесь так же, как и я, и ему нужна помощь.