Days and Nights

      «Слухами земля полнится» — Кому, как не охотнику за головами, об этом знать. Одни говорили, что нет для него звука слаще, чем звон монет; другие клялись, что лишь врожденная жестокость заставляет его заниматься любимым делом; а еще рассказывали, как путешествуя по степям пристрастился он до кошачьей мяты и бывают часы, когда его, опьяненного и беззащитного, можно найти на дне самой гнилой дыры…развенчивать сплетни Гондар не спешил, лучшим из доспехов они защищали его скрытную жизнь. И сколько бы лжи не сочиняли праздные обыватели, в одном они сходились точно: Гондар всегда кусал больше, чем, казалось, мог бы проглотить.       Была ли Война Древних попыткой прыгнуть выше головы? Возможно.       Хочется остановиться. Хочется пить. Хочется точить клинки — это умиротворяет, успокаивает разыгравшиеся нервишки. Быстро движется охотник, быстро и незаметно, но расшатанное затяжной битвой нутро сжимается от подозрений, что его преследуют. Кто-то живой, совсем рядом.       «Черт бы тебя побрал, кем бы ты ни был».       Тень почти догоняет притаившегося охотника и демонстративно озирается вокруг.       — Гондар.       — Радног.       Ничего удивительного, что он не признал ее сразу: запах существа всегда был очень слабым. Даже сейчас, роняющая черную лимфу фигура почти не пахла. По-привычному твердая, но медленная походка выдавала не самое лучшее состояние, маслянистый след терялся меж деревьев.       Недолго думая, Меркуриал поднимает конечность и с серьезным таким видом машет ею в приветственном жесте. Честно говоря, лицо ее знало лишь одно выражение. Гондар хмыкает, но из укрытия выходит.       Как помочь боевой подруге — не понятно. Да и нужна ли ей помощь в принципе? К силуэту в густой дымке смертным не хотелось даже приближаться. Что она ест, что она пьет — какая, к черту, разница? Все-таки Гондар был хищником и на все неизвестное у него срабатывал старый, как мир, инстинкт:       «Руками не трогать».       Тем временем, тень странно оседает и совершенно не ясно, то ли она падает от усталости, то ли просто села на землю. Дымчатая юбка скрывает ноги или то, что их успешно заменяет.       «Тут слишком открытое место, сюда» — Кот развернулся, было, к укрытию, коим служила яма среди корней, но…       «Я не могу дальше».       Смысл сказанного долетает с задержкой, многослойный голос бывает сложно разобрать.       «Ладно. Хорошо».       Устрашающего вида коса оказалась чуть ли не единственной вещью, придававшей Меркуриал вес в прямом смысле этого слова. Нести ее, удивительно легкую, было не совсем удобно, однако об удобствах здесь уже давно никто не вспоминал. Напряжение давала разве что неопределенность того, что следует предпринять: убийца привык решать проблемы непосредственно во время поступления.       «Тебе что-нибудь нужно?»       «Нет, жди».       «Как знаешь».       «Надо спать. Холодно».       Дневное солнце нещадно выжигало долину и Гондар был бесконечно рад укрыться под сенью деревьев-исполинов, поближе к почве. О каком холоде речь? Пересилив себя, он снова коснулся духа: она была ничуть не более прохладной, чем какой-нибудь обитатель Андерскейпа. Спектра не дышала — ей это было ни к чему; сердце не билось — возможно, его не было вовсе. Шерсть охотника неприятно дыбится, как если бы по телу пошли мурашки.       Фляга осушается почти до дна, всего два глотка остается на будущий путь к реке. Охотник смачивает нос, фыркает недовольным ежом и сворачивается в клубок. Ему не видно, как устроилась Меркуриал — затылком видеть не обучен.       Коты засыпают моментально, а спят бдительно. До ночи, вроде бы, схоронились.       Впрочем, сложно задремать достаточно глубоко, если за твоей спиной все время чувствуется шевеление. Дух невесомо ерзает, щекочет своим одеяньем, издавая нечто среднее между шипением и шепотом. Пару минут Гондар слушал и ему даже кажется, что он разбирает какой-то диалог, будто бы спектра шепталась сама с собой. Однако все это больше напоминало слуховую иллюзию, чем настоящую связную речь.       Момент, когда всякое движение замирает, проходит мимо. Видимо, компаньонке стало полегче и та провалилась в забытье, как это часто случается со многими существами. Охотнику же ничего не остается, кроме как чувствовать нарастающее тепло позади себя и окунаться в дрему так, как того не умеют ни люди, ни духи.       Мурчание выходит само собой. Сладко. Особенно, для Меркуриал.       Ей хотелось бы прильнуть к союзнику покрепче, но что если он перестанет? От его вибрации отступает смятение, вызванная ранами дисгармония вновь собирает энергии в лад. Восхитительно.       «Ну надо же. Казалось, такое примитивное создание...»       Воспоминание об этом стоит того, чтобы унести его домой, на внешний план. Когда все закончится. Если.